..
Справа, из полной воздуха и облаков бездны, вынырнуло серое крылатое
животное, и человек, сидевший на нем верхом, резко закричал - будто
засмеялся пронзительным, торжествующим смехом. Один взмах широких крыльев
- и конь с седоком врезались прямо в парящую машину. Будто что-то огромное
разорвали на две части; какой-то миг казалось, что последует страшный
вопль, но он так и не прозвучал; а потом воздух опустел.
Двое, вжимавшиеся животом в скалу, смотрели во все глаза.
Снизу не доносилось ни звука. Клубясь, через бездну плыли облака.
- Могиен!
Это имя Роканнон выкрикнул вслух. Ответа не было. Были только боль,
страх и молчание.

9
По крыше громко стучал дождь. В комнате царил полумрак, но дышалось
легко.
Около кровати Роканнона стояла женщина, ее лицо было ему знакомо -
гордое темное лицо под короной золотых волос.
Он хотел было ей сказать, что Могиен погиб, но язык не слушался. Вид
женщины поверг его в крайнюю растерянность: ведь Хальдре из Халлана уже
старуха, и волосы у нее седые, а другой золотоволосой женщины, которую он
знал, давно нет в живых, и в любом случае он видел ее только раз, на
планете в восьми световых годах отсюда.
Он снова попытался заговорить.
- Лежи спокойно, Повелитель, - сказала она на "общем языке", правда,
звуки этого языка она выговаривала немного по-другому.
Помолчав, она, оставаясь на том же месте, заговорила снова так же
негромко, как в первый раз:
- Это замок Брейгна. Вы пришли вдвоем, оба в снегу с головы до ног, с
перевала. Ты был на грани смерти, и тебе долго придется восстанавливать
свои силы. Еще будет время для разговоров.
Времени было сколько угодно, и под аккомпанемент дождя оно проходило
незаметно и мирно.
На следующий день или, быть может, на следующий после следующего, к
Роканнону пришел Яхан; он страшно похудел и прихрамывал, а лицо было все в
рубцах - обморожено. Но менее приятными были перемены в его манере вести
себя с Роканноном: в нем появились почему-то раболепие, приниженность.
Поговорив с ним немного, Роканнон, преодолевая чувство неловкости,
спросил:
- Ты что, Яхан, меня боишься?
- Я... постараюсь не бояться тебя, Повелитель, - ответил тот
запинаясь.
Когда Роканнон оказался наконец в состоянии сойти без посторонней
помощи в Зал Пиршеств замка, он обнаружил такие же, как у Яхана,
благоговение и страх на всех лицах, хотя лица эти были смелые и умные.
Золотоволосые, темнокожие, высокорослые - древнее племя, лишь одним из
колен которого были ангья, когда-то ушедшие через море на север - таковы
были лиу, Повелители Суши, с незапамятных времен живущие здесь, на холмах
предгорий, и на холмистых равнинах дальше к югу.
Сперва он подумал, что на них действует его внешняя непохожесть, его
темные волосы и светлая кожа: но ведь таким был и Яхан, а Яхана они не
боялись. Они вели себя с Яханом как с Повелителем, равным, что бывшего
халланского раба ошеломляло и радовало. Однако с Роканноном они обращались
как с Повелителем над Повелителями, как с кем-то, кому равных здесь нет.
Обращались так с Роканноном все - за одним исключением.
Повелительница Ганье, невестка и наследница старого властителя замка,
овдовела за несколько месяцев до этого; но всегда рядом с ней можно было
видеть ее золотоволосого маленького сына. Роканнона застенчивый мальчик не
боялся, более того, он тянулся к этому странному взрослому и расспрашивал
того о горах, о странах на севере и о море. Роканнон терпеливо отвечал на
его вопросы. Мать слушала, спокойная и ласковая, как лучи дневного
светила; иногда поворачивала к Роканнону, улыбаясь, свое лицо - точно
такое, как у женщины, когда-то, давным-давно, появившейся в музее.
В конце концов он спросил у нее, что о нем думают в Замке Брейгна, и
она ответила откровенно:
- Думают, что ты из богов.
Употребила она слово, которое он впервые услышал в деревушке у замка
Толен: _п_е_д_а_н_.
- Это не так, - сказал он строго.
У нее вырвался короткий смешок.
- Почему они так думают? - спросил он раздраженно. - Разве у лиу
появляются боги с седыми волосами и искалеченными руками?
