— Да я…
— Не надо, — посоветовал Кип Хозер. — Оставь его. Не порть себе жизнь, Сэм. Он доставит тебе кучу неприятностей. У него тут полно друзей, а у Ледбеттера, похоже, еще больше. Пока вы беседовали, этот Тэпли все время сидел сзади, прислонившись к стене, и наблюдал. Мой тебе совет — забудь о нем. Здесь достаточно простофиль. И вот еще что, — прибавил он, немного подумав, — ходят слухи, что кто-то хочет убить его. Вот и предоставь это им.
Тревэллион и Ледбеттер вышли на улицу. Через несколько минут их догнал Тэпли.
— Впервые вижу этого головореза Сэма, — усмехнулся Джим. — Он не знал, как себя вести с тобой. А Тэп нагнал страху на Кипа Хозера. Тот места себе не находил — все время оборачивался в его сторону и поглядывал на его шестизарядник.
Они отправились в хижину Макнила.
— Холода все не проходят, — заметил Вэл, растапливая печку. — Так, пожалуй, еще задумаешься, на что потратить летний заработок.
— Театр скоро закончат строить, — сообщил Клайд. — Вествудская труппа приедет к нам с гастролями.
— Я тут как-то подсчитал, — вступил в разговор Ледбеттер, — у нас теперь тридцать восемь магазинов, девять ресторанов и двадцать пять салунов.
— А еще четыре мясные лавки, — прибавил Тэпли. — Девять или десять платных конюшен, пара парикмахерских, а прачечных — и вовсе не счесть. Так что город растет, ребятки. Скоро здесь будет прямо-таки настоящая столица.
— Беспокоюсь я за Уилла Крокетта, — сменил вдруг тему Ледбеттер. — Кто-нибудь видел его?
— Не надо о нем беспокоиться, — возразил Тэп. — У него сорок два процента акций «Соломона». Какая разница, у кого контрольный пакет? Главное, что он может продолжать делать деньги.
— Уж больно он доверчив, еще хуже меня, — заметил Ледбеттер. — И доверяет Хескету.
— Никогда не видел его, — задумчиво произнес Вэл.
— Черствый он. И необщительный. Себе на уме. И далеко не глуп. Только я бы ему спину не подставил.
— Говорят, он скоро возвращается.
Ледбеттер повернулся к Тревэллиону.
— Ты видел его прииск. Есть у них там что-нибудь?
— Хорошая на вид порода в той заброшенной шахте. Я посоветовал Уиллу возобновить там работы, а тут как раз пришла эта новость.
В печи трещал огонь, наполняя комнату приятным теплом. Тревэллион налил чашку кофе и поставил ее на покрытый клеенкой стол. Сквозь шум голосов беседующих друзей он пытался уловить, не раздадутся ли какие-нибудь звуки снаружи, но не услышал ничего, кроме ветра.
Они говорят, что строится театр. Он уже много лет не видел ни одной постановки, а ведь всегда любил театр. Тревэллион поддержал разговор и сказал о театре вслух.
— Уилл Крокетт, — подхватил Ледбеттер, — заработал свои первые деньги как раз в театральной среде. Он продал актерам свои акции, а потом, когда разбогател, снова выкупил. И впоследствии не раз обращался к этим людям.
Тревэллион встал, надел пальто и вышел на улицу. Было холодно. На темном небе мерцали яркие звезды. Он прошелся немного и посмотрел вниз на освещенный огнями город. Конечно, они правы, Вирджиния-Сити растет на глазах. Еще пару месяцев назад население его исчислялось сотнями, а теперь насчитывало уже несколько тысяч, и народ все прибывал.
Ваггонер… Интересно, где он? Может, отступился? И кто он такой, наконец? Наверняка один из тех. А может, просто обыкновенный грабитель.
Тревэллион не сомневался, что именно Ваггонер украл у него золото. И понимал, что он вот-вот появится здесь снова.
