Или садитесь пассажиром, независимым торговцем.
— Говорите за себя, Макейр. Ни Маклем, ни мисс Мейджорибанкс этого не допустят.
— Если я замолвлю слово, допустят. Поедешь, паренек?
— Не могу. Ваша мисс Мейджорибанкс зачислила меня в простонародье и недолюбливает вдобавок. А Маклем — это ходячая угроза. Недели не пройдет, мы вцепимся друг другу в глотки.
— Не знаешь ты его, паренек. Хитрый пройдоха. Обходительный, точно француз портной, и ни звука против тебя не пискнет. Ведь это он и предложил пригласить тебя — каково?
— Маклем?
— Ага. Всплыло твое имя. Не знаю, то ли Табита его вспомнила, то ли сам Маклем, но всплыло. Она говорит, вы ехали в компании всю дорогу на юг, а он тут как тут: «Пусть плывет с нами, — говорит, — кем хочет, тем пусть и плывет». Его собственные слова.
Я взвесил услышанное. Почему же это я понадобился ему на борту? Ясно, чтобы держать под наблюдением, а представится удобный случай — прикончить.
— Нет, — сказал я. — Не поеду. Вы хороший человек, Макейр, и хотел бы я стать плечо к плечу с вами в этой беде, ведь беда надвигается независимо, верит ли она в нее или нет.
Мы шагали вдвоем по пустой улице.
— Она знает положение, — утвердительно заявил Макейр. — Лучше, чем кто-либо из нас. Вы слишком мало знакомы с девочкой, Джон Даниэль. Она осведомлена, что будет, и хорошо осведомлена.
— Но…
— Парень, ее отец был предусмотрительный малый. Завел себе знающих людей, чтобы писали ему со всех концов света. Девочка петрит больше, чем мы оба, вместе взятые.
Я мог только хлопать на него глазами.
— Вы что, серьезно?
— Да, Серьезно. И еще как. Не надо ее недооценивать. Толковая голова растет на ее красивых плечиках, очень толковая. Как у папы… только еще проницательнее, парень, намного.
Остаток пути мы шагали в молчании. У дверей таверны я предложил:
— Зайдите, выпьем.
— Нет. Я должен находиться с ней рядом.
И попрощался со мной. Я вошел и поднялся к себе в номер. Зажег свечу и увидел Батлина, развалившегося в моем кресле.
— Как пошло дело? — поинтересовался он.
— Неплохо. — И я рассказал про возможность построить пароход.
— Сам Джон Дил? Мужик с понятием, что и говорить. Лучше днем с огнем не сыщешь. Бывал в верховьях Миссисипи и плавал по озерам.
— Вот как?
— Помогал строить «Удобный» где-то лет десять назад, в Монреале: работал над «Быстрым и надежным» и пытался купить долю в «Ходящем по воде», когда еще строить не начинали. Разбирается в кораблях и в пар верит.
Знакомые все названия. Пароходы, ходящие по Великим озерам. Было время, я подумывал отправиться в Сэкетт-Харбор, чтобы принять участие в сооружении американского парохода «Онтарио».
— Ну что, — произнес он наконец, — ты получил, чего хотел. Верная возможность выдвинуться, и у хорошего человека. На Дила можно положиться. Он выискивает дельных людей и держится за них, это всем известно.
Тогда я рассказал про Макейра и что тот говорил о мисс Мейджорибанкс. Батлин, казалось, не удивился. Я отметил это вслух.
— Талон, — промолвил мой собеседник, — про мисс Мейджорибанкс я знаю более двух лет, и Макейр прав. Дошлая, каких по всей стране не сыщешь.
— Но она же девушка всего-навсего!
Батлин издал смешок.
— О, конечно! Всего-навсего девушка. Однако ума у нее побольше, чем у многих мужчин, которые и в два раза ее постарше. Забываешь, что она росла рядом с отцом, помогая в делах, занимаясь перепиской, часто сама принимая решения. Можешь мне верить, ее почерк знает сотня человек к Западу отсюда, и они ради нее жизни не пожалеют. Ты мало что сможешь сообщить ей про Торвиля, чего она еще не знает.
