Тем временем десять человек и один марсианин на катере отправятся к шлюпке, выжгут площадку, достаточную для посадки, и займутся поисками Эмброуза и Макфарлейна. Желательно, чтобы обе группы состояли из добровольцев.
В принципе, десять человек и марсианин — чересчур много для катера. Но шлюпка находилась не так уж далеко, и это, определенно, был самый быстрый и верный способ доставить туда спасательный отряд — причем чем многочисленнее, тем лучше. Я решил, что марсианина включили, даже невзирая на его значительный вес, только потому, что Макналти действительно надеялся на особую устойчивость марсиан к гипнозу, в которой пытался убедить нас Кли Янг. Отрядом же с «Марафона», примерно по той же причине, был назначен командовать Эл Стор. Таким образом, каждый отряд получал командира, которого трудно сбить с толку.
Я вызвался лететь на катере. Желание лететь изъявили также Бэнистер, Бренанд, Кли Янг, Молдерс, Уилсон, Келли и еще несколько человек. Отпустив остальных по местам до тех пор, пока не будет закончена подготовка к отправке группы на катере, Макналти занялся нами.
— Непосредственно поиск будут вести шесть человек и марсианин, — распорядился он. — Постоянно держитесь вместе и не разделяйтесь даже на мгновение. Остальные четверо будут сидеть в катере и не должны покидать его ни в коем случае. — Он обвел нас мрачным взглядом и твердо добавил: — Я хочу, чтобы вы усвоили это крепко-накрепко. Четверо, остающиеся в катере, ни в коем случае не имеют права его покидать, даже если вдруг появятся все остальные и станут на коленях умолять их выйти. Поскольку к тому времени под личиной товарищей уже, возможно, будут скрываться совсем не они!
— А предположим, они вовсе не станут молить нас выйти к ним, — предложил сплошь покрытый татуировкой Келли. Я заметил, что в кулаке он сжимает свой ненаглядный гаечный ключ.
Макналти, видимо, также заметил могучий инструмент и ядовито заметил:
— Эту штуку можете оставить здесь. По-моему, излучатель вам скорее пригодится. — Он презрительно фыркнул и продолжал: — Конечно же, если они не будут пытаться выманить вас наружу — все в порядке. Тогда и проблема отпадает.
— Значит, мы можем их впускать? — настаивал неугомонный Келли.
Ну и ну! Надо было видеть в этот момент лицо капитана. Он открыл было рот, но тут же снова закрыл его, покраснел, а потом побагровел. Затем он повернулся к Элу Стору, умоляюще заламывая руки:
— Тут затронут серьезный вопрос, Эл. Если членов поисковой группы долгое время не было в поле зрения, как оставшиеся на катере определят, можно ли впустить их на борт?
Эл немного подумал.
— Проще всего воспользоваться паролем, причем у каждого из членов группы он должен быть своим. Того, кто не сможет или не захочет назвать его, нужно сжечь прямо на месте. Конечно, это довольно суровый способ, особенно если кто-нибудь просто его забудет, но, думаю, рисковать не стоит.
Правда, "и нам, и капитану эта идея не особенно понравилась. Лучше было бы придумать что-нибудь еще более надежное, более верное. Если эти инопланетяне в состоянии обмануть наши глаза, то существовала и возможность того, что они способны обмануть и наши уши, внушив нам, что мы слышим правильный пароль, и именно тогда, когда нужно. Мной овладело неприятное чувство, что они вполне могут убедить нас написать завещание в свою пользу, причем мы будем твердо уверены, что именно они и являются нашими законными наследниками.
Однако никто из нас в тот момент так и не смог придумать ничего лучшего. Идеальным решением был бы анализ крови, но нельзя же у такого количества людей взять кровь и исследовать ее под микроскопом, в то время как за этими людьми по пятам, возможно, гонится целая вражеская армия. И в этом случае беспомощные люди бесцельно погибнут из-за того, что мы окажемся не в состоянии быстро определить, что они действительно люди!
Оставив Макналти отбирать и инструктировать добровольцев для поисковой группы «Марафона», мы занялись освобождением катера от всего лишнего и погрузкой на него того, что нам скорее может пригодиться. Катер был раза в три больше шлюпки и имел на борту очень много такого, что вряд ли могло понадобиться в столь недолгой вылазке, как наша. Например, на нем была почти тонна продовольствия, запас воды, достаточный, чтобы экипаж мог продержаться на ней два месяца, баллоны с кислородом, скафандры, космический компас, мощная радиостанция и тому подобное. Вытащив все это, мы погрузили на катер скорострельную пушку и побольше боеприпасов, газомет, контейнер с бомбами и некоторые другие, столь же малоприятные, подарки для местных жителей.
