нельзя представить поступок
гнуснее, чем совершен тобой. Ты послал на гибель
собственных солдат - воинов, преданно исполнявших твои
приказы и жизнью заплативших за твою подлую измену!
Лусиан, все еще ошеломленный и молчаливый, лишь
непроизвольно облизнул пересохшие губы.
В глазах Конана сверкнули презрение и ненависть.
- Нам известно, что пикты передали для тебя это золото,
захваченное ими в Тусцелане. И у нас есть признание твоего
человека, Эдрика. Оно полностью тебя изобличает. Арестовать
его!..
При этих словах граф вскочил с табурета и, вырвав из
рук цирюльника тазик, плеснул мыльной водой в глаза Конану.
Затем, натужившись так, что вздулись жилы, он ухватился за
край стоявшего у самой лестницы сундука и опрокинул его. Из
ящика посыпался вниз сверкающий дождь золотых монет.
Солдаты Конана, не ожидавшие такого поворота событий и
в жизни не видевшие столько золота, попытались остановить
драгоценный ручеек и не дать ему растечься по улице. Пока
киммериец протирал залитые мыльной пеной глаза, а воины
подбирали монеты, Лусиан во всеобщей неразберихе
проскользнул мимо них, скатился по лестнице и, взлетев в
седло гарцевавшего у крыльца скакуна, бешено дернул
поводья. В следующий миг жеребец, вздымая клубы пыли,
понесся прочь, унося изменника-графа.
Очнувшись от столбняка Лаодамас закричал своим
солдатам, чтоб бежали в казарму да отрядили верховую
погоню. Но Конан остановил его.
- Поздно, Лаодамас! Нам его не догнать - у Лусиана
лучший скакун во всей Конаджохаре, Да, собственно, нам он
не столь уж нужен - главное, что мы от него избавились. О
его измене мы сообщим королю, и пусть сам владыка думает,
что делать с графом. Возможно, что достойный нобиль
отделаешься лишь ссылкой в другую провинцию... Нам же
сейчас надо остановить пиктов! Если они захватят Чохиру,
прольются реки крови!
Затем Конан повернулся к солдатам, ползавшим на коленях
у лестницы.
- Быстро подберите монеты и отнесите сундук в казарму!
А потом мы займемся делали посерьезней - попробуем, во имя
светозарного Митры, сохранить Аквилонии этот край, а людям,
населяющим его, - жизнь.

6

- Одно дело сражаться против пиктов, даже если их и
больше в несколько раз, и совсем другое - эти их гадюки,
что падают с деревьев, - сказал Глико. - Моих людей сильно
напугали рассказы солдат, уцелевших после того страшного
боя.
- Так вести войну не по правилам, - поддержал
седобородого капитана Лаодамас. - Я никогда не трусил в
открытом бою, но змеи - это уже слишком! Надо бы разнесет
их там в клочья, а стрелки закончат дело. К тому же и со
змеями на равнине будет легче справиться...
- Посмотрел бы я, как ты их туда выманишь, - усмехнулся
Конан. - Ведь всякому ясно, что на Чохиру пикты пойдут через
Южную Протоку. А там равнин нет, там - сплошные леса.
- Но равнина есть вокруг форта Скондар, - не сдавался
Лаодамас. - Мы можем перегруппировать наши силы, занять
оборону около крепости, и тогда мои кавалеристы...
- Как ты не понимаешь, что пикты не станут драться там,
где не смогут использовать свое преимущество? Мы что же,
так и будем сидеть за крепостными стенами и ждать, когда
они пожалуют к нам? Ждать придется долго - пока они не
выжгут всю Чохиру и утопят ее в крови!
- А ты что предлагаешь? - спросил Глико.
- Я послал в лес своих разведчиков, надежных парней.
Они выяснят, в каком месте дикари собираются преодолеть
протоку. Вот там мы их и встретим.
- Но змеи?.. - продолжал свое Лаодамас.
- Дались тебе эти змеи! Можно подумать, ты собрался
играть в игрушки, а не воевать! Чтобы избавиться от змей,
надо прикончить Сагайету, только и всего! И этим придется
заняться мне, другого выхода у нас нет.

