Во всех известных мне случаях прямого попадания ракета метила вертолету либо в выхлоп, либо в лопасти, если промахивалась. Она же с тепловой головкой самонаведения, идет в самое горячее место. Первый раз вижу, чтобы попадание было в кабину...
– Почему в кабину? – поинтересовался командир полка.
– А сами посудите – передние края бортов разворочены изнутри, днище, похоже, цело. Я надеюсь, все люки были закрыты?
Командир сурово глянул на дежурного по аэродрому.
– Так точно!
– Так, может, внутренний взрыв?
– Товарищ полковник, все было по инструкции! Пусть тут граждане не выступают!
Комполка насупился.
– Хорошо. – сдался штатский. – Если нет спорных мнений, пойдемте писать акт осмотра и предварительное заключение. Надо создавать другую комиссию, расширенного состава. Пусть пэ-вэ-ошники еще посмотрят. Нет возражений?
Возражений не последовало.
Попадание ракеты, как бы ни цинично это не прозвучало, устраивало всех присутствующих.
Они вышли из ангара с чувством облегчения и исполненной работы. Остальное было уже не по их части. Порыв ветра, неся снежный заряд, налетел, сорвал с лысой головы зам главного конструктора его роскошную шляпу и покатил, погнал по необъятному простору летного поля. Инженер прикрыл ладонью зябнущую лысину, согнувшись и протягивая другую руку, погнался за шляпой, которая подлетела к ногам одинокого офицера в новеньком бушлате, с бессильной тоской взиравшего в мутную белесую ночь, наполненную снегом.
* * *
– Мне соседка рассказала, что сегодня в концертном зале Октябрьский схватили знаменитого киллера, и оказалось, что это агент ФСБ! – сказала Маринина бабушка. – Она по телевизору видела!
Андрей склонился над тарелкой пониже.
Худшее начало разговора трудно было придумать.
– Что же он там делал? – делано вежливо поинтересовался Маринин папа, внимательно читая наклейку на бутылке марочного вина.
– Покушался на жизнь Бориса Германцова, разумеется! Этот молодой человек им всем как кость в горле!
– Не стоит так горячиться. – осторожно возразила мама Марины.
– А что я такого сказала?! Вечно ты мне рот затыкаешь! А я хочу, чтобы молодежь знала, в какое трудное время мы жили! За мной однажды целую неделю ходил по пятам какой-то тип. Определенно, следил.
– Он, я думаю, хотел признаться вам в любви, но боялся вашего независимого свободного мнения. – сказал папа, звучно, умело и с удовольствием откупорив бутылку. – А насчет трудного времени – давайте не будем, Софья Исааковна. Во все времена вы жили вполне припеваючи.
– Бабуся, не дуйся! – внучка погладила старуху по морщинистой руке. – Ты же знаешь, папа у нас – сторонник диктатуры.
– Я против диктатуры! – возразил шутливо отец, разливая красное. – Я – за тиранию! За свою жизнь я ни разу не встречал живьем работника спецслужб, да и не горю желанием с ними встречаться. Думаю, с ними встречаются чаще те, кто этого заслуживает... Кстати, Маринка, тебе опять звонил Роман!
– Анатолий… – укоризненно сказала мама, указав глазами на притихшего Андрея.
– Что?! – замер папа, подняв на вилке в воздух скользкий маринованный грибочек. – Ах, черт…
Он некоторое время водил глазами от грибочка к Андрею и обратно, потом сморщился, сказал:
– Да сами разберутся!.. – кинул в крупный рот грибочек и приналег на капусточку, выпав, таким образом, из беседы.
– Вот-вот, лучше ешь. – заметила мама. – Марина, подложи гостю салата. Андрей, а чем вы занимаетесь? Учитесь, наверное?
В другой ситуации это была бы удачная попытка сгладить неловкость.
– Учусь. – вздохнул Лехельт. – На юридическом.
– Это очень перспективно! – обрадовалась бабушка и посмотрела на него с дальним прицелом.
Маринка по-своему истолковала вздох, состроила виноватые глаза и под столом толкнула Андрея коленкой:
– Он учится на вечернем, а еще работает. Андрей, кем ты работаешь?
– В конторе одной. Специалистом по персоналу.
– Уважаю самостоятельных мужчин! – воскликнула бабушка. – Вы должны хорошо разбираться в людях, юноша. Что бы вы сказали, например, о моем зяте?
Папа, протестуя, выпучил глаза, но остался бессловесным, так как рот его в этот миг активно исполнял свою первоприродную функцию.
Застольная беседа свернула в безопасное русло.
* * *
Андрей скучал без Маринки два дня.
Его мама сказала:
– Ты хочешь, чтобы она позвонила первой? Я бы ни за что не позвонила...