Стянув с себя рубашку, я вымылся из таза, выплеснул воду из окна и снова наполнил таз из белого кувшина. Было холодно, но кожа на руках и груди радовалась чистоте. Вытершись, я потянулся за свежим бельем.
Батлин смотрел, как я это делаю, и, когда я оделся, покачал головой.
— Ну ты здоров. Видывал я крепких парней, но чтобы с такими мускулами — никогда.
Я ответил пожатием плеч.
— Это у меня семейное. А когда ворочаешь тяжелые бревна с утра до ночи, тут или станешь сильным, или не выдержишь.
Оглянулся на него и спросил:
— Ты когда-нибудь поднимал брус двенадцать на двенадцать, длиной в десять футов, из сырого дерева? Не так-то много таких, чтобы это осилили, а я поднимал их, держал на весу, переносил и приспосабливал на место, и не один раз, а десять или двадцать за нормальный рабочий день, это кроме деревяшек помельче.
Позже, за столом в общей комнате внизу, я сказал:
— Если браться за тот пароход, мне понадобится помощник. Будешь работать со мной?
— Спасибо… не буду.
— Таких больших штук, о которых я говорил, там не будет.
— Не в этом дело. Девушка.
— Мисс Мейджорибанкс? — назвать ее Табитой не поворачивался язык.
— Ей потребуется содействие. Она знает, с чем связалась, но дела не бросит. Найдет брата живым или мертвым, а если он погиб, отыщет могилу. Железно.
Я беспокойно подвинулся на стуле. Перед нами ставили еду, но аппетит у меня куда-то пропал.
— Кем ты ей приходишься? — спросил я.
— Никем. Но они меня пригласили.
И ушел. Хорошо, что он с ними едет. Легче на душе.
Неожиданно я вспомнил, что довольно давно не видел Деревянную Ногу. Со вчерашнего утра не видел, если подумать.
Спросил у портье, но и ему Жоб не попадался. Я отправился по лестнице наверх — в свою комнату.
Выглянув из окна, увидел огни на пароходной палубе.
Раздевшись, я залез в постель, сцепил пальцы за головой и принялся размышлять о постройке парохода и какие могут при этом возникнуть проблемы. Но среди соображений о монтаже, расценках, времени и материалах настойчиво появлялось ее лицо: смеющееся, гневное, презрительное, равнодушное — неизменно ее лицо.
Расстроенный, я сел. Что со мной делается? С чего я должен без конца о ней думать?
Стучат в дверь. Наилегчайшие из возможных постукивания. Почти как если бы стучащий не желает быть услышанным.
Глава 12
Моя рука сама потянулась за лежащим на столе пистолетом. Прислушиваюсь. Стучат опять.
Время очень позднее. Проворно соскользнув с кровати, я натянул штаны, сунул пистолет за пояс и пошел к двери.
— Кто там?
— Маклем, — ответил голос.
С рукой на оружии я открыл дверь левой рукой и быстро шагнул назад, вытаскивая при этом свой пистолет.
Маклем стоял в двери, заполняя собой проем. Ступил внутрь, гибкий, словно кот. Заметив мой пистолет, усмехнулся.
— Страх берет?
— Просто на всякий случай, — бесстрастно ответил я.
— Вы имели беседу с мисс Мейджорибанкс и, как я понял, не во всем сошлись.
— Не во всем, — повторил я, не намеренный ничего признавать.
Он отодвинул стул и сел.
— Можно зажечь свет?
— Свеча вот. — Я показал дулом пистолета. — Хотите, зажигайте.
Он послушался. На миг вспыхнула спичка, фитиль занялся, пламя поднялось вверх.
— Не доверяете мне, — произнес он огорченным тоном.
— Ни капельки, — со смешком ответил я.
Помахал рукой.
— Несущественно. Все равно вы нам нужны.
— Вам?
— Нам всем. Мисс Мейджорибанкс, Макейру, миссис Хигз, мне. Мы отправляемся в незнакомые края, в индейскую страну. У вас есть опыт в обращении с индейцами. Макейр говорит, что вы знаете, как выжить в глуши, и имели дела с краснокожими. Я пришел просить вас стать нашим спутником. — Улыбнулся мне. — Кроме того, — добавил, — с вами поблизости мисс Мейджорибанкс будет спокойнее.
