Поэтому повсюду необходимы сторожа. Можно безнаказанно убить траллса. Но похитить его нельзя – это воровство.
Город расползается прямо от воды. Тесно, владения смыкаются дом с домом, стена со стеной, забор с забором. Кривые улицы, переулки, улочки и неожиданные тупики зловещего вида. Склады товаров и много веселых домов, где викинг, досужий купец и любой человек, обладающий деньгами, находят пиво, вино, мед, еду по своему вкусу и компанию таких же, как он.
Отсюда несется рев мужских голосов, вопли женщин, громовые песни и порой грохот бешеных драк. Выборные тинга не входят в веселые дома, их не касается происходящее внутри стен. Кому не нравится, может не искать шумного и случайного общества.
Иногда драки переходят в побоища, валятся убитые. Искалеченные гуляки и сцепившиеся, как стая псов, посетители вываливаются наружу, чтобы продолжить схватку под открытым небом по всем правилам уличного боя, хорошо известным скорым на руку викингам.
Тогда вмешиваются выборные тинга, и вмешиваются серьезно. Их пехота оцепляет обезумевший квартал, а тяжело вооруженная конница бьет, давит, режет, колет, не разбирая правого от виноватого, пока не будет восстановлен порядок.
В таких случаях для остывших, опомнившихся драчунов одно спасение – притвориться мертвым, так как упавших не добивают. Ведь это все же не настоящее сражение, и в войске тинга нет гасильщиков, которые в настоящем войске идут за бойцами и добивают раненых тяжелыми колодами-гасилами, похожими на трамбовки мостовщиков, или молотами, удобными для дробления шлемов и расплющивания лат.
В Скирингссале все дома, стены, склады и заборы деревянные. Камень и глина употребляются только для очагов. В сухие летние дни Скирингссал серый, в дожди – черный, а зимой грязно-бурый, как болотный мох, которым траллсы забивают пазы между бревнами. С удалением от береговой линии дома редеют и улицы обрываются, сменяясь проездами между расположившимися в совершенном беспорядке большими и малыми усадьбами.
Вокруг Скирингссала все удобные земли хорошо возделаны. К югу, до самых проливов, и по северному берегу, и к востоку, и в глубь земли преобладают владения бондэров. Свободные землепашцы, бондэры по рождению равны ярлам, они такие же потомки Вотана. Кровь одна. Племя фиордов. Но бондэры не занимаются набегами, они сами обрабатывают земли, и купленные траллсы в хозяйствах бондэров трудятся наравне с хозяевами. Будучи заняты землей только летом и то не каждую неделю, бондэры не сидят без дела и владеют многими ремеслами. Они добывают железные руды, изготовленное ими оружие и железные изделия имеют обеспеченный сбыт. Бондэры ткут, выделывают меха и кожи, гончарные вещи и многое другое.
Среди береговых бондэров есть отличные судостроители. Они принимают заказы на драккары, купеческие лодьи и баржи. И без заказов торгуют легкими лодками и челноками. Бондэры ведут торг своим зерном и своими изделиями. Бондэры носят оружие и умеют владеть им хотя не так хорошо, как викинги.
Те свободные ярлы, чьи владения вкраплены в районы, заселенные бондэрами, считаются с сильными и дружными бондэрами и остерегаются обидеть землепашца, ремесленника, рыболова.
Старейшины бондэров говорят на тингах полным голосом, не стесняются угрожать и приводят в исполнение свои угрозы. Некогда один король, раздражавший народ насилиями и распутством, был избран для принесения Вотану кровавой искупительной жертвы. Суровый приговор был вынесен голосами бондэров и приведен в исполнение их руками.
