Несколько родственников закрыли перед ним двери, другие находили множество причин, чтобы отказать ему в приюте.
Малыш Мохаве, казалось, принял во внимание уговоры держаться подальше от города, где закон представлял брат Кейл, и тем не менее чем дальше, тем мрачней и угрюмей становился он, тем чаще вспоминался ему Эб и тем большее раздражение вызывал.
К тому времени у Кейла возникли свои неприятности, как и у каждого шерифа западных городов. Он наводил порядок спокойно и твердо, но находились люди, которые не воспринимали никакие уговоры. В честных и справедливых поединках он разделался со многими смутьянами быстро и уверенно, и по округе поползли слухи, что Кейл и сам скор на руку. В каждом случае он позволял противнику первым потянуться к кобуре, но всякий раз оказывался более проворным и метким. Все это становилось известно Малышу Мохаве. То здесь, то там звучало мнение — никогда при нем, — что-де Малыш Мохаве избегает Хинкли, потому что опасается Эба.
Кейл — высокий, хорошо сложенный, рано поседевший приятный человек — жил в небольшом, удобном и ухоженном доме и имел двух дочерей. Одна — маленькая, его собственная, вторая — падчерица семнадцати лет, которую он любил не меньше. Сыновей Бог ему не дал, о чем они с женой часто жалели.
Эб Кейл встретился с Малышом Мохаве в сорок лет. Но в тот день, когда Райли Маклин покинул грузовой караван на окраине Хинкли, до встречи оставалось еще два года.
Если Маклин и говорил Кейлу, что случилось с ним до того, как он сполз с пустого открытого фургона в городе, Эб никогда этого не рассказывал. Райли, девятнадцатилетний парень, высокий и худой как жердь, явился в Хинкли небритый и изможденный, в порванной одежде и со следами побоев на лице. О судьбе его противника или противников так никто и не узнал.
Кейл видел, как Маклин отошел от фургона, и окликнул его. Юноша остановился, а когда подошел, то Эб увидел голодный блеск глаз, исхудавшее тело в синяках и ссадинах. Перед ним стоял парень, потрепанный жизнью, но не сломленный судьбой.
— Куда направляешься, сынок?
Райли Маклин пожал плечами:
— Это такой же город, как и остальные. Ищу работу.
— Что ты умеешь делать?
— Почти все. Мне безразлично, что делать.
Когда человек утверждает, что умеет делать почти все, можно ставить сто против одного, что он не умеет делать ничего или, по крайней мере, делает все плохо. Если у человека есть профессия, он гордится ею и не стесняется ее назвать. Тем не менее Кейл промолчал. И хорошо сделал.
— Зайди-ка ко мне в контору, — пригласил шериф. — Тебе надо помыться и побриться.
Маклин пошел и остался. Он помылся, почистил одежду, поел, а потом сутки проспал. Когда Кейл вернулся в контору, он обнаружил, что она подметена, пол вымыт, а пыль стерта. Маклин сидел на койке в открытой камере тюрьмы, где спал, и чинил лассо.
Явно новичок на Западе, парень, казалось, действительно умел все или почти все. Его тонкие, красивые и ловкие руки чинили обувь и упряжь и помогали всем, кто об этом просил, он даже сложил печь в новом доме Чалфента.
Так все и шло. Ни Райли, ни Эб не заводили разговора о том, что погостил, мол, и хватит, пора в дорогу.
Через две недели Кейл сидел в конторе за своим письменным столом, когда вошел Райли Маклин. Эб выдвинул ящик и достал два великолепных русских револьвера 44-го калибра — лучшей в мире марки «смит-и-вессон». Они лежали в новых кобурах, висевших на оружейном поясе с патронташем.
— Если собираешься жить здесь, тебе надо научиться ими пользоваться.
После этого несколько недель подряд они каждое утро выезжали за город, где в узком каньоне Эб учил парня обращаться с шестизарядниками.