— Она так сказала?
— Нет, — сознался он, — но я это чувствую. Известно вам это или нет, она в вас верит. Надеется на вас.
Я хмыкнул.
— Я не шучу. Путь далекий, и кто знает, что ждет нас за Сент-Луисом.
— Прошу меня извинить. Я получил здесь прекрасное предложение: возглавить строительство парохода. Это то, за чем я пришел на Запад.
Несколько секунд он молчал.
— Вы канадец? — спросил вдруг. — Из Квебека, так?
— Да.
Опять помедлил, словно не уверенный, как продолжать.
— Нам нужен кто-нибудь с вашим умением, — сказал. — В подобном путешествии много всяких неожиданностей и часто требуется ремонт. Мисс Мейджорибанкс собирается подниматься по неисследованным рекам, а там не найдешь ни доков, ни квалифицированной рабочей силы.
— А я думал, у вас с собой найдутся люди со всякими умениями.
— Еще встает вопрос об общении. Вы, очевидно, обладаете интеллектом, хорошим воспитанием. Работаете физически, но происходите из высшего круга.
— Что вам может быть известно о моем круге?
Опять взмахнул рукой.
— Он бросается в глаза. Вы — джентльмен, человек культуры, хорошей семьи. Они проявляются в том, как вы держите себя, в вашей речи. Ваше происхождение, конечно, французское, но не вполне.
— Не вполне, — подтвердил я. — А как насчет вас, полковник? Что у вас за происхождение? Какое воспитание? Мне они как-то в глаза не бросаются.
Он резко вскинул на меня взгляд, и особой благосклонности в нем не светилось. Я коснулся обнаженного нерва, крайне чувствительной точки. Надо запомнить.
— Это важно?
Он внезапно встал, и от неожиданности я подался назад. Разозлился на себя, так как он это заметил и забавлялся.
— Значение имеет то, что нам надо, чтобы вы плыли с нами. Какой соблазн вам предложить? Шанс наменять мехов? Поразведывать золото? Разбогатеть каким-либо иным путем? Вы, видимо, воин…
— Я?
— Вы. — Направил на меня через стол пристальный взгляд. — Мы понимаем друг друга, вы и я. Оба — практичные люди. На Западе огромные территории, которые можно взять просто так. Владения обширнее, чем феодалы Европы могли созерцать в самых смелых мечтах.
Продолжал на меня смотреть.
— Строить пароходы — одно, а вот распоряжаться тысячей квадратных миль земли, когда каждый дюйм ее — ваш, это куда более стоящая цель! Состояния ожидают сильных, и имения там не будут нам стоить ничего.
— В один прекрасный день я пойду на Запад, но пойду как купец, не как завоеватель.
— Как хотите.
Его лицо теперь наполовину скрывала тень.
— Думаю, вы глупец, — отрывисто проговорил он.
В первый раз с момента нашей встречи мне показалось, что он чем-то обеспокоен.
— До свидания тогда. — Он протянул для пожатия руку.
Я чуть было не подал своей, но для этого надо было переложить пистолет в левую.
— До свидания, и передайте мисс Мейджорибанкс мои наилучшие пожелания. Кстати, — небрежно прибавил я, — вы знали, что Саймон Тэйт ускакал на Восток с посланием от нее?
Он превратился в статую.
— Тэйт? Кто такой Саймон Тэйт?
— Ему принадлежит гостиница, в которой мы повстречались. Довольно влиятелен в отношении политики. Спешил вовсю.
Маклем вышел и закрыл за собой дверь. Я задвинул засов и отправился обратно в кровать. Однако часы проходили, а я бодрствовал.
Потом задремал.
В дверь торопливо забарабанили. Я поднялся и отпер.
Там оказался Жобдобва в своем засаленном плаще, длинные волосы космами рассыпались по лицу, глаза сумасшедшие.
— Нету их! Ты их проворонил!
Я быстро обернулся к окну. Светало. Место, занятое раньше пароходом, зияло пустотой. У причальной стенки ничего не было. И над рекой не стелился хвост дыма.
У меня опустились руки. Уехали. Она уехала.
Глава 13
— Ты его не знаешь! Он демон, этот Маклем! Демон!
