мне понадобится ездовая лошадь и вьючная. Пусть твои парни погрузят на нее провизию и все необходимое на четыре дня. Позови сюда охранника и прикажи ему позаботиться об этом. Да скажи, чтобы все было сделано точно и быстро. И не вздумай шутить со мной. Никаких условных знаков или других сигналов. Меня можно взять прямо здесь, и немедленно. Но если попробуешь, они получат также и твой труп, который будет лежать у моих ног. Если ты именно тот человек, который мне нужен, ты знаешь, что все равно умрешь, но если ты не тот, то окажешься идиотом, умирая вместо другого.
— Ты дурак, Сэкетт. Почему ты не сядешь на лошадь и не уедешь отсюда? У тебя нет шансов.
— Ты прикажешь дать мне лошадь. Единственное, чего я хочу, это уничтожить подонка, который убил мою Энджи.
— Мне очень жаль, что это произошло.
— Прикажи подать лошадей.
Он поднялся очень осторожно и подошел к двери палатки.
— Дэнсер! Оседлай того серовато-коричневого жеребца. Положи на него запасное седло Эла. И приготовь вьючную лошадь с провизией на неделю. Мне нужно, чтобы все было готово прямо сейчас. — Он вернулся и сел. — Тебе, вероятно, ничего не удастся, но ты получишь свой шанс. Послушайся моего совета, уезжай отсюда.
— Ты не похож на человека, который может убить беззащитную женщину.
Его лицо побледнело, а потом залилось краской. Он был взбешен даже таким предположением, потому что был чист.
— Я ничего об этом не знаю… Если все это действительно произошло…
— Это произошло, — перебил я его. — Твой человек, Дэнсер, проходил очень близко, когда в меня стреляли. Он был среди тех, кто охотился за мной после того, как Макон сбросил меня выстрелом со скалы.
— Тебе многое известно.
— Я подслушал их разговор. Они искали меня и были совсем близко.
Пару минут мы молчали, но мой слух был напряжен. В лагере все текло по-прежнему. Я не мог даже и думать выглянуть наружу, потому что не мог оторвать от него взгляда. Но мне нужно было рискнуть.
Я переложил кольт в левую руку и отстегнул винчестер. Не спуская с него дула винчестера, сунул кольт за пояс. На койке лежал еще один револьвер. Я взял его.
— Пока ты все равно ничего не делаешь, — сказал я, — напиши расписку о том, что продаешь лошадей и поклажу, которые я у тебя беру. Или лучше, что совершаешь со мной обмен.
— Теряешь немного, не так ли? — Он написал бумагу. — Ты, такой умный и проницательный, как ты можешь рассчитывать на удачу в этой игре, уже проигранной?
— Мистер, Кроме этой девушки, у меня ничего не было. Ее убили. Мне совершенно все равно, что случится со мной после того, как я достану человека, который это сделал. И у меня есть подозрение, что в темном прошлом моего врага есть и другие убитые женщины. Надо только поискать как следует.
Он повернулся, и взгляд его голубых глаз стал жестким.
— Что заставляет тебя так говорить?
— Я изучил его подчерк. Это подчерк чистокровного бандита, убийцы. Сначала думал, что он поддался панике, но теперь не уверен. Может быть, он действовал по той же схеме, которой пользовался уже давно. В этих местах без вести пропадают люди, исчезновение их зачастую никто не может объяснить. Этот человек не мальчишка. Иногда он действует более осмотрительно, иногда идет по давно проторенной дороге. Я разгадал его.
Мы разговаривали вполголоса. Я услышал, как Дэнсер привел лошадей, и поднял руку. Свэндл замер. Цокот копыт стих около палатки.
— Вы готовы, мистер Свэндл? Я привел лошадей, — крикнул охранник.
— Скажи, чтобы он вошел, — прошептал я.
— Входи, Дэнсер.
В палатке появился крепкий широкоплечий ковбой, пышущий здоровьем, с иссиня-черными волосами и широким лицом. Посмотрев на меня, он перевел взгляд на своего босса.
