Морзика это не насторожило — а зря. Дудрилина дернула с места в карьер — и понеслась. Уже через минуту Вовка отстал и потерял из ее виду. Он не мог себе позволить так гнать — Клякса убил бы его за разбитую машину.
Промчавшись туда-сюда по проспекту, свернув наудачу в пару боковых улиц, Морзик расстроенно махнул рукой и доложил на базу:
— Все! Грохнул!
— Куда поехали? — спросил дежурный.
— Обедать куда-то...
— Побудь на связи...
Слышно было, как там, в помещении, оперативный с кем-то перетирает ситуацию.
— Сейчас прочешешь по всем ресторанам, — наконец сказал он Морзику. — Я по топ-плану прикину оптимальный маршрут, — и валяй.
— Эй! — закричал возмущенный Вовка. — Между прочим, моя смена давно кончилась!
— Это приказ. Особые обстоятельства.
— Чей приказ? — падая духом, спросил Морзик. — А впрочем, я и так знаю чей... Ну вы хоть подмогу дайте, волки! Я их могу до вечера не найти!
— Подмогу дадим, — ответила база голосом Лермана, — Еще два наряда будут. Гони приметы машины. А что — по пакету из тайника ничего?
— Ничего, — буркнул Морзик. — А у Андрюхи? Видать, тоже ничего, иначе бы меня не перли в две смены.
Часа два он по подсказкам оперативного объезжал окрестные рестораны. Уже смеркалось. Наконец база сказала:
— Все. Отбой. Мы их зацепили.
— Слава тебе, Господи...
Обрадованный Морзик поспешил было на “кукушку” — но не успел. Дудрилина с любовником выскочили из японского ресторана на Фонтанке как ошпаренные. Алевтина понеслась по улицам города кометой, волоча на хвосте сменный наряд Моца, а молодой альфонс побрел в метро и пропал из поля зрения разведки, затерявшись в толпе.
— Ты понял, да?! — ругался по связи Лерман. — Я их заставлю все метро перерыть заново! А ты встань, пожалуйста, у машины этого пропавшего объекта! Подожди еще часок! Может, он к машине вернется! У нас запарка сейчас с этими президентами... Весь оперативный состав туда бросили. А как только кто-нибудь освободится, мы тебя сменим...
— Да мне уже пофигу все... — обреченно сказал Морзик. — К машине, так к машине... Передайте жене и детям, что вкалываю третью смену...
— Ты же вроде холост? — неуверенно переспросил оперативный Соловьев.
— Да? Это единственная хорошая новость за последние шесть часов...
Охранник вернулся за своей белоснежкой быстро. Похоже, машины он любил больше, чем женщин. Морзик, не спрашивая базу, потянулся за ним. Он сокрушенно трогал поросший щетиной подбородок, старательно закрывал и открывал глаза. Шли уже почти сутки его дежурства. База, если бы смогла, уже подменила бы его.
Он надеялся, что Денис Автурханов, личность которого установил за считанные часы Лерман, поедет домой, на Васильевский остров, и кисло сморщился, когда объект потянул вправо, через Финбан <Финбан — Финляндский вокзал (жарг.). > на Пискаревку. Пошел редкий крупный снег, поднимался ветер. “Дворники” скрипели, мотаясь по стеклу, и Морзику казалось, что он уже никогда не выберется из этой машины, а будет все колесить и колесить по городу... Он опасался уснуть за рулем, поэтому приоткрыл стекло, черпнул налипшего снега и обтер воспаленное лицо.
В цветочном магазинчике неподалеку от заснеженного и темного Пискаревского мемориала Автурханов купил огромный букет, завернутый в белую папиросную бумагу. Затем, подхватив букет обеими руками и прикрывая его от ветра, нервно пригладил волосы и вошел в двери под вывеской: “Туристическое агентство „Шар земной"”. Через полчаса он вновь появился на улице, уже без букета. Цветы несла его спутница, высокая и молодая, с приятным открытым лицом. Когда она улыбнулась, Морзик, прикрывающий от снега объектив фотоаппарата, пробормотал:
— Хоть ты и в женских трусах своей стервы — а я тебе завидую...
Автурханов увез прекрасную незнакомку в ночь, а Вовка Черемисов, пошатываясь от усталости, трясясь от холода, влез в машину и доложил обстановку Лерману.
— Куда тянут? — спросил довольный опер.
— Не знаю, — ответил Вовка, стуча зубами. — Я-то здесь торчу.
— Почему?! Зачем ты их отпустил?!
— Потому что все! Амба! Хватит на сегодня! — и пояснил устало: — У меня бензин кончился...