Никогда я не видел его в подобном исступлении.
— Что же я мог сделать? Пошел к ней, она не слушает. Он сам приходил сюда прошлой ночью…
— Маклем был здесь? Приходил к тебе? О, мой друг!
Когда я объяснил, чего хотел Маклем, он кивнул.
— Все правильно! Заграбастал ее, пароход, Макейра. Только тебя осталось загрести, и доска чистая.
— Какая доска? Ты вообще о чем?
— Кто способен подтвердить связь между ним и Фулшемом? Ты. Кто едет на Запад за Чарльзом Мейджорибанксом? Его сестра. Если Чарльз не выберется оттуда, его сестра не возвратится. Макейр, кому она все открыла, тоже не возвратится. Теперь, если Маклем захватит тебя…
Я раздраженно отмахнулся.
— Ты слишком многое притянул за уши. Мало ли что мы подозреваем, наверняка мы не знаем, можно сказать, ничего. Привязать его с полной уверенностью к убийству Фулшема я не могу. Ну, был он поблизости, так и я там был. И ты.
Жоб невежливо отвернулся.
— Не помнит меня, — пробормотал. — Или, если помнит, плевать на меня хотел. Что я мог сделать? В чем обвинить его, не обвиняя заодно себя?
— Давай поедим, — сказал я ему. — Хотя бы кофе выпьем.
Мы сошли вниз и сели за стол в углу, от которого видны были обе двери: на улицу и кухонная.
Жоб разместил покрытые шрамами пальцы на краю стола, а я испытующе поглядел ему в глаза.
— Ты знаешь этого человека, Деревянная Нога. Что ты про него знаешь?
— Слишком много! Он зверь! Я плохой человек, mon ami, но не порочный, как он!
— Есть разница? — иронически осведомился я.
Он мрачно кивнул.
— Разница есть! И большая! Иногда человек поступает плохо. Крадет, убивает других в драках, захватывает судно-другое, но, что бы он ни делал, это совершается в пылу схватки, с мечом в руке против мечей, с пистолетом против пистолета, кулаком против кулака. Ты сам способен сражаться. Тебе ведь понятно такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
— Говорите за себя, Макейр. Ни Маклем, ни мисс Мейджорибанкс этого не допустят.
— Если я замолвлю слово, допустят. Поедешь, паренек?
— Не могу. Ваша мисс Мейджорибанкс зачислила меня в простонародье и недолюбливает вдобавок. А Маклем — это ходячая угроза. Недели не пройдет, мы вцепимся друг другу в глотки.
— Не знаешь ты его, паренек. Хитрый пройдоха. Обходительный, точно француз портной, и ни звука против тебя не пискнет. Ведь это он и предложил пригласить тебя — каково?
— Маклем?
— Ага. Всплыло твое имя. Не знаю, то ли Табита его вспомнила, то ли сам Маклем, но всплыло. Она говорит, вы ехали в компании всю дорогу на юг, а он тут как тут: «Пусть плывет с нами, — говорит, — кем хочет, тем пусть и плывет». Его собственные слова.
Я взвесил услышанное. Почему же это я понадобился ему на борту? Ясно, чтобы держать под наблюдением, а представится удобный случай — прикончить.
— Нет, — сказал я. — Не поеду. Вы хороший человек, Макейр, и хотел бы я стать плечо к плечу с вами в этой беде, ведь беда надвигается независимо, верит ли она в нее или нет.
Мы шагали вдвоем по пустой улице.
— Она знает положение, — утвердительно заявил Макейр. — Лучше, чем кто-либо из нас. Вы слишком мало знакомы с девочкой, Джон Даниэль. Она осведомлена, что будет, и хорошо осведомлена.
— Но…
— Парень, ее отец был предусмотрительный малый. Завел себе знающих людей, чтобы писали ему со всех концов света. Девочка петрит больше, чем мы оба, вместе взятые.
Я мог только хлопать на него глазами.
— Вы что, серьезно?
— Да, Серьезно. И еще как. Не надо ее недооценивать. Толковая голова растет на ее красивых плечиках, очень толковая. Как у папы… только еще проницательнее, парень, намного.
Остаток пути мы шагали в молчании. У дверей таверны я предложил:
— Зайдите, выпьем.