— Ну, теперь понятно. А я-то ломал голову, зачем понадобилась вьючная лошадь. Вы хотите, чтобы я его схватил?
— Нет, Дэнсер. Ты, вероятно, догадался, что это Сэкетт.
Я решил, что настал мой черед говорить.
— Дэнсер, я ничего не имею против вас. Все, что мне нужно, это имя человека, который приказал вам преследовать меня.
Дэнсер только усмехнулся.
— Знаешь, что я тебе скажу? От меня ты ничего не добьешься, и я тебя не боюсь, хотя ты и грозен. На твоем месте я бы бросил всю эту затею.
— Чтобы твой босс меня вздернул? Он жаждет этого. Его жжет кровь невинной жертвы, которой он запятнал себя. А вы, ребята, ему помогли.
— Я хочу, чтобы он ушел из этой палатки, Дэнсер, — сказал Свэндл. — Я не стану подвергать риску хороших людей.
Я поднялся, и мне пришлось при этом наклонить голову.
— Дэнсер, я вижу, что ты чист. Верю, что Свэндл тоже не замешан. Я не вижу следов ногтей на его лице, и их не было, когда я встретил его несколько недель назад. Я видел ногти Энджи перед тем, как похоронить ее. Она дралась… Она была маленькой пичужкой, но она дралась, и у нее под ногтями были кожа и кровь.
Несколько секунд я подождал, прислушиваясь. Мне показалось, что кто-то подходит к палатке.
— Дэнсер, о тебе говорят, что ты человек, с которым можно плыть по реке. Не роняй свое достоинство, тебе не место в компании с теми, кто способен убить беззащитную женщину.
Его глаза пристально изучали мое лицо. Потом он отступил назад и придержал закрывавшую вход ткань. Показывая Свэндлу, чтобы он шел вперед, я вышел вслед за ними.
Снаружи все было тихо, стоял теплый мирный день ранней весны. От фургона-столовой доносились голоса.
— Я хочу уехать свободно. Вам советую — выходите из игры. Убью всякого, кто встанет на моем пути.
— Все, что у меня есть, заключено в этих землях и в этих стадах, — сказал Свэндл, — все до последнего цента. Если я потеряю это, то буду разорен.
— Смотрите сами, во что вам все обойдется, мистер. Если меня убьют, то придут еще пятьдесят, а может, сто Сэкеттов. Как только узнают о том, что здесь произошло, они примчатся сюда верхом. Их будет много, сколько понадобится. Пожалуйста, не придавайте значения моей болтовне, Свэндл. Я конечно, не пророк, но когда кто-то убивает Сэкетта, он тем самым накликает на свою голову горе, смерть и бедствия. Тебе придется отделиться от него или пропасть вместе с ним, потому что я все равно сотру его с лица земли. Как смогу, я буду сражаться и не остановлюсь. У меня нервы крепче, чем у него, хоть я не так хитер и смекалист. Вы получите деньги за все, что у вас есть, и при этом останетесь в живых. Пуля не выбирает, в кого ей попасть, а в кого нет. Я не желаю вам неприятностей, но вы очень уж отчетливо выделяетесь на горизонте.
— Хотите, чтобы мы бросили оружие? — спросил Свэндл.
— Нет… Когда начнется стрельба — а она начнется, — я не хочу болтовни о том, что убил безоружного человека. Просто не ввязывайтесь в эту кашу.
С этими словами я взял винчестер наизготовку и повел лошадь к фургону с провиантом, готовый в любой момент стрелять.
— Я возьму галлон кофе и вот тот сандвич, — сказал я повару. — Вы любите виски?
— Черт побери, да. Что мне с этим делать?
— Приготовь мне еду и отойди подальше, иначе в тебя появится столько дыр, что виски выльется из тебя быстрее, чем ты сумеешь его выпить.
