- Когда я спрашиваю, где мы, - сквозь зубы прошипел он, - мне не нужен ответ, который я могу вычитать на указателе, стоящем прямо напротив этого чертова окна. Когда я спрашиваю, где мы, я хочу знать...
- Возле Сагапонака, сэр.
- Возле Сагапонака?
- Да, сэр.
- Сообщите об этом в штаб.
- Да, сэр.
- Узнайте, что там происходит, и происходит ли что-нибудь?
- Да, сэр.
- Скажите им, что мы будем здесь вплоть до следующей связи.
- Да, сэр.
- До тех пор, пока не найдется банк, или не кончится дождь, или я не свихнусь.
Радист захлопал глазами.
- Да, сэр, - сказал он.
- Смотря что случится раньше.
- Да, сэр.
Капитан повернулся к лейтенанту Хепплуайту, имевшему весьма бледный вид.
- Я даже в младенчестве ненавидел дождь, - объявил он. - У меня была пучеглазая кукла, которую стукнешь, и она валится, а потом встает опять. Она была ростом с меня, и с утяжеленным задом. Так вот, в дождливые дни я, бывало, уносил эту неваляшку в подвал и мордовал до усрачки.
- Да, сэр, - ответил лейтенант.
У капитана отвисло веко.
- Я уже устал от вашего вечного "да, сэр", - сказал он.
- Да-сссссс... - ответил лейтенант.
- Сэр? - позвал радист.
Капитан повернул тяжелую голову.
- Сэр, - сказал радист, - я сообщил в штаб о нашем местонахождении, а они говорят, что не имеют ничего доложить.
- Уж конечно, - хмыкнул капитан.
- Они говорят, что дождь затрудняет поиск.
Капитан нахмурился.
- Они взяли на себя труд указать нам на это обстоятельство?
- Да, сэр.
- Э... - предостерегающе произнес лейтенант Хепплуайт.
Капитан взглянул на него.
- Что, лейтенант?
- Ничего, сэр.
- Который теперь час, лейтенант?
- Четверть одиннадцатого, сэр.
- Я проголодался. - Капитан посмотрел через голову лейтенанта на забегаловку. - Почему бы вам не взять для нас кофе и датских булочек, лейтенант? Я угощаю.
- Там в окне табличка, сэр, и на ней написано, что они закрыты.
- Вероятно, ещё не готовы открыться после пожара, - вставил радист. То, другое помещение сгорело дотла.
- Лейтенант, - велел капитан, - ступайте постучите в дверь и узнайте, нет ли там кого. Если есть, спросите, могут ли они хоть приоткрыться и дать нам кофе с датскими булочками.
- Да, сэр, - ответил лейтенант и поспешно добавил: - То есть, я... э...
- А если нет кофе и датских булочек, - продолжал капитан, - то пусть устроят нам что-нибудь другое, мы будем признательны. Вы скажете им что, лейтенант?
- Э... скажу, сэр.
- Благодарю, - проговорил капитан и, забившись в угол, вперил пасмурный взор в стену дождя.
Лейтенант выбрался из машины, и его форменный дождевик тотчас промок до нитки. Тут и впрямь был ливень, самый настоящий потоп, которому наплевать на всех и вся. Лейтенант Хепплуайт захлюпал по лужам к забегаловке, только теперь отметив про себя, насколько у неё "закрытый" вид. Мало того, что в окне виднелась начертанная от руки надпись: "Закрыто", в забегаловке к тому же не горело ни единого огонька.
Над всем сооружением витал эдакий дух неготовности приступить к работе. Обугленные черные останки ранее стоявшей тут забегаловки со всех сторон обрамляли и новую, поскольку убрать их не успели. Новая забегаловка по-прежнему стояла на колесах и не имела никакой облицовки; заглянув в просвет под сооружением, лейтенант Хепплуайт увидел колеса легковушки и грузовичок, стоявшей позади забегаловки - единственные признаки возможного присутствия здесь человеческих существ.
Но больше всего забегаловка потрясла лейтенанта царившим здесь духом упадка. Это было одно из мелких предприятий, на которое посмотришь, и сразу ясно, что оно обанкротится меньше чем через полгода. Частично такое впечатление, разумеется, объяснялось дождем и пасмурным днем, а частично тем, что новая забегаловка стояла на старом пепелище. Но главное - окна. Слишком уж они были малы. Люди предпочитают закусочные с широкими окнами, подумал лейтенант, им нравится выглядывать на улицу и пялиться на поток машин.
В передней стене закусочной было две двери, но ни к одной из них не вела лестница. Лейтенант захлюпал к ближайшей и постучал в нее, не надеясь на какой-нибудь отклик. Он уже собирался повернуть восвояси, когда дверь вдруг чуть приоткрылась, и на пороге появилась худенькая пожилая женщина; она выглянула и посмотрела на Хепплуайта сверху вниз. Из уголка её рта торчала сигарета, которая заходила ходуном, когда женщина произнесла:
- Что вам угодно?