Он вспомнил о тех, кто убил его мать и отца. Их было девять, во всяком случае, никак не меньше восьми. В своей последней схватке отец убил двоих, еще двоих он позже убил сам. Осталось четверо или пятеро.
А кто тот человек, который организовал нападение? Он один нужен Тревэллиону. А может, и нет. Он все меньше и меньше думал об этом и постоянно корил себя за отступничество. Эти люди заслуживали смерти, и не было закона, который мог покарать их или хотя бы найти.
Тревэллион сидел на большом камне и задумчиво смотрел на город. В таком городе, как этот, где бушует настоящий бум, человеку легко разбогатеть. И вот он здесь, у него два отличных участка, и он знает, что с ними делать. Кроме того, у него есть своя доля в деле Ледбеттера и крохотный пай в кондитерской Мелиссы, и обе эти доли тоже приносят деньги.
Мысли его постепенно перешли на добычу руды. Некоторые прииски процветают. На таких, как «Офир» или «Мексиканская», обнаружены огромные залежи богатейшей руды. На «Офире» мощность жилы достигла шестидесяти пяти футов в ширину.
Никому еще не доводилось разрабатывать такую мощную жилу, и никто не знал, как это делается. Постоянно случались обвалы. Чтобы избежать несчастных случаев и увеличить количество добываемой руды, требовалось придумать новые способы добычи. И он не сомневался, что они будут найдены.
Тревэллион вдруг осознал, что все это время был так сосредоточен на собственных неотложных проблемах, что совершенно не думал о будущем. Дело с мулами Ледбеттера, похоже, закончено. Теперь он мог выбросить из головы Брауна и подумать о более важных вещах.
Во-первых, надо сообщить Мелиссе, что он собирается прикупить еще пару участков по сходной цене. Ведь в кондитерской ей приходится слышать множество разговоров, так как люди доверяют ей и чувствуют себя там раскрепощенно.
Другой источник информации — Ледбеттер. Он постоянно в разъездах. Руду, правда, теперь по большей части обрабатывали здесь, а на побережье перевозили лишь малую часть. Обогащение руды сделалось в Уошу прибыльным занятием.
Дорога через Сьерру улучшилась, и Ледбеттер начал переходить с вьючных мулов на фургоны. Времена менялись, менялась и жизнь.
Тревэллион вернулся в дом и на блокнотном листе изобразил простейшую схему Комстока и Сан-Маунтин. Он обозначил на ней прииски, насколько мог припомнить их местонахождение, и принялся изучать ситуацию. Он обратил внимание на несколько отдаленных участков, не подававших особых надежд, и решил, что осмотрит их и, если позволит цена, купит.
Он взглянул на значок, которым пометил прииск «Соломон». Уилл Крокетт по-прежнему был главным пайщиком, но уже не владел контрольным пакетом: его сорок два процента акций против сорока восьми Хескета… Но…
Он сложил в уме цифры — девяносто процентов. Интересно, а кто владеет оставшейся долей — долей, которая может повлиять на перераспределение контрольного пакета акций?
Глава 20
Элберт Хескет не любил ездить верхом. Он не доверял лошадям, но более быстрого способа добраться до Комстока не существовало. Эл возвращался с победой и предчувствовал, что это только начало.
Он четко знал, чего хочет и как добиться желаемого. Устроившись на «Соломон» бухгалтером и постепенно получая от Крокетта все больше полномочий, Хескет уже через год сделался по сути дела главным человеком на прииске.
Каждый вечер он приходил на шахту и собирал свежие образцы наработанной породы. Посещал он и другие прииски и там, одаривая рабочих бутылками виски, получал сведения о последних достижениях. Так постепенно у него скопилось значительное количество информации, позволявшее ему оценить положение дел в Комстоке.
У Хескета сохранилось немного привезенного с собой золота, к которому он добавил то, что ему удалось скопить за счет бережливости и ловкого ведения дел на «Соломоне».