Так я стоял, ел говядину с хлебом и запивал кофе, а потом проглотил три четверти только что испеченного яблочного пирога. Откусывая за раз по четверти. Вытерев рот тыльной стороной ладони и допив остатки кофе, я вскочил в седло и оглядел окрестности, пытаясь определить ценность этой земли.
— Мистер Свэндл, — сказал я. — Глоуб — прекрасное местечко. Почему бы вам с вашими ребятами не перебраться туда?
Ковбой стоял, вытаращив на меня глаза. Ясно, его что-то сильно беспокоило. Он думал о том, как будет рассказывать об этом происшествии ребятам, собравшимся у костра. Вдруг кто-то спросит, что он сделал. Вот тут парень, видно, и решил отличиться.
У него на поясе висел револьвер, и он верил, что хорошо стреляет. Как бы то ни было, когда я пришпорил коня, ковбой схватился за оружие.
Он был просто дурак, потому что видел, как крепко зажата винтовка у меня в сильной правой руке. А я достаточно высок и силен, чтобы орудовать ею как револьвером. Когда он выхватил оружие, я наклонил винчестер и пустил пулю, попавшую ему в плечо. Это было нетрудно сделать… он находился от меня на расстоянии не более восемнадцати футов.
Он грохнулся на землю и от неожиданности уставился на меня, бледный, со страдальческим выражением лица. Не мог предположить, что все так окончится.
Я сказал ему:
— Пойди, уложи сено, сынок. У тебя руки приспособлены именно к этому делу.
Затем покинул лагерь, зная, что на выстрел все сбегутся. Скрывшись из виду, изо всех сил пришпорил коня. Я разыграл грандиозное шоу, но встречаться одновременно с сорока разъяренными головорезами или даже с половиной у меня не было ни малейшего желания.
Всегда рассчитывал на здравый смысл, а он есть у большинства людей, живущих на Западе. Они знают, что когда у мужчины в руках оружие, не стоит его провоцировать. А тому ковбою еще жить да жить, пока он поумнеет. Только мальчишка, хватаясь за ружье, воображает себя победителем. Ему трудно представить себя лежащим в грязи и крови, кричащим от боли и страха. Но так мы взрослеем.
Этой ночью я расположился в пещере под естественным мостом над Пайн-Крик рядом с горой Бакхед и долго думал об Энджи, неподвижно лежащей в земле, не более чем в двух милях отсюда. Я горько сожалел о том, что мало выпало ей счастья в недолгой жизни. А уж какую страшную смерть встретила она, не дай Бог никому такой. Не оставь я ее там, она могла бы быть сейчас жива. Но десятки раз до этого я уходил вперед, чтобы разведать путь, и все было в порядке.
Завтра я положу цветы на ее могилу. Завтра я поднимусь на Бакхед и поеду разыскивать того человека.
Человека по имени Аллен…
Глава 12
По дороге к пещере я соблюдал осторожность, постоянно оглядывая гребни и вершины гор, где могли бы находиться наблюдатели. Хотелось надеяться, что я их провел. Но так ли это было на самом деле? Мне уже не раз приходилось прокалываться. Но дорога вдоль Пайн-Крик, ведущая вверх по каньону, была так хорошо замаскирована, что преследователю пришлось бы ехать точно по моему следу, чтобы не терять меня из виду.
Если Аллен — именно тот, кого я искал, то у него осталось мало времени. Он знал так же хорошо, как и я, что час приближается и события будут раскручиваться все быстрее.
Во многом мне помог Свэндл. Он дал прекрасного коня. А поскольку у меня в кармане лежал документ, подтверждающий то, что мы обменялись лошадьми, меня никто не сможет обвинить в конокрадстве.
Эла Забриски я видел. Но где были Ромеро, Сонора Макон и остальные? Выяснить это совершенно не было времени.
Еще до рассвета я вышел из пещеры и тронулся в путь. Собрал букет весенних цветов и положил их на могилу Энджи. Развернув коня, я увидел, что ко мне сквозь деревья пробираются трое всадников.
Бежать не было возможности. Да и к чему? Пусть получат, что хотят. Сами напросились. Я остановился где был, на открытом месте, с винчестером в руках.