— Нет. Я должен находиться с ней рядом.
И попрощался со мной. Я вошел и поднялся к себе в номер. Зажег свечу и увидел Батлина, развалившегося в моем кресле.
— Как пошло дело? — поинтересовался он.
— Неплохо. — И я рассказал про возможность построить пароход.
— Сам Джон Дил? Мужик с понятием, что и говорить. Лучше днем с огнем не сыщешь. Бывал в верховьях Миссисипи и плавал по озерам.
— Вот как?
— Помогал строить «Удобный» где-то лет десять назад, в Монреале: работал над «Быстрым и надежным» и пытался купить долю в «Ходящем по воде», когда еще строить не начинали. Разбирается в кораблях и в пар верит.
Знакомые все названия. Пароходы, ходящие по Великим озерам. Было время, я подумывал отправиться в Сэкетт-Харбор, чтобы принять участие в сооружении американского парохода «Онтарио».
— Ну что, — произнес он наконец, — ты получил, чего хотел. Верная возможность выдвинуться, и у хорошего человека. На Дила можно положиться. Он выискивает дельных людей и держится за них, это всем известно.
Тогда я рассказал про Макейра и что тот говорил о мисс Мейджорибанкс. Батлин, казалось, не удивился. Я отметил это вслух.
— Талон, — промолвил мой собеседник, — про мисс Мейджорибанкс я знаю более двух лет, и Макейр прав. Дошлая, каких по всей стране не сыщешь.
— Но она же девушка всего-навсего!
Батлин издал смешок.
— О, конечно! Всего-навсего девушка. Однако ума у нее побольше, чем у многих мужчин, которые и в два раза ее постарше. Забываешь, что она росла рядом с отцом, помогая в делах, занимаясь перепиской, часто сама принимая решения. Можешь мне верить, ее почерк знает сотня человек к Западу отсюда, и они ради нее жизни не пожалеют. Ты мало что сможешь сообщить ей про Торвиля, чего она еще не знает.
Стянув с себя рубашку, я вымылся из таза, выплеснул воду из окна и снова наполнил таз из белого кувшина. Было холодно, но кожа на руках и груди радовалась чистоте. Вытершись, я потянулся за свежим бельем.
Батлин смотрел, как я это делаю, и, когда я оделся, покачал головой.
— Ну ты здоров. Видывал я крепких парней, но чтобы с такими мускулами — никогда.
Я ответил пожатием плеч.
— Это у меня семейное. А когда ворочаешь тяжелые бревна с утра до ночи, тут или станешь сильным, или не выдержишь.
Оглянулся на него и спросил:
— Ты когда-нибудь поднимал брус двенадцать на двенадцать, длиной в десять футов, из сырого дерева? Не так-то много таких, чтобы это осилили, а я поднимал их, держал на весу, переносил и приспосабливал на место, и не один раз, а десять или двадцать за нормальный рабочий день, это кроме деревяшек помельче.
Позже, за столом в общей комнате внизу, я сказал:
— Если браться за тот пароход, мне понадобится помощник. Будешь работать со мной?
— Спасибо… не буду.
— Таких больших штук, о которых я говорил, там не будет.
— Не в этом дело. Девушка.
— Мисс Мейджорибанкс? — назвать ее Табитой не поворачивался язык.
— Ей потребуется содействие. Она знает, с чем связалась, но дела не бросит. Найдет брата живым или мертвым, а если он погиб, отыщет могилу. Железно.
Я беспокойно подвинулся на стуле. Перед нами ставили еду, но аппетит у меня куда-то пропал.
— Кем ты ей приходишься? — спросил я.
— Никем. Но они меня пригласили.
И ушел. Хорошо, что он с ними едет. Легче на душе.
Неожиданно я вспомнил, что довольно давно не видел Деревянную Ногу. Со вчерашнего утра не видел, если подумать.
Спросил у портье, но и ему Жоб не попадался. Я отправился по лестнице наверх — в свою комнату.
Выглянув из окна, увидел огни на пароходной палубе.