При первых признаках возрастающей ценности прииска он прекратил работы в главном штреке и перенес их в другое место. Каждую ночь он являлся на шахту как на дежурство и наблюдал за взрывными работами, пока не заступала утренняя смена. Эл собственноручно откидывал лучшую породу, прятал ее в заброшенном штреке и аккуратно заметал следы. А наутро начинались обычные работы.
Уилл Крокетт редко спускался под землю, занимаясь в основном покупкой оборудования и необходимых материалов, и Хескет осторожно приучал его к мысли, что ему, Крокетту, нет равных в решении организационных вопросов и что его место наверху, а не в шахте. Он взял за правило подробно докладывать Крокетту о ходе разработок, так что тому казалось, что он имеет полное представление о состоянии прииска.
Хескет намеренно нанимал бездельников и лодырей, которые не проявляли ни малейшего любопытства к полученным распоряжениям.
С самого начала он понимал: для того, чтобы успешно завершить задуманное, ему не хватит имеющихся денег, поэтому во время своего пребывания в Сан-Франциско нашел там нужного человека.
Маркус Зетцев, плотный, приземистый коротышка со слегка продолговатыми глазами, занимался поставкой свечей на морские суда и горнорудного оборудования. В порту он имел свой маленький бизнес, который внезапно пошел в гору.
Будучи любопытным и подозрительным, Хескет впервые узнал о Маркусе Зетцеве в крохотном ресторанчике, подслушав разговор за соседним столиком.
— Лучше купи у Маркуса, — говоривший понизил голос, — обойдется дешевле. Гораздо дешевле.
— Почем же он приобретает, если продает так дешево?
— Не спрашивай. Лучше держи рот на замке.
Несколько дней спустя Эл закупил у Зетцева буравы, тросы и взрывчатку по ценам гораздо более низким, чем рыночные.
— Я доволен выгодностью сделки, — заявил он Зетцеву. — У меня в Комстоке бизнес, и я тоже могу быть вам весьма полезен.
— Вот и хорошо. — Зетцев огляделся по сторонам. — Если уж на то пошло, то я вынужден поднять цены. Другие-то их не снижают. Приходится крутиться.
Через несколько дней Хескет заглянул к нему и после недолгого скучноватого вступления предложил:
— Может, зайдем куда-нибудь выпить?
Зетцев посмотрел на него, выглянул за дверь и наконец кивнул:
— С удовольствием.
Они долго беседовали в ближайшем салуне, потом Хескет сказал:
— Имея хорошую информацию, на приисках можно делать настоящие деньги. Есть еще способ — скупить по дешевке лучшие владения. — Помолчав несколько минут, он объяснил: — Хорошая сделка наклевывается… через несколько месяцев… только, чтобы провернуть ее, нужны деньги. У меня столько не наберется.
— Изложите поподробней.
— Чуть позже, — ответил Хескет. — Сделка может принести миллионы. И заметьте, всего одна сделка!
— У меня есть акции «Соломона».
— Продайте их.
— А если цены поползут вверх?
— Этого не случится. Во всяком случае, в ближайшее время. И потом, вы сможете выкупить их обратно по более низкой цене.
Маркус последовал его совету и продал акции, а Хескет через брокера купил их. Когда спустя несколько дней стало известно, что акции «Соломона» упали в цене, Маркус был вне себя от счастья.
— Добрый совет. Не забуду его.
— Теперь подождите, — предупредил Хескет, — и не тратьте эти деньги.
Эл подозревал, что Маркус Зетцев скупал краденое. В районе порта орудовало несколько банд, в том числе шайка Сидни Дакса; они пробирались на стоявшие в гавани суда, в пакгаузы и крали груз.
Позже, будучи в благодушном, доверительном настроении, Маркус как-то признался:
— Никогда не покупаю краденого. Терпеть не могу подобных штучек. Только… — он широко улыбнулся, — я никогда не задаю вопросов. Приходит ко мне человек, у него есть кое-что на продажу, цена меня устраивает, и я покупаю. У меня нет оснований подозревать, что он нечестный человек. С какой стати я должен его подозревать?
