– Откуда ты только такая вывалилась! – презрительно процедила Таня. – Каждый, кто хоть раз бывал в гипердрайве, знает, что необитаемых миров не бывает! Бог заселил людьми всю Галактику!
– О, Господи, – шумно выдохнула и покачала головой Наоми не в силах более выносить беспросветную тупость экономиста. Однако для Хелен это восклицание послужило не более чем еще одним доказательством правоты пилота.
– А вдруг здесь живут каннибалы? – осторожно поинтересовалась она.
– Дура. Ты знакома хоть с одним людоедом? – вопросом на вопрос ответила Роу. – И я не знакома, и Таня и даже Наоми! А уж она-то знает всех чудаков в Ойкумене. Они к ней прямо-таки словно мухи на навоз липнут... Каннибалов ни когда не было, и нет. Это сказки для самых маленьких! Я просто не ожидала от тебя такого... Пусть ты там у себя в банке шлюха распоследняя, пусть ты через постель коротышки карьеру делала, но верить в детские сказки – это уже совсем...
– Я не спала с господином Танкелевичем, – рассеянно проговорила Хелен и слегка порозовела.
Некоторое время ее ни кто не тревожил. Наоми, у которой даже живот подвело от смеха старательно сдерживаемого внутри, надвинула на глаза защитный щиток шлема и притворилась спящей. Таня меланхолично водила пальцем по галокарте архипелага, где челнок должен был совершить посадку.
Одна Белла Роу была занята действительно важным делом.
Плоскобрюхое суденышко вынырнуло, наконец, из-под толстой подушки облаков разгуливающего над мелким бесконечным океаном гигантского циклона и перед Роу открылся удивительный вид неизвестного мира. Почти точно за кормой челнока в красно-зеленый омут небес уползал огромный ярко-алый Антарес-А. Подсвечиваемые его теплыми лучами скопления туч наливались иссиня-черным. Бурлила стихия. Циклон сражался с огромной звездой.
Впереди отважный кораблик поджидала ночь. Незнакомые звезды, сплетаясь в непривычные созвездия, высвечивали на кромке абсолютной тьмы, в то время как по эту сторону терминатора все еще царствовал Антарес.
Зачарованная этой феерией красок, Роу, нем не менее не выпускала из крепких рук штурвал скачущего в тугих потоках воздуха корабля.
– А что если местные нас убьют, а золото украдут? – отвлекла Хелен пилота от созерцания божественного величия дикой природы.
– Чего? – неожиданно мягко выговорила Роу.
– Они же могут нас поймать и убить. А золото украсть, – усиленно вращая глазами, чтобы не смотреть в иллюминаторы на стремительно летящую под брюхом кораблика поверхность планеты, заявила толстушка.
– Перестань нести чушь! – выручила товарку Таня. – Оглянись! Меня все считают симпатичной, но это они скромничают. Я то знаю, что мое тело близко к идеалу. Беллочка – шедевр природы. Дикая кошка против нее не имеет ни единого шанса, даже если дать ей в лапы топор. Наоми выиграла бы все конкурсы красоты... у себя в Африке. Ты... тоже очень даже привлекательная баба. Неужели мы, четыре лучших представительницы лучшей половины Земли, не сумеем соблазнить какого-нибудь местного императора? Да раз плюнуть!
– Ты только представь, как он станет прикасаться к соскам пышными усами, как начнет ласкать живот большими руками. Станет опускаться все ниже, ниже, ниже... – томным шепотом поддержала Роу. – Как вопьется языком в твое разгоряченное тело... Ты станешь стонать и изгибаться в экстазе...
Банковская служащая прикрыла глаза и облизала толстые губы. Спустя минуту, из-за ее зубок донесся слабый стон. Она явно обладала богатой фантазией.
– А он плюнет в сторону, отпихнет тебя и скажет: «эта дура даже сексом не умеет заниматься!» – быстро закончила Таня и ехидно засмеялась, вызвав новый поток рыданий обиженной Хелен.
– Я умею, – причитала она, размазывая влагу по одутловатому от слез, некрасивому лицу. – Я все умею!
– Некогда не лги нам, – строго, менторским тоном, приказала Роу. – Если ты понятия не имеешь, как доставить удовольствие себе и мужчине, то так и скажи. Тогда мы тебя поймем, пожалеем и научим. Иначе нам потребуются доказательства.
– Я умею, – тем не менее, продолжала выть Хелен. – Я все знаю. Я могу доказать...
– Если знаешь, так скажи, – презрительно выговорила Таня, – как мужчина может доставить женщине высшее удовольствие?
– Ну... – растерялась Хелен и сразу перестала плакать, – наверное... поцеловать ее... там.