2
Рекин оставил Оттару в наследство усадьбу на дальней окраине Скирингссала. На участке длиной шагов в четыреста и шириной в триста осталось несколько десятков высоких тонких сосен с жидкими кронами. Под ними приютился длинный и низкий общий дом викингов с двойной крышей – зал, как в Нидаросском горде, семейные домики, как соты, дома для холостых, где викинги спали на двухъярусных полатях, склады, конюшни, избушки-загоны траллсов; тюрьмы для предназначенных к продаже и хлева для слуг. По мере увеличения богатств нидаросских ярлов появлялись наспех срубленные безобразные низкие кладовые с односкатными крышами и с дверями-воротами. Дом самого ярла был поднят на столбах среди беспорядка кладовых.
Старые воины не так подвержены опасным для дела увлечениям и страстям, как молодые, и обычно они скупы, недоверчивы. Викинг, который уже не мог вертеть весло, продолжал быть в умелых хозяйских руках ярла ценным орудием. Поэтому скирингссальский горд охраняли пятнадцать или двадцать престарелых героев моря, которыми управлял сухопутный ныне кормчий, безухий, однорукий, кривоногий Грам. Когда-то фризоны отрубили ему руку, оба уха и добирались до шеи. Викинга спас случай.
Со всей жестокостью злого калеки, который готов мстить каждому более слабому за свою беду, и с ядовитой ненавистью старика, к которому не вернется молодость, Грам следил, чтобы не бездельничали три десятка траллсов, бывших в его полном распоряжении.
Летом усадьба поддерживалась в порядке, заготовлялись сено и овес для шести лошадей, дрова на зиму. Но главным занятием охранителей усадьбы была торговля не распроданными за зиму товарами. Грам занимался торговым делом с горячим увлечением и холодным, прозорливым расчетом. Вместо ушей у старого викинга торчали два безобразных, как древесные грибы, обрубка, но ни увечье, ни отпущенные по моде викингов волосы до плеч не мешали Граму обладать тончайшим слухом.
Как брюхо волка, которому удалось загнать по насту откормленную для стола ярла молодую лошадь и сожрать ее без помехи, в одиночестве, так и память Грама была набита сведениями о спросе, предложении, ценах, сделках.
Грам встретил своего ярла и его жену перед воротами усадьбы и, по праву побратимства с Рекином, обнял Оттара своей единственной рукой. Грам знал Оттара с первой минуты его рождения, когда Рекин внес в общую залу Нидаросского горда красное голое тельце мальчика и высоко поднял его, чтобы все викинги могли видеть и засвидетельствовать законное рождение мужчины благородной крови. Грам побежал вперед, – старые кривые ноги еще отлично слушались, – как медведь взобрался по лестнице и исчез в доме ярла. Когда Оттар и Гильдис вошли, Грам сидел на корточках перед громадным камином, в котором уже давно были приготовлены сухие дрова, подтопка и береста. Зажав кремень и трут коленями, Грам успел высечь огонь и теперь раздувал пламя маленьким мехом, одну ручку которого он придерживал ступней. Грам произносил заклинания, призывающие счастье к семейному очагу.
Камин с трубой, поднимающейся над крышей, был новшеством. Высокое сооружение из колотого гранита целиком занимало торцовую стену дома, который весь состоял из одной комнаты. Везде в домах земли фиордов были очаги без труб. Считали, что дым, копоть и сажа так же очищают, как огонь и вода, что они полезны для здоровья и поддерживают силы. Люди фиордов привыкли сидеть в дыму, пока огонь в очаге не разгорался и дым не вытягивался через дыру в крыше или через открытую дверь.
В этом доме, благодаря камину, не было сажи. Налево помещалась женская постель – длинные мешки набитые пером и гагачьим пухом, под покрывалами тонкого новгородского полотна, подушки, теплое одеяло из тщательно подобранных красивых рысьих боков с подкладкой из спинок белок и другое, более легкое, горностаевое, снежно-белое с бахромой из черных хвостиков. Напротив помещалась мужская постель, из дуба, с одеялом волчьего меха. Доски когда-то служили палубой драккара – чтобы тот, кто ложился, и во сне ощущал неизгладимый временем любимый запах.