Они увидели меня не сразу, и я подпустил их поближе. Все они были на лошадях с клеймом «Ленивая А».
— Вы ищите меня? — крикнул я им.
Они тут же осадили коней. Один схватился за револьвер, и я выстрелом выбил всадника из седла. Потом я упал на одно колено и выстрелил снова, засунул в патронник еще один патрон и выстрелил в третий раз, прежде чем прозвучал первый ответный выстрел. Всадник, в которого я попал, лежал на земле. Когда он упал, его лошадь бросилась в сторону, помешав прицелиться остальным. Я выстрелил снова, и всадники стремительно ретировались. При этом один из них держался за седло левой рукой, а правая болталась плетью.
Держа упавшего ковбоя под прицелом, я подошел к нему. Оказалось, он тяжело ранен — пуля пробила грудь. Это был крупный бородатый человек с лицом, обезображенным шрамом. Он смотрел на меня, пребывая в полном сознании.
— Я умру?
— Ты пришел охотиться на меня. Чего же ты ожидал?
Подобрав его оружие, я обыскал его, потом снял винчестер и седельные сумки с его лошади.
— Он тебя достанет, — проговорил раненый. — Аллен тебя достанет. — Когда я не ответил, он продолжал: — У тебя нет шансов. На этот раз у него есть план.
— Какой план?
— Ты уже в ловушке и не сможешь покинуть эти места, даже если захочешь. Они окружили тебя и начали сужать кольцо.
— У него не так много людей.
Его лицо было белым, и он обливался потом от боли, которую начал чувствовать, когда прошел шок.
— Он нанял около ста апачей… Пообещал им… ружья и виски, — раненый с трудом произносил слова.
Апачи…
Что ж, это меняло дело. Белые — или апачи из Тонто. Это была их страна, и они знали здесь каждый укромный уголок и каждую трещину в скале. Кольцо вокруг меня будет все сжиматься и сжиматься. Так волки охотятся в прериях. Я видел.
Пока я размышлял, ковбой умер.
Я сел в седло, взял прямо на запад, и поскакал быстро, без остановок, мне никто не встретился, только дав раза я заметил сигнальные струйки дыма — верный знак, что умирающий сказал правду: апачи шли за мной по пятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
— Ты дурак, Сэкетт. Почему ты не сядешь на лошадь и не уедешь отсюда? У тебя нет шансов.
— Ты прикажешь дать мне лошадь. Единственное, чего я хочу, это уничтожить подонка, который убил мою Энджи.
— Мне очень жаль, что это произошло.
— Прикажи подать лошадей.
Он поднялся очень осторожно и подошел к двери палатки.
— Дэнсер! Оседлай того серовато-коричневого жеребца. Положи на него запасное седло Эла. И приготовь вьючную лошадь с провизией на неделю. Мне нужно, чтобы все было готово прямо сейчас. — Он вернулся и сел. — Тебе, вероятно, ничего не удастся, но ты получишь свой шанс. Послушайся моего совета, уезжай отсюда.
— Ты не похож на человека, который может убить беззащитную женщину.
Его лицо побледнело, а потом залилось краской. Он был взбешен даже таким предположением, потому что был чист.
— Я ничего об этом не знаю… Если все это действительно произошло…
— Это произошло, — перебил я его. — Твой человек, Дэнсер, проходил очень близко, когда в меня стреляли. Он был среди тех, кто охотился за мной после того, как Макон сбросил меня выстрелом со скалы.
— Тебе многое известно.
— Я подслушал их разговор. Они искали меня и были совсем близко.
Пару минут мы молчали, но мой слух был напряжен. В лагере все текло по-прежнему. Я не мог даже и думать выглянуть наружу, потому что не мог оторвать от него взгляда. Но мне нужно было рискнуть.
Я переложил кольт в левую руку и отстегнул винчестер. Не спуская с него дула винчестера, сунул кольт за пояс. На койке лежал еще один револьвер. Я взял его.
