Здесь море было еще обильнее населено, чем вблизи Нидароса, а земли стали пустыней. Места, пригодные для обитания богов и духов.
Безыменные архипелаги островов белели снегом птичьих гнездовий. Открывался глубокий фиорд в отвесных берегах невиданной высоты. Ни один викинг не мог бы подняться на берег и построить горд. Страшную скалистую пасть прикрывала сползающая с гор багрово-сизая туча. Из нее Тор метал в гранит золотой молот. А в море, над драккарами, сияло солнце.
Викинги молча искали амулеты под кафтанами. Гребцы же, чьи руки были заняты, шептали заклинания.
А из следующей расселины берега прямо в море лез глетчер, обрушивая в воду куски своего тела – ледяные горы, опасные, предательские айсберги.
2
– Течение усиливается, – заметил Оттару кормчий Эстольд.
«Черная Акула» приближалась к проливу. Несмотря на попутный ветер, все драккары шли на веслах. Прямым парусом не так легко управлять, и осторожный Эстольд не хотел доверяться ветру на неизвестной дороге. Драккары были верным оружием в руках кормчих лишь на веслах.
Эстольд улавливал быстроту течения опытом, который трудно передать в словах. Он улавливал силу течения по многим признакам, в которых движение драккара в отношении берега и известный темп гребли были лишь частью слагаемых. Оттар не ответил.
– Течение еще усилилось, – вновь заметил Эстольд через некоторое время.
– Ты боишься? – спросил ярл.
Такой вопрос не оскорбителен. Из всех викингов драккара один кормчий имеет право испытывать и опасения и страх. Стихии сильнее даже сынов Вотана. Кормчий держит не правило руля, а жизнь и смерть драккара и воинов.
– Я помню историю короля Гаральда Древнего, – ответил Эстольд.
Гаральд Древний заплыл на север дальше всех и едва не погиб в черной яме Утгарда, куда безвозвратно изливается море.
– Плыви, пока это действительно не сделается опасным, – спокойно сказал ярл. – Гаральд успел повернуть, успеем и мы. Мои драккары лучше Гаральдовых, – добавил Оттар, который тоже чувствовал необычную силу течения.
Драккары неслись к берегу. Эстольд заметил залив и направил флотилию туда.

