Я даже вздрогнула, ни с чем хорошим этот цвет у меня не ассоциировался, но это оказался всего лишь официант, или как там эта должность называется на кораблях. На столике находился набор посуды и большое, накрытое крышкой блюдо, источавшее восхитительный аромат жареного мяса. Я, несмотря на уже съеденное, сглотнула слюну. Гастен подлил вина.
– В любом случае я рад, что ты осталась жива, – заявил он. поднимая свой бокал.
– А уж как я-то рада, – засмеялась я. То ли вино начало оказывать свое действие, то ли напряжение последних дней потихоньку начало меня отпускать, но я вдруг почувствовала блаженное спокойствие. Кому приходилось неожиданно выйти из тяжелого, казавшегося безвыходным положения, меня поймут. Я отведала мяса, вкус которого ничуть не уступал его божественному аромату, но даже вкусная еда не смогла отогнать вдруг навалившуюся усталость. Я отодвинула тарелку, залпом допила вино и заплетающимся языком произнесла:
– Спас-сибо, Гастен. Мне бы поспать…
Его лицо разочарованно вытянулось:
– Тебе не понравилось мясо?
Я помотала головой, улыбнулась:
– Мясо просто идеальное, выше всяких похвал. В жизни не ела ничего вкуснее. Просто спать очень хочется, сил нет. Извини, Гастен.
Мекампец вскочил:
– Ох, прости меня, я совсем запамятовал, что тебе пришлось пережить. Я-то провел последние дни в лени и праздности, когда ты сбивала ноги на этом острове. Пойдем!
Я благодарно улыбнулась и последовала за ним.
Очутившись в своей каюте, я рухнула на мягкую постель прямо поверх одеял и мгновенно уснула.
Проснулась я от негромкого звука, больше всего похожего на щебетание птички. Протерла глаза, потянулась и с удивлением обнаружила, что лежу, совершенно раздетая, под одеялом, а одежда моя аккуратно сложена на тумбочке у изголовья. Однако! «Любопытное явление», как сказал один доктор монашке, обратившейся к нему по поводу странного вздутия живота. Что-то мой мекампец чересчур расшалился, надо бы его притормозить. Только аккуратно, все же он довольно много хорошего для меня сделал.
Я выскользнула из-под одеяла, быстро оделась и только после этого заметила источник разбудившего меня шума: на резном столике стояла большая позолоченная клетка, и внутри нее раскачивалась на жердочке необыкновенного вида птичка – с длинным хвостом, торчащими веером длинными перьями совершенно невообразимой расцветки, – у меня аж в глазах зарябило.
– Нравится? – Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Гастен! Он что, подглядывал? Я, пылая негодованием, обернулась. – И в мыслях не было! – опередил Гастен мой вопрос. – Воспитанный мужчина никогда себе такого не позволит! А не постучался я лишь потому, что не хотел тебя будить. Хотя ты проспала уже почти сутки.
– А раздеть спящую женщину воспитанный мужчина может себе позволить? – поинтересовалась я желчно.
– Клянусь, я закрыл глаза и ничего не видел. – Гастен приложил руки к груди и крепко зажмурился. – Вот так. И делал все на ощупь.
Он открыл глаза, и такие веселые искры бегали в них, что я невольно улыбнулась.
– Наверное, это было непросто?
– Мм. – Гастен мечтательно прикрыл глаза. – Не то слово, м-леди, не то слово. Провести груженое судно через Макреловы Зубы в сильный шторм и то проще. Хотя, не скрою, куда менее приятно.
Я почувствовала, что краснею, и поспешила сменить тему.
– А что это за птичка? Я таких никогда не видела.
– Неудивительно. Это шарака, или повторяйка. Они питаются только плодами магрова дерева, а оно не растет в холодных краях. Так что в Амаре ты их видеть и не могла… хотя нет, соврал. В Мелисе есть парочка шарак, им магру раз в месяц кораблем привозят. Представляешь, во сколько их содержание обходится?
Я пожала плечами.
– А чего в них такого особенного?
Мекампец хитро улыбнулся, подошел к столику и провел пальцем по прутьям клетки. Птичка встрепенулась, встопорщила перышки и спросила:
– А чего в них такого особенного?
Причем женским голосом, очень похожим на мой собственный! Гастен посмотрел на меня и расхохотался. Это заставило меня собраться, закрыть рот и перестать таращиться на птичку, которая все прыгала по клетке и повторяла: «А чего в них такого особенного?»