— Пока ты все равно ничего не делаешь, — сказал я, — напиши расписку о том, что продаешь лошадей и поклажу, которые я у тебя беру. Или лучше, что совершаешь со мной обмен.
— Теряешь немного, не так ли? — Он написал бумагу. — Ты, такой умный и проницательный, как ты можешь рассчитывать на удачу в этой игре, уже проигранной?
— Мистер, Кроме этой девушки, у меня ничего не было. Ее убили. Мне совершенно все равно, что случится со мной после того, как я достану человека, который это сделал. И у меня есть подозрение, что в темном прошлом моего врага есть и другие убитые женщины. Надо только поискать как следует.
Он повернулся, и взгляд его голубых глаз стал жестким.
— Что заставляет тебя так говорить?
— Я изучил его подчерк. Это подчерк чистокровного бандита, убийцы. Сначала думал, что он поддался панике, но теперь не уверен. Может быть, он действовал по той же схеме, которой пользовался уже давно. В этих местах без вести пропадают люди, исчезновение их зачастую никто не может объяснить. Этот человек не мальчишка. Иногда он действует более осмотрительно, иногда идет по давно проторенной дороге. Я разгадал его.
Мы разговаривали вполголоса. Я услышал, как Дэнсер привел лошадей, и поднял руку. Свэндл замер. Цокот копыт стих около палатки.
— Вы готовы, мистер Свэндл? Я привел лошадей, — крикнул охранник.
— Скажи, чтобы он вошел, — прошептал я.
— Входи, Дэнсер.
В палатке появился крепкий широкоплечий ковбой, пышущий здоровьем, с иссиня-черными волосами и широким лицом. Посмотрев на меня, он перевел взгляд на своего босса.
— Ну, теперь понятно. А я-то ломал голову, зачем понадобилась вьючная лошадь. Вы хотите, чтобы я его схватил?
— Нет, Дэнсер. Ты, вероятно, догадался, что это Сэкетт.
Я решил, что настал мой черед говорить.
— Дэнсер, я ничего не имею против вас. Все, что мне нужно, это имя человека, который приказал вам преследовать меня.
Дэнсер только усмехнулся.
— Знаешь, что я тебе скажу? От меня ты ничего не добьешься, и я тебя не боюсь, хотя ты и грозен. На твоем месте я бы бросил всю эту затею.
— Чтобы твой босс меня вздернул? Он жаждет этого. Его жжет кровь невинной жертвы, которой он запятнал себя. А вы, ребята, ему помогли.
— Я хочу, чтобы он ушел из этой палатки, Дэнсер, — сказал Свэндл. — Я не стану подвергать риску хороших людей.
Я поднялся, и мне пришлось при этом наклонить голову.
— Дэнсер, я вижу, что ты чист. Верю, что Свэндл тоже не замешан. Я не вижу следов ногтей на его лице, и их не было, когда я встретил его несколько недель назад. Я видел ногти Энджи перед тем, как похоронить ее. Она дралась… Она была маленькой пичужкой, но она дралась, и у нее под ногтями были кожа и кровь.
Несколько секунд я подождал, прислушиваясь. Мне показалось, что кто-то подходит к палатке.
— Дэнсер, о тебе говорят, что ты человек, с которым можно плыть по реке. Не роняй свое достоинство, тебе не место в компании с теми, кто способен убить беззащитную женщину.
Его глаза пристально изучали мое лицо. Потом он отступил назад и придержал закрывавшую вход ткань. Показывая Свэндлу, чтобы он шел вперед, я вышел вслед за ними.
Снаружи все было тихо, стоял теплый мирный день ранней весны. От фургона-столовой доносились голоса.
— Я хочу уехать свободно. Вам советую — выходите из игры. Убью всякого, кто встанет на моем пути.
— Все, что у меня есть, заключено в этих землях и в этих стадах, — сказал Свэндл, — все до последнего цента. Если я потеряю это, то буду разорен.
