Он мог догадаться, кто такой Боудри, и попытаться таким способом избавиться от него. Недаром в спутники ему он выбрал Боба Хесса. Хесс был слишком вспыльчивым, чтобы ехать на разведку в незнакомый город, где следовало соблюдать осторожность.
Но делать было нечего, кроме как подчиниться. У костра слышался приглушенный разговор, но Каспар уже присоединился к Боудри, поэтому Чик не узнал, о чем идет речь.
Наступил решающий момент, Боудри чувствовал, что Квин его подозревает. В любом случае он не принадлежал к их банде: просто человек, прячущийся от закона, едущий по одной с ними тропе, и пришло время от него избавиться.
Когда они направились в город, он почувствовал нарастающее напряжение в красноречивом молчании спутников. Это было угрюмое, нарочитое молчание, которое не могли нарушить его вопросы. Он не рассчитывал на ответы Боба Хесса, но Каспар обычно был разговорчивым.
Каспар ехал рядом с Боудри, а Хесс — на корпус лошади сзади, опасность становилась очевидной. Подозревал ли его Джон Квин или нет, он решил избавиться от человека по имени Шеп Харви.
В городе они рысью подъехали к коновязи у «Фронтиер-Хаус». Внутри с полдюжины человек стояли у бара, а еще несколько сидели за карточными столами. Чик подошел к бару и заказал выпивку для Каспара.
Неожиданно шум салуна нарушил голос Боба Хесса:
— Эй, Шеп! Поди сюда на минутку.
Чик Боудри инстинктивно обернулся, чувствуя фальшь в голосе Хесса. Он выпрямился, понимая, что если пойдет на зов Хесса, то оставит Каспара за спиной. А пока оба бандита оставались по одну сторону от Чика.
— Иди сам сюда, — ответил он. — У меня тут выпивка.
За карточным столом последовал короткий разговор, затем один игрок встал и направился в сторону Чика. Он прошел мимо Хесса, и Боудри увидел торжество в его глазах, которое тот пытался скрыть.
Молодой парень, около двадцати, с жестким, безрассудным лицом, шел нарочито раскачивающейся походкой. Через год или два он это бросит. Крутым ребятам не обязательно афишировать свое превосходство.
Парень остановился футах в двенадцати и сказал:
— Меня зовут Шеп Харви!
Боудри почувствовал, как дрогнуло сердце, хотя он и ожидал нечто подобное. Его лицо не изменилось.
— Как интересно! Рад с вами познакомиться.
Харви заколебался. Его слова должны были смутить Боудри. Хесс тоже выглядел удивленным.
— Я слыхал, ты пользуешься моим именем.
— Это так. Для меня оно звучит нормально, мне не хотелось, чтобы те ребята знали, кто я такой.
— Я не люблю, когда всякая дешевка пользуется моим именем. Мне это совсем не нравится. Я покончу с этим прямо сейчас!
— Меня зовут Боудри, — сказал Чик. — Чик Боудри.
Лицо Боба Хесса побелело, а Шеп Харви попал как кур во щи. Он хорошо владел револьвером, ему нравилось, когда о нем говорили, как о быстром ганфайтере, но ему не хватало смелости сойтись лицом к лицу с человеком, который мог оказаться быстрее его. Он предпочитал стрелять сам, но не любил, когда в него стреляли другие. Он отступил на шаг, осознав, что карта соперника сильнее.
— Ну давай, Хесс, — сказал Боудри. — Ты же хотел этого. Ты получил то, чего добивался.
Как по мановению волшебной палочки, пространство позади соперников опустело. Хесс в панике дернулся к кобуре, но молниеносный выстрел Боудри поставил точку. Всего один выстрел, и револьвер Боудри метнулся к более медлительному Стиву Каспару. Еще выстрел.
Каспар не упал и продолжал вытаскивать оружие. Когда его револьвер появился из кобуры полностью, Боудри выстрелил в него второй раз, колени Каспара подогнулись, и он уткнулся лицом в пол.
Шеп Харви со смертельно бледным лицом стоял с высоко поднятыми руками — подальше от своих револьверов. Впервые ему предоставилась возможность обменяться выстрелами с действительно быстрым человеком, но неожиданно аппетит к этому занятию пропал. Ему даже расхотелось называться ганфайтером. Он сделал шаг назад, потрясенный, не отрывая взгляда от лужи крови, в которой умирал Боб Хесс.
— Сбрось оружейный пояс, Харви. А потом залезай на лошадь и убирайся из города. Но не возвращайся в Техас. Ты там не нужен.
Харви расстегнул пряжку, ступил назад и бегом бросился к двери.
Боудри оглядел комнату, затем указал на лежащих на полу людей.
— Они техасцы. Они украли девушку и убили ее отца. Это техасское дело, а я — рейнджер.