Через несколько недель, когда акции «Соломона» окончательно упали в цене, Зетцев одолжил Хескету денег на их покупку. Тот взялся за дело осторожно. Он сам находил владельцев акций, имена которых разыскал в архивах «Соломона». Сначала сообщал им, что прииск подвергнут оценке имущества, потом предлагал выбор. Он был так осторожен, что завладел большей частью прииска еще до того, как проницательный Джордж Хирст осознал, что произошло. Хирст не имел дела с «Соломоном», но он, как и многие в Комстоке, считал Уилла Крокетта своим другом.
Хескет подъехал к Вирджиния-Сити поздним вечером. Он специально дождался, когда народ разбредется по салунам и на улицах никого не останется. Выбирая малолюдные переулки, добрался до прииска «Соломон».
Снаружи на здании конторы он прикрепил вывеску, а другую такую же повесил у входа в шахту. У входа на территорию «Соломона» установил третью табличку. Надпись на них гласила, что без подписанного суперинтендантом пропуска вход на территорию прииска запрещен.
На рассвете следующего дня, когда Крокетт первым подошел к прииску, то увидел возле установленной таблички вооруженного охранника. Тот преградил ему путь.
— У вас какое-то дело?
— Я Уилл Крокетт!
Охранник пожал плечами.
— А мне наплевать, кто вы такой! Есть пропуск — проходите, а нет — значит, нельзя.
— Послушай, какого черта? Я владелец этого прииска!
— Мне приказано пускать только тех, у кого есть пропуск. Это распоряжение суперинтенданта Хескета, и он…
— Супер-кого?
Охранник, здоровый парень с дубинкой в руках и револьвером на поясе, проговорил:
— Мистер, если вам нужно пройти, то попросите разрешение на это в письменной форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— Не надо, — посоветовал Кип Хозер. — Оставь его. Не порть себе жизнь, Сэм. Он доставит тебе кучу неприятностей. У него тут полно друзей, а у Ледбеттера, похоже, еще больше. Пока вы беседовали, этот Тэпли все время сидел сзади, прислонившись к стене, и наблюдал. Мой тебе совет — забудь о нем. Здесь достаточно простофиль. И вот еще что, — прибавил он, немного подумав, — ходят слухи, что кто-то хочет убить его. Вот и предоставь это им.
Тревэллион и Ледбеттер вышли на улицу. Через несколько минут их догнал Тэпли.
— Впервые вижу этого головореза Сэма, — усмехнулся Джим. — Он не знал, как себя вести с тобой. А Тэп нагнал страху на Кипа Хозера. Тот места себе не находил — все время оборачивался в его сторону и поглядывал на его шестизарядник.
Они отправились в хижину Макнила.
— Холода все не проходят, — заметил Вэл, растапливая печку. — Так, пожалуй, еще задумаешься, на что потратить летний заработок.
— Театр скоро закончат строить, — сообщил Клайд. — Вествудская труппа приедет к нам с гастролями.
— Я тут как-то подсчитал, — вступил в разговор Ледбеттер, — у нас теперь тридцать восемь магазинов, девять ресторанов и двадцать пять салунов.
— А еще четыре мясные лавки, — прибавил Тэпли. — Девять или десять платных конюшен, пара парикмахерских, а прачечных — и вовсе не счесть. Так что город растет, ребятки. Скоро здесь будет прямо-таки настоящая столица.
— Беспокоюсь я за Уилла Крокетта, — сменил вдруг тему Ледбеттер. — Кто-нибудь видел его?
— Не надо о нем беспокоиться, — возразил Тэп. — У него сорок два процента акций «Соломона». Какая разница, у кого контрольный пакет? Главное, что он может продолжать делать деньги.