– Ничего себе, – сказала я, – это что, магия?
– Ничего себе, – сказала птичка, – это что, магия?
Гастен хихикнул, подобрал со стоящей рядом тарелки какой-то небольшой темно-зеленый плод, открыл дверцу клетки, закинул его внутрь и закрыл дверцу. Птица тут же перестала бормотать про магию, прыгнула к плоду и принялась, негромко щебеча, его клевать.
– Никакой магии. – Гастен подобрал с тарелки еще один плод, ловким движением разломил пополам и протянул половинку мне. – В южных лесах до сих пор можно встретить диких шарак. Они, правда, куда менее разговорчивы и совсем не столь ярки, но даже их можно выучить повторять слова.
Я покрутила в руках половинку плода, понюхала, попробовала. Магра оказалось довольно приятной, напоминала по вкусу яблоко, а по консистенции – сырое тесто. Доела, облизала пальцы.
– Удивительно. – Я покачала головой. – В мире столько необъяснимого… У меня давно уже нет никаких сомнений, что он не возник сам по себе, как утверждают некоторые. Но вот зачем Создателю (или создателям) было нужно все это создавать – мне непонятно.
– Непонятно. Непонятно, – донеслось из клетки.
Я вздохнула и спросила:
– Как скоро мы доплывем до Ишанна?
– Дней за восемь – двенадцать. – Гастен развел руками. – Погода в это время года часто меняется, так что точнее сказать не могу. Но мы в любом случае будем там намного раньше, чем «Сын ветра» – он был и вполовину не так быстр, как «Принцесса».
Я улыбнулась:
– Пусть. Меня ничуть не отяготит и куда более долгий путь в такой приятной компании. А уж в такой приятной обстановке – тем более.
Гастен просто расцвел. Я даже устыдилась немного, ибо слегка покривила душой – терпеть не могу долгого однообразия. Надеюсь все же, что не стану невыносимой к концу нашего путешествия.
К моему удивлению, путь и в самом деле меня не тяготил. То ли бурные события последних недель пересытили мое стремление к разнообразию, то ли мне просто хотелось отдохнуть, но день шел за днем, а мне ничуть не надоело общество мекампца. Впрочем, в первую очередь заслуга в том была самого Гастена – начитанность, ум, благородное воспитание, наконец, делали его приятным спутником. Я вроде бы тоже никогда не жаловалась на свое воспитание, скорее наоборот – моя мачеха не жалела сил и средств на это. И хоть мне казались смешными ее потуги выглядеть знатной дамой, но следовало все же признать, что ведьмы и в самом деле находятся на ступеньке повыше, нежели средние крестьяне. А уж академия, где вчерашний пастух оказывался на равных с иными отпрысками чуть не королевских кровей, и вовсе сгладила мое отношение к так называемому благородству. Сколько бы я ни подшучивала над манерами того же Малька, на фоне некоторых ублюдков самых что ни на есть голубых кровей он выглядел чуть ли не принцем крови. Но только после нескольких дней общения с Гастеном я по-настоящему начала замечать разницу – тот самый тончайший оттенок, который отличает настоящее золото от сусальной позолоты.
Ишанн не произвел на меня особого впечатления. После многоэтажного, бурлящего и шумного Джубана тихие зеленые улочки столицы Мекампа меня даже повергли в некоторое недоумение. Мы прибыли в порт утром, а когда открытая легкая карета, запряженная двойкой изящных лошадей, повезла нас по улицам Ишанна, был уже разгар дня. Несмотря на это, город производил впечатление вымершего – лишь изредка попадались верховые, да еще реже – кареты, подобные нашей. Прохожих за всю дорогу мы встретили всего-то несколько человек. Может, у них случилось что? Я спросила у Гастена, он посмотрел на меня недоуменно:
– День же. Жарко. Подожди вечера, увидишь.
– А днем где все? – удивилась я. Гастен только плечами пожал:
– Спят.
Я замолчала, продолжая разглядывать улицы четвертого по величине города Таора. Правда, не знай я этого заранее, решила бы, что передо мной богатая деревня – я не заметила ни одного хотя бы двухэтажного дома, не говоря уже о более высоких зданиях. Резиденция Гастена тоже не произвела на меня особого впечатления – на паре ахров земли, огороженной высоким кованым забором, был разбит парк, в котором терялось с десяток не очень больших домиков с белоснежными стенами и огромными, в рост человека, окнами. Выглядело это довольно мило, но я-то ожидала, что Гастен привезет меня в эдакий могучий замок.