Покончив с разжиганием камина, Грам уселся на мужскую постель и притянул к себе своего ярла. Говорят, что в старом пне не найдешь свежего сока и что нечего искать улыбку на тупо-безжалостной морде кашалота. Но лицо Грама с коричневыми щеками, рассеченными, как сухая глина, морщинами, с бесформенным шишковатым носом, глазами в красных веках без ресниц и с длинной, грязно-седой бородой все же умело выразить радость.
– Как ты плавал? – спросил он Оттара.
– Как всегда. Хорошо.
Граму не были нужны рассказы Оттара. Все интересное он успеет услышать от Эстольда, Эйнара и других. Мажордом хотел сам говорить:
– Из богатой страны русских городов Гардарики привезли еще больше льна, пушнины и меда, чем прошлым летом. Они богатеют, да, они богатеют… Между прочим, я купил по дешевой цене двух отличных новых траллсов. Я был вынужден удавить двух ленивых готов.
Это была мелочь, но Грам испытывал особый вид раскаяния, угрызения жадной совести скряги, который сгоряча нанес убыток и спешит оправдаться хотя никто не просит оправданий. Почувствовав облегчение Грам продолжал:
– И еще, из Хольмгарда привезли много отличного воска и очень много прочных железных изделий и оружия, горшков, посуды, тканей. Да, это не нравится нашим бондэрам, ха-ха! Но и мне не нравится… А за китовое сало и кожи дают меньше, чем в прошлом году. Мясо и рыбу берут как всегда, сколько ни предложи. И вино и мед, конечно!..
Грам быстро и точно передавал торговые новости. Нидаросский ярл внимательно слушал, мгновенно соображая возможные выгоды или потери по сравнению со своими предварительными расчетами.
– Мало кашалотового воска. Не знаю, почему. Говорят, что кашалоты остались на севере. Арабы и греки ищут и хорошо дают за кашалотовый воск, очень хорошо… А?
Грам взглядом уперся в Оттара. Ярлу нечего было таить: его охота была удачна. Восхищенный Грам хлопнул Оттара по колену:
– Хорошо! Это очень хорошо!
Гильдис и женщины разбирали ящики и тюки с нарядами и украшениями. Взглянув на жену ярла, Грам потихоньку сказал:
– Араб Ибн-Малек привез очень красивых женщин, очень хороших, очень приятных, очень нежных, с мягкой кожей… А волосы, ах-а!..
Ярл презрительно дернул плечом. Сейчас он думал не о женщинах.
– Как хочешь, как хочешь, – скороговоркой согласился Грам. – И Грек Вальдмер привез очень хороших женщин, он дает их на время и не нужно брать их сюда, в дом, – добавил Грам потихоньку. – Но слушай, – продолжал старый викинг, – от русских опять привезли моржовые клыки, много моржовых клыков, больших, твердых как железо, чистых и пригодных для лучших работ. И длинные клыки неизвестного зверя, толщиной с мою руку. Русские опять сбили цены на моржовую кость, проклятье на них! Подумай, прежде они никогда не имели моржовой кости. Откуда они берут? Я не мог узнать, не мог… Ты получишь за твои клыки меньше, чем прошлым летом. А ты не встречал русских в твоих водах или за нашим Гологаландом?
– Нет. Если бы я встретил их, я привез бы эту кость, а не они.
– Ты прав, ты прав. Я должен узнать тайну русских, должен, должен, – внушал Грам самому себе. И он перешел к другим новостям: – Бондэры требуют отмены страндхуга. Они все уже сговорились между собой. И чтобы действительно никто не давал убежища изгнанным тингом… – Грам невольно понизил голос: – Среди других они особенно называют тебя, да… – Оттар не шевельнулся, и Грам продолжал: – И бондэры не хотят, чтобы ярлы держали мастерские с траллсами. Я говорю верно, верно, верно. Все это – правда. Слушай же! Ярл Гальфдан на их стороне. С ним Лодин, Троллагур, Тгорфред, Торольф, Сивенд, Эрлинг. – Грам перечислял сильных южных ярлов, чьи фиорды были окружены землями бондэров. – И слушай еще! На тинге Черный Гальфдан будет избран. Да. Будет. Он будет королем!