«Черная Акула» подпустила другие драккары ближе. Оттар видел тревогу кормчих и свободных от гребли викингов. Большинство не воспользовалось правом спать между сменами на веслах.
В небольшом заливе нашелся удобный для причала берег. Оттар в сопровождении четырех кормчих и нескольких десятков викингов вскарабкался на высокий берег. Поднимались тучи птиц, которые с оглушающим гамом заслоняли солнце. Со второго, еще более высокого мыса открылась тайна Северного моря.
Шли часы прилива, и внизу, на колоссальной глубине, кипела черная яма Утгарда. Усиленное высоким приливным валом могучее морское течение дико врывалось в пролив и из пролива в фиорд. Не найдя выхода, вода, взлетая на вспененные берега, неслась в свирепом грандиозном водовороте. Викинги чувствовали, будто гора содрогалась под напором моря.
Страшное зрелище притягивало, томило неиспытанным чувством. Хотелось и броситься бежать, чтобы не видеть, и наклониться над бездной, повиснуть и – выпустить опору! Сзади, внушая странные и опасные желания, казалось, давило невидимым ветром, который холодил спины.
В воде что-то мелькнуло. Нужно было вглядеться, чтобы понять. Кит, затянутый в ловушку, сражался с бездной за свою жизнь.
Могучий зверь хотел вырваться в открытое море, где вода так мягка и добра. Он греб против течения плавниками и хвостом, греб всей мощью опытного пловца, как никогда не греб до этой минуты. Он стоял скалой против тяжелого вихря воды, бурля и взбивая пену еще выше, чем течение. Но он оставался на месте.
Увлекательное для викингов зрелище борьбы живого существа со смертью помогло им справиться с головокружением.
Кит напряг силы и сдвинулся. Напрасный успех! Громадный зверь опять остановился, как драккар на канате. О его усилиях свидетельствовали столбы воды.
Внезапно кит понесся вместе с течением. Трудно было уследить за его стремительным бегом. Хотел ли он использовать силу водоворота и вырваться? Или он просто не хотел сдаваться, пока был жив?
Бездна оказалась хитрее. Соединив силу течения с силой бега кита, она высунула ему навстречу камень. Она держала его наготове, прятала в пене, как убийца прячет короткий толстый меч под плащом.
Беспощадный удар! Таран в крепостные ворота. Над белой, взбитой пухом водой поднялось громадное тело. На мгновение кит встал на голову.
Затем он исчез и бессильно всплыл у другого края страшного фиорда-палача. Теперь кит безучастно несся в бурлящей воде, показывая то черную спину, то синевато-белое брюхо. Постепенно его затаскивало в воронку водоворота.
Один из викингов или слишком далеко нагнулся, увлеченный зрелищем, или поддался притяжению пустоты. Он молча упал. Тело ударилось о выступ, отскочило, расставив бесполезные руки-клещи, и рухнуло на узкую площадку над кипящим котлом. Секунду оно лежало. Вдруг высунулся чей-то язык и сдернул жертву. И сейчас же поток, в поисках новой добычи, облизал всю ступень.
Шум воды усиливался. Отражаемый стенами фиорда, усиливаемый тысячеголосым эхом, он преображался в дикий звериный рев. Так вот где едва не погиб древний король Гаральд! Он не солгал потомкам.
Но какой же это Утгард?! Действительно страшный, действительно чудовищный фиорд мог выпить море с таким же успехом, как сам Оттар – вычерпать ложкой даже самое мелкое озеро Нидароса…
Ярл оглянулся и увидел искаженные лица своих викингов. Они изменили себе и не стыдились обнаружить страх. А Эстольд и Эйнер были спокойны, как сам ярл. Они глядели вдаль. Пролив, который резко сужался между островами и фиордом, дальше расширялся, и за ним лежало свободное, открытое море.
– Древний Гаральд не был трусом, конечно, но, – и Оттар сделал паузу, – он был наверняка глупцом.
Эстольд ахнул от восхищения. Его ярл, его Оттар, вот это настоящий викинг! Пока Оттар с кормчими, глядя с высоты на открытое море, намечали дальнейший путь драккаров, прилив прошел свой высший уровень. Сила водоворота падала, грохот умолкал.
3
– Они не хотят плыть дальше, – предупредил ярла богатырь-телохранитель Галль. Его побратим и неразлучный соперник Свавильд добавил от себя:
– Одни кричали, другие молчали. Не хотят плыть. Дальше только Утгард – Локи.
– А чего хотите вы оба? – спросил ярл с насмешкой.
– Я хочу валландских женщин… – начал Галль.
– Нет, саксонок, – перебил Свавильд. – Зачем ты нас тащишь в пустыню?
– Довольно! – остановил ярл бессмысленную болтовню телохранителей. – Что вы будете делать, когда другие кричат?
– Всегда с тобой, – серьезно сказал Свавильд.
– Конечно, – поддержал Галль. – Мы их всех перебьем, крикунов. – Богатыри не ссорились, когда дело касалось верности ярлу.
Драккары почти опустели. Викинги ждали своего ярла на берегу с решительными и мрачными лицами. Опережая события, Оттар крикнул Галлю:
– Принеси мои руниры! И мой черный плащ!
Оттар скользил взглядом по толпе. Привыкнув видеть сразу много лиц, он отметил, что особенно недовольны были передние. В задних рядах чувствовалось больше нерешительности, чем раздражения. Были и просто безразличные. Кто-то хотел заговорить. Ярл, требуя молчания, поднял руку. В стороне Эстольд и Эйнар рассказывали тем, кто хотел их слушать, о спокойном море за опасным проливом.
Галль прибежал с плащом и кожаным мешочком. Черное шитье на красной коже изображало длинные и короткие черточки, соединенные в несложные фигуры. Это были знаки рунир – букв, способных передавать смысл речи и заклинать людей, духов и богов. Дети фиордов благоговели перед посвященными в тайный смысл рунир. У каждого был свой амулет со священными знаками, иногда приобретенный за высокую цену.