Внутренняя обстановка домов вполне примирила меня с действительностью – если архитектура у них, на мой взгляд, и подкачала, то комфорт оказался на уровне. Да и к архитектуре у меня вскоре претензий почти совсем не осталось – в сущности, этот комплекс зданий был по-своему красив и функционален. Один из домиков оказался столовой, в другом расположилась довольно богатая библиотека, на отшибе стояли домики челяди и домик-кухня. А еще немаленьких размеров здание, со стенами сплошь из окон, специально предназначалось для балов и прочих торжеств, одно из которых, кстати, ожидалось в скором времени, о чем мне с заговорщицким видом поведал Гастен.
Короче, на поверку Ишанн оказался довольно неплохим местом для прожигания жизни, но мне скоро стало не до развлечений. Я еще в дороге задумывалась о дальнейшей своей судьбе, но решила, что все само собой образуется. Поэтому первый серьезный разговор с Гастеном порядком меня обескуражил.
Мекампец поселил меня в гостевом домике, который, по причине отсутствия других гостей, оказался в полном моем распоряжении. Два дня после прибытия я предавалась праздному ничегонеделанию, перемежаемому прогулками по городу, ужинами и обедами в компании Гастена и его немногочисленной родни – он представил меня своей маме и сестре, но они обе не знали и трех слов на айлисе, так что наш разговор не заладился. Даже местная погода – влажная и жаркая – и воздух, наполненный ароматами неведомых цветов, располагали к лености, так что я поначалу не придала особого значения утреннему визиту Гастена на третий день моего пребывания в Мекампе.
– Разрешишь задать тебе серьезный вопрос? – поинтересовался он после обычных пышных приветствий. Я легкомысленно кивнула:
– Валяй.
– Как ты планируешь жить дальше?
Я непонимающе улыбнулась:
– То есть?
Гастен оставался серьезен.
– Где ты собираешься жить, как зарабатывать на жизнь и все прочее?
Я нахмурилась. Шрацблат! Мою досаду вызвал даже не столько сам вопрос, сколько то, что он оказался для меня совершенной неожиданностью. Что это со мной в самом деле? Неужели прошедшие события настолько выбили меня из колеи, что я даже на пару дней вперед заглядывать не пытаюсь? Я мотнула головой, хмыкнула и попыталась отболтаться:
– Ну… я, может, и не сильно опытная, но все-таки ведьма – вполне могу прокормиться этим. Да и в академии я, сдается мне, не зря три года скамьи протирала. Самое сложное, конечно, начать, тут я, признаться, на тебя надеялась. Ты, конечно, и так для меня очень много сделал и вовсе не обязан мне помогать, но тебе же не трудно замолвить в нужном месте пару словечек? Разумеется, если для тебя это связано с проблемами, то не стоит, то есть, я имела в виду… – Я запуталась и замолчала. Гастен смотрел на меня со странным выражением на лице.
– Что? – спросила я. – Я что-то не то сказала?
– Кхм, – сказал Гастен, – понимаешь, мы все же не в Айле. Боюсь, ты не совсем правильно представляешь себе наш уклад. У нас очень патриархальное общество…
Я пожала плечами.
– Святые Девять, где оно не патриархальное? К женщинам всегда и всюду предвзятое отношение. Но я и не рассчитываю, что ко мне народ сразу валом повалит. А со временем, оценив мой профессионализм…
– У насженщины не работают, – перебил меня Гастен.
– Как? Вообще?
– Вообще. Разве что только эти… из увеселительных заведений. Но даже они работают не самостоятельно, а под рукой хозяина.
– А… А что же они делают? Дома сидят?
– Дело женщины – вести хозяйство, воспитывать детей, поддерживать уют и порядок в доме. Никто не говорит, что женщина должна безвылазно сидеть дома, но обеспечивать ее должен мужчина.
Я помотала головой. Может, он меня разыгрывает?
– Бред какой-то, – заявила я. – А если я… женщина то есть, пойдет работать?
– Ее никто не возьмет. Бывает, правда, что женщину берет посудомойкой или прачкой какой-нибудь сильно прижимистый хозяин. Но, во-первых, в приличных заведениях такого не случается, во-вторых, отношение к таким случаям в обществе – сугубо отрицательное, и, в-третьих, о приличном заработке таким образом и речи быть не может, только на еду и хватит. Ты же не этого хочешь?
– Ну а если свое дело? То же ведовство? Или это запрещено? – не сдавалась я.
Гастен пожал плечами.
