Один из величайших буддийских мастеров сказал:
«Ибо пока продолжает существовать пространство и пока остаются живые существа, – до тех пор да пребуду и я в каждой форме, внося своё сердце в рассеяние страдания в этом мире».
Это не означает, что мы создаём возвеличивающее или раздутое представление о себе. Это не «мы», не наше малое «я», как индивид, спасёт мир. Скорее, это освобождённость от пребывания где-то в другом месте. Мы желаем находиться только там, где находимся, вступать во все аспекты жизни и открывать, что в каждой сфере существуют справедливость, сострадание, терпенье и добродетель – и что мы можем их найти.
Нет никакого предопределённого повествования, которому должен следовать бодхисаттва. Жить подобно бодхисаттве – значит прикоснуться к духу Будды внутри нас и дать ему возможность светиться в нашей собственной индивидуальной жизни. Буддийская история наполнена тысячами разнообразных, описаний того, как дух бодхисаттвы способен проявляться в этом мире. Бодхисаттвы существуют повсюду. Один из моих учителей много лет жил в пещере, безмолвно излучая в мир сострадание. Другой был очень богатым бизнесменом, который также вёл во всём мире интенсивные курсы медитации для десятков тысяч учеников. Его учителем был высокопоставленный член правительства Бирмы; он заставлял правительственных служащих своих учреждений медитировать в начале каждого рабочего дня. Женщина, жившая в Калькутте с дочерью и внуками жизнью простой домохозяйки, была одним из величайших буддийских йогинов и мастеров; она учила в своей однокомнатной квартире и давала изумительные благословения всем своим посетителям. Другая была медицинской сестрой и работала с умирающими; ещё одна – учительницей маленьких детей. Некоторые учителя были суровыми, другие – весёлыми; одни жили в лесах, другие – в монастырях и ашрамах, а иные – в гуще больших городов, занимаясь обычной работой, живя в обычных семьях.
Во всех этих случаях в их действиях проявлялся дух мудрости и сострадания. Они действовали исходя из своей природы будды, связывавшей их со всеми живыми существами. Они не испытывали вожделения к собственным личным повествованиям, а жили в связи с целым. Недавно несколько тибетских лам в красных одеяниях посетили Нью-Мексико, так как один ученик пригласил их совершить совместный полёт на воздушном шаре, поднимаемом горячим воздухом. Но когда на следующее утро они туда прибыли, оказалось, что место для полёта найдётся только для одного монаха. Репортёр, освещавший в печати это событие, спросил других, не чувствуют ли они разочарования. «Нет», – отвечали они, – и, улыбнувшись, продолжали: «Он полетит для нас всех». Для бодхисаттвы радость заключается в счастье всех живых существ.
Благодаря духу бодхисаттвы наша личность уходит от мелкого чувства «я», от повествований, которые говорят: «я слаб», «мне нужно то-то», «я сержусь», «я надеюсь получить то-то». Когда отпадают эти мелочные представления, возникает основа для доверия, которое не стремится подчинить себе жизнь или обладать ею. Вместо этого, когда мы присутствуем в тайне всего существующего, возникают великое счастье и удовлетворённость. Наше сердце становится более прозрачным, а окружающие нас повествования – ясными.
Мы можем распознать повествования, возникшие от наших родителей, от окружающего нас общества, от нашей школы, от наших наставников, от средств массовой информации. Мы можем увидеть то страдание, которое возникает, когда мы теряемся в них, охваченные страстью, неискусные, когда действуем, исходя из драмы, не понимая её урока. Тогда мы научаемся слушать так, как слушал Сиддхартха, – не привязываясь к какой-то одной, отдельной истории, не будучи только жертвой или победителем, только духовной или только материалистической личностью; мы можем слушать и открывать, как одно дыхание воздействует на весь танец, как весь танец вокруг нас воздействует на каждое из наших дыханий. Мы можем открыть в себе способность выйти из какого-то повествования, возможность преобразовать миф – сделать из мифа печали миф искупления, из мифа трудности – миф триумфа сострадания и прощенья.
Пробуждённое сердце способно ответить на ключевой вопрос, поставленный Буддхагхошей, великим буддийским мудрецом: «Кто способен растворить переплетения этого мира?» Мы открываем чудо: каждое творение ума и сердца доступно преобразованию.