Телохранители раскинули плащ и отошли. Викинги сдвинулись поближе к ярлу, но ни один не решился переступить ближе десяти шагов. Оттар запустил руку в мешочек и вытащил несколько белых палочек длиной в четверть. На каждой была выжжена одна руна.
Вот «половина стрелы» –
, «лаугр», или «вода».
Вот «двуножие» –
, «ур», или «искра».
И «еловая ветка» –
, «ос», или «вход».
Все эти знаки хороши при гадании.
Но на следующих, оказавшихся в горсти, читалось совсем иное.
Вот «виселица» –
, «каун», или «чума».
И «распятый на столбе» –
, «гагль», он же «град».
Оба эти знака очень плохи, они предвещают беду со всех сторон: от моря, от камней и с неба. На последней палочке был знак, похожий на открывшего объятия друга –
, «науд», он же «близость». Хороший знак, когда нет «кауна» и «гагля», но очень опасный, когда следует за ними.
Зная, что на него смотрят, не спуская глаз, больше шестисот так или иначе взволнованных викингов, ярл медленно сел на плащ и закрылся полой.
Перед чтением гадания, которое решит судьбу похода в неведомые моря, нидаросский ярл вступал в общение с Вотаном.
Оттар размышлял. Гнездо будущего короля викингов можно устроить дальше, прикрывшись дурным фиордом, как щитом. Но эта неприступность будет лишь временной. Лапоны-гвенны создавали наибольшую часть богатства Нидароса. Здесь безлюдно. Чтобы впоследствии победить Черного и бондэров, нужно богатство и богатство. Через год у Оттара будет больше тысячи викингов, через семь или восемь лет – столько же тысяч сколько пройдет лет. Тогда он устроит Рагнаради для Черного и бондэров. Да, а на что же кормить и баловать викингов, строить драккары? Одних набегов мало, нужны богатые населенные земли.
Оттар незаметно положил обратно в мешочек опасные руниры «гагль» и «каун». Общение с Вотаном закончилось. Ярл откинул плащ и бросил палочки на черное сукно. Викинги надвинулись, как стадо голодных быков к корму.
Для тех, кто не мог подойти ближе или не понимал знаков, Эстольд громко возглашал руну за руной:
– Вода. Вход. Близость. Искра! Успех – несомненный – ждет – смелого!
Редко случалось, чтобы руниры ложились столь благополучно. Оттар закричал:
– На борт!
Кормчие повторили приказ. В числе первых, кто охотно побежал к «Черной Акуле», Оттар заметил варяга Горика. Хороший гребец и, вероятно, верный меч, он будет полезен.
Оттар внимательно присматривался к своим новым викингам: трусливые и слабые не нужны Нидаросу.
В других руках Горик был бы осужден вечно носить ошейник, хотя он не был купленным или взятым в бою траллсом. Но жадному Оттару было невыгодно заставить носить ошейник человека, выброшенного морем в подарок. Конечно, если он годился на лучшее, как Горик. Настоящего клейменого траллса ярл никогда бы не освободил.
Уже все были на местах и ждали своего ярла, вновь послушные и гибкие.
– Как вы могущественны, о руниры! – с иронией произнес Оттар начало всех заклинаний священными знаками. Он верил в гадания. Но еще больше верил в свою волю, в свой разум.
Ярлы и викинги взаимно клялись в соблюдении общих интересов, но отнюдь не в какой-либо другой, отвлеченной верности. Бывали случаи отказа викингов от похода, что не считалось предательством. Оттар хотел управлять не простым понуждением.
…Через три дня и ветер и течение понесли драккары на восток, а земля по-прежнему была справа. Пять дней флотилия неслась на восток, бессознательно огибая северный край земли фиордов. Затем ветер потянул с севера, а перед носами драккаров по-прежнему простиралось открытое море и земля по-прежнему лежала на правой руке!
Викинги поняли, что они окружили землю фиордов. Где они? Не Гандвик ли это, таинственное море колдунов, о котором никто ничего не знал?
В воде теснились стада неисчислимых китов и кашалотов. А птицы, тюлени, моржи летели и плыли прямо на юг. Эстольд посоветовал оторваться от пустынного, безлюдного берега и последовать примеру животных. На пятый день с того утра, когда флотилия вошла в Гандвик, с высокой мачты «Дракона» был замечен берег и на воде – несколько лодок, похожих на лапонские.



КНИГА ТРЕТЬЯ
«МОЛОТАМИ КОВАНО»

Я прошел через моря, где еще никто не
ходил. Поэтому здесь все – мое!
Скандинавские саги
Не только документы, но, что еще важнее, быт, нравы, государственность средневековой и новой Западной Европы явственно, неоспоримо показывают глубину исторического воздействия скандинавских пиратов…
Напор скандинавских завоевателей на Восток оказался неудачным. Союзы приильменских славян решительно и раз навсегда отбросили скандинавов. Но напор скандинавов на Запад, происходивший в VIII, IX и Х веках, оказался успешным. Эти события представляются весьма важными в мировой истории.


Часть первая
БЕДА ХУЖЕ СМЕРТИ


Глава первая
1
Две тяжело груженные расшивы издалека шли вниз по реке Ваге, гребли по течению, спешно махали тяжелыми веслами, спускались на Двину. Поморянский старшина Одинец вместе с товарищами кузнецами, подмастерьями и работниками возвращался из поездки за железной землей.
Идет одиннадцатое лето с того времени, когда Доброгина ватага новгородских повольников вышла на Вагу из Черного леса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67