слышали ли они подобное неслыханное богохульство? И действительно, еще парочка марсиан что-то негодующе пискнула. Видимо, от возмущения им тоже ударило в голову то, что заменяет марсианам кровь.
— И поверьте, — продолжал между тем капитан, видимо подсознательно почувствовав, что плюнул в чью-то святую воду, — я вовсе не такой уж зануда. Просто я хочу подчеркнуть: для всего есть соответствующие время и место. — Марсиане слегка расслабились. — И поэтому, — продолжал Макналти, — я требую, чтобы вы всегда…
Тут раздался резкий звонок переговорного устройства, и капитан прервал свою речь на полуслове. На его столе стояли три аппарата. Он уставился на них с таким видом, будто ушам своим не верил. Присутствующие сразу начали переглядываться, пытаясь понять, кого же не хватает. В принципе, отсутствующих быть не могло: по сигналу общего сбора должен собираться весь экипаж до единого человека.
Наконец Макналти решил, что наилучший способ разгадать эту тайну — ответить на звонок. Нажав кнопку, он хрипло и недоверчиво рявкнул: «Да!» Но тут снова раздался звонок, причем другого аппарата. Значит, капитан с первого раза не угадал. Он раздраженно хлопнул по кнопке второго аппарата и снова рявкнул: «Да!» До нас донесся какой-то сдавленный писк, а лицо капитана тем временем искажали самые немыслимые гримасы.
— Кто? Что? — несколько раз переспросил он. — Что тебя разбудило? — Тут глаза его полезли на лоб. — Кто-то стучится в дверь? — Отключив наконец переговорное устройство, он некоторое время ошеломленно молчал, а затем сказал Элу Стору: — Звонил Саг Фарн. Жаловался, что его сиесту нарушил какой-то стук в крышку входного люка в шлюзе. — Капитан не глядя нащупал кресло и рухнул в него, хватая ртом воздух. Его выпученные глаза наконец отыскали в толпе Стива Грегори. — Послушай, прекратишь ты когда-нибудь играть своими бровями или нет?
Стив тут же опустил одну бровь на глаз, другую задрал на лоб и широко раскрыл рот, стараясь изобразить на лице искреннее раскаяние. Вид у него при этом стал окончательно идиотским. Эл Стор наклонился и что-то негромко сказал капитану на ухо. Макналти устало кивнул. Эл выпрямился и, обращаясь к нам, сказал:
— Все свободны. Марсианам, думаю, будет лучше надеть шлемы. У шлюза мы установим пушку и только после этого откроем люк.
Что ж, это звучало достаточно разумно. Днем, конечно, проще простого заметить любого, кто приближается к кораблю, но только не после того, как он подойдет к нему вплотную. Угол обзора иллюминаторов не так широк, чтобы увидеть кого-либо стоящего у самого шлюза. Все понимали, что капитан допустил промашку, устроив собрание и не выставив никого наблюдать за окрестностями, но ни один из присутствующих не оказался столь бестактен, чтобы сделать ему замечание. Если те, кто стучался к нам, не отойдут от корабля подальше, увидеть их мы можем, только открыв люк, и уж точно не станем заниматься ничем другим, пока не выясним, что у нас за гости. Предыдущая экспедиция, во время которой враждебные машины начали разбирать корабль, научила нас осторожности.
Засоню Саг Фарна наконец разбудили, вытащили из уютного уголка, где он сладко спал, и отправили за шлемом. Напротив шлюза установили скорострельную пушку, наведя ее стволы на крышку люка. Не успели мы сделать это, как по крышке люка что-то несколько раз звякнуло. Впечатление было такое, что кто-то бросает в корабль камешки.
Наконец люк медленно открылся. В корабль тут же ворвался зеленоватый свет и хлынул свежий воздух, такой приятный, что у меня чуть не закружилась голова. В тот же момент наш шеф-инженер Дуглас (сменивший на этом посту старого Эндрюса) вырубил искусственную гравитацию, и мы сразу стали на треть легче. Мы с таким тревожным напряжением вглядывались в отверстие люка, что нам вполне могло пригрезиться и тупое рыло ожившего металлического чудовища, разглядывающего нас равнодушно-враждебными линзами. Но никаких механических звуков слышно не было, не лязгали металлические руки и ноги. К нам ворвался лишь свежий ветерок да шелест зеленой травы, да еще вроде слышалось где-то вдалеке странное, ни на что не похожее приглушенное буханье, отдаленно напоминавшее барабанный бой.
Тишина была такой глубокой, что я сразу услышал у себя за спиной дыхание Джепсона. Стрелок замер за пушкой, устремив взгляд в прицел и положив палец на гашетку. Справа и слева от него поблескивали заряженные лентами подающие механизмы. Остальные члены боевого расчета тоже были готовы к любым неожиданностям. И тут я услышал что-то вроде шагов по траве у самого шлюза.
Мы все отлично знали, что Макналти удар хватит, если кто-нибудь осмелится подойти к самому краю и выглянуть наружу. Он небось до сих пор каждую ночь видит во сне, как металлические руки хватают решившегося на это смельчака. Вот и пришлось нам стоять у шлюза и ждать, что будет дальше. Через некоторое время внизу у самого люка послышался какой-то непонятный шум. В следующее мгновение в шлюз влетел булыжник величиной с хорошую дыню и, едва не угодив в плечо Джепсону, разлетелся, ударившись о стенку шлюза.