— Смотрите сами, во что вам все обойдется, мистер. Если меня убьют, то придут еще пятьдесят, а может, сто Сэкеттов. Как только узнают о том, что здесь произошло, они примчатся сюда верхом. Их будет много, сколько понадобится. Пожалуйста, не придавайте значения моей болтовне, Свэндл. Я конечно, не пророк, но когда кто-то убивает Сэкетта, он тем самым накликает на свою голову горе, смерть и бедствия. Тебе придется отделиться от него или пропасть вместе с ним, потому что я все равно сотру его с лица земли. Как смогу, я буду сражаться и не остановлюсь. У меня нервы крепче, чем у него, хоть я не так хитер и смекалист. Вы получите деньги за все, что у вас есть, и при этом останетесь в живых. Пуля не выбирает, в кого ей попасть, а в кого нет. Я не желаю вам неприятностей, но вы очень уж отчетливо выделяетесь на горизонте.
— Хотите, чтобы мы бросили оружие? — спросил Свэндл.
— Нет… Когда начнется стрельба — а она начнется, — я не хочу болтовни о том, что убил безоружного человека. Просто не ввязывайтесь в эту кашу.
С этими словами я взял винчестер наизготовку и повел лошадь к фургону с провиантом, готовый в любой момент стрелять.
— Я возьму галлон кофе и вот тот сандвич, — сказал я повару. — Вы любите виски?
— Черт побери, да. Что мне с этим делать?
— Приготовь мне еду и отойди подальше, иначе в тебя появится столько дыр, что виски выльется из тебя быстрее, чем ты сумеешь его выпить.
Так я стоял, ел говядину с хлебом и запивал кофе, а потом проглотил три четверти только что испеченного яблочного пирога. Откусывая за раз по четверти. Вытерев рот тыльной стороной ладони и допив остатки кофе, я вскочил в седло и оглядел окрестности, пытаясь определить ценность этой земли.
— Мистер Свэндл, — сказал я. — Глоуб — прекрасное местечко. Почему бы вам с вашими ребятами не перебраться туда?
Ковбой стоял, вытаращив на меня глаза. Ясно, его что-то сильно беспокоило. Он думал о том, как будет рассказывать об этом происшествии ребятам, собравшимся у костра. Вдруг кто-то спросит, что он сделал. Вот тут парень, видно, и решил отличиться.
У него на поясе висел револьвер, и он верил, что хорошо стреляет. Как бы то ни было, когда я пришпорил коня, ковбой схватился за оружие.
Он был просто дурак, потому что видел, как крепко зажата винтовка у меня в сильной правой руке. А я достаточно высок и силен, чтобы орудовать ею как револьвером. Когда он выхватил оружие, я наклонил винчестер и пустил пулю, попавшую ему в плечо. Это было нетрудно сделать… он находился от меня на расстоянии не более восемнадцати футов.
Он грохнулся на землю и от неожиданности уставился на меня, бледный, со страдальческим выражением лица. Не мог предположить, что все так окончится.
Я сказал ему:
— Пойди, уложи сено, сынок. У тебя руки приспособлены именно к этому делу.
Затем покинул лагерь, зная, что на выстрел все сбегутся. Скрывшись из виду, изо всех сил пришпорил коня. Я разыграл грандиозное шоу, но встречаться одновременно с сорока разъяренными головорезами или даже с половиной у меня не было ни малейшего желания.
Всегда рассчитывал на здравый смысл, а он есть у большинства людей, живущих на Западе. Они знают, что когда у мужчины в руках оружие, не стоит его провоцировать. А тому ковбою еще жить да жить, пока он поумнеет. Только мальчишка, хватаясь за ружье, воображает себя победителем. Ему трудно представить себя лежащим в грязи и крови, кричащим от боли и страха. Но так мы взрослеем.