Я как раз тащил к шлюзу две запасные снарядные ленты для пушки, когда заметил, что один из двух стоящих на вахте техников зачем-то открывает входной люк, а другой тем временем стоит прислонившись к стене шлюза и наблюдает за ним, рассеянно ковыряясь в зубах. У обоих вид был как у портовых стивидоров, которым вот-вот предстоит наблюдать за погрузкой мешков с марсианскими болотными стручками.
Обычно я в чужие дела стараюсь не лезть, иначе очень трудно ладить с людьми, если ты наглухо запаян в одной жестянке с ними и которые, чуть что не так, сразу норовят вцепиться в глотку. Но, видимо, в свете последних событий я стал немного нервным, потому что вдруг остановился, лязгнув висящими на мне лентами:
— Кто велел открывать люк?
— Никто, — сообщил тот, что ковырялся в зубах. — Вернулся Пойнтер и просит, чтобы его впустили.
— Как вы узнали?
— А чего тут знать, если он там стоит? — Он смерил меня одним из таких «А твое какое дело?» взглядом и добавил: — Он постучал в крышку люка. Может, что-то случилось с Джепсоном, и он пришел за подмогой.
— Может быть, — сказал я, сбрасывая на пол снарядные ленты и выхватывая излучатель. — А может, и нет?
Второй тем временем уже как раз почти отпер люк, а ковыряльщик уставился на меня так, будто я совсем с ума сбрендил. Крышка люка звякнула и распахнулась. За ней открылась широкая черная дыра. Тут же в проеме люка появился Пейнтер, который спешил так, будто за ним гналась тысяча дьяволов, и через шлюз направился внутрь корабля прямо мимо меня. Я громко окликнул его:
— Стой, ни с места!
Он даже ухом не повел. И ничего не ответил. Мы всегда с ним были на довольно короткой ноге, и он наверняка ответил бы мне что-нибудь вроде «Какая муха тебя укусила, сержант?». Скажи он что-то подобное, и я бы сразу успокоился. Но он не произнес ни слова.
Какую-то долю мгновения я смотрел на него, не веря своим глазам, потому что я действительно видел: это настоящий Пейнтер, Пейнтер с головы до ног, даже с хорошо мне знакомой седой прядью в волосах. Он казался абсолютно настоящим до самой мелкой детали — и одежда, и все остальное. До того настоящий, что я даже испугался; неужели я сейчас хладнокровно убью человека?
Я нажал на спуск. Луч попал ему прямо в живот, когда он не успел пройти еще и ярда.
От того, что случилось потом, у меня даже на спине волосы встали дыбом, а уж двоим разгильдяям-вахтенным и вовсе стало плохо. Перед глазами у меня будто что-то щелкнуло, и Пейнтер вдруг исчез, вроде как кто-то выключил проектор. Вместо него посреди шлюза оказалась какая-то масса перепутанных черных веревок, которые извивались, стараясь завязаться в миллионы узлов. Из этой массы то и дело высовывались то концы, то петли, которые непрерывно дергались и дрожали. Не было видно ни глаз, ни носа, ни ушей, ни каких-либо иных узнаваемых органов — ничего, кроме кома жирных черных веревок, будто множество змей сплелось в один агонизирующий узел. Он тут же покатился обратно, я еще раз успел пронзить его лучом, и он вывалился куда-то в темноту.
— А ну-ка быстро! — рявкнул я, чувствуя, как по спине у меня ручейком стекает пот. — Задраить люк!
Они начали выполнять приказ, но как-то вяло и сонно. Один потянул на себя рычаг, и крышка люка стала медленно закрываться. Я не уходил до тех пор, пока люк не был окончательно закрыт и задраен. В шлюзе стоял какой-то слабый запах, напомнивший мне запах поджаренного на костре коала, с которого дураки гуппи забыли снять шкуру.
Когда я наклонился, чтобы поднять с пола снарядные ленты и снова взвалить их на себя, появился Эл Стор. Он сразу обратил внимание на необычный запах, бросил взгляд на ошалевших вахтенных и сразу понял, что случилось что-то неладное.
— Что такое? — спросил он.
— Пейнтер вернулся, — сообщил я. — Только это был не Пейнтер.
— Вы впустили его?
— Да. И это был самый настоящий Пейнтер. Я помню его гораздо лучше, чем собственную мамашу.
— Ну и?..
