Вейланд кивнул и, несмотря на свои страдания, сумел наградить Лекси широкой улыбкой.
– Смотрите! – крикнул Себастьян. – Там, дальше во льду. Целый храмовый комплекс! Соединенный церемониальной дорогой. Общий дизайн представляется амальгамой ацтекского, египетского и камбоджийского… но эти иероглифы… думаю, они отражают все три языка.
Томас изумленно поднял брови.
– А такое возможно?
– Вот оно, здесь. – Затем Себастьян указал на пирамиду. – Похоже, там, у самого основания, есть вход.
Вейланд вышел вперед и обратился лицом к исследователям.
– Спасибо вам за все, – сказал он, и в голосе его прозвучала удивительная энергия. – Давайте делать историю!
Пока Максвелл давал Коннорсу и Датчанину указания позаботиться о базовом лагере, остальные собрали оборудование – в основном фонарики, светильники и осветительные патроны, но также камеры, хронометры и компасы, комплекты миллеровской аппаратуры для химического и спектрального анализа, дополнительные кислородные баллоны для Вейланда, походную аптечку, массу фляг и даже несколько продуктовых наборов.
Выйдя из грота, группа направилась по широкой и неровной ледяной равнине, что тянулась до основания пирамиды. По пути слышался только глухой звук их шагов. Он казался жалким и незначительным, и необъятная ледяная пещера тут же его поглощала.
В дороге Лекси стало ясно, что Вейланд все больше слабеет. Максвелл нес с собой дополнительные кислородные баллоны, к которым Вейланд то и дело прикладывался. При ходьбе промышленник почти все время опирался о лыжную палку, но, когда они пересекали несколько коварных участков, ему приходилось обращаться за поддержкой к Стаффорду.
Короткая церемониальная лестница – из тринадцати ступенек, отметил Себастьян, – вела к зияющему входу в пирамиду. Дверной проем был несколько узок, но при этом очень высок. Дальше в пирамиду вел длинный коридор, на стенах которого было выгравировано куда больше иероглифов, чем на внешней части строения.
Томас с Себастьяном водили по древним письменам своими фонариками и указывали друг другу на различные знаки, пиктограммы и завитки, обсуждая возможный перевод.
– Египетские иероглифы я узнаю, а вот две других строки – нет, – сказал Томас, указывая на три набора письмён, вырезанных в полу перед дверным проемом.
– Вторая строка ацтекская, доконкистадорской эпохи, – объяснил Себастьян. – Третья камбоджийская. Напоминает смесь банту и санскрита.
Подняв голову, Себастьян обнаружил, что Лекси внимательно на него смотрит.
– Что, впечатляет?
Легкая улыбка тронула уголки ее полных губ.
– Возможно.
– Итак, вы были правы, – сказал Вейланд. – Эта пирамида действительно содержит в себе все три культуры.
– Именно так все и выглядит – отозвался Себастьян. – И это противоречит всем учебникам истории, какие когда-либо были написаны.
Томас опустился на одно колено и провел пальцами по резным пиктограммам.
– «Можете… избрать… войти». – Он еще раз задумался над переводом и потер шею. – Или, возможно: «Кто изберет может войти…»
– Совсем как древний коврик перед дверью, – заметил Миллер.
Себастьян сделал шаг вперед и воззрился на письмена.
– Какой невежда научил тебя так переводить?
Томас ухмыльнулся.
– Вы не поверите, но этот невежда очень похож на вас.
– Это не «избрать» и не «изберет», коллега… это «избранные», – заявил Себастьян. – «Только избранные могут войти».
Пока они так теоретизировали, Верхейден оттолкнул Томаса в сторону и двинулся внутрь пирамиды. При первом же шаге его ботинок опустился на причудливую каменную плиту, приводя в действие потайной механизм. Никто из группы этого не заметил, пока все переступали порог и направлялись вперед по коридору.
ГЛАВА 15
В самом мрачном сердце огромной пирамиды, куда исследователи еще не забрели, с хриплым рокотом пробудились инфернальные машины. Внутри обширного каменного зала, главное место в котором занимал центральный бассейн, покрытый клубящимися ледяными испарениями, глубоко из-под мглистой поверхности исторглись звенящие отзвуки.