Раздевшись, я залез в постель, сцепил пальцы за головой и принялся размышлять о постройке парохода и какие могут при этом возникнуть проблемы. Но среди соображений о монтаже, расценках, времени и материалах настойчиво появлялось ее лицо: смеющееся, гневное, презрительное, равнодушное — неизменно ее лицо.
Расстроенный, я сел. Что со мной делается? С чего я должен без конца о ней думать?
Стучат в дверь. Наилегчайшие из возможных постукивания. Почти как если бы стучащий не желает быть услышанным.
Глава 12
Моя рука сама потянулась за лежащим на столе пистолетом. Прислушиваюсь. Стучат опять.
Время очень позднее. Проворно соскользнув с кровати, я натянул штаны, сунул пистолет за пояс и пошел к двери.
— Кто там?
— Маклем, — ответил голос.
С рукой на оружии я открыл дверь левой рукой и быстро шагнул назад, вытаскивая при этом свой пистолет.
Маклем стоял в двери, заполняя собой проем. Ступил внутрь, гибкий, словно кот. Заметив мой пистолет, усмехнулся.
— Страх берет?
— Просто на всякий случай, — бесстрастно ответил я.
— Вы имели беседу с мисс Мейджорибанкс и, как я понял, не во всем сошлись.
— Не во всем, — повторил я, не намеренный ничего признавать.
Он отодвинул стул и сел.
— Можно зажечь свет?
— Свеча вот. — Я показал дулом пистолета. — Хотите, зажигайте.
Он послушался. На миг вспыхнула спичка, фитиль занялся, пламя поднялось вверх.
— Не доверяете мне, — произнес он огорченным тоном.
— Ни капельки, — со смешком ответил я.
Помахал рукой.
— Несущественно. Все равно вы нам нужны.
— Вам?
— Нам всем. Мисс Мейджорибанкс, Макейру, миссис Хигз, мне. Мы отправляемся в незнакомые края, в индейскую страну. У вас есть опыт в обращении с индейцами. Макейр говорит, что вы знаете, как выжить в глуши, и имели дела с краснокожими. Я пришел просить вас стать нашим спутником. — Улыбнулся мне. — Кроме того, — добавил, — с вами поблизости мисс Мейджорибанкс будет спокойнее.
— Она так сказала?
— Нет, — сознался он, — но я это чувствую. Известно вам это или нет, она в вас верит. Надеется на вас.
Я хмыкнул.
— Я не шучу. Путь далекий, и кто знает, что ждет нас за Сент-Луисом.
— Прошу меня извинить. Я получил здесь прекрасное предложение: возглавить строительство парохода. Это то, за чем я пришел на Запад.
Несколько секунд он молчал.
— Вы канадец? — спросил вдруг. — Из Квебека, так?
— Да.
Опять помедлил, словно не уверенный, как продолжать.
— Нам нужен кто-нибудь с вашим умением, — сказал. — В подобном путешествии много всяких неожиданностей и часто требуется ремонт. Мисс Мейджорибанкс собирается подниматься по неисследованным рекам, а там не найдешь ни доков, ни квалифицированной рабочей силы.
— А я думал, у вас с собой найдутся люди со всякими умениями.
— Еще встает вопрос об общении. Вы, очевидно, обладаете интеллектом, хорошим воспитанием. Работаете физически, но происходите из высшего круга.
— Что вам может быть известно о моем круге?
Опять взмахнул рукой.
— Он бросается в глаза. Вы — джентльмен, человек культуры, хорошей семьи. Они проявляются в том, как вы держите себя, в вашей речи. Ваше происхождение, конечно, французское, но не вполне.
— Не вполне, — подтвердил я. — А как насчет вас, полковник? Что у вас за происхождение? Какое воспитание? Мне они как-то в глаза не бросаются.
Он резко вскинул на меня взгляд, и особой благосклонности в нем не светилось. Я коснулся обнаженного нерва, крайне чувствительной точки. Надо запомнить.
— Это важно?
Он внезапно встал, и от неожиданности я подался назад. Разозлился на себя, так как он это заметил и забавлялся.
— Значение имеет то, что нам надо, чтобы вы плыли с нами. Какой соблазн вам предложить? Шанс наменять мехов? Поразведывать золото? Разбогатеть каким-либо иным путем? Вы, видимо, воин…
— Я?