— Только он не мог или не хотел говорить. Не отвечал на вопросы. Поэтому я решил не рисковать. — Я вспомнил о том, что произошло, и спина у меня мгновенно взмокла. — Я угостил его лучом в брюхо, и он тут же превратился в какое-то кошмарное чудовище.
— Хм! Жаль, меня здесь не оказалось… можно было бы проверить, вижу ли я то же самое, что и все вы. — Он немного подумал, затем продолжал: — Судя по всему, говорить они не могут, равно как и внушить нам, что говорят. Это немного упрощает дело. Значит, в дальнейшем нам будет легче.
— Легче было на венерианской линии, — заметил я с нескрываемой тоской.
Не обратив на мои слова ни малейшего внимания, он продолжал:
— Кроме того, теперь мы точно знаем, что Пейнтер действительно у них, а скорее всего, и Джепсон тоже, поскольку в противном случае они не сумели бы создать правдоподобный образ одного из них. — Он повернулся к парочке поникших вахтенных: — Люк больше не открывать, не получив предварительно разрешения от самого капитана. Это приказ!
Они угрюмо кивнули. Эл отправился дальше по своим делам, я — по своим. Через час катер был готов. Мы набились в него как сельди в бочку. Кли Янг явился в своем дыхательном аппарате, наслаждаясь любимыми тремя фунтами, и расположился, вольготно раскинув свои многочисленные щупальца по нашим коленям. Одно из них легло и на мои. Оно было чуть повернуто ко мне внутренней стороной, на которой виднелась одна из присосок величиной с небольшое блюдце. Меня так и подмывало взять да и плюнуть в нее — просто так, безо всякой особой причины, просто потому, что это наверняка бы ему не понравилось. Наконец катер с ревом взмыл в ночное небо. Пилотировал, как и в прошлый раз, Бэнистер. Несмотря на непроглядную темень, найти шлюпку большого труда не составляло. На носу катера имелся мощный прожектор и полный набор аппаратуры для полета в условиях плохой видимости. Особенно выручало то, что генераторы шлюпки по-прежнему работали и радиоканал оставался открытым: нам оставалось лишь не терять издаваемые рацией шлюпки шумы и держать курс прямо на них.
Вскоре мы уже пронеслись над поселком туземцев. В свете нашего прожектора ярко блеснул серебристый цилиндрический корпус шлюпки. Сами хижины мы увидели только мельком, но мне показалось, что я различаю между ними какие-то темные бесформенные силуэты, перемещающиеся с места на место. А может, это мне только почудилось.
Прямо за околицей деревеньки Бэнистер сбросил серию напалмовых бомб. Они достигли земли и легли в ряд длиной четыреста — пятьсот ярдов, полыхнув ослепительным всепожирающим огнем. Мы пролетели дальше, давая пламени время как следует потрудиться, затем сделали широкий разворот прямо над грядой невысоких холмов и над озером. Наконец мы снова пронеслись над хижинами на высоте пятидесяти футов — так низко, что чуть не посшибали крыши, и скользнули на выжженную бомбами, покрытую свежим пеплом посадочную площадку. Затем мы выбрали четверых, которым предстояло остаться на борту и никого обратно не впускать, — это касалось и тех из членов поисковой группы, у кого могли возникнуть нелады с памятью! Остающиеся тщательно записали все наши пароли. Моим паролем было слово «нани-фани» — одно из грязных венерианских ругательств. Поскольку я простой космонавт, а не какой-нибудь там интеллигент, ругательства я всегда запоминаю хорошо, а забываю очень редко. Но мне и в голову не приходило, что когда-нибудь настанет день, когда от неприличного слова будет зависеть моя жизнь.
Покончив со всеми этими приготовлениями, мы проверили излучатели, взяли по бомбе, затем Бренанд открыл люк и вышел наружу. За ним последовали Молдерс, Келли, я, потом Кли Янг, и последним выбрался Уилсон. Я еще помню, как наблюдал за вытатуированной на руке Келли девицей, пустившейся в бешеный пляс, когда он вылезал из люка. На сей раз он все-таки расстался со своим ключом и теперь для разнообразия сжимал в кулаке излучатель. Затем я и сам спрыгнул на землю, тут же мне на голову свалился Кли Янг, и мы, переплетясь руками, ногами и щупальцами, покатились по земле. Наконец мне кое-как удалось выпутаться, и я вылез из-под него, не забыв упомянуть при этом, что ни на одной планете, кроме Красной, не появляется на свет столько имбецилов.
Тьма стояла хоть глаз выколи. Мы едва видели смутные очертания не тронутых огнем деревьев и кустов по краям выжженной полосы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30