– Формально – не запрещено. Но фактически – никто к тебе не пойдет, и вообще будут чинить всяческие препятствия – слыхано ли, чтобы женщина делами занималась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
– В любом случае я рад, что ты осталась жива, – заявил он. поднимая свой бокал.
– А уж как я-то рада, – засмеялась я. То ли вино начало оказывать свое действие, то ли напряжение последних дней потихоньку начало меня отпускать, но я вдруг почувствовала блаженное спокойствие. Кому приходилось неожиданно выйти из тяжелого, казавшегося безвыходным положения, меня поймут. Я отведала мяса, вкус которого ничуть не уступал его божественному аромату, но даже вкусная еда не смогла отогнать вдруг навалившуюся усталость. Я отодвинула тарелку, залпом допила вино и заплетающимся языком произнесла:
– Спас-сибо, Гастен. Мне бы поспать…
Его лицо разочарованно вытянулось:
– Тебе не понравилось мясо?
Я помотала головой, улыбнулась:
– Мясо просто идеальное, выше всяких похвал. В жизни не ела ничего вкуснее. Просто спать очень хочется, сил нет. Извини, Гастен.
Мекампец вскочил:
– Ох, прости меня, я совсем запамятовал, что тебе пришлось пережить. Я-то провел последние дни в лени и праздности, когда ты сбивала ноги на этом острове. Пойдем!
Я благодарно улыбнулась и последовала за ним.
Очутившись в своей каюте, я рухнула на мягкую постель прямо поверх одеял и мгновенно уснула.
Проснулась я от негромкого звука, больше всего похожего на щебетание птички. Протерла глаза, потянулась и с удивлением обнаружила, что лежу, совершенно раздетая, под одеялом, а одежда моя аккуратно сложена на тумбочке у изголовья. Однако! «Любопытное явление», как сказал один доктор монашке, обратившейся к нему по поводу странного вздутия живота. Что-то мой мекампец чересчур расшалился, надо бы его притормозить. Только аккуратно, все же он довольно много хорошего для меня сделал.
Я выскользнула из-под одеяла, быстро оделась и только после этого заметила источник разбудившего меня шума: на резном столике стояла большая позолоченная клетка, и внутри нее раскачивалась на жердочке необыкновенного вида птичка – с длинным хвостом, торчащими веером длинными перьями совершенно невообразимой расцветки, – у меня аж в глазах зарябило.
– Нравится? – Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Гастен! Он что, подглядывал? Я, пылая негодованием, обернулась. – И в мыслях не было! – опередил Гастен мой вопрос. – Воспитанный мужчина никогда себе такого не позволит! А не постучался я лишь потому, что не хотел тебя будить. Хотя ты проспала уже почти сутки.
– А раздеть спящую женщину воспитанный мужчина может себе позволить? – поинтересовалась я желчно.
– Клянусь, я закрыл глаза и ничего не видел. – Гастен приложил руки к груди и крепко зажмурился. – Вот так. И делал все на ощупь.
Он открыл глаза, и такие веселые искры бегали в них, что я невольно улыбнулась.
– Наверное, это было непросто?
– Мм. – Гастен мечтательно прикрыл глаза. – Не то слово, м-леди, не то слово. Провести груженое судно через Макреловы Зубы в сильный шторм и то проще. Хотя, не скрою, куда менее приятно.
Я почувствовала, что краснею, и поспешила сменить тему.
– А что это за птичка? Я таких никогда не видела.
– Неудивительно. Это шарака, или повторяйка. Они питаются только плодами магрова дерева, а оно не растет в холодных краях. Так что в Амаре ты их видеть и не могла… хотя нет, соврал. В Мелисе есть парочка шарак, им магру раз в месяц кораблем привозят. Представляешь, во сколько их содержание обходится?
Я пожала плечами.
– А чего в них такого особенного?
Мекампец хитро улыбнулся, подошел к столику и провел пальцем по прутьям клетки. Птичка встрепенулась, встопорщила перышки и спросила:
– А чего в них такого особенного?
Причем женским голосом, очень похожим на мой собственный! Гастен посмотрел на меня и расхохотался. Это заставило меня собраться, закрыть рот и перестать таращиться на птичку, которая все прыгала по клетке и повторяла: «А чего в них такого особенного?»
– Ничего себе, – сказала я, – это что, магия?
– Ничего себе, – сказала птичка, – это что, магия?