3
Дрова в камине пылали жарким огнем. Оттару стало душно. Он распахнул дверь и остановился на верхней ступеньке лестницы. Старый Грам выглядывал из-за плеча ярла. Рядом они казались героем и гномом из саг, которые рассказывают скальды.
Был легкий, приятный мороз. Серое небо опускалось к вершинам сосен над усадьбой Оттара. Еще недавно тихий угол кипел работой. Сотни ног растоптали и смешали с талой грязной землей чистый слой первого снега. Трудились все викинги и не хуже траллсов. Сначала следует разгрузить баржи и драккары, перенести товары в кладовые, а потом отдыхать. Перед викингами открывались месяцы беззаботной, бездумной зимовки в Скирингссале, полном развлечений.
Вместе со старыми, своими викингами Нидароса, работали новые викинги, покинувшие Грольфа. Тоже свои. Слухи о схватке нидаросского и хиллдурского ярлов уже бегут по Скирингссалу, ползут по фиордам. Придут новые викинги и будут просить места на румах великодушного, щедрого, богатого ярла Оттара. Пора спешить с заказами новых драккаров…
Сколько заказать и каких? Но есть ли время?
Гальфдан Старый, дед Гальфдана Черного, выгнал Гундера с юга. Для себя и для своего рода Гундер сумел свить гнездо в далеком Гологаланде. Гундер сумел забиться на север дальше всех свободных ярлов, и он расширил землю племени фиордов. Но навсегда ли потомки Гундера обеспечены и достаточно ли далеко отступил Гундер? Гальфдан старше Оттара на десять или одиннадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Город расползается прямо от воды. Тесно, владения смыкаются дом с домом, стена со стеной, забор с забором. Кривые улицы, переулки, улочки и неожиданные тупики зловещего вида. Склады товаров и много веселых домов, где викинг, досужий купец и любой человек, обладающий деньгами, находят пиво, вино, мед, еду по своему вкусу и компанию таких же, как он.
Отсюда несется рев мужских голосов, вопли женщин, громовые песни и порой грохот бешеных драк. Выборные тинга не входят в веселые дома, их не касается происходящее внутри стен. Кому не нравится, может не искать шумного и случайного общества.
Иногда драки переходят в побоища, валятся убитые. Искалеченные гуляки и сцепившиеся, как стая псов, посетители вываливаются наружу, чтобы продолжить схватку под открытым небом по всем правилам уличного боя, хорошо известным скорым на руку викингам.
Тогда вмешиваются выборные тинга, и вмешиваются серьезно. Их пехота оцепляет обезумевший квартал, а тяжело вооруженная конница бьет, давит, режет, колет, не разбирая правого от виноватого, пока не будет восстановлен порядок.
В таких случаях для остывших, опомнившихся драчунов одно спасение – притвориться мертвым, так как упавших не добивают. Ведь это все же не настоящее сражение, и в войске тинга нет гасильщиков, которые в настоящем войске идут за бойцами и добивают раненых тяжелыми колодами-гасилами, похожими на трамбовки мостовщиков, или молотами, удобными для дробления шлемов и расплющивания лат.
В Скирингссале все дома, стены, склады и заборы деревянные. Камень и глина употребляются только для очагов. В сухие летние дни Скирингссал серый, в дожди – черный, а зимой грязно-бурый, как болотный мох, которым траллсы забивают пазы между бревнами. С удалением от береговой линии дома редеют и улицы обрываются, сменяясь проездами между расположившимися в совершенном беспорядке большими и малыми усадьбами.
