Иван выжимал из машины все, что возможно, моля Бога о том, чтобы никого из детей не задело пулями. Он знал о том, что Стрельцов проинструктировал их, что в случае прорыва они должны лечь на пол и не поднимать головы. Но пуля не выбирает, и он волновался, со своей стороны стараясь сделать все, чтобы уберечь детей…
На полном ходу грузовик ворвался на передовые позиции. Они попали как раз на затишье, когда обе стороны отходят от предыдущей атаки и готовятся к новой. Перед позициями войск Красной Армии дымили сгоревшие немецкие танки, свежие силы немцев накапливались в лощине, готовясь к наступлению. Грузовик, как вихрь, промчался мимо ошарашенных вражеских солдат и запрыгал на кочках и ухабах, направляясь через линию фронта…
Немцы очень быстро опомнились и открыли огонь из всех видов оружия по машине. Иван почувствовал, как что-то горячее ударило его в левый бок. Потом пришла сильная боль, сознание начало мутиться. Он почувствовал, как жизнь уходит из него…
— Иван, спаси нашу дочь! — услышал он голос Дарьи.
Он повернул голову. На том месте, где должен был сидеть Стрельцов, находилась Дарья, такая, какой он помнил ее в дни своей молодости.
— Дарьюшка! — прошептал Иван, чувствуя, как слабеют руки и ноги, а глаза застилает какой-то туман. — Кажись, зацепило меня серьезно…
— Держись, милый! Ты должен доехать!
Он почувствовал вдруг, что ему стало легче. Голова прояснилась, хотя боль продолжала терзать его тело. Иван стиснул зубы и крепче вцепился в баранку.
Немцы открыли огонь из пушек и минометов. Впереди и по сторонам от машины земля взлетала в воздух от разрывов. Иван кидал грузовик из стороны в сторону, резко тормозил и сразу же срывался снова, с каждой секундой приближаясь все ближе и ближе к позициям Красной Армии. Бойцы не стреляли по машине, видимо, поняли, что не зря немцы открыли огонь…
Ивану удалось довести грузовик до позиций Красной Армии. Некоторое время он еще ехал по инерции, потом резко нажал на тормоз, и машина остановилась. Сильная слабость опять охватила все члены его тела, он не мог даже снять руки с баранки.
— Ванечка! — услышал он опять голос Дарьи. — Прости меня, любимый! Не уберегла тебя и на этот раз!
— Не извиняйся, — ответил ей Иван. — Все хорошо… Главное, что наша Настенька жива…
— Спасибо тебе, Ванечка. Прощай!
Она потянулась к нему, обвила руками его шею и поцеловала.
— Я ить тебя до се люблю, Дарьюшка… Вишь, как оно вышло… Знать, не судьба нам быть вместе…
— Прости меня…
Черты Дарьи расплылись, кабина тоже куда-то уплыла. Иван почувствовал, что проваливается в какую-то черную бездну, и закрыл глаза. Умирать было совсем не страшно. Жалко только, что с дочкой не довелось подольше пообщаться…
Когда началась стрельба, Стрельцов тоже стал отстреливаться из автомата через открытое окно дверцы, подбадривая Ивана криком:
— Давай, Иван, жми! Прорвемся!
Тот не отвечал ему, сосредоточившись на управлении. Стрельцову даже показалось, что излишне сосредоточен… Лицо Ивана было бледно, руки судорожно вцепились в баранку, губы что-то шептали, но за ревом взрывов и стрельбой нельзя было разобрать, что он бормочет.
Машину швыряло из стороны в сторону. Пару раз Стрельцову казалось, что сейчас их накроют, но по какой-то счастливой случайности, а, может, благодаря мастерству водителя, все обходилось.
Стрельцов давно уже отложил автомат, так как стрелять было не по кому. Немцы остались далеко позади, теперь все зависело от Ивана. Кабина уже была похожа на решето, иссеченная осколками и пулями, но машина исправно катила вперед…
Наконец, грузовик перевалил через позиции Красной Армии, съехал в лощину и остановился. С позиций к ним бежали бойцы с оружием в руках. Стрельцов повернулся к Ивану, чтобы обнять его и поздравить со спасением, и вдруг увидел, как голова того безжизненно валится на руль.
— Иван! — закричал он, но Востряков не ответил.
Стрельцов выскочил из кабины, оббежал ее и открыл дверцу водителя. С трудом ему удалось оторвать руки Ивана от баранки и вытащить его оттуда. Подоспевшие бойцы помогли уложить его на землю…
Глаза Ивана были закрыты, губы плотно сжаты. Весь левый бок гимнастерки пропитался кровью. С первого взгляда Стрельцов понял, что дела того совсем плохи…
Бойцам тоже досталось. Два человека погибли, трое были серьезно ранены. Из детей не пострадал никто, так как они точно выполнили указание Стрельцова, и высокие деревянные борта грузовика надежно защитили их от пуль и осколков.
