Неверову пришлось потратить немало времени, чтобы убедить Ленца остаться – кто-то должен управлять кораблем, базой и обеспечивать безопасность предстоящей экспедиции.
В конце концов четвертым выбрали Делони, а пятым участником экспедиции, с общего согласия, стал Алмин.



ГЛАВА 28

Три дня заняли подготовительные работы. Но наконец все было закончено, и, едва занялся хмурый искантский рассвет четвертого дня, вездеход покинул ворота базы.
Было решено двигаться строго на юг, в противоположную от горы сторону, до тех пор пока местность позволит придерживаться азимута, рассчитанного для них Ленцем.
Неверов всегда считал, что экономию стоит начинать с первого дня экспедиции, а не тогда, когда запасы топлива подойдут к концу.
До побережья было не менее двух тысяч километров, и основную часть груза составляло именно топливо. Путь должен был занять около двух недель с остановками в местах, требующих детального изучения. Для такого расстояния даже экономичной машине марки «ПЭЗЕТ» требовалось много нейтрита для антигравитационных генераторов.
Несмотря на все сложности долгой дороги, Неверов не жалел о своем решении – пересечь на сухопутной машине весь материк. Если они на самом деле хотели познакомиться с планетой, с ней нужно было хотя бы раз встретиться лицом к лицу. Скоротечный визит к горе грайров можно было не считать. Тогда все их внимание сосредоточилось на преследовании. Теперь же впервые у них появилась реальная возможность познакомиться с планетой – два месяца, отвоеванные у грайров, срок немалый…
Внешне, во всяком случае на первый взгляд, все пригодные для жизни человека планеты похожи друг на друга. Те же долины, те же степи, невысокие холмы, реки. Почти всегда услужливая память находит привычный аналог земного пейзажа, но стоит всмотреться в него внимательней, и глаз начинает замечать тысячи мелких отличий, свидетельствующих о том, что они находятся в чужом мире.
Голубоватый цвет листьев, слишком острые, не обкатанные ледниками края валунов вдоль оврагов и отсутствие любой живности…
Лишь теперь Неверов понял, как сильно давит на психику человека отсутствие всего живого вокруг. Человек привык существовать в биоценозе своей родной планеты, он сам был частью этого биоценоза и теперь, на длительный период вырванный из него, чувствовал себя неважно. Птица не пролетит в небе, не застрекочет кузнечик в траве, не пересечет дорогу колючий и добродушный ежик…
На родной планете их окружали тысячи живых существ, составлявших единое биополе, но только здесь, на Исканте, можно было по-настоящему оценить, как много оно значило для людей.
Рядом с Неверовым сидела Элайн, и по ее печальному виду, по взглядам, которые она украдкой бросала на неторопливо проплывающий за экраном вездехода пейзаж, он понял, что она думает о том же.
Впереди за пультом управления сидел Селезнев, а рядом с ним Делони.
Пятый член экспедиции во время движения нес постоянную вахту в верхней обзорной башне, за турелью бластерной установки.
Сегодня, в начальной части маршрута, считая ее самой безопасной, Неверов назначил на это дежурство Алмина, но в дальнейшем каждый из них должен будет провести в подвесной люльке, перед панорамным круговым экраном с перекрестием прицела, долгие часы дежурств.
– Твое желание наконец исполнилось. Экспедиция, в которую ты так хотела попасть, началась. Ты довольна?
Отключив переговорное устройство, он мог разговаривать с Элайн так, словно они были одни, за шумом двигателей впереди сидящим ничего не было слышно. Пользуясь этой относительной изоляцией, он спросил ее, как обычно спрашивают о только что сделанном приятном подарке. Но она лишь пожала плечами в ответ.
– Еще не знаю… Это плохо? – Она попыталась улыбнуться, но улыбка получилась такой же неопределенной, как ее ответ. – Знаешь, Степан, нам бы надо поговорить. С того самого дня, когда случилось… Случилось это… – она так и не нашла нужного слова, и он не стал ей помогать, – ты со мной толком не разговаривал. Я ведь сама понимаю, как тебе непросто – во мне многое изменилось, и я это чувствую. В баре кают-компании, когда ты впервые подошел ко мне, сидела, в общем-то, совершенно другая женщина… Может, нам нужно расстаться на какое-то время, чтобы лучше разобраться во всем? Меня не устраивает мужчина, который находится рядом только потому, что его удерживают старые воспоминания и отсутствие других женщин.