Глава 6
ТАЛАНТЫ И ПОКОЙНИКИ
I
Начальник СКР <Служба контрразведки. > был сравнительно молодым человеком, с неброской, мало запоминающейся внешностью и тихим, спокойным голосом. Он не конфликтовал с генералом Ястребовым, как шумный и бескомпромиссный борец с терроризмом генерал Сидоров, и не дружил с ним, как начальник службы экономической безопасности генерал Щербаков. С коллегами его отношения были столь же ровны и спокойны, как и с руководством управления. Скромный вид, высокая сутулая фигура и невыразительный голос поначалу вводили шумных и уверенных в себе генералов в заблуждения, и на служебных совещаниях при обсуждении спорных вопросов новичка-контрразведчика перебивали, перекрикивали и засыпали неопровержимыми аргументами. Он спокойно дожидался своей очереди — и негромко, вкрадчиво приводил доводы столь непривычные, даже можно сказать, парадоксальные, рассматривал проблему под таким углом, что решение, неожиданное даже для руководства, принималось в его пользу, а его оппоненты об этом не сразу догадывались.
Проиграв подряд несколько административных схваток, начальники других служб стали внимательнее, осторожнее и признали в “падре Антонио” (шефа СКР звали Антон Юрьевич) исключительно проницательный ум, не подвластный ничьему влиянию, и дьявольский дар убеждения.
— Тьфу, начетчик, святоша — заговорил опять, запудрил мозги! — плевалась очередная жертва этого дара после неспешной и продолжительной беседы с “падре”. — Голос в ушах звучит до сих пор! Не понимаю, как я мог на это согласиться! Не хотел же — а согласился!
В результате служба СКР снабжалась лучше других служб, ее работников меньше отрывали от основных обязанностей, и штатные сокращения и пертурбации последних лет коснулись контрразведки в меньшей степени, чем других. И генерал Панин, и его первый зам Ястребов неоднократно, то в шутку, то всерьез обсуждали этот феномен, собираясь положить конец “привилегированности” контрразведчиков, но Антон Юрьевич держал ухо востро, умел вовремя отступить, поддаться и самым внезапным образом отыграть свое через неделю.
Когда на служебном совещании в дальнем от начальника конце стола поднималась его высокая тощая фигура и раздавался негромкий голос: “Вопрос, конечно, интересный”, — в кабинете слышались смешки, а объекты воздействия “падре” хмурились и слушали его контраргументы с невольным восхищением и уважением.
В этот раз решался вопрос распределения между службами тридцати защищенных каналов мобильной связи с выходом в базы данных ФСБ и МВД прямо с носимого аппарата. Группу активных действий из списка исключили сразу.
— Твоим орлам это ни к чему, — сказал нахмурившемуся Ярошевскому <См. роман Дм. Черкасова “Невидимки”. (Примеч. ред.) > генерал Ястребов. — Только отвлекает от тренировок.
— Дать один начальнику — и хватит, — небрежно предложил шеф службы собственной безопасности, желая хоть как-то выручить приятеля.
— Один, наверное, можно дать... — заколебался первый зам. — Вдруг на операции потребуется...
— Вопрос, конечно, интересный... — раздался унылый голос с дальнего конца длинного стола. — Но спорный. На всех операциях ГРАД сопровождает оперативный работник. Пусть у него и будет канал информации. А если дать каждому начальнику по каналу — то нас только в этом кабинете семнадцать человек, и это еще нет тыла, пресс-службы и самого генерала Панина.
Антон Юрьевич развел руками — и его жест повторил генерал Ястребов, посмотрел на шефа спецназа.
— Я предлагаю в первую голову снабдить каналами оперативно-поисковую службу. — “Падре” слегка поклонился сидящему напротив полковнику Шубину.
— Не возражаю, — улыбнулся Шубин. Многоопытный Ястребов насторожился. Генерал Сидоров поднял руку и бросился в бой.
— Нет, я конечно, понимаю важность! Но все кричат, что борьба с террором самое главное! В указаниях главка террор назван основным направлением работы! Я полагаю, это не требует пояснений!
— Игорь Станиславович, не вы один боретесь с терроризмом, — мягко возразил контрразведчик. — Наши службы близки по задачам и структуре. Поэтому я предлагаю отдать приоритет ОПС, а во вторую очередь рассмотреть наши потребности.
— Согласен! — произнес пылкий Сидоров, довольный уже тем, что окажется на равных с “падре Антонио” и уж, конечно, не даст себя провести.
— Позвольте! А как же аналитики?! — подал голос начальник ИАС. — Информация — это же наш хлеб!
