Потому и обратился ко мне, чтобы я обеспечил его безопасность наравне с госполицией, то есть с вами. И заодно проверить, кому из своего окружения он может доверять, а кому доверять не стоит.
– Понятно.
Я попытался встать и ухватился за стену. Ноги тряслись, как у столетнего старца, голова страшно кружилась, все передо мной вертелось и плыло в кровавом тумане. Однако я все равно пытался встать. Молодой полицейский помог мне подняться на ноги и, поддерживая за плечо, спросил:
– С вами все в порядке?
– Да, вполне. Через пару минут я совсем приду в себя.
– Вот и прекрасно, – сказал полицейский, бросил короткий взгляд на экран и снова повернулся ко мне.
– Я, пожалуй, пойду.
– Но почему?
– К сожалению, я не могу рассиживаться здесь, у меня есть важные дела, которые я и так отложил ради просьбы инспектора, – сказал я и с усилием сделал шаг к двери.
– Однако нам потребуются ваши показания.
– В таком случае я подожду, пока у меня не возьмут показания, и только после этого поеду.
– Вот и прекрасно, – обрадовался найденному компромиссу полицейский.
– В любом случае, где тут у вас туалет?
– Прямо по коридору, второй поворот направо, а там пятая дверь налево.
– Спасибо, – я встал и пошел по коридору, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
– Может, вас проводить? – предложил коп.
– Нет, ну что вы. Спасибо большое, но уже вполне оправился и смогу сам дойти до этого замечательного заведения, – ответил я. Провожатый мне был совершенно не нужен.
Едва завернув за угол, я окинул быстрым взглядом мертвые видеокамеры и крикнул полицейскому:
– А что, все камеры наружки опять вышли из строя?
– Если бы только наружки. Передача со всех внутренних камер с верхних этажей тоже прервалась, отчего, не знаю.
– Связь прервана из-за волновых возмущений во время взрыва. Ну ладно, я совсем пошел, а когда вернусь, помогу с камерами, – сказал я и тут же прибавил скорости до максимума, который могли выдать мои подкашивающиеся ноги, на ходу выковыривая из уха обломки сломавшегося радиофона. Кабинет моего якобы друга инспектора Джеймса находился этажом ниже, однако мне обязательно надо было попасть туда.
– Вернусь минут через пять, – крикнул я полицейскому и побежал по коридору мимо невидящих глаз видеодатчиков. Так я и думал. Именно на этом предположении я и основывал первоначальный план своего отхода. Дело в том, что от взрыва двигателя пульсара распространяется мощное волновое возмущение. В теории я не особо разбираюсь, однако знаю, что это явление на небольшом расстоянии препятствует передаче видео– и аудиоинформации. Все камеры, мимо которых я пробегал, направляясь к пожарной лестнице, были мертвы. Это было мне на руку.
Конечно, лестница была закрыта и под сигнализацией, однако я без труда справился с этим препятствием, быстро спустился вниз и еще через минуту оказался в кабинете Джеймса. Я быстро, аккуратно и тихо обыскал кабинет, подбросил записку, которая должна была подтвердить мои слова, что меня пригласил в качестве охранника инспектор Джеймс. Эту записку, в которой не было указано ни одно имя, кроме имени самого инспектора, и которую можно было истолковать как угодно в зависимости от ситуации, я на всякий случай заказал сегодня днем своему другу в бюро каллиграфии. Чего только я сегодня не делал, чтобы увеличить свои шансы на успех в этом деле.
Убедившись, что никаких улик в кабинете Джеймса не осталось, я проверил, не оставил ли я сам следов, и так же максимально быстро и тихо вернулся обратно.
– Долго же вы, – сказал полицейский, в одиночестве сидевший перед темными экранами.
– Запор, мой мальчик, страшная вещь, – ответил я. – А теперь давай я тебе помогу с камерами. Ты еще не включил их? – Мне было важно знать, видел ли он мой пробег в кабинет Джеймса, и если да, то насколько видел.
– Нет еще. Ждал вас.
– Молодец. Теперь уступи-ка мне место, и я быстренько все сделаю.
Получилось не так уж быстро, на наладку камер у меня ушло минут десять, если не больше, зато изображение получилось отличное. Я нацелил одну из камер наружки вниз, и через секунду перед нами во всех красках развернулась картина катастрофы.
– Вот это да! – воскликнул мой невольный напарник.
– Страшное дело, – повторил я слова доктора, который так оперативно поставил меня на ноги.