Труд бодхисаттвы состоит в том, чтобы распутывать путаницу и печали этого мира. Открытие своего сострадательного сердца может развязать наши горести; пробуждение взора мудрости способно развязать наши заблуждения. Если вы желаете знать, что это может означать для мира, вспомните утверждение Маргарет Мид: «Не думайте, что небольшая группа людей не в состоянии изменить этот мир. На самом деле это единственное, что такая группа всегда делала».
Когда мы открываем способ создания болезненных повествований своей жизни, тогда мы можем научиться их распутывать. В романе Курта Воннегута «Бойня номер пять» есть описание того, что происходит, когда однажды вечером лента кинокартины о второй мировой войне случайно оказалась запущенной в обратном порядке:
«Американские самолёты, продырявленные, заполненные ранеными и трупами, поднялись назад со взлётного поля в Англии. Над Францией несколько немецких истребителей летели за ними в обратном направлении, втягивая в себя пули и осколки снарядов из некоторых самолётов и членов экипажа. То же самое они сделали со сбитыми американскими бомбардировщиками на земле; а эти бомбардировщики взлетели назад и присоединились к формированию.
Эскадрилья летела назад над немецким городом, объятым пламенем. Бомбардировщики открыли дверцы своих бомбовых отсеков; они проявили чудесный магнетизм, который сжал огни, собрал их в цилиндрические стальные контейнеры и поднял эти контейнеры в нижние части самолётов. Контейнеры были аккуратно убраны в бомбодержатели… Однако оставалось ещё несколько раненых американцев, и некоторые из бомбардировщиков оставались в неисправности. Однако над Францией вновь поднимались немецкие истребители, делая всё и всех такими же исправными как новые.
Когда самолёты вернулись на базу, стальные цилиндры были вынуты из бомбовых отсеков и на кораблях перевезены обратно в Соединённые Штаты, где на заводах днём, и ночью велась работа – разбирались контейнеры, а их опасное содержимое разделялось на минералы. Трогательное обстоятельство – работали главным образом женщины. Затем минералы отправляли к специалистам в отдалённые районы. Их делом было упрятать эти минералы в почву, умело скрыть в ней, так чтобы они никогда и никому более не повредили».
Печали, созданные умом, можно распутать. Мы способны распутать свои печали и раскрыться для той великой песни, которая превыше всех повествований, для дхармы, которая вне времени. Мы можем двигаться в жизни, играя свою роль, но каким-то образом оставаясь свободными от неё. Когда повествования более не связывают нас, мы открываем в них нечто более значительное. Мы обнаруживаем, что внутри самих ограничений формы, внутри нашей мужественности или женственности, внутри наших качеств родителей и детей, внутри земного тяготения и смены времён года существуют свобода и гармония, которых мы так долго искали. Наша индивидуальная жизнь представляет собой выражение всей тайны, и в ней мы можем пребывать в самом центре движения, в центре всех миров.
Медитация: о невозмутимости
Невозмутимость – это чудесное качество, простор и уравновешенность сердца. Хотя невозмутимость растёт естественно с нашей практикой медитации, её можно также культивировать, и это происходит столь же естественно и систематически, как это было при культивировании любящей доброты и сострадания. Мы способны почувствовать эту возможность равновесия сердца среди всей жизни, когда признаем тот факт, что жизнь нам не подчиняется. Мы представляем собой малую часть великого танца. Даже несмотря на то, что мы можем культивировать безграничное сострадание к другим и бороться, дабы облегчать страдания в этом мире, всё же будут существовать многие ситуации, на которые мы не в состоянии воздействовать, Хорошо известная молитва о безмятежности гласит: «Да обрету я безмятежность, чтобы принимать те вещи, которые не могу изменить, да обрету я смелость изменять те вещи, которые могу изменить, да обрету я мудрость, чтобы знать различие между ними». Мудрость признаёт, что все существа – наследники собственной кармы, что каждое из них действует и получает плоды своих действий. Мы можем глубоко любить других и предлагать им содействие; но в конце концов им надо учиться самим, быть источником собственного спасения. Невозмутимость сочетает понимание ума с сострадательным сердцем.