Бармен держал обе руки на стойке.
— Что касается нас, мистер, вы свое дело уладили. Возможно, вы сэкономили штату Аризона стоимость веревки, на которой их здесь повесили бы.
…Когда Боудри доехал до места, где оставил девушку с похитителями, костер уже остыл. Было уже слишком темно, чтобы начинать поиски, да и слишком опасно. Зайдя поглубже в заросли, он закутался в одеяло и крепко проспал до утра.
Проснувшись, он почувствовал в воздухе еле заметную терпкую свежесть. Хесс и Каспар наверняка знали, куда надо было ехать после расправы с ним. Их план состоял в том, чтобы дать понять ему, что он больше не нужен, или просто напоить его и убить. Случайная встреча с Харви, возможно, показалась им самым легким выходом.
Если Хесс с Каспаром знали, куда ехать, значит, убежище где-то неподалеку. А если так, то остальные сейчас ждут в этом убежище. Действовать надо было незамедлительно.
Идти по следу лошадей оказалось легко. Они даже не позаботились скрыть его. Они были настолько близки к цели, что это не имело значения или… Причина была очевидной. След вел к большому скалистому выступу и там исчезал.
Боудри тщательно обдумал ситуацию. Подкованные лошади всегда оставляют на камне маленькие белые царапины, которые сохраняются до первого дождя. Однако на этот раз на камнях виднелись многочисленные следы, ведущие как в одну, так и в другую сторону.
Существовали и другие соображения. В любом убежище нужна вода для лошадей и людей. Выехав на вершину, Боудри начал внимательно изучать лежащий перед ним рельеф.
Они скрылись либо в распадке, лощине или каньоне, либо выбрали место, откуда смогли бы видеть всех приближающихся к убежищу. Прислонившись к скале, он еще раз осмотрел местность. В результате стали вырисовываться три реальных варианта.
Он еще обдумывал их, когда увидел всадника на гнедой лошадке. Он скакал от города, и скакал быстро. Боудри подобрал поводья, вскочил в седло и поскакал наперерез по пути, который должен был вывести его в тыл всаднику.
— Девять из десяти, что этот парень везет Джону Квину новости, что я убил его сопляков.
Спустившись в относительную безопасность лощины, он дал шпоры чалому и рванулся вперед. Если он успеет обогнуть скалу, что стоит впереди, раньше всадника, то останется незамеченным.
Боудри услышал резкий щелкающий звук на мгновение раньше того, как над его головой пронеслась петля. Он хотел уклониться — слишком поздно! Петля опутала руки и затянулась. Боудри попытался остановить чалого, но его выдернуло из седла с такой силой, что затрещали кости. Чалый, освободившись от седока, развернулся и смотрел назад, настороженно подняв уши.
Чик вскочил на ноги, потянувшись к оружию.
— Стой! — Хриплый голос принадлежал Джеку Мюррею, державшему в руках ружье. — Лучше не пытайся, Боудри. Джон Квин хочет поговорить с тобой.
— Так ты меня знаешь?
— Тебя узнал Джон Квин. У него память на ганфайтеров. Он и так все время догадывался, кто ты. А про Шепа Харви он ни на грош не поверил. Вчера вечером его осенило.
Обойдя Чика, Мюррей забрал у него револьвер.
— А где парни? — спросил он.
— Хесс меня недолюбливал, это его и погубило. Он встретил настоящего Шепа Харви и хотел меня на этом зацепить. Хесс начал, а Каспару ничего не оставалось, кроме как поддержать его.
— А что Харви?
— Сопляк. Как только началась стрельба, он выкинул белый флаг.
Мюррей затянул узел и еще раз обошел вокруг.
— Так, значит, ты пригвоздил и Хесса, и Каспара? Ты, должно быть, ничего. Не могу сказать, что жалею Боба Хесса. Он вел себя как сумасшедший дикобраз. Но боссу я все-таки ничего не скажу. Он может зарваться и дать тебе револьвер, чтобы убить по-честному.
— Квин?
— Он стрелок, Боудри. Не забывай об этом. По-моему, он даже быстрее, чем Хардин или любой из их кучи.
Дорога привела их через скалистое ущелье в долину между холмов. В дальнем ее конце стояла хижина, коррали и амбар.
Джон Квин стоял на пороге вместе с заспанным человеком в кожаной жилетке.
— Значит, ты его взял? А что случилось с Каспаром и Хессом?
Мюррей коротко ответил, и Джон Квин смерил Боудри взглядом.
— Наверное, следует его прикончить, но мне еще надо поговорить с ним. Давай его в дом.
Когда Боудри входил в дверь с завязанными за спиной руками, Джинни Бак взглянула на него. Губы ее сжались, но она промолчала.