— Уж больно он доверчив, еще хуже меня, — заметил Ледбеттер. — И доверяет Хескету.
— Никогда не видел его, — задумчиво произнес Вэл.
— Черствый он. И необщительный. Себе на уме. И далеко не глуп. Только я бы ему спину не подставил.
— Говорят, он скоро возвращается.
Ледбеттер повернулся к Тревэллиону.
— Ты видел его прииск. Есть у них там что-нибудь?
— Хорошая на вид порода в той заброшенной шахте. Я посоветовал Уиллу возобновить там работы, а тут как раз пришла эта новость.
В печи трещал огонь, наполняя комнату приятным теплом. Тревэллион налил чашку кофе и поставил ее на покрытый клеенкой стол. Сквозь шум голосов беседующих друзей он пытался уловить, не раздадутся ли какие-нибудь звуки снаружи, но не услышал ничего, кроме ветра.
Они говорят, что строится театр. Он уже много лет не видел ни одной постановки, а ведь всегда любил театр. Тревэллион поддержал разговор и сказал о театре вслух.
— Уилл Крокетт, — подхватил Ледбеттер, — заработал свои первые деньги как раз в театральной среде. Он продал актерам свои акции, а потом, когда разбогател, снова выкупил. И впоследствии не раз обращался к этим людям.
Тревэллион встал, надел пальто и вышел на улицу. Было холодно. На темном небе мерцали яркие звезды. Он прошелся немного и посмотрел вниз на освещенный огнями город. Конечно, они правы, Вирджиния-Сити растет на глазах. Еще пару месяцев назад население его исчислялось сотнями, а теперь насчитывало уже несколько тысяч, и народ все прибывал.
Ваггонер… Интересно, где он? Может, отступился? И кто он такой, наконец? Наверняка один из тех. А может, просто обыкновенный грабитель.
Тревэллион не сомневался, что именно Ваггонер украл у него золото. И понимал, что он вот-вот появится здесь снова.
Он вспомнил о тех, кто убил его мать и отца. Их было девять, во всяком случае, никак не меньше восьми. В своей последней схватке отец убил двоих, еще двоих он позже убил сам. Осталось четверо или пятеро.
А кто тот человек, который организовал нападение? Он один нужен Тревэллиону. А может, и нет. Он все меньше и меньше думал об этом и постоянно корил себя за отступничество. Эти люди заслуживали смерти, и не было закона, который мог покарать их или хотя бы найти.
Тревэллион сидел на большом камне и задумчиво смотрел на город. В таком городе, как этот, где бушует настоящий бум, человеку легко разбогатеть. И вот он здесь, у него два отличных участка, и он знает, что с ними делать. Кроме того, у него есть своя доля в деле Ледбеттера и крохотный пай в кондитерской Мелиссы, и обе эти доли тоже приносят деньги.
Мысли его постепенно перешли на добычу руды. Некоторые прииски процветают. На таких, как «Офир» или «Мексиканская», обнаружены огромные залежи богатейшей руды. На «Офире» мощность жилы достигла шестидесяти пяти футов в ширину.
Никому еще не доводилось разрабатывать такую мощную жилу, и никто не знал, как это делается. Постоянно случались обвалы. Чтобы избежать несчастных случаев и увеличить количество добываемой руды, требовалось придумать новые способы добычи. И он не сомневался, что они будут найдены.
Тревэллион вдруг осознал, что все это время был так сосредоточен на собственных неотложных проблемах, что совершенно не думал о будущем. Дело с мулами Ледбеттера, похоже, закончено. Теперь он мог выбросить из головы Брауна и подумать о более важных вещах.
Во-первых, надо сообщить Мелиссе, что он собирается прикупить еще пару участков по сходной цене. Ведь в кондитерской ей приходится слышать множество разговоров, так как люди доверяют ей и чувствуют себя там раскрепощенно.