Гастен хихикнул, подобрал со стоящей рядом тарелки какой-то небольшой темно-зеленый плод, открыл дверцу клетки, закинул его внутрь и закрыл дверцу. Птица тут же перестала бормотать про магию, прыгнула к плоду и принялась, негромко щебеча, его клевать.
– Никакой магии. – Гастен подобрал с тарелки еще один плод, ловким движением разломил пополам и протянул половинку мне. – В южных лесах до сих пор можно встретить диких шарак. Они, правда, куда менее разговорчивы и совсем не столь ярки, но даже их можно выучить повторять слова.
Я покрутила в руках половинку плода, понюхала, попробовала. Магра оказалось довольно приятной, напоминала по вкусу яблоко, а по консистенции – сырое тесто. Доела, облизала пальцы.
– Удивительно. – Я покачала головой. – В мире столько необъяснимого… У меня давно уже нет никаких сомнений, что он не возник сам по себе, как утверждают некоторые. Но вот зачем Создателю (или создателям) было нужно все это создавать – мне непонятно.
– Непонятно. Непонятно, – донеслось из клетки.
Я вздохнула и спросила:
– Как скоро мы доплывем до Ишанна?
– Дней за восемь – двенадцать. – Гастен развел руками. – Погода в это время года часто меняется, так что точнее сказать не могу. Но мы в любом случае будем там намного раньше, чем «Сын ветра» – он был и вполовину не так быстр, как «Принцесса».
Я улыбнулась:
– Пусть. Меня ничуть не отяготит и куда более долгий путь в такой приятной компании. А уж в такой приятной обстановке – тем более.
Гастен просто расцвел. Я даже устыдилась немного, ибо слегка покривила душой – терпеть не могу долгого однообразия. Надеюсь все же, что не стану невыносимой к концу нашего путешествия.
К моему удивлению, путь и в самом деле меня не тяготил. То ли бурные события последних недель пересытили мое стремление к разнообразию, то ли мне просто хотелось отдохнуть, но день шел за днем, а мне ничуть не надоело общество мекампца. Впрочем, в первую очередь заслуга в том была самого Гастена – начитанность, ум, благородное воспитание, наконец, делали его приятным спутником. Я вроде бы тоже никогда не жаловалась на свое воспитание, скорее наоборот – моя мачеха не жалела сил и средств на это. И хоть мне казались смешными ее потуги выглядеть знатной дамой, но следовало все же признать, что ведьмы и в самом деле находятся на ступеньке повыше, нежели средние крестьяне. А уж академия, где вчерашний пастух оказывался на равных с иными отпрысками чуть не королевских кровей, и вовсе сгладила мое отношение к так называемому благородству. Сколько бы я ни подшучивала над манерами того же Малька, на фоне некоторых ублюдков самых что ни на есть голубых кровей он выглядел чуть ли не принцем крови. Но только после нескольких дней общения с Гастеном я по-настоящему начала замечать разницу – тот самый тончайший оттенок, который отличает настоящее золото от сусальной позолоты.
Ишанн не произвел на меня особого впечатления. После многоэтажного, бурлящего и шумного Джубана тихие зеленые улочки столицы Мекампа меня даже повергли в некоторое недоумение. Мы прибыли в порт утром, а когда открытая легкая карета, запряженная двойкой изящных лошадей, повезла нас по улицам Ишанна, был уже разгар дня. Несмотря на это, город производил впечатление вымершего – лишь изредка попадались верховые, да еще реже – кареты, подобные нашей. Прохожих за всю дорогу мы встретили всего-то несколько человек. Может, у них случилось что? Я спросила у Гастена, он посмотрел на меня недоуменно:
– День же. Жарко. Подожди вечера, увидишь.
– А днем где все? – удивилась я. Гастен только плечами пожал:
– Спят.
Я замолчала, продолжая разглядывать улицы четвертого по величине города Таора. Правда, не знай я этого заранее, решила бы, что передо мной богатая деревня – я не заметила ни одного хотя бы двухэтажного дома, не говоря уже о более высоких зданиях. Резиденция Гастена тоже не произвела на меня особого впечатления – на паре ахров земли, огороженной высоким кованым забором, был разбит парк, в котором терялось с десяток не очень больших домиков с белоснежными стенами и огромными, в рост человека, окнами. Выглядело это довольно мило, но я-то ожидала, что Гастен привезет меня в эдакий могучий замок.