– Ну что же, придется нам с тобой вступить в «Клуб свободных людей».
Она усмехнулась.
– Да нет, формально меня вполне устраивает положение жены капитана, или его любовницы, или, как там это теперь у нас называется?
– Да называй как хочешь. Если нужно устроить какой-нибудь обряд, я это запросто организую, в конце концов даже по старым федеральным правилам капитан космического корабля был наделен полномочиями заключать гражданские браки.
– Все будет так, как ты захочешь, Неверов. На моей родине есть такой обычай: если кому-то спасают жизнь, он становится должником своего спасителя до самой смерти. Вся его жизнь принадлежит этому человеку. Ты спас мне больше чем жизнь… Не каждому хватило бы мужества поступить так, как поступил ты, когда повез меня в их подземный город, рискуя собственной жизнью.
Она замолчала, и он тоже не знал, что сказать. Он не знал даже, радоваться ему или нет этому странному признанию.
Но неожиданно ее узкая прохладная ладонь нашла его руку в полумраке кабины и ласково сжала ее, и эта мимолетная, невинная ласка сумела разрушить последние остатки той нерушимой стены, возведение которой он успешно закончил в день исчезновения Элайн.
К вечеру без всяких происшествий они проехали около тысячи километров и остановились на ночлег у излучины реки. Пока все шло строго по плану. Если и дальше так будет продолжаться, эта сложная экспедиция, к которой они так тщательно готовились, превратится в увеселительную прогулку. Вот только индикаторы биологических полей, настроенные на грайров, свидетельствовали о том, что где-то неподалеку скрывалось не меньше дюжины этих тварей. Они шли за ними от самой базы, выдерживая дистанцию.
За весь день они не видели их ни разу, но Неверов знал, что грайры гораздо активней ночью, и, опасаясь нападения, запретил разбивать лагерь. Спать предстояло по очереди в тесной кабине.
За ними пока только следили, но это ровным счетом ничего не значило, нападение могло последовать в любую минуту.
Неверов понимал, что, как только появится малейшая возможность, с ними рассчитаются за нападение на купол… Особенно соблазнительную мишень для грайров представляла отдельная, оторванная от базы машина.
Разделавшись с ней, они постараются скрыть следы своего присутствия на месте происшествия. Тогда все будет выглядеть как случайная авария…
То, как ловко было организовано похищение «Севастополя», говорило о том, что в хитрости и коварстве их объединенный мозг вряд ли уступал человеческому.
Включив круговую защиту и попросив часового на башне быть предельно внимательным, Неверов разрешил всем остальным немного размяться, выделив на это полчаса до наступления полных сумерек. За день утомительной дороги люди устали, но, судя по всему, ночь им предстояла не менее трудная.
Солнце уже село. Впрочем, на Исканте из-за постоянного облачного покрова настоящих закатов не было, сумерки становились гуще и постепенно плавно переходили в темноту. Сейчас было еще достаточно светло.
Река отливала холодным металлическим блеском, словно внутри ее берегов текла не вода, а тяжелый расплавленный свинец, от которого почему-то веяло холодом.
Мрачные предчувствия не покидали Неверова с момента отъезда, и даже первый удачный день дороги не изменил его настроения.
Подошла Элайн и с минуту молча стояла рядом, глядя на реку.
– Здесь странная вода… Тяжелая, как металл. У нее и вкус такой же.
– Тебе приходилось пробовать?
– Нет. Но я это знаю.
Он не стал уточнять, откуда. Она теперь знала много вещей, о которых никто из людей не имел ни малейшего понятия.
– Твои приборы уловили грайров?
– Ты их чувствуешь?
Она кивнула.
– Я их всегда чувствую. Они что-то замышляют. Что-то недоброе… Но это не связано с нападением, нападать на нас они не собираются.
– Странно… Что еще они могут замышлять?
Его вопрос не был адресован Элайн, он просто думал вслух, но она приняла его на свой счет.
– Не знаю, у меня теперь нет прямого контакта с ними. Я могу определить только общее настроение, окраску ментального поля. Это происходит где-то на самой границе сознания, почти интуитивно… Но я редко ошибаюсь. И почти совсем не сплю, с тех пор как мы вернулись из купола, меня мучают кошмары, я боюсь засыпать…
У свинцовой реки, под холодным тяжелым небом чужой планеты эта хрупкая женщина показалась ему беззащитной и одинокой, почти такой же одинокой, как он сам. Он осторожно обнял ее, привлек к себе и неожиданно для самого себя спросил:
– Ты иногда вспоминаешь Тонино?