И тогда он выпросил у Зимородка отгул на сегодня, чтобы попасть на семейный обед.
Странно, но на посту, особенно когда приходилось подолгу ждать, часто хотелось поскорее домой, в тепло; а теперь, за прекрасно сервированным столом с тремя переменами блюд, почему-то в голову лезли мысли о ребятах и о работе. Болтая веселую чепуху, он иногда замолкал, будто отключался, прикидывая, как они справляются без него сегодня.
Попал ли Морзик в команду ямокопателей?
Не устроили ли карманники и «крышующие» их милицейские сержанты козу Волану?
– У тебя сегодня грустные глаза. – шепнула ему на ухо Маринка. – Ты сердишься на меня?
От нее вкусно пахло молоком.
Он никогда не предполагал оставаться всю жизнь разведчиком и рассматривал свое нынешнее положение как временное.
Но эта удивительная, ни на что другое не похожая служба затягивала его своей непредсказуемостью и непохожестью.
«Ведь нет ничего более постоянного, чем временное, – вдруг подумалось ему. – Сегодня Кира на связи и, наверное, разговаривает... или молчит о чем-то с мрачным Тыбинем, в одиночестве прогревающим стынущий движок постовой машины на углу улицы...»
Тут же накатила него тревога, что в его отсутствие у группы нет резерва и, стоит кому-то потянуться за новым знакомцем, как провалится целый сектор.
Когда Клякса говорил ему, что у него прирожденный талант разведчика, Андрей мысленно отмахивался: такого таланта не существует. Сегодня ему было хорошо среди этих умных, веселых и доброжелательных людей, но его бессознательная часть уже составила описания их внешности и психологические портреты.
Поймав себя на этом, Лехельт устыдился.
«Ну уж, дудки! – сказал он себе. – Может у меня и есть талант ищейки, но, надеюсь, он не единственный...»
* * *
Мобильник его запищал в чехле на поясе.
За столом все уважительно притихли, не глядя на Андрея. Бросив взгляд на дисплей, он увидел, что звонят с «кукушки».
Морзик орал так, что, казалось, было слышно на всю квартиру.
– Дональд, привет! Ты слышишь меня?! Клякса – монстр сыска! Он вскрыл такую точку! Мы две недели глазели попусту, а он вышел на пост – и сразу вскрыл! Кубик и Ромбик арендуют помещение! Знаешь, где? Умрешь сейчас! Двести восемнадцатый авиаремонтный завод! Тот, что слева от вокзала!
– Где памятник летчику стоит?! – крикнул Андрей, увлекаясь, и тут же виновато огляделся.
– Да! Кляксу охрана поперла, а Кира смогла пройти, представляешь! На охраняемую территорию без всяких документов!
– Как она это сделала?!
– Через проходную! Она гипнотизер, наверное! Просто вошла, поздоровалась с вахтером и пошла себе!
– А Кубик как туда проходит?
– У них пропуска! Они – арендаторы, уважаемые люди. Они туда даже свою «волжанку» загнали ремонтировать... Но я не для этого звоню. У нас опять аврал! Кляксу, Старого и Кобру завтра бросают на другой объект. Костя очень просит тебя приехать сейчас на базу. Если сможешь, конечно. Он хочет с тобой прикинуть новую тактику наблюдения. Будем вводить даже стажеров. Сам Шубин дал добро! Тут что-то серьезное заваривается... Наконец-то! Але! Андрюха! Але!
– Да, я слушаю. – сказал негромко Лехельт.
– Ты извини… Я не вовремя? Просто Клякса очень просил разыскать тебя. Но я не сказал ему номер твоего мобильника. Мы все тут сидим, ждем тебя. Ты приедешь? Андрей! Ты приедешь?
– Да, конечно. – ответил Андрей, качнув головой. – Я буду через час, раньше не успею.
– Нормально! – сразу повеселел Морзик. – Я пока Ролика в шахматы обую. Он думает, что мне на ринге все мозги отбили! Надо поучить молодежь...
Марина и ее домочадцы встревожено глядели на него.
– Что-то случилось на работе?
– Да, понимаете, там… в общем, мне надо срочно приехать. – вымучил улыбку Дональд. – Шеф вызывает срочно. Такой зануда…
– Да-да! – сказала бабушка. – Мы понимаем. Дела фирмы. Если без молодого человека не могут обойтись – это показатель, Мариночка!
Маринка пошла его провожать. Глядела она недоверчиво.
– Ты мне скажи – у тебя точно все нормально?
– Да, конечно! Дай поцелую…
– Ты сразу стал такой серьезный… А кто такой Кубик? Я так просто спрашиваю… Фамилия смешная.