- Да вот подумали, - объяснил лейтенант, - нельзя ли малость разжиться тут кофе с датскими булочками?
Разговаривая, лейтенант был вынужден задрать голову, что при существующих обстоятельствах причиняло ему неудобства. Прежде козырек фуражки предохранял его лицо от дождя, но теперь лейтенант прямо-таки захлебывался.
- У нас закрыто, - объявила женщина.
В дверях появилась ещё одна. Она спросила:
- Что такое, Гертруда?
Эта женщина была поменьше ростом, носила шейный корсет и выглядела раздраженной.
- Он хотел кофе с датскими булочками, - ответила Гертруда. - Я объяснила, что у нас закрыто.
- У нас и впрямь закрыто, - подтвердила вторая женщина.
- Э... мы офицеры полиции, - сообщил сержант.
- Я знаю, - ответила Гертруда. - Это видно по вашему головному убору.
- И по машине, - добавила вторая женщина. - Там на борту надпись: "Полиция".
Лейтенант повернулся и посмотрел на патрульную машину, хотя и без того знал, что начертано на борту. Он снова метнул взгляд на женщин и сказал:
- Э... мы тут по служебным делам и думали, что, может, вы продадите нам немного кофе с датскими булочками, даже если у вас ещё не совсем открыто. - Он попробовал обаятельно улыбнуться, но получил в награду только полный рот дождевой воды.
- У нас нет датских булочек, - ответила раздражительная женщина в шейном корсете.
Настроенная более доброжелательно Гертруда сказала:
- Я бы и хотела выручить вас, но дело в том, что у нас пока нет электричества. Ничего ещё не подсоединено. Мы только что приехали. Я и сама не отказалась бы от чашки кофе.
- Если дверь останется открытой, тут будет чертовски холодно, проворчала раздражительная женщина.
- Что ж, спасибо и на этом, - произнес лейтенант.
- Вот мы откроемся, тогда и приходите, - пригласила Гертруда. Угостим вас кофе с датскими булочками за счет заведения.
- Непременно приду, - пообещал лейтенант и захлюпал по лужам восвояси, чтобы доложить обстановку. - У них нет электричества, капитал, сообщил он. - Они ещё ничего не стряпают.
- Даже нормальную верхушку холма, и то выбрать не умеем, - посетовал капитан и обратился к радисту: - Эй, вы!
- Сэр?
- Узнайте, нет ли в ближайшей округе патрульных машин.
- Да, сэр.
- Нам нужен кофе с датскими булочками.
- Да, сэр. Какой кофе вы предпочитаете?
- Слабый, три кусочка сахара.
Вид у радиста сделался совсем уж недужный.
- Да, сэр. Лейтенант?
- Черный, одна пилюля "Сладкого и гадкого".
- Да, сэр.
Пока радист принимал заказ у водителя, капитан повернулся к лейтенанту и спросил:
- Одна пилюля сладкого и чего?
- Так называют заменитель сахара, сэр. Для тех, кто сидит на диете.
- Так вы на диете?
- Да, сэр.
- Я почти вдвое тяжелее вас, лейтенант, и то не сижу на диете.
Лейтенант открыл было рот, но ему снова показалось, что правильного ответа найти не удастся, поэтому он счел за благо промолчать. Однако на сей раз и молчание оказалось ошибкой. Капитан насупил брови и спросил:
- Что вы хотите этим сказать, лейтенант?
- Я передал заказ, сэр, - доложил радист.
На время капитан отвлекся, поблагодарил радиста, расслабился и следующие десять минут угрюмо смотрел в окно, а потом подъехала ещё одна патрульная машина, которая привезла кофе и датские булочки. Капитан повеселел и был весел до тех пор, пока две минуты спустя не подкатила вторая патрульная машина, тоже с кофе и датскими булочками.
- Я должен был это предвидеть, - сказал капитан.
Когда одновременно подъехали третья и четвертая машины с запасами кофе и датских булочек, капитан рявкнул радисту:
- Скажите им, довольно! Скажите, пусть прекратят, скажите им, что довольно, скажите им, что я вот-вот лопну от всего этого.
- Да, сэр, - ответил радист и взялся за микрофон.
Тем не менее следующие пять минут ознаменовались прибытием ещё двух патрульных машин с кофе и датскими булочками. Капитан был убежден, что лучший способ поддержания дисциплины заключается в том, чтобы не сообщать низшим чинам о начале бардака, поэтому приходилось принимать и оплачивать каждую новую поставку, да ещё говорить "спасибо", и постепенно передвижной штаб наполнялся пластмассовыми стаканчиками с кофе и бурыми бумажными пакетами, набитыми датскими булочками. Запах промокшей униформы лейтенанта смешивался со смрадом столовского кофе, и общий дух все крепчал, даже окна начали запотевать.