— Стой естественно, не напрягаясь, — советовал он. — Рука свободно скользит к рукоятке. Ты, наверное, слышал о так называемой стойке ганфайтера. Так вот, знающие свое дело стрелки такую стойку не признают. Прими положение, которое тебе удобно. Если чуть пригнешься, попасть в тебя будет труднее, но эта стойка лишит тебя равновесия и будет сковывать движения. Равновесие так же существенно для ганфайтера, как для боксера. Стой свободно, опускай внутреннюю сторону большого пальца на курок и взводи его, когда вынимаешь револьвер, кончик указательного пальца в это время должен лечь на спусковой крючок.
Кейл смотрел, как тренируется Маклин.
— Самое главное — уверенно держать револьвер. Когда попрактикуешься, увидишь, если он удобно лежит в руке, прицеливаться намного проще. — Шериф придирчиво наблюдал за учеником и всегда оставался доволен. Природа одарила юношу сноровкой в обращении с оружием, точной координацией и легкостью движений. — При стрельбе от бедра можно менять прицел, слегка сдвигая левую ногу. Вначале найди для себя правильное положение ног, потом тренируйся, пока движения не станут автоматическими.
Наконец он оставил его практиковаться одного, время от времени подкидывая коробку патронов. И Райли не пропускал ни одного дня, чтобы не съездить в каньон и не поупражняться в стрельбе.
Некоторые люди обладают счастливым даром: стоит им взять в руки инструмент, и они начинают выполнять работу с легкостью и умением профессионала. Именно таким оказался Райли. Тем не менее никто не упрекнул бы его в недостатке настойчивости и терпения, и он упорно тренировался.
Естественно, он знал о Малыше Мохаве.
Со многими в городе Маклин подружился и часто беседовал. Скоро и до него стали доходить слухи о сложных отношениях Эба с Малышом Мохаве. Райли внимательно слушал и запоминал.
— Столкновения не избежать, — утверждали все. — Оно обязательно произойдет. Раньше или позже бандит с Кейлом встретится.
Чем это закончится — никто не знал, тут мнения расходились. Но сам Кейл эти темы не обсуждал ни с кем.
Когда Райли прожил в Хинкли месяца два, Эб в первый раз пригласил его к себе домой на обед. Для парня это стало знаменательным событием.
За последнее время Райли изменился. Следы побоев зажили быстро, но изможденное тело набрало вес только спустя несколько недель. Он поправился на пятнадцать фунтов с лишним и, когда подходил по гравиевой дорожке к дому шерифа, выглядел крепким и загорелым. Ему открыла жена Кейла Эми. Открыла — и полюбила его, как собственного сына. Он ответил ей взаимностью.
Эб сделал вид, что ничего не заметил, только улыбнулся в седые усы. Позже, когда они возвращались в город, Кейл сказал:
— Райли, ты мне стал как сын. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты присмотрел за моей семьей.
Райли испугался и забеспокоился:
— С вами ничего не случится, ведь вы еще молоды.
— Нет, — серьезно ответил Кейл, — я не молод. Для шерифа скотоводческого городка я уже стар. Я прожил долго, дольше, чем многие другие.
— Но вы до сих пор стреляете как молния, — возразил Райли.
— Я стреляю быстро, — без рисовки согласился Кейл, — и метко. Я ни с кем не боюсь встретиться лицом к лицу, хотя знаю тех, кто стреляет лучше. Но не всегда получается решать вопросы в честном поединке.
И Райли Маклин понял, что Эб думал о Малыше Мохаве.
Он впервые осознал, что шерифа тревожила будущая встреча с Малышом. Он слишком хорошо знал этот тип убийцы. Смертельно опасные в обычных поединках, они скорее станут стрелять из укрытия, а Малыш Мохаве был прирожденным убийцей, полностью лишенным моральных принципов.