– Да, я тоже заметил. – кивнул Дональд. – Он… венгр.
ГЛАВА 7
КРОШКА.RU
– Вот так… Вот еще разок…, – бормотал Андрей Лехельт, забравшись с головой в моторный отсек «жигулей», откровенно выставив из-под капота вертлявую пятую точку, затянутую в спортивные штаны, и сокровенно, под прикрытием руки – хитрый объектив фотоаппарата, изогнутый в виде перископа. Сам аппарат он держал у теплого блока цилиндров, вдыхая пары разогретого масла, глядя сверху вниз в панорамный видоискатель.
Ролик стоял рядом, якобы любопытствуя, а на деле прикрывая Дональда справа от посторонних взглядов.
Вот уже почти час они видеодокументировали сходку «чебуреков», о которой предупредил Клякса.
Установленная в ангарах прослушка день и ночь передавала все переговоры объектов на ППН <ППН – пункт постоянного наблюдения.>, где они автоматически записывались на проволоку, медленно наматывавшуюся на бобины спецмагнитофонов. И каждый вечер капитан Зимородок сдавал записи в ИАС, где за ночь неведомые ему переводчики из болтовни на нелегких горных наречиях и сквернословия по-русски выуживали крупицы информации. Утром у дежурного Клякса забирал коротенькие сообщения, иногда из одного предложения, касающиеся возможных планов Кубика с Ромбиком на день грядущий.
В этот раз в сообщении стояло «сходка, возможно, разборка», однако с кем и по какому поводу – оперативник, изучавший переводы, не уточнял. Но даже столь скудная подсказка помогла Кляксе спланировать работу молодому наряду Дональда, временно покинутому старшими товарищами.
На сходку-разборку отправился один Нахоев, похлопав приунывшего Дадашева по плечу и пообещав «все уладить».
Дональд, строго следуя указаниям Кляксы, посадил на ППН Волана и Пушка, а Ролика взял с собой. Они гнали за юрким "биммером<Биммер – БМВ (жарг.).>", лавируя в потоке машин. Проглядывая с пригорков обстановочку вперед по трассе, Лехельт держался позади, вне обзора в зеркала заднего вида.
«Все торопятся, у всех дела, – размышлял он, косясь на красивые машины по бокам. – А мы-то куда летим? Что там будет, на этой стрелке?»
– А где сейчас Морзик? – спросил стажер, с любопытством открывая потайную крышку на приборной доске.
– У него своя работа. – ответил Дональд. – Не трогай.
– Что это?
– Пеленгационная система. Определяет направление на радиомаячок и расстояние до него. Вещь весьма удобная, хотя и капризная...
– А это?
– Телеканал. Ставишь телекамеру, например, в дупло или воронье гнездо – и из машины ведешь наблюдение за объектом. Особенно актуально зимой. Как сейчас. Или в дождь...
– Где камера-то? – завертел башкой Ролик.
– Ты на ней сидишь. Рядом – это радиостанция.
– Ага, вижу, – с деловым видом заявил стажер.
Дональд поморщился.
Поведение напарника Лехельта совершенно не вдохновляло.
Вид у тощего Ролика был кислый, особенно после скачек по городу за Леонардом.
– Давно ты в «наружке»? – спросил он Андрея.
– Четвертый год.
– Не надоело хвостом мотаться?
Андрей не ответил.
Напарник, поскучав минуты три, надел наушники плеера и попытался расслабиться.
Лехельт, не отрывая глаз от летящей под колеса дороги, протянул руку и дернул за провод.
– Слушай, мы на задании. Перестань дурить и наблюдай за обстановкой. В любую секунду все может измениться.
– Задание…, – бормотнул Ролик, с сожалением выключая плеер. – Вот у градовцев задания – это да! Я Шубину рапорт напишу, с просьбой о переводе...
Лехельт, услышав от стажера очередную глупость<Просто так, написав рапорт, перейти из ОПС в РССН невозможно, так как к сотрудникам в этих двух службах (а равно, и во всех остальных) применяются разные требования по физической, боевой и иным подготовкам. Перевод возможен только после прохождения специальных курсов в учебном центре. Решение о направлении сотрудника в УЦ и о переводе из одной службы в другую принимается начальником Управления.>, пожалел, что не взял с собой Морзика.
Вторая задача Кляксы могла и подождать.
Ролик достал из ящика с оборудованием раздвижной перископчик для наблюдения из укрытия или из-за угла, побаловался с ним, потом со вздохом восторга извлек маленький мощный бинокль и принялся разглядывать окрестности.
Заметив, что Андрей насупился, стажер сказал примирительно:
– Чего ты? Сказал наблюдать за обстановкой – я и наблюдаю… А правда, что ты градовцев на ринге победил?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23