Шипастые, бритвенно-острые цепи выскочили из узких щелей в высоком сводчатом потолке и глубоко опустились в клубящийся призрачный туман над бассейном. Цепи болтались и лязгали, а затем вдруг до отказа натянулись, когда незримые лебедки потащили из бурлящего бассейна некий массивный объект.
Вначале появился длинный и изогнутый костяной гребень, украшенный волнистыми, изменчивыми контурами наподобие коралла. В этом костяном гребне имелись тонкие трещинки, как в древней слоновой кости. Его твердые рогатые края пронзали остроконечные крючья, приваренные к цепям. Безглазая продолговатая голова торчала из– под гребня.
С каждым поворотом незримых лебедок существо все больше приподнималось из бассейна. Затейливо очерченная голова покоилась на длинной сегментированной шее, закутанной в костяную оболочку и обмотанной неорганическими на вид трубками. Шишковатый позвоночник существа был примерно той же длины, что и у малого полосатика, весь усеянный острыми, кривыми шипами.
Туловище защищала толстая выпуклость, которая сужалась к невероятно тонкой, почти до толщины хребта, талии и тазу.
Длинные черные трубки торчали из обоих боков существа, а тонкие жилистые руки, похожие на лапки насекомого, заканчивались кистью, которая жутким образом напоминала человеческую. В целом очертания представлялись стройными, изящными и совершенно кошмарными. Несмотря на колоссальные габариты – куда больше, чем у легендарного тираннозавра, – впечатляющее существо, судя по всему, обладало силой, стремительностью и ловкостью.
Очевидно, оно также было очень опасно. В добавление к зловещим на вид оковам, что пронзали его завуалированный гребень, локтевые и кистевые суставы монстра были обвязаны колючими цепями, а также и его ребра, ключицы и лопатки – все это в попытке обездвижить жуткое существо.
И было там кое-что еще.
Сквозь мглу проглядывала громадная машина с гротескной, почти органической наружностью. Шланги, полные замерзшей жидкости, изогнутые провода и трубки, напоминавшие куриные шеи, тянулись из этой машины и внедрялись в тело существа в сотне разных мест, будто какое-то дикое средневековое устройство для пыток. Большинство самых толстых трубок группировалось у нижнего брюшка монстра, где, прямо под суженным тазом, сегментированный, почти прозрачный хвост полностью сливался с машиной в причудливом биотехнологическом симбиозе.
Пока существо все выше приподнималось над клубящимися испарениями, обнажались дополнительные оковы – ими была обвязана каждая оконечность. Когда цепи еще сильнее натянулись, руки монстра стали насильственно разводиться по сторонам, голова приподнялась в до странности царственное положение, а костяной гребень существа разошелся вокруг нее неподобающим существу нимбом.
Наконец цепи издали последний лязг и замерли. Распростершись в воздухе над бассейном, точно пойманный в полете огромный дракон, Матка Чужих застыла в неподвижности. Сосульки замерзшей слюны свисали с ее зубастых челюстей, а изморозный глянец покрывал черную шкуру, не позволяя различить, где кончается нечеловеческая плоть и начинается биомеханическое устройство.
Раздался резкий, внезапный щелчок, и лед на морде существа треснул. Ледяные шипы полетели в разные стороны, а за ними последовали большие куски, пока трещина расширялась, бросая все больше и больше льда в клубящиеся внизу испарения.
С диким свистом громадная пасть Матки раскрылась, обнажая вторичную ротовую полость внутри первой. Клыки твари заскрежетали, глотая воздух. Почти сразу же Матку охватил пароксизм ярости, и она стала предпринимать попытки освободиться от неразрывных цепей, которыми ее сковали – конечности бились, зубы скрипели, цепи лязгали, пока существо мотало головой.
Эти усилия продолжались не одну минуту. Лед и горячая слюна летели во все стороны. Однако вскоре существо все же сдалось, вяло повисая на цепях. Матка Чужих выяснила, что, несмотря на свою необъятную громаду и сверхъестественную силу, в этом зале она всего лишь пленница, рабыня жестокого, пока еще безымянного господина.
Внутри биомеханического приспособления начала генерироваться энергия и заработали насосы. Электрические и химические импульсы передавались по мириадам трубок и проводов, тянущихся в самую глубь тела Матки Чужих, чтобы привести в действие специфические части анатомии монстра.