— Они у тебя в компьютерные игры будут резаться! — махнул рукой Сидоров. — Дай им мобильную сеть — на службу перестанут ходить!
“Зубры” сторговались неожиданно легко и втроем прижали всех прочих конкурентов. В результате десять каналов отдали Шубину, по пять — в СКР и “закоси-бэтэ”, а оставшиеся десять распределили между “экономистами”, собственной безопасностью, ИАС и управлением. Пресс-служба “пролетела”.
Игорь Станиславович с удовольствием предвкушал, как он расскажет подчиненным, что не позволил контрразведке себя обыграть. Радость его существенно омрачилась бы, знай он, что Антон Юрьевич предварительно вступил в сговор с Шубиным, и завтра зам. начальника ОПС сообщит Ястребову, что отдает два своих канала в пользу контрразведки.
— Убедил, шаман, — вздохнул Сан Саныч. — Удовольствуюсь восемью аппаратами...
Генерал Ястребов предвидел нечто подобное и поэтому смотрел на довольного Сидорова с некоторым сожалением. Горячего шефа ЗКСиБТ аккуратно провели мимо кассы, использовав его пыл для подавления притязаний конкурентов.
Совещание завершилось. В высоком кабинете Ястребова, с глухой стеной шкафов по правую руку и большими окнами на город по левую, повинуясь едва заметному кивку тяжелой головы первого зама, остались Сидоров, “падре Антонио” и Шубин. Хозяин кабинета подождал, пока удалятся все прочие и подтянутый строгий референт, заглянув в кабинет, глазами даст понять, что в приемной чисто и подслушивание исключено. Береженого Бог бережет...
— Садитесь поближе, товарищи, — сказал Владимир Сергеевич.
Он подождал, пока генералы, а вслед за ними скромный маленький Шубин переберутся, встал и достал из сейфа металлическую коробку, перехваченную ниткой и запечатанную его личной печатью. В коробке лежала обычная видеокассета с регистрационной наклейкой секретного отдела главка. Первый зам вставил ее в приемный карман видеомагнитофона, сел в свое кресло и толстым пальцем нажал кнопку пульта. Все присутствующие повернулись к экрану.
Довольно долго перед ними маячил колышущийся поднос, уставленный напитками и круглыми маленькими пиалами. Они понимали, что перед ними свежие кадры оперативной съемки — дата в углу была недельной давности. Если заинтересованные лица увидят эти кадры, снимавший будет легко вычислен и, пожалуй, умрет мучительной смертью, судя по восточному колориту...
Дележ сетевых каналов тотчас был забыт.
Ястребов не снимал пальца с кнопки пульта и в тот момент, когда несший поднос наклонился и на экране всего на несколько секунд появились люди, остановил изображение. Начальники служб без вопросов и комментариев вглядывались в сидящих на ковре неизвестных, тоже обернувшихся к вошедшему и глядящих с экрана прямо в глаза руководителям ФСБ. Шубин оценивал качество съемки и недоработку охраны, ее допустившей. Антон Юрьевич немного скучал. Генерал Сидоров поспешил блеснуть эрудицией.
— Это шейх Масуд! А второй, однорукий, — Ваха Мардоев, начальник отдела спецопераций у Масхадова! Жив еще... я думал — добили его погранцы на перевале...
— А другие двое? — спросил Ястребов.
— Тот, что в тюрбане, — из разведки Турции, — отозвался шеф СКР, задумчиво разглядывая свои худые кривоватые пальцы. — Курирует связи с боевиками в Грузии. Четвертого я не знаю.
— Посмотрите внимательнее, Антон Юрьевич.
— Нет необходимости. Когда человек мне известен — я узнаю его сразу.
— Это северянин, — сказал Шубин. — Он прилетел ненадолго. Очень осторожен и не доверяет остальным.
— Объясни! — сказал заинтригованный Сидоров, переходом на “ты” нарушая деловую обстановку совещания.
Ястребов чуть заметно поморщился.
— Он оглянулся самый первый, — начал Шубин, — и тут же спрятал лицо за рукой, потянувшись к чашке. Видите? Это не случайный жест. Он хочет пить, этот поднос принесли для него. Он сидит на почетном месте — но сидит неправильно, не в ту сторону лицом. Зато так он видит всех остальных — не хочет выпускать их из поля зрения. У него напряжена спина, как у человека после длительного сидения в кресле самолета или поезда. Еще меня чем-то зацепили его носки — но я не могу понять, чем...
— Запахом! — фыркнул Сидоров.
Ястребов сморщился сильнее и сказал:
— Этот человек готовил переход Кемаля Пехлеви, известного нам под именем Дабир Рустиани.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31