Этой ночью я расположился в пещере под естественным мостом над Пайн-Крик рядом с горой Бакхед и долго думал об Энджи, неподвижно лежащей в земле, не более чем в двух милях отсюда. Я горько сожалел о том, что мало выпало ей счастья в недолгой жизни. А уж какую страшную смерть встретила она, не дай Бог никому такой. Не оставь я ее там, она могла бы быть сейчас жива. Но десятки раз до этого я уходил вперед, чтобы разведать путь, и все было в порядке.
Завтра я положу цветы на ее могилу. Завтра я поднимусь на Бакхед и поеду разыскивать того человека.
Человека по имени Аллен…
Глава 12
По дороге к пещере я соблюдал осторожность, постоянно оглядывая гребни и вершины гор, где могли бы находиться наблюдатели. Хотелось надеяться, что я их провел. Но так ли это было на самом деле? Мне уже не раз приходилось прокалываться. Но дорога вдоль Пайн-Крик, ведущая вверх по каньону, была так хорошо замаскирована, что преследователю пришлось бы ехать точно по моему следу, чтобы не терять меня из виду.
Если Аллен — именно тот, кого я искал, то у него осталось мало времени. Он знал так же хорошо, как и я, что час приближается и события будут раскручиваться все быстрее.
Во многом мне помог Свэндл. Он дал прекрасного коня. А поскольку у меня в кармане лежал документ, подтверждающий то, что мы обменялись лошадьми, меня никто не сможет обвинить в конокрадстве.
Эла Забриски я видел. Но где были Ромеро, Сонора Макон и остальные? Выяснить это совершенно не было времени.
Еще до рассвета я вышел из пещеры и тронулся в путь. Собрал букет весенних цветов и положил их на могилу Энджи. Развернув коня, я увидел, что ко мне сквозь деревья пробираются трое всадников.
Бежать не было возможности. Да и к чему? Пусть получат, что хотят. Сами напросились. Я остановился где был, на открытом месте, с винчестером в руках.
Они увидели меня не сразу, и я подпустил их поближе. Все они были на лошадях с клеймом «Ленивая А».
— Вы ищите меня? — крикнул я им.
Они тут же осадили коней. Один схватился за револьвер, и я выстрелом выбил всадника из седла. Потом я упал на одно колено и выстрелил снова, засунул в патронник еще один патрон и выстрелил в третий раз, прежде чем прозвучал первый ответный выстрел. Всадник, в которого я попал, лежал на земле. Когда он упал, его лошадь бросилась в сторону, помешав прицелиться остальным. Я выстрелил снова, и всадники стремительно ретировались. При этом один из них держался за седло левой рукой, а правая болталась плетью.
Держа упавшего ковбоя под прицелом, я подошел к нему. Оказалось, он тяжело ранен — пуля пробила грудь. Это был крупный бородатый человек с лицом, обезображенным шрамом. Он смотрел на меня, пребывая в полном сознании.
— Я умру?
— Ты пришел охотиться на меня. Чего же ты ожидал?
Подобрав его оружие, я обыскал его, потом снял винчестер и седельные сумки с его лошади.
— Он тебя достанет, — проговорил раненый. — Аллен тебя достанет. — Когда я не ответил, он продолжал: — У тебя нет шансов. На этот раз у него есть план.
— Какой план?
— Ты уже в ловушке и не сможешь покинуть эти места, даже если захочешь. Они окружили тебя и начали сужать кольцо.
— У него не так много людей.
Его лицо было белым, и он обливался потом от боли, которую начал чувствовать, когда прошел шок.
— Он нанял около ста апачей… Пообещал им… ружья и виски, — раненый с трудом произносил слова.
Апачи…
Что ж, это меняло дело. Белые — или апачи из Тонто. Это была их страна, и они знали здесь каждый укромный уголок и каждую трещину в скале. Кольцо вокруг меня будет все сжиматься и сжиматься. Так волки охотятся в прериях. Я видел.
Пока я размышлял, ковбой умер.
Я сел в седло, взял прямо на запад, и поскакал быстро, без остановок, мне никто не встретился, только дав раза я заметил сигнальные струйки дыма — верный знак, что умирающий сказал правду: апачи шли за мной по пятам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18