– А покажи, как? – делая вид, словно все еще не верит, сказала командос и одним движением распахнула одежду.
– Отставить! – рявкнула Наоми. – Ты что?! Лесбиянка чертова?
– Потом повеселимся, – искренне пообещала союзнице Белла. – Сейчас начнется самое интересное. Держитесь крепче, сукины дочери!
Рев сгорающего в оплавившихся дюзах горючего взорвал хрупкую тишину обитаемой части маленького суденышка. Челнок, слегка клюнув носовой частью, завис на одном месте, а потом, быть может, излишне быстро, по мнению опытной в таких делах Роу, принялся опускаться на поверхность Антареса-II. Пыль, мелкие камешки, клочья травы и куски деревьев полетели в разные стороны, закрывая видимость. Тонкий зеленый столбик уровня драгоценного топлива сменился желтым, а следом и оранжевый. Наконец двигатели чихнули, и в полном безмолвии перегруженный корабль упал на планету.
– Этот корабль отлетался, – уверенно сказала Роу, когда стихли шипение воздуха из пробоин и скрипы перетрудившегося металла. – Даже Господь Бог не сможет поднять эту груду в небо. Все живы?
Малиновые огоньки шаловливо перескакивали с одной нежно-зеленой, почти белой в темноте, нити мха на другую, оставляя после себя лишь выжженную черно-зеленую медную проволоку. Всего за несколько минут язычки пламени вылизывали начисто целую горсть жесткого на ощупь топлива, и тогда приходилось давать им еще. Еще и еще, чтоб мной же рожденный костер не умер. Если я хотел отвлечься на что-либо еще, то давал духам огня другую пищу, такую, чтоб они были ей заняты подольше.
Но тогда единственной заботой было поддержание жизни в крохотном костерке, и поэтому пламя не баловал. Снова и снова вырывал из лежанки очередной клок горючего мха, расправлял его пружинящие волокна и осторожно укладывал на угли. А потом смотрел, как любопытные язычки, один за другим, сбегались на свежее лакомство.
Когда куча выгоревшей проволоки становилась слишком большой, когда, для того чтоб костер не погас, приходилось прижимать очередную порцию мха ближе к углям, я выдергивал и оббивал от земли о подошву обуви треглавую стрелу. Скрученные с ее помощью огарыши, как и велели Сударыни Рук, складывал в специальную сумку. Там уже много было таких измазанных сажей мотков. Очень много.
Много больше, чем у самого нелюдимого охотника из весей.
Звезды повернули наш мир, как говорят Сударыни Яви. Наступала вторая фаза ночи. Открыли смертоносные бутоны прекрасные Голубые Призраки, броньцы, громко кряхтя, распугивая мелкую живность, выползали из нор. Черный лес наполнился звуками пробуждающейся от краткого вечернего отдыха жизни.
Поднялся легкий ветер и вдалеке, на краю большой поляны, в самом центре которой я устроился, дерева застучали об остовы несчастных животных наполненными ядом и ожегом плодами. Вскоре взошла первая луна. Стало заметно прохладнее. Я бросил в огонь немного больший клок мха и поплотнее запахнул куртку.
Стройный хор лесных певцов дал сбой. Примолкли на секунду сумасшедшие шихи и гарлопы. Бронец замер в ожидании атаки. Дрогнул барабанный бой деревьев, как всегда бывает, когда под их ветви попадает новая жертва.
Холодок пробежал по спине. Полузабытое чувство, то ли ужаса, то ли восторга, коснулось души. Сердце вдруг забилось часто-часто, пальцы ослабли. Мне пришлось хорошенько потрясти головой, чтоб снять наваждение. Разум снова овладел телом, но от этого не перестал волноваться.
Непослушные пальцы слишком долго возились с завязками. Я рискнул и вышел из безопасного, очерченного светом костерка, круга еще не полностью одетым. У меня еще было время...
Пес, всего один, но я не сомневался, что вся стая где-то неподалеку, осторожно ступил на край поляны. Его чуткие ноздри поймали ветер, острые глаза обшарили одинокую фигуру. Пес неслышно подошел ближе, сел шагах в пяти от меня и, широко открыв пасть, обнажив ужасные клыки, выдавил из себя, как мне показалось, лениво:
– У-аа-р-ау уой.
У самого удачливого охотника из черных горных лесов проклятых долин не было бы ни единого шанса против этого живого воплощения Смерти. И даже у меня, Воя Прави, единственного, кого гора выбрала стать Воем, этого шанса не было бы. Если бы псы были нашими врагами...