Заметив, что Райли носит револьверы, горожане отнеслись к этому снисходительно: естественно, парень подражает своему приемному отцу. Они видели, что тот учит его стрелять, но не представляли, насколько способным оказался ученик, кстати, как и сам Кейл, до одного совсем малозначащего события.
Как-то Эб с Райли поехали осмотреть стадо для покупки. Шериф заметил, что неплохо бы на ужин приготовить заячью похлебку.
— Если увидим жирного косого, стреляй!
Через милю он приметил одного длинноухого и, крикнув: «Заяц!» — схватился за оружие.
Его рука лишь коснулась рукоятки, когда раздался грохот. Он подумал, что произошел случайный выстрел, а потом увидел дымившийся револьвер в руке Райли, который поскакал, чтобы поднять зайца. На расстоянии тридцати ярдов тот попал зверьку в голову.
Изумленный шериф промолчал, и они поехали дальше осматривать скот и, наконец, договорились о его покупке. На обратном пути Кейл произнес:
— Ты сделал великолепный выстрел, Райли. А смог бы его повторить?
— Наверное, сэр.
Спустя некоторое время на тропу выскочил другой заяц. Снова рявкнул револьвер 44-го калибра, и бедняге снесло голову. Расстояние оказалось чуть больше, чем в первом случае.
— Теперь тебе не о чем беспокоиться, сынок, — спокойно констатировал Кейл. — Но никогда не используй оружие без крайней нужды и никогда не вынимай его, если не собираешься убивать.
Больше ничего сказано не было, но Эб запомнил это происшествие. Он сам был быстрым, очень быстрым, его считали одним из лучших стрелков, и тем не менее его ладонь едва коснулась рукоятки револьвера, когда заяц уже лежал мертвый…
Медленно тянулись дни, и Райли Маклин проводил все больше и больше времени в доме Кейла. Его спокойный, дружелюбный характер и неплохое чувство юмора помогали ему завоевывать симпатии тех, с кем он общался. Из городского подмастерья и мастера на все руки он превратился во владельца собственной оружейной мастерской и стал единственным оружейником в округе радиусом в двести миль. Он постоянно совершенствовался в своем ремесле и многого достиг, поэтому дела его шли хорошо.
Он работал над ударником «Кольта Уокера», когда услышал, как открылась дверь. Не поднимая головы, произнес:
— Сейчас закончу. Что у вас?
— То же самое, над чем ты работаешь. Кажется, сломан ударник.
Райли взглянул на посетителя: смуглое плоское лицо и черные, ничего не выражавшие глаза. Он подумал, что ему никогда не приходилось видеть такие безжизненные глаза, такое жестокое лицо у молодого человека. Внезапно его осенило, и открытие потрясло. Он понял, что перед ним Малыш Мохаве.
Маклин встал, взял револьвер, который передал ему Малыш, и сразу обратил внимание, что другую руку тот держит около второго револьвера. Райли едва удостоил его взглядом и принялся искать дефект в оружии. Поломка оказалась пустяковой, но, рассматривая револьвер, он подумал, сколько же людей из него убили.
— Починка займет время, — предупредил мастер. — Полагаю, он нужен вам срочно?
— Правильно полагаешь, и сделай все как надо. Прежде чем заплатить, я его проверю.
Глаза Райли чуть похолодели. Хотя колени у него слегка дрожали, в нем начинала подниматься злость.
— Вы заплатите, прежде чем получите оружие, — спокойно возразил он. — Деньги на бочку, или никакой работы. Я уважаю свою профессию и дорожу репутацией. — Он посмотрел в пустые глаза Малыша. — Если не понравится, вернете обратно.
С минуту они смотрели друг на друга, затем Малыш пожал плечами и усмехнулся:
— Договорились. Но если он не будет работать, я вернусь.
Малыш Мохаве вышел на улицу и остановился, чтобы оглядеться. Райли держал револьвер в руках и смотрел на него. Внутри он чувствовал холод и опасность.