Она засмеялась.
– Плата за освобождение оказалась слишком высокой, но я все равно не жалею. Здесь, с тобой, я впервые почувствовала себя человеком, который на что-то годен. У Тонино я была дорогой игрушкой, а этот мир, он такой жестокий… Но здесь мы свободны, здесь мы должны отстаивать право на собственную жизнь, бороться за место на этой планете… Несмотря ни на что, я не чувствую себя несчастной. А эти страхи, ночные кошмары, предчувствия – все это пройдет. Ты за меня не беспокойся. Я чувствую, как с каждым днем связь слабеет все больше, а я становлюсь все сильнее.
Он взглянул на часы – время, отведенное им на разминку, прошло.
– Пойдем, нас уже ждут.
– Как, собственно, ты себе это представляешь?
– Что именно?
– Как мы будем спать все вместе в этой кабине?
– Как-нибудь поместимся.
– Я знаю, что поместимся. Я не об этом. Они молодые мужчины. Я вижу, какие взгляды они украдкой бросают на меня. И я знаю, каково им обходиться без женщин так долго, я ведь не наивная девочка.
Ты думаешь, они смогут спать, если я останусь в кабине?
– Они солдаты, да и ты теперь тоже. Я не вижу иного выхода. Спать снаружи слишком опасно.
Словно подтверждая его слова, над рекой пронесся странный звук. Он возник где-то в стороне от них, на середине реки. Постепенно окреп и расширился, заполняя собой все пространство вокруг. Не то рев, не то стон. Но самым удивительным в этом звуке было то, что при всей своей внутренней ментальной мощи, которую оба они почувствовали, в звуковом диапазоне стон был едва слышен…
Оба как по команде повернулись к реке и стояли неподвижно, наверное, с минуту. Но звук больше не повторился.
– Ты тоже слышала это?
Она лишь кивнула, ответ был слишком очевиден.
– Это там, в реке… Алмин считает, что жизнь, не зависимая от грайров, на этой планете могла сохраниться только в воде. В среде, недоступной для их воздействия.
Никто из их спутников не услышал таинственного ночного стона. Наверно, главную роль здесь играло наличие особого ментального слуха или то обстоятельство, что в момент, когда раздался звук, все были заняты подготовкой к ночлегу. Любое дело отвлекает сознание человека, мешает ему выделить из хаотического гула шумов, которыми наполнен мир, важную часть информации. Чаще всего она бесследно теряется, как случилось и в этот раз.
Ночь прошла ужасно. Лишь под утро Элайн забылась ненадолго коротким тревожным сном, и, как обычно, в который уж раз ей приснилось, как чужие мужские руки срывают с нее одежду и она стоит перед ними обнаженной на ледяном ветру, не в силах ни убежать, ни спрятаться, потому что знает: сзади к ней медленно приближается еще одно, на этот раз нечеловеческое лицо…
Вялый рассвет разбудил их в шесть утра. Алмин пытался приготовить кофе, но у него это плохо получалось. Судя по неважному внешнему виду, всем остальным, кроме Неверова, эта ночь тоже не принесла отдыха. Селезнев возился с двигателем вездехода. Генератор антигравитации почему-то упрямо отказывался запускаться.
Они слишком долго собирались, до побережья предполагалось добраться засветло, и, потеряв наконец терпение, Неверов, который терпеть не мог вмешиваться в действия подчиненных, выполнявших свою непосредственную работу, подошел к водителю.
– Что там у тебя? Что случилось?
– Не понимаю… Вчера все было в порядке. Вообще нет модуляции.
– Стартовый генератор ты проверял?
– Проверял, там все в порядке, а этот не запускается.
– Давай, я посмотрю…
Минуты через две он выпрямился с потемневшим лицом.
– Не поступает запускающий импульс с центрального компьютера. Вчера кто-нибудь трогал управляющий блок?
– Как можно? Эти блоки запечатаны. Только кибернетики имеют право их вскрывать. Что я, правил не знаю?
Но блок все-таки кто-то вскрывал, причем довольно грубо. В результате машина лишилась хода и автоматического управления всем своим вооружением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49