Та, которую я ждал уже целый цикл, с тех пор как гора после шестнадцати дождей выпустила меня полностью подготовленным, была уже близко и пес пришел сообщить об этом. Я опустился на одно колено и сложил руки на груди так, чтобы зверь мог их видеть. Так мы и сидели. Пес и я.
Наконец она появилась. Спокойно и неторопливо пересекла открытое пространство, потрепала голову сидящего напротив животного и очутилась передо мной.
– Здоров ли ты, Вой Прави? – тихо сказала она, хорошенько, на сколько это позволял тусклый свет костра, меня рассмотрев.
Та, которую я так долго ждал, оказалась совсем молодой. Гораздо моложе меня. Дождей тридцать пять видели ее глаза. Я смотрел на ее лицо, и утихшее было волнение, вновь охватило душу. Она была первым человеком с тех пор, как Сударыня Судьбы отвела меня к горе Прави. Вдвойне почетно и волнующе, что встречала снова Сударыня.
Я молча смотрел на ее прекрасное чистое лицо, на чуть выбивающиеся из под тяжелого капюшона
непокорные светлые локоны, на блестящие отблесками первой луны глаза, на сурово поджатые губы. До
тех пор, пока не сообразил, что именно молчание и есть повод для ее недовольства. Я попытался,
было что-то сказать, но какой-то комок встал в горле мешая рождению слов. Я так давно не разговаривал с людьми.
– Здравия и тебе, Сударыня Око, – прохрипел я, когда пауза стала неприлично длинной.
– Этот огонь твой? – звонким девичьим голосом поинтересовалась она и, не дожидаясь ответа,
пошла к костру. Ее пес не двинулся с места и даже не отвел взгляда до тех пор, пока я не решил последовать за Сударыней.
– Ты запас много мха, – похвалила она. – Его должно хватить до самого утра.
– Я здесь... – забулькал, было, я в ответ и пришлось прокашляться, чтобы прочистить горло. – Я здесь давно, Сударыня.
Девушка расстегнула застежки на верхнем, лесном плаще, широко раскинула его полы поверх кучи приготовленного для костра мха и грациозно села. Ее зверь тут же выбрал место за спиной хозяйки.
– Гора хорошо тебя учила? – ловко скатывая очередной моток выгоревшей проволоки из огня,
спросила она, но я понял, что ответ необязателен и промолчал.
– Гора давно не выбирала среди людей Воев. Тебе сказали это? – снова заговорила Сударыня.
– Да, – все еще стоя, признал я.
– Садись, Вой, – догадалась она. – Нам предстоит ждать до самого утра.
Я взглянул на вольготно раскинутые полы плаща, на жесткую колючую траву вокруг костра и на багровый язык ужасного зверя торчащий из-за спины девушки. Потом собрал лесную одежду в тугой сверток и, пристроив его у огня, уселся.
– Там в головах, – вспомнил я про правду гостя, – торбочка моя. Подкрепись, сударыня...
Глаз пса предостерегающе сверкнул из-за плеча хозяйки, стоило мне только взмахнуть рукой в направлении девушки. Она, не глядя, нежно притронулась к лобастой башке животного и, даже не поблагодарив, занялась поисками пищи.
– Тебе следовало предусмотреть запас продуктов для тех людей, что должны прийти с горы, – строго выговорила она, обнаружив торбочку.
Я удивился. Сначала я удивился, и лишь потом вспомнил о правде.
– Я виноват, Сударыня Око, – бесцветным голосом сказал я и уткнулся взглядом в огонь, тут же поймав себя на мысли о том, что уже совсем не рад явлению этой...
Я так и не придумал, как же ее назвать. Скуден язык людей. Так и гора Прави, обучая меня науке Воя, часто сетовала на отсутствие нужных слов. В таких случаях Правь овладевала снами и я видел события и поступки людей которым не находил названий.
Ее взгляд я прямо-таки почувствовал. Словно палкой, она вытолкнула меня из воспоминаний. Волосы на спине снова встали дыбом. Кроме Сударыни на меня взирали ока десятков пришедших с хозяйкой зверей, которые теперь расположились чуть в стороне, на краю поляны. Я не мог их видеть. Ни один муж нашего мира не может их видеть, коли они сами того не пожелают. Но я Вой Прави, и поэтому мог их чувствовать.
По ее лицу я понял, что она снова мной недовольна. По правде, я должен был бы сильно
переживать, осознав это. Но вместо этого, пришлось подавить вспышку гнева в душе.
– Я – Сударыня Око, – медленно и от этого зловеще произнесла она, сверкая глазами. – За долгие времена в горе ты забыл Правду?!
– Нет, моя сударыня, – выдавил я, не удержался и тяжело вздохнул. – Я не забыл.
Девушка прищурила глаза и медленно кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26