Шериф предупредил Малыша, чтобы тот держался подальше от Хинкли, и теперь ему придется встретиться с ним и выставить его из города. Он обязан поступить так, или Малыш будет считать, что Эб боится его, и нарочно останется здесь. Сам факт, что бандит явился в Хинкли, свидетельствовал о том, что он ищет приключений, хочет доказать, что Кейл просто блефует.
Минуту-другую Райли думал, как предупредить шерифа, но это мало помогло бы: до Кейла и без него скоро дойдет эта новость. Кроме того, существовал шанс, что Малыш заберет свой револьвер и покинет город без конфликта с шерифом, так что Кейл даже и не узнает ни о чем.
Райли уселся и принялся за работу. Ему пришла в голову мысль сделать так, чтобы револьвер Малыша не стрелял, но он сразу отбросил ее: стоило ли создавать лишние неприятности. Потом он решил, что можно выманить Малыша из города под предлогом проверки оружия и там самому потребовать, чтобы он больше не появлялся в Хинкли. За этим немедленно последует поединок. Он знал, что стреляет неплохо, и надеялся убить Малыша, пусть даже ценой собственной жизни.
Но ему не хотелось умирать. «Какой я герой!» — сказал себе Райли. Он мечтал купить собственную землю и жениться на Руфи, старшей дочери Эба. Вообще-то они уже говорили об этом. Возможно, надобность в поединке отпадет сама собой? Малыш Мохаве потихоньку уедет отсюда, прежде чем о нем прознает шериф или случится что-то еще. Надеяться на лучшее, на какой-нибудь счастливый случай — в натуре человека, и иногда ему может повезти.
Когда Райли заканчивал работу над револьвером Малыша, вошла Руфь. Она выглядела очень испуганной.
— Райли, — она схватила его за руку, — Малыш Мохаве в городе, и папа ищет его.
— Я уже знаю. — Он с тревогой смотрел в окно. — Малыш принес мне починить револьвер. Я только что его отремонтировал.
— О, Райли! Неужели ты ничего не сможешь сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Малыш Мохаве, казалось, принял во внимание уговоры держаться подальше от города, где закон представлял брат Кейл, и тем не менее чем дальше, тем мрачней и угрюмей становился он, тем чаще вспоминался ему Эб и тем большее раздражение вызывал.
К тому времени у Кейла возникли свои неприятности, как и у каждого шерифа западных городов. Он наводил порядок спокойно и твердо, но находились люди, которые не воспринимали никакие уговоры. В честных и справедливых поединках он разделался со многими смутьянами быстро и уверенно, и по округе поползли слухи, что Кейл и сам скор на руку. В каждом случае он позволял противнику первым потянуться к кобуре, но всякий раз оказывался более проворным и метким. Все это становилось известно Малышу Мохаве. То здесь, то там звучало мнение — никогда при нем, — что-де Малыш Мохаве избегает Хинкли, потому что опасается Эба.
Кейл — высокий, хорошо сложенный, рано поседевший приятный человек — жил в небольшом, удобном и ухоженном доме и имел двух дочерей. Одна — маленькая, его собственная, вторая — падчерица семнадцати лет, которую он любил не меньше. Сыновей Бог ему не дал, о чем они с женой часто жалели.
Эб Кейл встретился с Малышом Мохаве в сорок лет. Но в тот день, когда Райли Маклин покинул грузовой караван на окраине Хинкли, до встречи оставалось еще два года.
Если Маклин и говорил Кейлу, что случилось с ним до того, как он сполз с пустого открытого фургона в городе, Эб никогда этого не рассказывал. Райли, девятнадцатилетний парень, высокий и худой как жердь, явился в Хинкли небритый и изможденный, в порванной одежде и со следами побоев на лице. О судьбе его противника или противников так никто и не узнал.
Кейл видел, как Маклин отошел от фургона, и окликнул его. Юноша остановился, а когда подошел, то Эб увидел голодный блеск глаз, исхудавшее тело в синяках и ссадинах. Перед ним стоял парень, потрепанный жизнью, но не сломленный судьбой.