Лейтенант сбросил с колен несколько деревянных лопаточек для размешивания и сказал:
- Капитан, есть мысль.
- Боже, сохрани, - ответил капитан.
- У работников этой забегаловки нет ни электричества, ни отопления, сэр. Честно сказать, они произвели на меня впечатление прирожденных неудачников. Почему бы не поделиться с ними излишками кофе и датских булочек?
Капитан призадумался.
- Полагаю, - рассудительно проговорил он, - это лучше, чем вылезти из машины и втоптать всю эту погань в щебенку. Действуйте, лейтенант.
- Благодарю вас, сэр.
Лейтенант взял в охапку картонный короб (четыре стакана кофе и четыре датских булочки), вылез из машины и понес его к забегаловке. Он постучал в дверь, и ему тотчас открыла Гертруда, по-прежнему державшая в уголке рта сигарету. Лейтенант сказал:
- Нам привезли больше снеди, чем нужно. Вот я и подумал, может, вам пригодиться...
- Еще как пригодится, - ответила Гертруда. - Право же, это очень мило с вашей стороны.
Лейтенант подал ей коробку.
- Если нужно еще, то у нас навалом.
Гертруда заколебалась.
- Э... ну...
- Может, вас не четверо, а больше? Нам все это девать некуда, честное слово.
Кажется, Гертруде не хотелось говорить, сколько человек в забегаловке - вероятно, чтобы не злоупотреблять щедростью лейтенанта. Но в конце концов она ответила:
- Э... ну... нас тут семеро.
- Семеро? Ого! Должно быть, вы и впрямь трудитесь, засучив рукава.
- Да, конечно, - подтвердила она. - Это действительно так.
- Наверно, хотите открыть побыстрее.
- Да, желательно открыть, - кивнув, ответила Гертруда, и сигарета в уголке её рта запрыгала. - Тут вы попали в самую точку.
- Сейчас принесу еще, - сказал лейтенант. - Я мигом.
- Право же, вы очень добры, - улыбнулась Гертруда.
Лейтенант вернулся к патрульной машине и открыл заднюю дверцу.
- Им не помешала бы добавка, - объявил он, беря ещё две коробки.
Капитан одарил его насмешливым взглядом умудренного жизнью человека и сказал:
- Вы таскаете кофе с датскими булочками в забегаловку, лейтенант.
- Да, сэр, я знаю.
- И это не кажется вам странным?
Лейтенант бросил возиться с кофейными стаканчиками.
- Сэр, - сказал он, - вся эта история рождает во мне такое чувство, будто я лежу в больнице на серьезной операции, и этот день представляется мне чем-то вроде грез, переживаемых под наркозом.
Похоже, капитану стало любопытно.
- Думаю, такая мысль весьма утешительна.
- Да, сэр.
- Х-мммммм...
Лейтенант понес к забегаловке партию кофе и датских булочек. Гертруда встретила его у дверей.
- Сколько мы вам должны?
- О, что вы, забудьте об этом, - ответил лейтенант. - Когда будете в деле, я как-нибудь загляну и съем у вас бесплатный чизбургер.
- Мир стал бы куда лучше, будь все офицеры полиции похожи на вас, сказала Гертруда.
Лейтенанту и самому нередко приходила в голову такая мысль. Он скромно улыбнулся, вляпался ногой в лужу и ответил:
- Э... что ж, рад стараться.
- Убеждена в этом. Благослови вас Господь.
Лейтенант со счастливой улыбкой вернулся к патрульной машине, где увидел вновь скуксившегося капитана, злющего и с насупленными бровями.
- Что-нибудь не так, сэр?
- Я просто попробовал этот ваш наркоз.
- Правда, сэр?
- Меня не оставляет тревога за исход операции.
- Я всегда представляю, что у меня аппендицит, сэр. Ведь он, в сущности, не опасен.
Капитан покачал головой.
- Просто это не в моем духе, лейтенант. Я смотрю правде в глаза.
- Да, сэр.
- И вот что я вам скажу, лейтенант. Этот день кончится. Он не может длиться вечно. Этот день кончится. Еще настанет день, когда этому дню настанет конец.
- Да, сэр.
Вялотекущая беседа продолжалась ещё некоторое время. Даже после того, как капитан расщедрился на двенадцать стаканчиков кофе и столько же датских булочек, на каждого члена передвижного штаба пришлось по три порции. Весь кофе они не осилили, но датские булочки умяли и теперь впали в ленивую сонливость. Водитель крепко уснул, капитан задремал, а лейтенант то клевал носом, то вдруг вздрагивал и просыпался. Радист пребывал более-менее в сознании, хотя и сбросил ботинки, привалился головой к окну и вяло опустил на колени руку, державшую микрофон.
Так и плелось еле-еле это утро;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27