Нижнее брюшко Матки задрожало. Красная жижа бурлила и булькала под прозрачной кожей на хвосте. Покрытая панцирем плоть над тазом сокращалась в конвульсиях, и сгустки комковатой слизи хлынули на наклонный металлический желоб, соединявший механизм с длинным ленточным транспортером.
Первые роды были мучительными.
Матка билась, гремя цепями. Затем она с чудовищным усилием подняла голову, напряглась под продетыми в ее гребень крючьями и испустила тонкий пронзительный визг, открывая мясистый клапан на внутренней поверхности хвоста и выпуская оттуда кожистый мешок. Покрытое слизью яйцо легко покатилось по желобу и оказалось затем в неглубокой каменной выемке.
Каменный блок для транспортировки яйца заскользил по колее с пазом, вырезанной в уступе, что тянулся вдоль стены к еще одной машине. Здесь из щели в стене вылезли механические манипуляторы, больше напоминавшие абстрактную структуру, нежели функционирующее устройство.
Мощный лазерный луч омыл яйцо, являя на свет его содержимое – недвижного уродца. Затем машина с металлическим гудением отбросила яйцо, и оно продолжило свой путь по уступу, приближаясь к каменной двери, которая со скрежетом растворилась.
За той дверью ревела печь, и ее свет наполнял зал адским, неестественным сиянием. Каменный блок доставил яйцо к этой печи, а затем скинул его туда.
Увидев, что ее яйцо уничтожается, Матка Чужих снова взорвалась неистовым всплеском активности, силясь порвать цепи и спасти свое обреченное потомство. Несколько минут спустя еще одно яйцо скатилось на ленточный транспортер. Затем его также отвергли и уничтожили. То же самое и с третьим.
Но когда было изучено четвертое яйцо, плавающая внутри него форма откликнулась, бешено колотя похожим на кнут хвостом. Еще одна пара механических манипуляторов появилась из люка в стене, схватила яйцо с зародышем и унесла его прочь.
Матка Чужих снова попыталась порвать цепи, а затем выплеснула гнев и недовольство в вое настолько громком, что он зарокотал по всей массивной пирамиде.
ГЛАВА 16
Лекси помедлила во входном коридоре пирамиды, внимательно прислушиваясь. Она могла поклясться, что услышала тревожный вой, подобный крику дикого зверя. Затем она оглядела своих спутников, но больше никто как будто этого не заметил.
После секундного раздумья Лекси пожала плечами, решая, что ей просто померещилось.
– Пирамида идеально сохранилась, – подивился Томас. – Эти письмена столь же первозданны, что и в тот день, когда их только-только выгравировали.
– Никогда ничего подобного не видел, – пробормотал Себастьян. – Эти иероглифы, похоже, представляют собой некий гибридный язык, содержащий как ацтекские, так и египетские особенности. Возможно, это письмена Ура – утраченный и забытый язык, который стал прародителем всех человеческих языков.
Миллер уже достал свой набор для спектрального анализа и принялся за работу. Увидев цифровые показания на экране портативного компьютера, он удивленно заморгал.
– Цифры говорят о том, что этим камням, по меньшей мере, десять тысяч лет.
Себастьян покачал головой.
– Это невозможно. Проверьте еще раз.
– Я уже это сделал.
– Поразительно, – сказал Вейланд.
– Если вам это нравится, то вот это вы точно полюбите, – крикнула Лекси, размахивая фонариком, чтобы привлечь их внимание.
Она стояла у входа в угольно-черный коридор, который вел еще глубже в массивную пирамиду.
Вейланд заковылял вперед, постукивая лыжной палкой по каменным плитам. Себастьян и Томас с нетерпением на лицах подбежали к Лекси. Но, прежде чем они успели войти в тоннель, она махнула им рукой, призывая остановиться. Все наблюдали за тем, как Лекси кладет один стробоскопический источник света на пол позади себя, а другой – на резную каменную полку.
– Они будут гореть шесть часов. Мы сможем найти дорогу обратно.
Затем она повела их вперед – в короткий коридор, украшенный резными каменными перемычками и очерченный сложными пиктограммами. В конце этого коридора оказался очередной дверной проем – еще более впечатляющий, чем первый. Косяки с выгравированными на них тысячами иероглифических символов были обрамлены массивными колоннами с барельефами.
– Очевидно, это центральный ритуальный зал, – благоговейным тоном прошептал Себастьян. – Именно ради него и была построена вся эта структура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31