— Куда направляешься, сынок?
Райли Маклин пожал плечами:
— Это такой же город, как и остальные. Ищу работу.
— Что ты умеешь делать?
— Почти все. Мне безразлично, что делать.
Когда человек утверждает, что умеет делать почти все, можно ставить сто против одного, что он не умеет делать ничего или, по крайней мере, делает все плохо. Если у человека есть профессия, он гордится ею и не стесняется ее назвать. Тем не менее Кейл промолчал. И хорошо сделал.
— Зайди-ка ко мне в контору, — пригласил шериф. — Тебе надо помыться и побриться.
Маклин пошел и остался. Он помылся, почистил одежду, поел, а потом сутки проспал. Когда Кейл вернулся в контору, он обнаружил, что она подметена, пол вымыт, а пыль стерта. Маклин сидел на койке в открытой камере тюрьмы, где спал, и чинил лассо.
Явно новичок на Западе, парень, казалось, действительно умел все или почти все. Его тонкие, красивые и ловкие руки чинили обувь и упряжь и помогали всем, кто об этом просил, он даже сложил печь в новом доме Чалфента.
Так все и шло. Ни Райли, ни Эб не заводили разговора о том, что погостил, мол, и хватит, пора в дорогу.
Через две недели Кейл сидел в конторе за своим письменным столом, когда вошел Райли Маклин. Эб выдвинул ящик и достал два великолепных русских револьвера 44-го калибра — лучшей в мире марки «смит-и-вессон». Они лежали в новых кобурах, висевших на оружейном поясе с патронташем.
— Если собираешься жить здесь, тебе надо научиться ими пользоваться.
После этого несколько недель подряд они каждое утро выезжали за город, где в узком каньоне Эб учил парня обращаться с шестизарядниками.
— Стой естественно, не напрягаясь, — советовал он. — Рука свободно скользит к рукоятке. Ты, наверное, слышал о так называемой стойке ганфайтера. Так вот, знающие свое дело стрелки такую стойку не признают. Прими положение, которое тебе удобно. Если чуть пригнешься, попасть в тебя будет труднее, но эта стойка лишит тебя равновесия и будет сковывать движения. Равновесие так же существенно для ганфайтера, как для боксера. Стой свободно, опускай внутреннюю сторону большого пальца на курок и взводи его, когда вынимаешь револьвер, кончик указательного пальца в это время должен лечь на спусковой крючок.
Кейл смотрел, как тренируется Маклин.
— Самое главное — уверенно держать револьвер. Когда попрактикуешься, увидишь, если он удобно лежит в руке, прицеливаться намного проще. — Шериф придирчиво наблюдал за учеником и всегда оставался доволен. Природа одарила юношу сноровкой в обращении с оружием, точной координацией и легкостью движений. — При стрельбе от бедра можно менять прицел, слегка сдвигая левую ногу. Вначале найди для себя правильное положение ног, потом тренируйся, пока движения не станут автоматическими.
Наконец он оставил его практиковаться одного, время от времени подкидывая коробку патронов. И Райли не пропускал ни одного дня, чтобы не съездить в каньон и не поупражняться в стрельбе.
Некоторые люди обладают счастливым даром: стоит им взять в руки инструмент, и они начинают выполнять работу с легкостью и умением профессионала. Именно таким оказался Райли. Тем не менее никто не упрекнул бы его в недостатке настойчивости и терпения, и он упорно тренировался.
Естественно, он знал о Малыше Мохаве.
Со многими в городе Маклин подружился и часто беседовал. Скоро и до него стали доходить слухи о сложных отношениях Эба с Малышом Мохаве. Райли внимательно слушал и запоминал.
— Столкновения не избежать, — утверждали все. — Оно обязательно произойдет. Раньше или позже бандит с Кейлом встретится.