Я внимательнее присмотрелся к экрану, усилив увеличение. Камера словно придвинулась к пылающим обломкам внизу. Стали видны маленькие фигурки пожарных и спасателей, суетящихся вокруг обломков, и полицейские, сдерживающие напор толпы. Никто не смог бы выжить в этом аду. И никакой чемоданчик не смог бы спасти лежавшие в нем улики, какими бы они ни были. Тайна, которую приоткрыл инспектор Джеймс, надежно скрыта горящей грудой металла. И никто больше не сможет поднять невидимый занавес, отделяющий бюро палачей от остального мира. Сэр Найджел будет доволен: мое задание выполнено, и выполнено наилучшим образом.
– Можно отсюда позвонить? – спросил я, оторвавшись от кошмарного зрелища и повернувшись к полицейскому.
– Конечно. Только наберите на терминале А-990, а то он будет автоматически блокирован, – ответил тот, не отрывая взгляда от экрана.
Я снял телефонную трубку и набрал номер, по которому сэр Найджел велел мне позвонить, если я смогу выполнить задание, но что-то в дальнейшем пойдет не так. Проследить этот номер было невозможно, и ни я, ни сэр Найджел, ни «Лондон фармацептик компани» не имели к нему никакого отношения. После того как всякая связь с моим шефом прервалась, потому что видеокамера и радиоприемник не пережили взрыва, мне обязательно надо было это сделать, чтобы предупредить Лысого Дьявола о том, что я намереваюсь делать дальше.
Трубку на том конце провода взяли сразу же, едва пошел сигнал.
– Здравствуйте, это Чезаре Кристатос, – сказал я.
– Привет, Чезаре, – сказал на том конце телефонного провода мой шеф.
– Мой друг, безопасность которого я должен был сегодня обеспечивать, погиб. Взорвался его пульсар. Пока неизвестно, было ли это убийством или несчастным случаем, поэтому мне придется остаться на какое-то время, чтобы дать показания. Правда, я уже объяснил коллегам Джеймса, что я работаю в частной полиции, так что они неплохо ко мне отнеслись, оказали первую помощь. Я почти не пострадал, только слегка намяло бока взрывной волной, так что завтра я смогу вернуться к своей работе.
– Мне очень жаль твоего друга. Однако постарайся не слишком долго задерживаться там. И если ты все-таки ранен, то зайди в больницу, я не хочу, чтобы ты завтра умер на рабочем месте.
– Со мной все в порядке. Меня отлично обработал местный эскулап из полицейского участка. До завтра.
– До завтра.
Я повесил трубку и сказал полицейскому, который все это время изо всех сил напрягал слух, пытаясь расслышать, о чем я разговаривал со своим боссом по телефону:
– Я немного отдохну в одном из этих кресел.
И вырубился на час. Врач, который осмотрел меня еще раз, констатировал два сломанных ребра, сотрясение мозга и большую потерю крови. В общем, я действительно легко отделался. По сравнению с инспектором Джеймсом, разумеется.
Потом у меня взяли показания, ввели их в память компьютера, отпечатали в трех экземплярах и попросили подписать и поставить отпечаток своего большого пальца. Это таило для меня большую опасность, так как на моих руках были прозрачные, совершенно незаметные пластиковые перчатки, не имевшие отпечатков пальцев. Пришлось опять грохнуться в обморок, на сей раз в притворный.
Они немного посовещались и решили отправить меня в больницу, не дожидаясь, пока я подпишу показания. Это они решили отложить на потом. Меня очень аккуратно отнесли в машину и посадили. Разумеется, в квартале от больницы мне стало намного лучше. Чтобы заверить показания, требовалось вернуться обратно в участок. Этого никому не хотелось, и в конце концов я добился того, чтобы меня отпустили под честное слово, что завтра я приду в полицейский участок и подпишу показания. Идиоты. Впрочем, они мне доверяли, поскольку уже нашли подброшенную мной записку в столе инспектора Джеймса. Кроме того, пока я валялся в отключке, они проверили досье Кристатоса, которое мой шеф в темпе начал подделывать сразу после того, как прервалась передача с моей шпионской видеокамеры, и доработал после моего звонка. Разумеется, они нашли там полное подтверждение моих слов и не обнаружили ни одной подозрительной детали. Они не могли не верить мне. Они даже вернули мне мой табельный пистолет частного полицейского, который я оставил на контрольно-пропускном пункте участка. Одним словом, никогда еще никого не водили так за нос, как этих парней. Этим можно было гордиться, особенно если вспомнить, что все это мы с сэром Найджелом проделали вдвоем, а самую важную часть работы я выполнил в одиночку.