Другой источник информации — Ледбеттер. Он постоянно в разъездах. Руду, правда, теперь по большей части обрабатывали здесь, а на побережье перевозили лишь малую часть. Обогащение руды сделалось в Уошу прибыльным занятием.
Дорога через Сьерру улучшилась, и Ледбеттер начал переходить с вьючных мулов на фургоны. Времена менялись, менялась и жизнь.
Тревэллион вернулся в дом и на блокнотном листе изобразил простейшую схему Комстока и Сан-Маунтин. Он обозначил на ней прииски, насколько мог припомнить их местонахождение, и принялся изучать ситуацию. Он обратил внимание на несколько отдаленных участков, не подававших особых надежд, и решил, что осмотрит их и, если позволит цена, купит.
Он взглянул на значок, которым пометил прииск «Соломон». Уилл Крокетт по-прежнему был главным пайщиком, но уже не владел контрольным пакетом: его сорок два процента акций против сорока восьми Хескета… Но…
Он сложил в уме цифры — девяносто процентов. Интересно, а кто владеет оставшейся долей — долей, которая может повлиять на перераспределение контрольного пакета акций?
Глава 20
Элберт Хескет не любил ездить верхом. Он не доверял лошадям, но более быстрого способа добраться до Комстока не существовало. Эл возвращался с победой и предчувствовал, что это только начало.
Он четко знал, чего хочет и как добиться желаемого. Устроившись на «Соломон» бухгалтером и постепенно получая от Крокетта все больше полномочий, Хескет уже через год сделался по сути дела главным человеком на прииске.
Каждый вечер он приходил на шахту и собирал свежие образцы наработанной породы. Посещал он и другие прииски и там, одаривая рабочих бутылками виски, получал сведения о последних достижениях. Так постепенно у него скопилось значительное количество информации, позволявшее ему оценить положение дел в Комстоке.
У Хескета сохранилось немного привезенного с собой золота, к которому он добавил то, что ему удалось скопить за счет бережливости и ловкого ведения дел на «Соломоне».
При первых признаках возрастающей ценности прииска он прекратил работы в главном штреке и перенес их в другое место. Каждую ночь он являлся на шахту как на дежурство и наблюдал за взрывными работами, пока не заступала утренняя смена. Эл собственноручно откидывал лучшую породу, прятал ее в заброшенном штреке и аккуратно заметал следы. А наутро начинались обычные работы.
Уилл Крокетт редко спускался под землю, занимаясь в основном покупкой оборудования и необходимых материалов, и Хескет осторожно приучал его к мысли, что ему, Крокетту, нет равных в решении организационных вопросов и что его место наверху, а не в шахте. Он взял за правило подробно докладывать Крокетту о ходе разработок, так что тому казалось, что он имеет полное представление о состоянии прииска.
Хескет намеренно нанимал бездельников и лодырей, которые не проявляли ни малейшего любопытства к полученным распоряжениям.
С самого начала он понимал: для того, чтобы успешно завершить задуманное, ему не хватит имеющихся денег, поэтому во время своего пребывания в Сан-Франциско нашел там нужного человека.
Маркус Зетцев, плотный, приземистый коротышка со слегка продолговатыми глазами, занимался поставкой свечей на морские суда и горнорудного оборудования. В порту он имел свой маленький бизнес, который внезапно пошел в гору.
Будучи любопытным и подозрительным, Хескет впервые узнал о Маркусе Зетцеве в крохотном ресторанчике, подслушав разговор за соседним столиком.
— Лучше купи у Маркуса, — говоривший понизил голос, — обойдется дешевле. Гораздо дешевле.
— Почем же он приобретает, если продает так дешево?
— Не спрашивай. Лучше держи рот на замке.
Несколько дней спустя Эл закупил у Зетцева буравы, тросы и взрывчатку по ценам гораздо более низким, чем рыночные.
— Я доволен выгодностью сделки, — заявил он Зетцеву. — У меня в Комстоке бизнес, и я тоже могу быть вам весьма полезен.