Чем это закончится — никто не знал, тут мнения расходились. Но сам Кейл эти темы не обсуждал ни с кем.
Когда Райли прожил в Хинкли месяца два, Эб в первый раз пригласил его к себе домой на обед. Для парня это стало знаменательным событием.
За последнее время Райли изменился. Следы побоев зажили быстро, но изможденное тело набрало вес только спустя несколько недель. Он поправился на пятнадцать фунтов с лишним и, когда подходил по гравиевой дорожке к дому шерифа, выглядел крепким и загорелым. Ему открыла жена Кейла Эми. Открыла — и полюбила его, как собственного сына. Он ответил ей взаимностью.
Эб сделал вид, что ничего не заметил, только улыбнулся в седые усы. Позже, когда они возвращались в город, Кейл сказал:
— Райли, ты мне стал как сын. Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты присмотрел за моей семьей.
Райли испугался и забеспокоился:
— С вами ничего не случится, ведь вы еще молоды.
— Нет, — серьезно ответил Кейл, — я не молод. Для шерифа скотоводческого городка я уже стар. Я прожил долго, дольше, чем многие другие.
— Но вы до сих пор стреляете как молния, — возразил Райли.
— Я стреляю быстро, — без рисовки согласился Кейл, — и метко. Я ни с кем не боюсь встретиться лицом к лицу, хотя знаю тех, кто стреляет лучше. Но не всегда получается решать вопросы в честном поединке.
И Райли Маклин понял, что Эб думал о Малыше Мохаве.
Он впервые осознал, что шерифа тревожила будущая встреча с Малышом. Он слишком хорошо знал этот тип убийцы. Смертельно опасные в обычных поединках, они скорее станут стрелять из укрытия, а Малыш Мохаве был прирожденным убийцей, полностью лишенным моральных принципов.
Заметив, что Райли носит револьверы, горожане отнеслись к этому снисходительно: естественно, парень подражает своему приемному отцу. Они видели, что тот учит его стрелять, но не представляли, насколько способным оказался ученик, кстати, как и сам Кейл, до одного совсем малозначащего события.
Как-то Эб с Райли поехали осмотреть стадо для покупки. Шериф заметил, что неплохо бы на ужин приготовить заячью похлебку.
— Если увидим жирного косого, стреляй!
Через милю он приметил одного длинноухого и, крикнув: «Заяц!» — схватился за оружие.
Его рука лишь коснулась рукоятки, когда раздался грохот. Он подумал, что произошел случайный выстрел, а потом увидел дымившийся револьвер в руке Райли, который поскакал, чтобы поднять зайца. На расстоянии тридцати ярдов тот попал зверьку в голову.
Изумленный шериф промолчал, и они поехали дальше осматривать скот и, наконец, договорились о его покупке. На обратном пути Кейл произнес:
— Ты сделал великолепный выстрел, Райли. А смог бы его повторить?
— Наверное, сэр.
Спустя некоторое время на тропу выскочил другой заяц. Снова рявкнул револьвер 44-го калибра, и бедняге снесло голову. Расстояние оказалось чуть больше, чем в первом случае.
— Теперь тебе не о чем беспокоиться, сынок, — спокойно констатировал Кейл. — Но никогда не используй оружие без крайней нужды и никогда не вынимай его, если не собираешься убивать.
Больше ничего сказано не было, но Эб запомнил это происшествие. Он сам был быстрым, очень быстрым, его считали одним из лучших стрелков, и тем не менее его ладонь едва коснулась рукоятки револьвера, когда заяц уже лежал мертвый…
Медленно тянулись дни, и Райли Маклин проводил все больше и больше времени в доме Кейла. Его спокойный, дружелюбный характер и неплохое чувство юмора помогали ему завоевывать симпатии тех, с кем он общался. Из городского подмастерья и мастера на все руки он превратился во владельца собственной оружейной мастерской и стал единственным оружейником в округе радиусом в двести миль. Он постоянно совершенствовался в своем ремесле и многого достиг, поэтому дела его шли хорошо.