* * *

Поляна Совета находилась на самом берегу протоки, там,
где она замедляла свое течение и разливалась настолько
широко, что вокруг возникли небольшие заболоченные озерца.
Река здесь мелела, и поэтому множество тропок и дорожек
сходились к месту, служившему удобной переправой.
Конан вывел свой отряд на большую прогалину на опушке
леса. Как обычно, впереди шли копьеносцы с тяжелыми
щитами, за ними - лучники, охватившие полукругом край
поляны. Кавалерия Лаодамаса встала на правом фланге.
Киммериец обходил воинский строй, проверял снаряжение
солдат, немудреными шутками пытался приободрить их, снять
напряжение перед боем.
- Ты не забыл выделить людей, которые займутся
факелами? - спросил он у Глико.
- Они уже почти готовы, - ответил седой капитан,
указывая на группу воинов, которые наматывали на древки
копий паклю.
- Хорошо! Только предупреди их, что зажигать огонь надо
лишь тогда, когда появятся пикты. Нельзя, чтоб дикари
обнаружили нас раньше времени.
Пройдя на правый фланг, киммериец обратился к Лаодамасу:
- Помнишь, что надо делать? Веди всадников в атаку,
когда основные силы дикарей достигнут середины брода. Не
позже и не раньше!
- Не нравится мне это: так мы получаем незаслуженное
преимущество, - начал свою обычную песню Лаодамас. - А это
противоречит кодексу...
- Клянусь Кромом, до чего же ты мне надоел со своими
благородными правилами! Вот когда будешь выступать на
рыцарском турнире, там и держись своего дурацкого кодекса!
А сейчас ты на войне, и твоя задача - любым способом
вырвать победу. Короче, ты хорошо понял приказ? Вот и
отлично! Понял, так выполняй его!
Снова вернувшись к строю ощетинившейся копьями пехоты и
к лучникам, Конан разыскал Флавия.
- Твои парни готовы, капитан Флавий?
Услышав свое новое звание, молодой аквилонец зарделся
от удовольствия и гордости.
- Готовы, мой командир! И мы приготовили запасные
колчаны!
- Прекрасно. Хоть ты не изводишь меня глупыми
рассуждениями о благородстве, правилах и дворянской чести!
Я рад, что могу положиться на тебя, Флавий.
Ответом ему была благодарная улыбка новоиспеченного
капитана.
К полудню начали возвращаться посланные в разведку
лазутчики. Конан внимательно выслушивал их донесения и
рисовал какие-то знаки на тонком куске коры, отмечая, где
располагаются силы противника.
Пикты начали переправляться через реку только к вечеру.
Освещенные лучами закатного солнца, потрясая топорами и
копьями, полуголые размалеванные дикари с воинственными
криками выбирались на пологий берег протоки.
Стоявший рядом с Конаном Флавий воскликнул:
- Митра! Сколько же их! Опять раз в десять больше, чем
нас - как и в том бою!
Конан мрачно кивнул и поднял руку. По этому сигналу
боевая машина аквилонцев пришла в действие: копьеносцы
выставили вперед свое грозное оружие, лучники положили руки
на колчаны со стрелами, загорелись сделанные из древков
факелы.
Раздался звук боевого рожка пиктов, и тут же дикари с
воем бросились через поляну. Навстречу им ударил град
аквилонских стрел.
Орда полуголых дикарей в боевой раскраске с разбегу
налетела на выставленные солдатами пики. Их было там
много, что когда один напарывался на острие копья, пригибая
его вниз тяжестью своего тела, другой тут же, яростно
размахивая топором, лез в образовавшуюся брешь. Этот натиск
принял на себя второй ряд аквилонских воинов.
Конан сражался в центре строя, как скала возвышаясь
среди гандерландских копьеносцев. Тяжелый боевой топор
киммерийца без устали разил пиктов, отрубая руки, разбивая
черепа и чуть ли не напополам рассекая тела противников. Из
горла гиганта вырывался яростный, похожий на львиный рык
боевой клич, он с головы до колен был забрызган кровью, от
его смертоносных ударов на землю падали все новые и новые
жертвы. Убедившись, что схватка с этим страшным великаном
несет неминуемую гибель, пикты, несмотря на свое безумное