Лазерный луч с вертолета ударил в его правое запястье, и с тех пор он
правой рукой почти не мог пользоваться.
- А почему бы им и не появляться такими? - сказала Ганье, улыбаясь
гордо, но ласково. - Однако тебя считают богом потому, что ты пришел с
горы.
Лишь через несколько мгновений понял он, что она имеет в виду.
- Скажи, Повелительница Ганье, ты знаешь о... хранителе родника?
На ее лицо набежала тень.
- Об этом народе мы знаем только из преданий. Очень давно - с тех пор
сменилось девять поколений властителей Брейгны - Йоллт Большой поднялся
туда, где высоко, и вернулся изменившимся. Мы поняли, что ты встретился с
ними, Самыми Древними.
- Как вы смогли это понять?
- Когда ты бредил, ты все время говорил о цене, о полученном даре и о
цене, которую за него заплатил. Йоллт заплатил тоже... Ценой была твоя
правая рука, Повелитель Скиталец? - с неожиданной робостью спросила она.
- Нет. Я отдал бы обе свои руки, чтобы спасти то, что я потерял.
Он встал и подошел к окну этой комнаты в башне, окну, из которого
открывался вид на долины и холмы до самого моря. Высокий холм, на котором
стоял замок Брейгна, огибала река, разливавшаяся дальше вширь между холмов
более низких, ярко сверкающая, потом исчезавшая в туманных далях, где лишь
с трудом можно было разглядеть деревни, поля, башни замков и среди
бушующих синих гроз и внезапно прорывающихся вниз лучей дневного светила
снова блеск реки.
- Мест прекраснее я не видел, - сказал Роканнон, думая о том, что
Могиену увидеть их так и не довелось.
- Для меня они не так прекрасны, как были раньше.
- Почему, Повелительница Ганье?
- Из-за Чужих!
- Расскажи о них, Повелительница.
- Они появились у нас в конце прошлой зимы; их много, они летают на
больших воздушных лодках, и их оружие все сжигает. Никто не знает, откуда
они - о них не упоминается ни в одном предании. От реки Виарн до моря они
теперь единственные хозяева. Они убили или прогнали из родных мест жителей
восьми владений. Мы, живущие на этих холмах, теперь их пленники; мы не
смеем даже пасти свои стада на старых пастбищах. Сперва мы попробовали
воевать с Чужими. И мой муж, Ганхинг, был убит их сжигающим оружием. -
Взгляд Ганье скользнул по обожженной, искалеченной руке Роканнона, на
мгновенье она умолкла. - Они... убили его еще во время первой оттепели, и
он до сих пор не отмщен. Мы, Властители Суши, смирились и избегаем встреч
с Чужими! И некому заставить их заплатить за смерть Ганхинга!
- Они заплатят за нее, Повелительница Ганье; заплатят сполна. Ты
поняла, что я не бог, но, надеюсь, не считаешь все-таки, что человек я
вполне обычный?
- Нет, Повелитель, - отозвалась она. - Не считаю.
Дни проходили за днями, долгие дни лета длиною в год. Белые склоны
вершин над Брейгной стали синими; зерно на полях Брейгны созрело, было
сжато, опять посеяно и уже созревало снова, когда однажды к концу дня во
дворе, где в это время объезжали крылатых, Роканнон подсел к Яхану.
- Я продолжу свой путь на юг, Яхан. Ты останешься здесь.
- Нет, Скиталец! Разреши и мне...
Яхан не договорил, вспомнив, быть может, окутанный туманом морской
берег, где, увлеченный жаждой приключений, он ослушался Могиена. Роканнон,
улыбнувшись дружелюбно, сказал:
- Одному мне будет легче. А вернусь, уверен, я скоро.
- Но ведь я поклялся быть твоим верным рабом, Скиталец. Очень прошу,
разреши мне пойти с тобой.
- Когда утрачиваются имена, клятвы теряют силу. Ты поклялся служить
Роканнону, и было это по ту сторону гор. По эту сторону гор нет рабов и
нет человека, которого зовут Роканнон. Прошу тебя как друга, Яхан, не
говори больше об этом ни со мной, ни вообще с кем бы то ни было, но завтра
перед рассветом оседлай мне халланского крылатого.
И на следующий день, еще до рассвета, Яхан, крепко держа поводья
последнего оставшегося крылатого из Халлана, серого с полосами, стоял во
дворе прилетов и ждал Роканнона. Этот крылатый появился в Брейгне через
несколько дней после них, полуобмороженный, ослабевший от голода. Теперь
он снова стал гладким, и его снова переполняла энергия, он то и дело
грозно рычал и бил своим полосатым хвостом.