Джон Квин посмотрел на нее.
— Можете успокоиться, мисс. Этот рейнджер хотел поиграть в героя, но зашиб себе пальчик.
— Убей его, — сказал человек в жилетке. — Нет смысла его кормить.
— Убивать рейнджера — не лучшая идея. Другие рейнджеры этого не любят. Они будут охотиться за убийцей, пока не отомстят.
— В этой стороне нет ни одного, — запротестовал человек в жилетке.
— Ты уверен? — сказал Боудри.
— Ты хочешь сказать, ты не один? — потребовал ответа Джон Квин.
— Думай сам, — сказал Боудри. — Если бы ты был судьей в Техасе, а твою любимую племянницу похитили, ты послал бы только одного рейнджера?
— Если их много, почему они не с тобой? — спросил Мюррей.
Боудри пожал плечами.
— Я добрался сюда первым, вот и все. Я легко отыскал ваш след, а на перестрелку во Флегстаффе все рейнджеры слетятся, как мухи. Они перероют всю округу, и местный закон будет на их стороне.
Боудри взглянул на Квина.
— Это была дурацкая затея, Джон. Тебе следовало кое-что узнать о судье Уайтинге: то, что знают все. Он не смягчит наказания виновному, имей ты в заложниках хоть всю его семью. Ты зря потратил время. А также, — добавил он, — ты сделал врагами многих людей, которые симпатизировали бы тебе, если бы ты не похитил девушку. Сам знаешь, мало кто из преступников осмелится тронуть женщину, потому что знают, какие последствия их ожидают. Ну, а ты настроил всех против себя. Теперь на Западе не останется ни одного убежища, где тебя примут.
— Заткнись и будь ты проклят! — закричал Квин, однако Боудри заметил, что тот встревожился. Он действовал второпях, а теперь начинал раскаиваться. Квин не мог знать, что Боудри действует в одиночку, что он единственный свободный рейнджер, которого нашли для этого дела.
— Джон! — настаивал он. — Почему бы тебе не снять с меня веревку, дать нам с мисс Бак лошадей и отпустить нас? Ты не можешь выиграть эту игру, а поэтому — ведь ты же неплохо играешь в покер — сбрось свои карты, пока не начали повышаться ставки.
— Ты думаешь, я сошел с ума?
— Это то, что я пытаюсь понять, Джон. Зачем играть, если знаешь заранее, что колода крапленая?
Джон Квин не ответил, хотя Мюррей вопросительно смотрел на него.
Боудри с кресла, где его привязали, оглядел комнату. Всю северную стену занимал огромный камин, по бокам которого расположились серванты. Вдоль восточной и западной стен стояли скамьи. Ковры — изделия индейцев навахо — на полу, такие же одеяла — на скамьях. Рядом с дверью стояла винтовка. Другая висела на гвоздях над камином.
Джинни сидела на скамье возле камина, а Джек Мюррей развалился на другой скамье напротив нее. Джон Квин сидел в кресле напротив двери, уставившись в никуда, — большой угрюмый человек в черно-серой клетчатой рубашке.
Гонец из города был где-то снаружи вместе с Эбенхардтом и Питерсом, человеком в жилетке.
Мюррей выпрямился.
— Видел оленя у ручья, когда ехал сюда. Хочется свежей оленины, попробую его взять, пока не стемнело.
Квин не ответил. То, что ему не по себе, было очевидно. Квину явно не нравилась мысль, что здесь могут появиться рейнджеры, и он понимал, что все, сказанное Боудри, — правда. Даже преступники остерегались трогать женщин, и, похитив Джинни Бак, он нарушил неписаный закон. В тот момент он думал только о спасении Дамона.
Боудри поймал взгляд Джинни. Она держала в руке кочергу и показала Боудри ее огненно-красный конец. Затем она вытащила из кармашка платок и бросила его в пламя. Почуяв запах горелой ткани, Квин в раздражении обернулся.
— Это мой платок. Он слишком грязный. В следующий раз, когда ваши ребята поедут в город, они купят мне другой.
— Думаешь, нам больше нечего делать, как выполнять твои поручения?
— Я к вам не напрашивалась! — ответила Джинни.
Квин сердито посмотрел на нее, потом снова начал смотреть через дверь вдаль.
Сердце Боудри часто билось. Ее план был остроумным и ясным. При запахе горящей материи Квин мог не заметить запаха горящей веревки. Подняв кочергу, она держала ее в вытянутой руке и пережигала веревку на кистях рук Боудри.
Запах жженой веревки перемешивался с запахом горящего платка, но Квин в задумчивости ничего не замечал. Чик отчаянно пытался освободиться от пут.
Вдруг Квин подвинул кресло и взглянул на них, но Джинни уже положила кочергу в огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21