Вокруг Скирингссала все удобные земли хорошо возделаны. К югу, до самых проливов, и по северному берегу, и к востоку, и в глубь земли преобладают владения бондэров. Свободные землепашцы, бондэры по рождению равны ярлам, они такие же потомки Вотана. Кровь одна. Племя фиордов. Но бондэры не занимаются набегами, они сами обрабатывают земли, и купленные траллсы в хозяйствах бондэров трудятся наравне с хозяевами. Будучи заняты землей только летом и то не каждую неделю, бондэры не сидят без дела и владеют многими ремеслами. Они добывают железные руды, изготовленное ими оружие и железные изделия имеют обеспеченный сбыт. Бондэры ткут, выделывают меха и кожи, гончарные вещи и многое другое.
Среди береговых бондэров есть отличные судостроители. Они принимают заказы на драккары, купеческие лодьи и баржи. И без заказов торгуют легкими лодками и челноками. Бондэры ведут торг своим зерном и своими изделиями. Бондэры носят оружие и умеют владеть им хотя не так хорошо, как викинги.
Те свободные ярлы, чьи владения вкраплены в районы, заселенные бондэрами, считаются с сильными и дружными бондэрами и остерегаются обидеть землепашца, ремесленника, рыболова.
Старейшины бондэров говорят на тингах полным голосом, не стесняются угрожать и приводят в исполнение свои угрозы. Некогда один король, раздражавший народ насилиями и распутством, был избран для принесения Вотану кровавой искупительной жертвы. Суровый приговор был вынесен голосами бондэров и приведен в исполнение их руками.
2
Рекин оставил Оттару в наследство усадьбу на дальней окраине Скирингссала. На участке длиной шагов в четыреста и шириной в триста осталось несколько десятков высоких тонких сосен с жидкими кронами. Под ними приютился длинный и низкий общий дом викингов с двойной крышей – зал, как в Нидаросском горде, семейные домики, как соты, дома для холостых, где викинги спали на двухъярусных полатях, склады, конюшни, избушки-загоны траллсов; тюрьмы для предназначенных к продаже и хлева для слуг. По мере увеличения богатств нидаросских ярлов появлялись наспех срубленные безобразные низкие кладовые с односкатными крышами и с дверями-воротами. Дом самого ярла был поднят на столбах среди беспорядка кладовых.
Старые воины не так подвержены опасным для дела увлечениям и страстям, как молодые, и обычно они скупы, недоверчивы. Викинг, который уже не мог вертеть весло, продолжал быть в умелых хозяйских руках ярла ценным орудием. Поэтому скирингссальский горд охраняли пятнадцать или двадцать престарелых героев моря, которыми управлял сухопутный ныне кормчий, безухий, однорукий, кривоногий Грам. Когда-то фризоны отрубили ему руку, оба уха и добирались до шеи. Викинга спас случай.
Со всей жестокостью злого калеки, который готов мстить каждому более слабому за свою беду, и с ядовитой ненавистью старика, к которому не вернется молодость, Грам следил, чтобы не бездельничали три десятка траллсов, бывших в его полном распоряжении.
Летом усадьба поддерживалась в порядке, заготовлялись сено и овес для шести лошадей, дрова на зиму. Но главным занятием охранителей усадьбы была торговля не распроданными за зиму товарами. Грам занимался торговым делом с горячим увлечением и холодным, прозорливым расчетом. Вместо ушей у старого викинга торчали два безобразных, как древесные грибы, обрубка, но ни увечье, ни отпущенные по моде викингов волосы до плеч не мешали Граму обладать тончайшим слухом.
Как брюхо волка, которому удалось загнать по насту откормленную для стола ярла молодую лошадь и сожрать ее без помехи, в одиночестве, так и память Грама была набита сведениями о спросе, предложении, ценах, сделках.