— Вы. — Направил на меня через стол пристальный взгляд. — Мы понимаем друг друга, вы и я. Оба — практичные люди. На Западе огромные территории, которые можно взять просто так. Владения обширнее, чем феодалы Европы могли созерцать в самых смелых мечтах.
Продолжал на меня смотреть.
— Строить пароходы — одно, а вот распоряжаться тысячей квадратных миль земли, когда каждый дюйм ее — ваш, это куда более стоящая цель! Состояния ожидают сильных, и имения там не будут нам стоить ничего.
— В один прекрасный день я пойду на Запад, но пойду как купец, не как завоеватель.
— Как хотите.
Его лицо теперь наполовину скрывала тень.
— Думаю, вы глупец, — отрывисто проговорил он.
В первый раз с момента нашей встречи мне показалось, что он чем-то обеспокоен.
— До свидания тогда. — Он протянул для пожатия руку.
Я чуть было не подал своей, но для этого надо было переложить пистолет в левую.
— До свидания, и передайте мисс Мейджорибанкс мои наилучшие пожелания. Кстати, — небрежно прибавил я, — вы знали, что Саймон Тэйт ускакал на Восток с посланием от нее?
Он превратился в статую.
— Тэйт? Кто такой Саймон Тэйт?
— Ему принадлежит гостиница, в которой мы повстречались. Довольно влиятелен в отношении политики. Спешил вовсю.
Маклем вышел и закрыл за собой дверь. Я задвинул засов и отправился обратно в кровать. Однако часы проходили, а я бодрствовал.
Потом задремал.
В дверь торопливо забарабанили. Я поднялся и отпер.
Там оказался Жобдобва в своем засаленном плаще, длинные волосы космами рассыпались по лицу, глаза сумасшедшие.
— Нету их! Ты их проворонил!
Я быстро обернулся к окну. Светало. Место, занятое раньше пароходом, зияло пустотой. У причальной стенки ничего не было. И над рекой не стелился хвост дыма.
У меня опустились руки. Уехали. Она уехала.
Глава 13
— Ты его не знаешь! Он демон, этот Маклем! Демон!
Никогда я не видел его в подобном исступлении.
— Что же я мог сделать? Пошел к ней, она не слушает. Он сам приходил сюда прошлой ночью…
— Маклем был здесь? Приходил к тебе? О, мой друг!
Когда я объяснил, чего хотел Маклем, он кивнул.
— Все правильно! Заграбастал ее, пароход, Макейра. Только тебя осталось загрести, и доска чистая.
— Какая доска? Ты вообще о чем?
— Кто способен подтвердить связь между ним и Фулшемом? Ты. Кто едет на Запад за Чарльзом Мейджорибанксом? Его сестра. Если Чарльз не выберется оттуда, его сестра не возвратится. Макейр, кому она все открыла, тоже не возвратится. Теперь, если Маклем захватит тебя…
Я раздраженно отмахнулся.
— Ты слишком многое притянул за уши. Мало ли что мы подозреваем, наверняка мы не знаем, можно сказать, ничего. Привязать его с полной уверенностью к убийству Фулшема я не могу. Ну, был он поблизости, так и я там был. И ты.
Жоб невежливо отвернулся.
— Не помнит меня, — пробормотал. — Или, если помнит, плевать на меня хотел. Что я мог сделать? В чем обвинить его, не обвиняя заодно себя?
— Давай поедим, — сказал я ему. — Хотя бы кофе выпьем.
Мы сошли вниз и сели за стол в углу, от которого видны были обе двери: на улицу и кухонная.
Жоб разместил покрытые шрамами пальцы на краю стола, а я испытующе поглядел ему в глаза.
— Ты знаешь этого человека, Деревянная Нога. Что ты про него знаешь?
— Слишком много! Он зверь! Я плохой человек, mon ami, но не порочный, как он!
— Есть разница? — иронически осведомился я.
Он мрачно кивнул.
— Разница есть! И большая! Иногда человек поступает плохо. Крадет, убивает других в драках, захватывает судно-другое, но, что бы он ни делал, это совершается в пылу схватки, с мечом в руке против мечей, с пистолетом против пистолета, кулаком против кулака. Ты сам способен сражаться. Тебе ведь понятно такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20