Для культивирования невозмутимости сядьте в удобной позе с закрытыми глазами. Обращайте некоторое внимание на дыхание, пока тело и ум не успокоятся. Затем начните медитацию с размышления о преимуществах ума, обладающего равновесием и невозмутимостью. Ощутите, каким даром может быть внесение мирного сердца, в окружающий вас мир. Позвольте себе почувствовать внутреннее ощущение равновесия и лёгкости. Затем начните повторять такие фразы: «Да пребуду я в равновесии и в мире!» Признайте, что все сотворенные вещи – радости, печали, приятные события, люди, строения, животные, народы, даже целые цивилизации, – возникают и исчезают. Пребывайте среди них, повторяйте: «Да научусь я видеть возникновение и исчезновение всей природы с невозмутимостью и уравновешенностью, да пребуду я открытым, уравновешенным и мирным!» Признайте, что все существа – это наследники собственной кармы, что их жизни возникают и исчезают в соответствии с созданными ими же условиями и делами: «Да внесу я сострадание и невозмутимость в мировые события, да обрету я равновесие, невозмутимость и мир!»

Глава 23. Просветление – тесная близость со всеми вещами
«Какой это прекрасный способ двигаться по этому миру – принося свои благословения всему, к чему мы прикасаемся. Почитать, благословлять, приветствовать от всего сердца – это никогда не делается каким-то возвышенным или монументальным образом, а проявляется в этот момент самым непосредственным и интимным путём».
Мастер дзэн Догэн, основатель школы сото дзэн в Японии, утверждал: «Быть просветлённым – значит находиться в тесной близости со всеми вещами». Воздух, которым мы дышим, ветер, который нас обдувает, земля, по которой мы ходим, другие формы жизни вокруг нас, самые близкие нам в нашей жизни вещи – это и есть место нашего сна или нашего пробуждения. Как сказал об этом один мой камбоджийский учитель: «Духовная практика относится к еде – где мы едим, что едим и как едим. Часто мы пытаемся съесть других людей, но не позволяем им съесть нас; и Будда плачет, когда видит это страдание». В конце концов, мы можем видеть в этом факте или мир, где все мы едим и где едят всех нас, или тот мир, где у всех у нас есть возможность питать друг друга.
В начале нашего духовного путешествия мы осознаём, что многое из того, что мы делаем, представляет собой способ искать возможность любить и быть любимыми. Мы начали эту книгу с исследования вопроса: «Хорошо ли я любил?» Может быть, просветление тесной близости – то же самое, что любовь. И всё же любовь таинственна. Разве любовь – нечто такое, что мы можем сделать? Одна старая женщина, пациентка приюта для неизлечимых, управляемого Центром дзэн в Сан-Франциско, уже будучи пожилой, провела последние годы своей жизни бездомной, на улицах. Когда её приняли в приют и окружили заботой, она заинтересовалась духовной жизнью окружающей её общины дзэн; и даже на пороге смерти она решила заняться практикой учений пробуждения и сострадания. Однажды утром директор приюта пришёл навестить её; смутившись, она сказала: «Я думала и продолжаю думать обо всей этой беседе, об освобождённости и любви. Это кажется настолько важным; но я не в состоянии представить себе, что делать сначала – освобождаться или любить?» Пожалуй, оба эти переживания представляют собой одно и то же.
Любовь таинственна. Мы не знаем, что это такое, но знаем, когда она налицо. Если мы ищем любовь, мы должны спрашивать, где её найти. Она здесь только в это мгновенье. Любить в прошлом – это просто воспоминание. Любить в будущем – фантазия. Есть только одно место, где можно найти любовь, где можно найти близость и пробуждение, и это место – в настоящем. Когда мы живём в своих мыслях о прошлом и будущем, всё кажется далёким, поспешным или неосуществлённым. Единственное место, где мы способны по-настоящему любить дерево, небо, ребёнка или любимого человека, – это здесь и сейчас. Эмили Дикинсон писала: «Пока не умрёт первый друг, мы думаем, что экстаз безличен; но тогда мы узнаём, что друг был чашей, из которой мы его пили, чашей, всё ещё нам неизвестной».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70