От спасенных детей отделилась фигурка четырнадцатилетней девочки, которая с криком бросилась к Ивану.
— Папа! Папочка!
Стрельцов с удивлением посмотрел на нее. Он и не догадывался даже, что Иван нашел здесь свою дочь. Конечно, у него зародились кое-какие подозрения, потому что он видел их постоянно вместе до того, как они уехали. Он даже хотел спросить об этом у Ивана, но так и забыл…
— Давайте срочно его в медсанбат, — распорядился Стрельцов, понимая, что медлить нельзя. — А ты, Раков, проводи Катю с детьми.
С трудом им удалось оторвать плачущую навзрыд Настю от отца. Но и после этого она наотрез отказалась идти с остальными. Так и пришлось Екатерине с детьми сопровождать их, потому что она не могла бросить девочку одну…
Бойцы на руках дотащили Ивана до медсанбата и вместе с остальными ранеными товарищами сдали на руки санитарам. Их унесли в палатку, а остальные расселись прямо на земле и стали ждать…
Ожидание продлилось недолго. Из палатки вышел военврач и остановился перед ними. Стрельцов первый понял по его выражению лица, с какой вестью тот пришел, и стянул немецкую пилотку с головы. За ним и остальные бойцы поснимали головные уборы, отдавая дань памяти погибшему товарищу
— Мы ничего не смогли сделать, — сказал военврач. — Он был уже мертв, когда вы принесли его.
— Он спас наши жизни и жизни этих детей, — объяснил ему Стрельцов, хотя никто его об этом не просил.
— Рана была смертельной, он должен был умереть сразу же. Удивительно, как он вообще умудрился дотянуть…
— Он был отцом и спасал свою дочь, — сказал на это тихо Стрельцов. — А еще он был настоящим коммунистом…
Война продолжала свой неумолимый бег. Смерть Ивана была лишь одной из многих смертей, настигавших людей в этой кровавой мясорубке. Но эта смерть запомнилась десятку бойцов, стоявших вокруг тела своего товарища, на всю жизнь. И на всю жизнь эта девочка, горько рыдавшая над своим отцом, запомнила эту мимолетную встречу, этот короткий миг счастья, когда она обрела и почти сразу же навсегда потеряла родного и близкого человека, которого она так хотела увидеть. Увидеть, поговорить, прижаться к нему и потом расстаться, чтобы никогда уже больше не встретиться с ним на этом свете…
г.Ульяновск 2001-2003гг.
Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
«Книжная полка», 03.05.2006 17:21
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
На полном ходу грузовик ворвался на передовые позиции. Они попали как раз на затишье, когда обе стороны отходят от предыдущей атаки и готовятся к новой. Перед позициями войск Красной Армии дымили сгоревшие немецкие танки, свежие силы немцев накапливались в лощине, готовясь к наступлению. Грузовик, как вихрь, промчался мимо ошарашенных вражеских солдат и запрыгал на кочках и ухабах, направляясь через линию фронта…
Немцы очень быстро опомнились и открыли огонь из всех видов оружия по машине. Иван почувствовал, как что-то горячее ударило его в левый бок. Потом пришла сильная боль, сознание начало мутиться. Он почувствовал, как жизнь уходит из него…
— Иван, спаси нашу дочь! — услышал он голос Дарьи.
Он повернул голову. На том месте, где должен был сидеть Стрельцов, находилась Дарья, такая, какой он помнил ее в дни своей молодости.
— Дарьюшка! — прошептал Иван, чувствуя, как слабеют руки и ноги, а глаза застилает какой-то туман. — Кажись, зацепило меня серьезно…
— Держись, милый! Ты должен доехать!
Он почувствовал вдруг, что ему стало легче. Голова прояснилась, хотя боль продолжала терзать его тело. Иван стиснул зубы и крепче вцепился в баранку.
Немцы открыли огонь из пушек и минометов. Впереди и по сторонам от машины земля взлетала в воздух от разрывов. Иван кидал грузовик из стороны в сторону, резко тормозил и сразу же срывался снова, с каждой секундой приближаясь все ближе и ближе к позициям Красной Армии. Бойцы не стреляли по машине, видимо, поняли, что не зря немцы открыли огонь…
Ивану удалось довести грузовик до позиций Красной Армии. Некоторое время он еще ехал по инерции, потом резко нажал на тормоз, и машина остановилась. Сильная слабость опять охватила все члены его тела, он не мог даже снять руки с баранки.
— Ванечка! — услышал он опять голос Дарьи. — Прости меня, любимый! Не уберегла тебя и на этот раз!
— Не извиняйся, — ответил ей Иван. — Все хорошо… Главное, что наша Настенька жива…
— Спасибо тебе, Ванечка. Прощай!
Она потянулась к нему, обвила руками его шею и поцеловала.