Внутренняя обстановка домов вполне примирила меня с действительностью – если архитектура у них, на мой взгляд, и подкачала, то комфорт оказался на уровне. Да и к архитектуре у меня вскоре претензий почти совсем не осталось – в сущности, этот комплекс зданий был по-своему красив и функционален. Один из домиков оказался столовой, в другом расположилась довольно богатая библиотека, на отшибе стояли домики челяди и домик-кухня. А еще немаленьких размеров здание, со стенами сплошь из окон, специально предназначалось для балов и прочих торжеств, одно из которых, кстати, ожидалось в скором времени, о чем мне с заговорщицким видом поведал Гастен.
Короче, на поверку Ишанн оказался довольно неплохим местом для прожигания жизни, но мне скоро стало не до развлечений. Я еще в дороге задумывалась о дальнейшей своей судьбе, но решила, что все само собой образуется. Поэтому первый серьезный разговор с Гастеном порядком меня обескуражил.
Мекампец поселил меня в гостевом домике, который, по причине отсутствия других гостей, оказался в полном моем распоряжении. Два дня после прибытия я предавалась праздному ничегонеделанию, перемежаемому прогулками по городу, ужинами и обедами в компании Гастена и его немногочисленной родни – он представил меня своей маме и сестре, но они обе не знали и трех слов на айлисе, так что наш разговор не заладился. Даже местная погода – влажная и жаркая – и воздух, наполненный ароматами неведомых цветов, располагали к лености, так что я поначалу не придала особого значения утреннему визиту Гастена на третий день моего пребывания в Мекампе.
– Разрешишь задать тебе серьезный вопрос? – поинтересовался он после обычных пышных приветствий. Я легкомысленно кивнула:
– Валяй.
– Как ты планируешь жить дальше?
Я непонимающе улыбнулась:
– То есть?
Гастен оставался серьезен.
– Где ты собираешься жить, как зарабатывать на жизнь и все прочее?
Я нахмурилась. Шрацблат! Мою досаду вызвал даже не столько сам вопрос, сколько то, что он оказался для меня совершенной неожиданностью. Что это со мной в самом деле? Неужели прошедшие события настолько выбили меня из колеи, что я даже на пару дней вперед заглядывать не пытаюсь? Я мотнула головой, хмыкнула и попыталась отболтаться:
– Ну… я, может, и не сильно опытная, но все-таки ведьма – вполне могу прокормиться этим. Да и в академии я, сдается мне, не зря три года скамьи протирала. Самое сложное, конечно, начать, тут я, признаться, на тебя надеялась. Ты, конечно, и так для меня очень много сделал и вовсе не обязан мне помогать, но тебе же не трудно замолвить в нужном месте пару словечек? Разумеется, если для тебя это связано с проблемами, то не стоит, то есть, я имела в виду… – Я запуталась и замолчала. Гастен смотрел на меня со странным выражением на лице.
– Что? – спросила я. – Я что-то не то сказала?
– Кхм, – сказал Гастен, – понимаешь, мы все же не в Айле. Боюсь, ты не совсем правильно представляешь себе наш уклад. У нас очень патриархальное общество…
Я пожала плечами.
– Святые Девять, где оно не патриархальное? К женщинам всегда и всюду предвзятое отношение. Но я и не рассчитываю, что ко мне народ сразу валом повалит. А со временем, оценив мой профессионализм…
– У насженщины не работают, – перебил меня Гастен.
– Как? Вообще?
– Вообще. Разве что только эти… из увеселительных заведений. Но даже они работают не самостоятельно, а под рукой хозяина.
– А… А что же они делают? Дома сидят?
– Дело женщины – вести хозяйство, воспитывать детей, поддерживать уют и порядок в доме. Никто не говорит, что женщина должна безвылазно сидеть дома, но обеспечивать ее должен мужчина.
Я помотала головой. Может, он меня разыгрывает?
– Бред какой-то, – заявила я. – А если я… женщина то есть, пойдет работать?
– Ее никто не возьмет. Бывает, правда, что женщину берет посудомойкой или прачкой какой-нибудь сильно прижимистый хозяин. Но, во-первых, в приличных заведениях такого не случается, во-вторых, отношение к таким случаям в обществе – сугубо отрицательное, и, в-третьих, о приличном заработке таким образом и речи быть не может, только на еду и хватит. Ты же не этого хочешь?
– Ну а если свое дело? То же ведовство? Или это запрещено? – не сдавалась я.
Гастен пожал плечами.
– Формально – не запрещено. Но фактически – никто к тебе не пойдет, и вообще будут чинить всяческие препятствия – слыхано ли, чтобы женщина делами занималась?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64