Я помахал рукой вслед отъезжавшей машине и пошел в противоположную сторону. Внезапно мне стало по-настоящему плохо. У меня хватило сил только на то, чтобы отойти подальше от оживленной трассы, по которой то и дело проносились полицейские автомобили. Не хватало еще попасться им на глаза.
Отойдя в глубь квартала, я нашел прелестную маленькую скамейку, на которой удобно устроился. Мне надо было просто немного отсидеться, подождать, пока моя бедная голова перестанет вращаться, словно взбесившийся глобус. Я откинулся на спинку скамейки и закрыл глаза. Это было ошибкой. На меня нахлынула тьма, и больше я ничего не помнил.
ГЛАВА 35
День уходил, и неба воздух темный
Земные твари уводил ко сну
От их трудов; один лишь я, бездомный,
Приготовлялся выдержать войну
И с тягостным путем, и с состраданьем,
Которую неложно помяну.
Данте Алигьери. «Божественная комедия»

Что и говорить, день выдался трудный.
Павел Когоут. «Палачка»

– То ли пьяный, то ли еще что. Может, он больной какой-нибудь? – раздался над моим ухом чей-то старческий голос.
Я с трудом открыл глаза и увидел стоящих около моей скамейки людей: маленькая сгорбленная старушка в темном платье и высокий полицейский в мундире.
– Вот я и решила вас позвать, – добавила старушка.
– Ясненько, – сказал полицейский. – Сейчас проверим.
Я встал на ноги. Голова кружилась, однако не так сильно, как тогда, когда я сел на эту проклятую скамейку. Кстати, сколько сейчас времени? Я бросил взгляд на свои часы и понял, что просидел на этой скамейке примерно три часа. Да уж, обморок тот еще. А теперь меня еще и забрать может этот полицейский. Черт бы их всех побрал!
– Я в порядке, – сказал я, стараясь стоять как можно ровнее.
– Вы уверены? – спросил коп, подозрительно глядя на меня.
– Вполне, – ответил я и едва не упал.
– Может быть, предъявите документы? – предложил полицейский, продолжая подозрительно смотреть на меня.
– Конечно. С удовольствием, – я полез в карман и едва успел поймать себя на мысли, что собираюсь показать полицейскому удостоверение на имя Кристатоса. Я сделал вид, что ничего не нашел в том кармане, отчего лицо полицейского сразу стало намного подозрительнее, чем до моей пантомимы, и принялся хлопать себя по карманам. Через полминуты я, наконец, отыскал одно из запасных удостоверений личности. Я их целую пачку взял с собой, ведь никогда не угадаешь, когда что потребуется. Если бы меня при входе обыскали, то пачка фальшивых удостоверений говорила бы сама за себя. Однако ведь не обыскали. Воистину, риск – дело благородное.
Я протянул документы и вновь с трудом удержался на ногах при очередном приступе головокружения. Я заметил, что старушка, которая доложила обо мне патрульному полицейскому, внимательно наблюдает за мной. Ну и черт с ней. Она так стара, что скоро безо всякого моего вмешательства перестанет представлять какую-либо угрозу режиму секретности организации.
– Документы в порядке, мистер Сандерс, – сказал полицейский, а я постарался принять вполне здоровый, а главное, достойный мистера Сандерса вид и сказал:
– Большое спасибо. Если вы не против, я пойду. Кстати, вы не подскажете, где здесь ближайший телефон?
– Налево за ближайшим углом, – ответил коп и потопал дальше, не обращая на меня более ни малейшего внимания. Только старушка все еще внимательно рассматривала меня.
– Пока, бабуля, – сказал я и направился к телефону.
Слава богу, мне удалось дойти до угла, ни разу не упав, потому что маленькие хитрые глазки старухи были нацелены мне в спину не хуже пистолетных стволов. Едва завернув за угол, я опустился прямо на тротуар, прислонившись спиной к стене. Однако глаза закрывать не стал. Не хватало мне еще и здесь отрубиться и попасть под ноги моему другу патрульному, с которым я только что уже имел не слишком приятную для меня беседу.
Немного отсидевшись, я встал на ноги и пошел к телефону. Стало уже почти темно, однако фонари еще не горели. К тому же с моим зрением творилось что-то странное. В итоге я нашел телефон, только когда едва не разбил об него голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49