Он работал над ударником «Кольта Уокера», когда услышал, как открылась дверь. Не поднимая головы, произнес:
— Сейчас закончу. Что у вас?
— То же самое, над чем ты работаешь. Кажется, сломан ударник.
Райли взглянул на посетителя: смуглое плоское лицо и черные, ничего не выражавшие глаза. Он подумал, что ему никогда не приходилось видеть такие безжизненные глаза, такое жестокое лицо у молодого человека. Внезапно его осенило, и открытие потрясло. Он понял, что перед ним Малыш Мохаве.
Маклин встал, взял револьвер, который передал ему Малыш, и сразу обратил внимание, что другую руку тот держит около второго револьвера. Райли едва удостоил его взглядом и принялся искать дефект в оружии. Поломка оказалась пустяковой, но, рассматривая револьвер, он подумал, сколько же людей из него убили.
— Починка займет время, — предупредил мастер. — Полагаю, он нужен вам срочно?
— Правильно полагаешь, и сделай все как надо. Прежде чем заплатить, я его проверю.
Глаза Райли чуть похолодели. Хотя колени у него слегка дрожали, в нем начинала подниматься злость.
— Вы заплатите, прежде чем получите оружие, — спокойно возразил он. — Деньги на бочку, или никакой работы. Я уважаю свою профессию и дорожу репутацией. — Он посмотрел в пустые глаза Малыша. — Если не понравится, вернете обратно.
С минуту они смотрели друг на друга, затем Малыш пожал плечами и усмехнулся:
— Договорились. Но если он не будет работать, я вернусь.
Малыш Мохаве вышел на улицу и остановился, чтобы оглядеться. Райли держал револьвер в руках и смотрел на него. Внутри он чувствовал холод и опасность.
Шериф предупредил Малыша, чтобы тот держался подальше от Хинкли, и теперь ему придется встретиться с ним и выставить его из города. Он обязан поступить так, или Малыш будет считать, что Эб боится его, и нарочно останется здесь. Сам факт, что бандит явился в Хинкли, свидетельствовал о том, что он ищет приключений, хочет доказать, что Кейл просто блефует.
Минуту-другую Райли думал, как предупредить шерифа, но это мало помогло бы: до Кейла и без него скоро дойдет эта новость. Кроме того, существовал шанс, что Малыш заберет свой револьвер и покинет город без конфликта с шерифом, так что Кейл даже и не узнает ни о чем.
Райли уселся и принялся за работу. Ему пришла в голову мысль сделать так, чтобы револьвер Малыша не стрелял, но он сразу отбросил ее: стоило ли создавать лишние неприятности. Потом он решил, что можно выманить Малыша из города под предлогом проверки оружия и там самому потребовать, чтобы он больше не появлялся в Хинкли. За этим немедленно последует поединок. Он знал, что стреляет неплохо, и надеялся убить Малыша, пусть даже ценой собственной жизни.
Но ему не хотелось умирать. «Какой я герой!» — сказал себе Райли. Он мечтал купить собственную землю и жениться на Руфи, старшей дочери Эба. Вообще-то они уже говорили об этом. Возможно, надобность в поединке отпадет сама собой? Малыш Мохаве потихоньку уедет отсюда, прежде чем о нем прознает шериф или случится что-то еще. Надеяться на лучшее, на какой-нибудь счастливый случай — в натуре человека, и иногда ему может повезти.
Когда Райли заканчивал работу над револьвером Малыша, вошла Руфь. Она выглядела очень испуганной.
— Райли, — она схватила его за руку, — Малыш Мохаве в городе, и папа ищет его.
— Я уже знаю. — Он с тревогой смотрел в окно. — Малыш принес мне починить револьвер. Я только что его отремонтировал.
— О, Райли! Неужели ты ничего не сможешь сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32