— Том, — позвала вдруг Мэри, — у этой женщины умер муж. Она осталась с двумя маленькими детьми, фургоном и таким запасом провизии, который ей не нужен.
— Ну что ж, она легко продаст все это.
— А почему бы нам не купить у нее?
Женщина подняла глаза:
— Если купите сегодня, уступлю. Я хочу домой. Хочу вернуться к родственникам.
Фургон был крепко сколочен и выкрашен в голубой цвет. Том Тревэллион, который хорошо разбирался в подобных вещах, тщательно осмотрел его.
— Вам и быки понадобятся. У меня есть восемь голов, отдам за двести долларов. Для фургона хватит и пяти.
Отец Вэла присел на корточки, чтобы проверить подпорки, к которым крепились запасное дышло и чуть провисшее холщовое полотнище длиною почти с сам фургон, подвешенное за уголки.
— А это зачем? — поинтересовался Том.
— Для бычьего помета, — ответил случайно оказавшийся рядом прохожий. — Женщины обычно идут позади фургона, подбирают бычий помет и бросают его на холстину. В пути это единственное топливо.
— Бычий помет? — переспросила Мэри с нескрываемым отвращением. — Но разве он…
Прохожий усмехнулся:
— Да, леди. Только очень сухой… старый помет. Из него можно разжечь отличный костер. Спросите любого, кто живет в прериях.
Они купили фургон и животных. Мужчина в новеньком, аккуратном костюме, бледный, с залысинами на висках, с редкой, но ровно подстриженной бородкой, стоял рядом и наблюдал, ожидая, когда сделка будет завершена. Он смотрел молча, не улыбаясь, прищурив тусклые глаза.
Фермер, стоявший неподалеку, раскурил трубку и, глянув на Тома, подмигнул:
— Здорово снарядился. Большая удача приобрести сразу столько добра. В наши дни двести долларов это почти годовой доход фермера. Я бы тоже отправился на Запад, если б мог приобрести такое.
Женщина взяла у Тревэллиона монеты, а человек с бородкой вдруг быстро выступил вперед и протянул руку.
— Можно взглянуть? — спросил он женщину. — Не бойтесь, я верну… Сдается мне, это редкая монета.
Монета была золотая и довольно тяжелая.
— Дублон, — определил незнакомец. — Такие нечасто встретишь. — Он повернулся к Тому Тревэллиону: — Где вы взяли ее?
— Отец принес с войны. Он хранил эти монеты всю жизнь.
Бородач вернул монету.
— И у вас есть еще такие? — спросил он.
— Нет, — сдержанно произнес Том и отвернулся.
Незнакомец замешкался, чтобы проследить за ними взглядом.
Еще неделя ушла у Тревэллионов на то, чтобы купить необходимые инструменты, кое-какое снаряжение и приготовить запас провизии.
Женщина, продавшая фургон, дала им список. Ее муж составил его, посоветовавшись с несколькими переселенцами. Она утверждала, что более толкового и полного перечня им не найти.
На каждого взрослого полагалось по двести фунтов муки, семьдесят пять фунтов копченой свинины, тридцать фунтов сухарей, десять фунтов риса, двадцать пять фунтов сахара, по бушелю сушеных бобов и сухофруктов, десять фунтов соли, полбушеля кукурузной муки, пять фунтов кофе, два фунта чая, полбушеля кукурузных зерен, жареных и размолотых, бочонок уксуса и необходимые лекарства. Они также приобрели чугунную голландскую печку, кастрюлю с длинной ручкой, да еще другую печку из листового железа и котел. Том собирался установить печку внутри фургона, если в пути застигнет непогода. Ко всему прочему они взяли пару бочонков для воды, которые прикреплялись по бокам фургона, маслобойку, оловянную посуду и инструменты.
— Я продам вам ружье мужа, — предложила женщина. — Есть и револьвер.
— Мы думаем побыть в Штатах до июня, — заметила Мэри. — Нам еще многому надо научиться.
— До июня слишком долго, — возразила женщина. — Выходить нужно не раньше пятнадцатого апреля, когда уже появится подножный корм для скота, и не позже пятнадцатого мая. Кто опоздает, может застрять в снегах на перевалах Сьерры.
Чтобы не тратить деньги на гостиницу, Том Тревэллион с семьей перебрался в фургон, который поставил на берегу реки за пределами города. Сидя в тот вечер возле костра, он положил руку на плечо сыну.
— Видишь, парень, тут совсем другая жизнь. И люди другие. Нам сперва нужно здесь освоиться. Там, куда мы собираемся, нельзя ошибаться. Смотри в оба, Вэл, и быстро всему научишься.
— Бородач, который расспрашивал тебя о золоте, сегодня крутился в магазине, когда ты делал покупки, — сообщил сын.
— Да, я видел его.