- Твоя вторая кожа на тебе, Скиталец? - спросил Яхан шепотом,
затягивая ремни на бедрах Роканнона. Говорят, Чужие стреляют огнем в
каждого, кого завидят верхом на крылатом близ мест, где они живут.
- Она на мне.
- Но ты не берешь с собой и одного меча?
- Нет. Не беру. Слушай меня внимательно, Яхан: если я не вернусь,
открой мою сумку - она лежит у меня в комнате. В сумке ты найдешь кусочек
ткани, на нем много черточек и кружочков и еще нарисована эта местность;
если кто-нибудь из моего народа когда-нибудь здесь появится, отдай им все
это, хорошо? Там же и ожерелье. - Лицо Роканнона потемнело, и он
отвернулся. - Его отдай Повелительнице Ганье, если я не вернусь и не смогу
отдать сам. Пожелай мне удачи.
- Пусть умрет твой враг, не оставив сыновей, - сквозь слезы сказал
гневно Яхан и отпустил поводья.
Крылатый взмыл в бесцветное теплое небо летнего рассвета,
развернулся, загребая крыльями как огромными веслами, и, поймав северный
ветер, исчез за холмами. Яхан стоял и смотрел. А из окна высокой башни
вслед улетавшему смотрело темное лицо с нежными чертами, смотрело еще
долго после того, как исчез из виду крылатый с седоком и в небе взошло
дневное светило.
Странным было путешествие к месту, которого Роканнон никогда до этого
не видел и, однако, представлял себе очень хорошо благодаря впечатлениям,
поступившим в его сознание из сознаний нескольких сот людей. Хотя
зрительных впечатлений не было, были осязательные ощущения, а также
ощущения времени, места и движения. Часами в течение ста дней, сидя
неподвижно в своей комнате в замке Брейгна, тренировался Роканнон в
восприятии этой информации и наконец получил точное, хотя и не выраженное
в словах или зрительных образах, представление о территории вражеской базы
и размещенных на этой территории строениях. И теперь он подробно знал, что
представляет собой база, как в нее пройти и где находится то, что ему
нужно.
Но было очень трудно после долгих и напряженных тренировок отключить
сейчас, когда он приближался к своим врагам, обретенную им способность, а
взамен использовать только глаза, уши и разум. После встречи с вертолетом
он знал, что чувствительные индивиды могут на близких расстояниях ощущать
его присутствие. Он "притянул" вертолетчика к себе, и тот, вероятно, даже
не понял, что заставило его лететь именно в этом направлении. И теперь,
когда ему предстояло проникнуть одному на огромную базу, Роканнону меньше
всего хотелось привлекать к себе внимание.
Уже на закате, привязав своего крылатого на пологом склоне холма, он
продолжал свой путь пешком. И вот теперь, через несколько часов,
приближался к группе строений по ту сторону огромной и пустой цементной
равнины ракетодрома. Ракетодром был только один, и, поскольку весь личный
состав войск и материальная часть находились теперь здесь, на планете, им
пользовались очень редко. Когда до ближайшей цивилизованной планеты восемь
световых лет, вести войну при помощи традиционных грузопассажирских ракет,
передвигающихся со скоростью ниже световой, едва ли кому-нибудь придет в
голову.
База, когда ты видел ее собственными глазами, оказывалась огромной,
ужасающе огромной, но большая часть строений служила жильем для личного
состава. Здесь размещалась почти вся армия мятежников. В то время как Союз
Всех Планет попусту тратил время, обыскивая и покоряя их родную планету,
мятежники делали ставку на следующее обстоятельство: исключительно
маловероятно, чтобы среди всех миров Галактики их смогли обнаружить на
этом, не имеющем даже имени. Роканнон знал, что некоторые из гигантских
бараков сейчас пусты: за несколько дней до этого значительный контингент
солдат и техников был отправлен, как он "услышал", на другую планету,
которую мятежники завоевали или убедили присоединиться к ним в качестве
союзника. Прибудут туда отправленные без малого через десять лет. Он
чувствовал уверенность фарадейцев. По-видимому, ход войны их радовал.
Одной хорошо укрытой базы и шести ССК было достаточно, чтобы угрожать
безопасности Союза Всех Планет.
Эту ночь Роканнон выбрал заранее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21