— Я ить тебя до се люблю, Дарьюшка… Вишь, как оно вышло… Знать, не судьба нам быть вместе…
— Прости меня…
Черты Дарьи расплылись, кабина тоже куда-то уплыла. Иван почувствовал, что проваливается в какую-то черную бездну, и закрыл глаза. Умирать было совсем не страшно. Жалко только, что с дочкой не довелось подольше пообщаться…
Когда началась стрельба, Стрельцов тоже стал отстреливаться из автомата через открытое окно дверцы, подбадривая Ивана криком:
— Давай, Иван, жми! Прорвемся!
Тот не отвечал ему, сосредоточившись на управлении. Стрельцову даже показалось, что излишне сосредоточен… Лицо Ивана было бледно, руки судорожно вцепились в баранку, губы что-то шептали, но за ревом взрывов и стрельбой нельзя было разобрать, что он бормочет.
Машину швыряло из стороны в сторону. Пару раз Стрельцову казалось, что сейчас их накроют, но по какой-то счастливой случайности, а, может, благодаря мастерству водителя, все обходилось.
Стрельцов давно уже отложил автомат, так как стрелять было не по кому. Немцы остались далеко позади, теперь все зависело от Ивана. Кабина уже была похожа на решето, иссеченная осколками и пулями, но машина исправно катила вперед…
Наконец, грузовик перевалил через позиции Красной Армии, съехал в лощину и остановился. С позиций к ним бежали бойцы с оружием в руках. Стрельцов повернулся к Ивану, чтобы обнять его и поздравить со спасением, и вдруг увидел, как голова того безжизненно валится на руль.
— Иван! — закричал он, но Востряков не ответил.
Стрельцов выскочил из кабины, оббежал ее и открыл дверцу водителя. С трудом ему удалось оторвать руки Ивана от баранки и вытащить его оттуда. Подоспевшие бойцы помогли уложить его на землю…
Глаза Ивана были закрыты, губы плотно сжаты. Весь левый бок гимнастерки пропитался кровью. С первого взгляда Стрельцов понял, что дела того совсем плохи…
Бойцам тоже досталось. Два человека погибли, трое были серьезно ранены. Из детей не пострадал никто, так как они точно выполнили указание Стрельцова, и высокие деревянные борта грузовика надежно защитили их от пуль и осколков.
От спасенных детей отделилась фигурка четырнадцатилетней девочки, которая с криком бросилась к Ивану.
— Папа! Папочка!
Стрельцов с удивлением посмотрел на нее. Он и не догадывался даже, что Иван нашел здесь свою дочь. Конечно, у него зародились кое-какие подозрения, потому что он видел их постоянно вместе до того, как они уехали. Он даже хотел спросить об этом у Ивана, но так и забыл…
— Давайте срочно его в медсанбат, — распорядился Стрельцов, понимая, что медлить нельзя. — А ты, Раков, проводи Катю с детьми.
С трудом им удалось оторвать плачущую навзрыд Настю от отца. Но и после этого она наотрез отказалась идти с остальными. Так и пришлось Екатерине с детьми сопровождать их, потому что она не могла бросить девочку одну…
Бойцы на руках дотащили Ивана до медсанбата и вместе с остальными ранеными товарищами сдали на руки санитарам. Их унесли в палатку, а остальные расселись прямо на земле и стали ждать…
Ожидание продлилось недолго. Из палатки вышел военврач и остановился перед ними. Стрельцов первый понял по его выражению лица, с какой вестью тот пришел, и стянул немецкую пилотку с головы. За ним и остальные бойцы поснимали головные уборы, отдавая дань памяти погибшему товарищу
— Мы ничего не смогли сделать, — сказал военврач. — Он был уже мертв, когда вы принесли его.
— Он спас наши жизни и жизни этих детей, — объяснил ему Стрельцов, хотя никто его об этом не просил.
— Рана была смертельной, он должен был умереть сразу же. Удивительно, как он вообще умудрился дотянуть…
— Он был отцом и спасал свою дочь, — сказал на это тихо Стрельцов. — А еще он был настоящим коммунистом…
Война продолжала свой неумолимый бег. Смерть Ивана была лишь одной из многих смертей, настигавших людей в этой кровавой мясорубке. Но эта смерть запомнилась десятку бойцов, стоявших вокруг тела своего товарища, на всю жизнь. И на всю жизнь эта девочка, горько рыдавшая над своим отцом, запомнила эту мимолетную встречу, этот короткий миг счастья, когда она обрела и почти сразу же навсегда потеряла родного и близкого человека, которого она так хотела увидеть. Увидеть, поговорить, прижаться к нему и потом расстаться, чтобы никогда уже больше не встретиться с ним на этом свете…
г.Ульяновск 2001-2003гг.
Данное художественное произведение распространяется в электронной форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
«Книжная полка», 03.05.2006 17:21
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27