Грам встретил своего ярла и его жену перед воротами усадьбы и, по праву побратимства с Рекином, обнял Оттара своей единственной рукой. Грам знал Оттара с первой минуты его рождения, когда Рекин внес в общую залу Нидаросского горда красное голое тельце мальчика и высоко поднял его, чтобы все викинги могли видеть и засвидетельствовать законное рождение мужчины благородной крови. Грам побежал вперед, – старые кривые ноги еще отлично слушались, – как медведь взобрался по лестнице и исчез в доме ярла. Когда Оттар и Гильдис вошли, Грам сидел на корточках перед громадным камином, в котором уже давно были приготовлены сухие дрова, подтопка и береста. Зажав кремень и трут коленями, Грам успел высечь огонь и теперь раздувал пламя маленьким мехом, одну ручку которого он придерживал ступней. Грам произносил заклинания, призывающие счастье к семейному очагу.
Камин с трубой, поднимающейся над крышей, был новшеством. Высокое сооружение из колотого гранита целиком занимало торцовую стену дома, который весь состоял из одной комнаты. Везде в домах земли фиордов были очаги без труб. Считали, что дым, копоть и сажа так же очищают, как огонь и вода, что они полезны для здоровья и поддерживают силы. Люди фиордов привыкли сидеть в дыму, пока огонь в очаге не разгорался и дым не вытягивался через дыру в крыше или через открытую дверь.
В этом доме, благодаря камину, не было сажи. Налево помещалась женская постель – длинные мешки набитые пером и гагачьим пухом, под покрывалами тонкого новгородского полотна, подушки, теплое одеяло из тщательно подобранных красивых рысьих боков с подкладкой из спинок белок и другое, более легкое, горностаевое, снежно-белое с бахромой из черных хвостиков. Напротив помещалась мужская постель, из дуба, с одеялом волчьего меха. Доски когда-то служили палубой драккара – чтобы тот, кто ложился, и во сне ощущал неизгладимый временем любимый запах.
Покончив с разжиганием камина, Грам уселся на мужскую постель и притянул к себе своего ярла. Говорят, что в старом пне не найдешь свежего сока и что нечего искать улыбку на тупо-безжалостной морде кашалота. Но лицо Грама с коричневыми щеками, рассеченными, как сухая глина, морщинами, с бесформенным шишковатым носом, глазами в красных веках без ресниц и с длинной, грязно-седой бородой все же умело выразить радость.
– Как ты плавал? – спросил он Оттара.
– Как всегда. Хорошо.
Граму не были нужны рассказы Оттара. Все интересное он успеет услышать от Эстольда, Эйнара и других. Мажордом хотел сам говорить:
– Из богатой страны русских городов Гардарики привезли еще больше льна, пушнины и меда, чем прошлым летом. Они богатеют, да, они богатеют… Между прочим, я купил по дешевой цене двух отличных новых траллсов. Я был вынужден удавить двух ленивых готов.
Это была мелочь, но Грам испытывал особый вид раскаяния, угрызения жадной совести скряги, который сгоряча нанес убыток и спешит оправдаться хотя никто не просит оправданий. Почувствовав облегчение Грам продолжал:
– И еще, из Хольмгарда привезли много отличного воска и очень много прочных железных изделий и оружия, горшков, посуды, тканей. Да, это не нравится нашим бондэрам, ха-ха! Но и мне не нравится… А за китовое сало и кожи дают меньше, чем в прошлом году. Мясо и рыбу берут как всегда, сколько ни предложи. И вино и мед, конечно!..
Грам быстро и точно передавал торговые новости. Нидаросский ярл внимательно слушал, мгновенно соображая возможные выгоды или потери по сравнению со своими предварительными расчетами.
– Мало кашалотового воска. Не знаю, почему. Говорят, что кашалоты остались на севере. Арабы и греки ищут и хорошо дают за кашалотовый воск, очень хорошо… А?