— Вот и хорошо. — Зетцев огляделся по сторонам. — Если уж на то пошло, то я вынужден поднять цены. Другие-то их не снижают. Приходится крутиться.
Через несколько дней Хескет заглянул к нему и после недолгого скучноватого вступления предложил:
— Может, зайдем куда-нибудь выпить?
Зетцев посмотрел на него, выглянул за дверь и наконец кивнул:
— С удовольствием.
Они долго беседовали в ближайшем салуне, потом Хескет сказал:
— Имея хорошую информацию, на приисках можно делать настоящие деньги. Есть еще способ — скупить по дешевке лучшие владения. — Помолчав несколько минут, он объяснил: — Хорошая сделка наклевывается… через несколько месяцев… только, чтобы провернуть ее, нужны деньги. У меня столько не наберется.
— Изложите поподробней.
— Чуть позже, — ответил Хескет. — Сделка может принести миллионы. И заметьте, всего одна сделка!
— У меня есть акции «Соломона».
— Продайте их.
— А если цены поползут вверх?
— Этого не случится. Во всяком случае, в ближайшее время. И потом, вы сможете выкупить их обратно по более низкой цене.
Маркус последовал его совету и продал акции, а Хескет через брокера купил их. Когда спустя несколько дней стало известно, что акции «Соломона» упали в цене, Маркус был вне себя от счастья.
— Добрый совет. Не забуду его.
— Теперь подождите, — предупредил Хескет, — и не тратьте эти деньги.
Эл подозревал, что Маркус Зетцев скупал краденое. В районе порта орудовало несколько банд, в том числе шайка Сидни Дакса; они пробирались на стоявшие в гавани суда, в пакгаузы и крали груз.
Позже, будучи в благодушном, доверительном настроении, Маркус как-то признался:
— Никогда не покупаю краденого. Терпеть не могу подобных штучек. Только… — он широко улыбнулся, — я никогда не задаю вопросов. Приходит ко мне человек, у него есть кое-что на продажу, цена меня устраивает, и я покупаю. У меня нет оснований подозревать, что он нечестный человек. С какой стати я должен его подозревать?
Через несколько недель, когда акции «Соломона» окончательно упали в цене, Зетцев одолжил Хескету денег на их покупку. Тот взялся за дело осторожно. Он сам находил владельцев акций, имена которых разыскал в архивах «Соломона». Сначала сообщал им, что прииск подвергнут оценке имущества, потом предлагал выбор. Он был так осторожен, что завладел большей частью прииска еще до того, как проницательный Джордж Хирст осознал, что произошло. Хирст не имел дела с «Соломоном», но он, как и многие в Комстоке, считал Уилла Крокетта своим другом.
Хескет подъехал к Вирджиния-Сити поздним вечером. Он специально дождался, когда народ разбредется по салунам и на улицах никого не останется. Выбирая малолюдные переулки, добрался до прииска «Соломон».
Снаружи на здании конторы он прикрепил вывеску, а другую такую же повесил у входа в шахту. У входа на территорию «Соломона» установил третью табличку. Надпись на них гласила, что без подписанного суперинтендантом пропуска вход на территорию прииска запрещен.
На рассвете следующего дня, когда Крокетт первым подошел к прииску, то увидел возле установленной таблички вооруженного охранника. Тот преградил ему путь.
— У вас какое-то дело?
— Я Уилл Крокетт!
Охранник пожал плечами.
— А мне наплевать, кто вы такой! Есть пропуск — проходите, а нет — значит, нельзя.
— Послушай, какого черта? Я владелец этого прииска!
— Мне приказано пускать только тех, у кого есть пропуск. Это распоряжение суперинтенданта Хескета, и он…
— Супер-кого?
Охранник, здоровый парень с дубинкой в руках и револьвером на поясе, проговорил:
— Мистер, если вам нужно пройти, то попросите разрешение на это в письменной форме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59