— Он заговорил со мной, — добавила Мэри, — спросил, когда мы выезжаем. — Она посмотрела на мужа. — Я сказала ему, что мы еще не решили и что, скорее всего, останемся здесь и будем фермерствовать.
— Умница, — улыбнулся Том. — Нечего кому попало совать нос в наши дела.
— Беспокоит меня этот человек. Что-то он мне совсем не нравится.
Отец пожал плечами.
— Просто вынюхивает… многие этим занимаются.
Вэл помогал нагружать фургон. Он уже научился разжигать костер, смазывать оси, ухаживать за быками. Старался говорить поменьше, а когда владельцы других фургонов и проводники собирались по двое, по трое, подсаживался к ним поближе. Как-то он отправился забрать моток веревки, за который уже заплатили. Бородатый сидел возле магазина и жевал хлеб. Казалось, ничто больше его не занимало.
На обратном пути Вэлу встретилась ватага молодых парней, которые, собравшись в кружок, о чем-то шептались.
— …говорит, что он за все платит золотом, — донеслось до мальчика.
— Ишь ты, шкурник проклятый! — отозвался другой. — У него есть все, а мы тут последние гроши считаем!
Неужели они об отце? Вэл поспешил к фургону.
— Пап, тут какие-то люди…
Том выслушал его.
— Они могли говорить о ком угодно, Вэл, — успокоил отец. — Скоро мы уедем. А золота у нас немного.
Тем же вечером, собравшись в город, он позвал его и попросил:
— Присмотри-ка, сынок, за маленькой дочкой Редэвея. Нам с ее отцом нужно сходить по делам. Мама легла отдохнуть, а миссис Редэвей будет мыться в своем фургоне. Мы скоро вернемся.
— Но, пап! — возразил было Вэл.
— Делай что тебе сказали. Она славная девчушка, поиграй с ней…
— Поиграть?! — насмешливо воскликнул мальчик. — Да ей всего восемь лет!
— Ну и что? Каждый должен вносить свою лепту в общее дело, вот и давай. Будь послушным, сынок.
Ее звали Маргеритой, как она вежливо сообщила Вэлу, но папа называет ее Гритой.
Вэл принялся рассказывать девочке разные истории, а потом… потом случилось самое страшное.
Глава 2
Никогда еще Вэлу не приходилось разговаривать с незнакомой девочкой. Те, с кем он общался в Редтруте, Сент-Джастин-Пенвите или в Гануоллоу, хотя там он почти не успел обзавестись знакомыми, знали все известные ему истории. Здесь все складывалось по-другому.
Грита Редэвей, худенькая девочка, широко раскрыв огромные, казавшиеся темнее ночи глаза, слушала его рассказы о подземных разработках, о вооруженных бандитах, которыми кишели прииски, о штормах и кораблекрушениях возле скалистых берегов Корнуолла.
Оба фургона стояли обособленно от других. Ближайший фургон находился по меньшей мере в двухстах ярдах от них за холмом и кучкой деревьев. Костер еле горел. Вэл слышал плеск воды в оловянной кадке, в которой мылась мать Гриты.
Они сидели в кустах, в полной темноте. Мальчик говорил тихо, чтобы не беспокоить мать, отдыхавшую в фургоне. Он рассказывал историю о кораблекрушении возле Лизарда, когда до него донеслись пьяные крики.
— Надо поторапливаться, — раздался рядом совершенно трезвый голос. — В фургонах сейчас никого нет, и золото спрятано где-то там…
Вдруг шум прекратился, и в кругу света появилось несколько человек. Повинуясь инстинкту самосохранения, Вэл закрыл Грите рот рукой и толкнул ее под куст.
Один из хулиганов глотнул из бутылки, другой выхватил ее у него.
— Ну ты, Джимми! Чур поровну…
— Джордж? — раздался голос матери Гриты. — Это ты?
Пьяный парень, пошатываясь, бросился к фургону и, отодвинув холстину, заглянул вовнутрь.
— Нет, это не Джордж, это…
Его голос вдруг прервался… потом раздался женский крик.
Крепко держа Гриту, прижав ее лицо к своей груди, Вэл с ужасом наблюдал за происходившим. Первый запрыгнул в фургон, остальные карабкались за ним. Послышался приглушенный вскрик, а за ним злобные голоса ссорящихся бандитов. По меньшей мере четверо из них уже залезли в фургон, а остальные боролись и отпихивали друг друга, чтобы тоже протиснуться туда.
Вдруг из другого фургона выглянула мать Вэла.
— Эдит! — позвала она. — Что там такое? Что…
Бандиты, не успевшие забраться в фургон Редэвеев, повернулись и бросились к Мэри Тревэллион. Все, кроме одного. Этот отступил в кусты, росшие напротив зарослей, где прятались дети, и, казалось, чего-то ждал.