Грам взглядом уперся в Оттара. Ярлу нечего было таить: его охота была удачна. Восхищенный Грам хлопнул Оттара по колену:
– Хорошо! Это очень хорошо!
Гильдис и женщины разбирали ящики и тюки с нарядами и украшениями. Взглянув на жену ярла, Грам потихоньку сказал:
– Араб Ибн-Малек привез очень красивых женщин, очень хороших, очень приятных, очень нежных, с мягкой кожей… А волосы, ах-а!..
Ярл презрительно дернул плечом. Сейчас он думал не о женщинах.
– Как хочешь, как хочешь, – скороговоркой согласился Грам. – И Грек Вальдмер привез очень хороших женщин, он дает их на время и не нужно брать их сюда, в дом, – добавил Грам потихоньку. – Но слушай, – продолжал старый викинг, – от русских опять привезли моржовые клыки, много моржовых клыков, больших, твердых как железо, чистых и пригодных для лучших работ. И длинные клыки неизвестного зверя, толщиной с мою руку. Русские опять сбили цены на моржовую кость, проклятье на них! Подумай, прежде они никогда не имели моржовой кости. Откуда они берут? Я не мог узнать, не мог… Ты получишь за твои клыки меньше, чем прошлым летом. А ты не встречал русских в твоих водах или за нашим Гологаландом?
– Нет. Если бы я встретил их, я привез бы эту кость, а не они.
– Ты прав, ты прав. Я должен узнать тайну русских, должен, должен, – внушал Грам самому себе. И он перешел к другим новостям: – Бондэры требуют отмены страндхуга. Они все уже сговорились между собой. И чтобы действительно никто не давал убежища изгнанным тингом… – Грам невольно понизил голос: – Среди других они особенно называют тебя, да… – Оттар не шевельнулся, и Грам продолжал: – И бондэры не хотят, чтобы ярлы держали мастерские с траллсами. Я говорю верно, верно, верно. Все это – правда. Слушай же! Ярл Гальфдан на их стороне. С ним Лодин, Троллагур, Тгорфред, Торольф, Сивенд, Эрлинг. – Грам перечислял сильных южных ярлов, чьи фиорды были окружены землями бондэров. – И слушай еще! На тинге Черный Гальфдан будет избран. Да. Будет. Он будет королем!
3
Дрова в камине пылали жарким огнем. Оттару стало душно. Он распахнул дверь и остановился на верхней ступеньке лестницы. Старый Грам выглядывал из-за плеча ярла. Рядом они казались героем и гномом из саг, которые рассказывают скальды.
Был легкий, приятный мороз. Серое небо опускалось к вершинам сосен над усадьбой Оттара. Еще недавно тихий угол кипел работой. Сотни ног растоптали и смешали с талой грязной землей чистый слой первого снега. Трудились все викинги и не хуже траллсов. Сначала следует разгрузить баржи и драккары, перенести товары в кладовые, а потом отдыхать. Перед викингами открывались месяцы беззаботной, бездумной зимовки в Скирингссале, полном развлечений.
Вместе со старыми, своими викингами Нидароса, работали новые викинги, покинувшие Грольфа. Тоже свои. Слухи о схватке нидаросского и хиллдурского ярлов уже бегут по Скирингссалу, ползут по фиордам. Придут новые викинги и будут просить места на румах великодушного, щедрого, богатого ярла Оттара. Пора спешить с заказами новых драккаров…
Сколько заказать и каких? Но есть ли время?
Гальфдан Старый, дед Гальфдана Черного, выгнал Гундера с юга. Для себя и для своего рода Гундер сумел свить гнездо в далеком Гологаланде. Гундер сумел забиться на север дальше всех свободных ярлов, и он расширил землю племени фиордов. Но навсегда ли потомки Гундера обеспечены и достаточно ли далеко отступил Гундер? Гальфдан старше Оттара на десять или одиннадцать лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67