мужество и храбрость, старались держаться подальше от него.
Но окровавленный грозный топор настигал их повсюду.
Вскоре натиск дикарей ослаб, и постепенно они стали
откатываться назад. С трудом переводя дыхание, Конан
опустил свою огромную секиру. Обернувшись, он увидел, что к
нему торопится Флавий.
- Мы не сможем долго продержаться, Конан! Почему медлит
кавалерия Лаодамаса?
- Еще не время, парень. Взгляни, на том берегу пиктов в
пять раз больше, чем переправилось сюда. И твоим ребятам
придется держаться: это столкновение еще не настоящий бой,
а всего-навсего проверка наших сил. Сейчас они отступят, но
ненадолго.
В самом деле, резко и повелительно затрубил рожок, и
дикари, развернувшись, помчались обратно к протоке,
предоставляя боссонским стрелкам беспрепятственно всаживать
стрелы в их голые спины.
Когда последний пикт бросился в воду, Конан приказал
лучникам подобрать стрелы, выдернув их из валявшихся на
земле трупов. Аквилонцы переводили дыхание после боя,
проверяли оружие и жадно прикладывались к фляжкам с водой.
- Уф-ф-ф... - тяжело выдохнул Флавий, стаскивая с
головы шлем и вытирая испарину со лба. - Но если это было,
как ты говоришь, пробой сил, что же случится в настоящем
бою? Кстати, тебе известно, что дикари будут делать
теперь?
- А тут и гадать нечего. Пикты не были бы пиктами, если
б из раза в раз не повторяли действия, единожды принесшие
им победу.
- Ты хочешь сказать, что на нас опять нападут змеи?..
- Не сомневаюсь. Они уже готовятся к этому... Слышишь?
Из глубины леса донеслась барабанная дробь - в особом, уже
слышанном прежде аквилонцами ритме; вероятно, эта
магическая мелодия созывала из близлежащих окрестностей
гигантских рептилий. Молодой капитан непроизвольно
передернул плечами.
- Уже вечереет, - в словах Флавия чувствовалась
заметная тревога. - Скоро мы не сможем ни увидеть пиктов,
чтобы достать их стрелой, ни разглядеть этих мерзких
гадюк, чтобы угостить их огнем.
- Делать нечего, парень! Не в наших силах остановить в
небесах Око Митры! Но я попробую разделаться с тем, кто
имеет власть над ядовитыми тварями.
К ним присоединился Глико. Услышав слова Конана -
приказ командовать в его отсутствие всем аквилонским
отрядом - старый воин переменился в лице.
- Это безумие, Конан! Ночью ты окажешься легкой добычей
этих раскрашенных демонов!
- Как бы не так, старина! Этого удовольствия я им не
доставлю. И ты сам прекрасно понимаешь, что второго
нападения змей нам не выдержать, а добраться до логова
проклятого Сагайеты могу лишь я один. Так что командование
пока будет на твоих плечах, а мои приказы ты знаешь. Не
думаю, чтобы вы успели соскучиться до моего возвращения.
- Если тебе повезет вернуться... - мрачно проговорил
Глико, но, обернувшись, увидел, что рядом с ним никого
нет - гигантскую фигуру киммерийца неслышно поглотили
вечерние сумерки.

7

По лесной тропинке Конан пробрался к протоке и
переправился через нее - где вброд, где вплавь. Выбравшись
на берег, варвар двинулся в глубь леса - туда, где, по
донесению его разведчиков, находился лагерь пиктов. Небо
было ясным, сквозь ветви деревьев просачивался призрачный
лунный свет, и киммериец мог ориентироваться по луне и
звездам - он предпочитал сделать большую петлю, лишь бы не
натолкнуться на отступающее воинство дикарей.
Неожиданно ночную тишину опять прорезала барабанная
дробь, что оказалось очень на руку киммерийцу. Теперь,
определив направление, откуда доносился грохот, он мог идти
напрямик. Довольно скоро сквозь ритмичные удары барабана
он различил неясные еще людские голоса - значит, лагерь был
уже близко. Вожди пиктов сейчас, скорее всего, готовят
свои отряды к решающей схватке. А потому стоило удвоить
осторожность - Конану совсем не улыбалось напороться на
выставленных вокруг лагеря часовых.
Варвару повезло; он сумел подобраться к лагерю, не
встретив ни одного пикта.
1 2 3 4 5 6 7