Несколько человек выпрыгнули из фургона, падая и наваливаясь друг на друга, и тут в слабом свете появилась фигура отца Гриты. Ничего не подозревая, он шагнул в круг света и остановился, испуганно озираясь по сторонам.
— Что…
— Прикончить его! — заорал кто-то.
Пьяная орава набросилась на Редэвея и принялась избивать его.
Он отчаянно сопротивлялся, раздавая наугад тумаки, но вскоре удар дубинки поставил его на колени. Редэвей пытался подняться, лицо его залила кровь, но его повалили наземь.
Замерев в ужасе, мальчик крепко прижимал к себе Гриту, понимая, что если она опомнится и побежит к матери, то тоже будет убита.
Вдруг кто-то крикнул:
— Сюда идут! Бежим скорее!
Бандиты разбежались. Последний, вывалившись из фургона, растянулся во весь рост, потом поднялся, вытер расцарапанное в кровь лицо и растерянно поглядел вслед удирающим дружкам. Вэл узнал в нем парня, который еще сегодня утром прорычал сквозь зубы: «Проклятые шкурники!»
Вскоре на поляне никого не осталось. Тогда из тени быстро вышел тот, кто скрывался в кустах, и взобрался в фургон Тревэллионов. Слышно было, как он шарит там, потом раздался сдавленный крик и звук падающего тела. Холщовая занавеска отодвинулась, и человек, держа в руках коробку с деньгами, принадлежавшую отцу, спрыгнул на землю.
Вор быстро огляделся по сторонам и направился прочь, но в этот момент Джордж Редэвей застонал. Бандит остановился и медленно повернулся. Постояв над распростертым телом, он сунул коробку с деньгами под мышку и, взяв револьвер в обе руки, выстрелил отцу Гриты в голову. Пуля вошла между глаз. Заткнув револьвер за пояс, убийца скрылся.
Грита изо всех сил дергала Вэла:
— Пожалуйста! Мне же больно.
Он медленно отпустил ее.
— Не смотри туда! — решительно приказал он и взял девочку за руку. — Нам надо пойти поискать папу.
Они нашли отца в магазине, он делал последние покупки. Услышав о случившемся, бросил все и побежал. Владелец магазина скинул передник, схватил револьвер и последовал за ним. Его жена остановила Вэла, кинувшегося было за отцом.
— Вы… вы оба останетесь со мной. Это мужское дело. Вам туда незачем… Господи, какой ужас! — воскликнула она.
Все последующие дни Вэл находился рядом с Гритой. Она еще маленькая, говорил он себе, и потеряла отца с матерью. Девочка тоже не отходила от него, и он утешал ее, как мог.
— Знаешь, парень, — посоветовал ему человек со значком шерифа, — ты будь поосторожнее, не очень-то распространяйся, что видел тех людей. Если они узнают об этом, то постараются убить и тебя. Что поделаешь! Теперь эти подонки разбежались в разные стороны. А тот, с расцарапанной образиной, которого ты видел, когда он вылезал из фургона, на люди не покажется, пока царапины не заживут. Но так или иначе, — прибавил шериф, — они оставили следы.
— Я найду их! — грозился Том Тревэллион, тяжко переживающий потерю жены.
— Будь осторожен, — предупредил его человек со значком, — в этих местах полно всякого сброда.
Владельца магазина звали Керби. Он подошел к комоду и вытащил из ящика револьвер.
— Том, возьми это. Быть может, тебе придется столкнуться с ними так близко, что и ружье не поможет. Возьми… это мой подарок… и храни тебя Господь.
Родителей Гриты и Мэри Тревэллион похоронили рядом, на невысоком холме неподалеку от Вестпорта. Вэл уцепился за руку отца; другой рукой Том обнимал Гриту. Мальчик оцепенело смотрел, как опускают гроб в могилу, и все никак не мог поверить, что внутри лежит его мать, что ее больше нет… что это конец.
Когда похороны закончились, он спросил:
— А что теперь?
— Отправимся на Запад, — пожал плечами мрачный отец. — Мэри этого хотела.
— А как же Грита?
— Возьмем ее с собой. Теперь она наша.
Тогда вмешался священник:
— Может быть, у нее есть родственники и они захотят взять ее к себе. Они когда-нибудь говорили, что у них есть родня?
Отец хмуро сдвинул брови.
— Надо подумать. Джордж как-то обмолвился, что у его жены есть сестра. Надо осмотреть их вещи. Да и Маргерита может знать, где та живет.
Вэл медленно подошел к стоявшей в одиночестве Грите. Она смотрела на него широко раскрытыми испуганными глазами. Девочка выглядела такой одинокой.
— Хочешь остаться с нами? — спросил Вэл. — Правда, мой отец утверждает, что у тебя есть тетя.
— Да.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59