Я решил, что с меня довольно, и, крепко сжимая в руке игольный излучатель, пригнувшись, двинулся к выходу. Добравшись до края шлюза, находившегося футах в девяти от поверхности планеты, я осторожно выглянул наружу. За спиной я чувствовал дыхание последовавшего за мной Молдерса. Похожие на бой больших барабанов звуки теперь слышались гораздо отчетливее, но источник их по-прежнему оставался загадкой.
Под самым шлюзом стояли шесть существ, на первый взгляд удивительно похожих на людей. У них были совершенно человеческие фигуры, такие же, как у нас, конечности, пальцы и черты лица. Отличие их в основном заключалось в коже. Она у них выглядела грубой, морщинистой и отливала тусклой зеленью. Кроме того, на груди у них имелся какой-то непонятный орган, очень похожий на цветок хризантемы. Иссиня-черные глаза наших гостей постреливали по сторонам с чисто обезьяньей настороженностью.
Но, несмотря на все отличия, сходство с людьми было настолько ошеломляющим, что я, разинув рот уставился на них, а они в свою очередь — на меня. Затем один из них что-то визгливо крикнул, взмахнул рукой, и брошенный им камень едва не разнес мне череп. Я еле успел пригнуться и почувствовал, как булыжник просвистел у самого уха. Молдерс тоже пригнулся и невольно толкнул меня при этом. Где-то позади нас послышался глухой удар, кто-то громко выругался, а я потерял равновесие и полетел вниз.
Стараясь не выпустить из рук излучатель, я шмякнулся в густую траву, покатился кубарем и тут же вскочил на ноги. В любой момент на меня мог обрушиться настоящий метеоритный дождь. Но неприятельского секстета уже и след простыл. Неизвестные существа были ярдах в пятидесяти и быстро улепетывали по направлению к лесу большими ловкими прыжками, которым мог бы позавидовать любой кенгуру. Я, скорее всего, легко мог бы подстрелить двоих-троих, но Макналти наверняка распял бы меня за это. Земные законы очень строги по отношению к тем, кто плохо обращается с аборигенами на других планетах.
Из люка на землю спустился Молдерс, за ним последовали Джепсон, Уилсон и Кли Янг.
Уилсон держал в руках свою ненаглядную камеру со светофильтром на объективе. Он просто-таки трясся от возбуждения.
— Я успел их заснять из четвертого иллюминатора. Целых два раза щелкнул!
— Хм-м-м! — Молдерс оглядел окрестности. Это был грузный флегматичный человек, больше похожий на скандинавского пивовара, чем на старого космического волка. — Давайте-ка проследим за ними до опушки.
— Отличная идея! — весело подхватил Джепсон. Знай он, что его ждет, он бы так не веселился.
Стоя по колено в густой траве, он с удовольствием набрал полную грудь ароматного, насыщенного кислородом воздуха.
— Заодно и прогуляемся на совершенно законном основании.
Мы тут же двинулись вперед, зная, что капитан вскоре начнет заклинать нас вернуться обратно. Наверное, не найти другого такого человека, которого было бы так трудно убедить, что риск необходим и что ценой, которую приходится платить за знание, почти всегда являются человеческие жизни. Наш капитан, как будто специально, сначала подвергал нас опасности, залетая неведомо куда, а потом, оказавшись на месте, всегда старался избегать даже малейшего риска.
Добежав до опушки леса, шестеро зеленых остановились и опасливо уставились на нас. Похоже, на открытом месте они чувствовали себя гораздо менее уверенно, чем на краю, по-видимому, их родного леса. Один из них, повернувшись к нам спиной, нагнулся и, просунув голову между коленями, принялся корчить рожи.
Гримасы его показались нам совершенно бессмысленными и непонятными.
— Это еще что такое! — взревел Джепсон, которому явно не понравилось, что какой-то зеленый туземец корчит ему рожи, выглядывая из-под собственного зада.
Уилсон фыркнул и заметил:
— Мне приходилось видеть нечто подобное. По-моему, это знак презрения… похоже, он является универсальным для всех планет.
— Будь я попроворней, я бы ему показал, — с угрозой в голосе заметил Джепсон.
В этот момент нога его попала в ямку, он оступился и рухнул на землю. Зеленые подняли радостный визг и принялись швырять в него камнями, которые совсем чуть-чуть не долетали до цели. Мы тут же бросились вперед, передвигаясь огромными скачками. При слабом притяжении на планете было низкое атмосферное давление, и мы чувствовали себя значительно легче, чем на Земле. Наверное, мы неслись побыстрее иных олимпийских чемпионов. Пятеро зеленых нырнули в чащу, а шестой, как белка, полез вверх по стволу одного из ближайших деревьев. Из их поведения явственно следовало, что они считают лес и деревья самым надежным убежищем.
Мы остановились ярдах в восьмидесяти от дерева, на котором спрятался наш зеленый приятель. Вполне можно было ожидать града ядовитых колючек. В памяти еще оставалось воспоминание о том, что сумел натворить всего один, с виду такой безобидный, кустик. Растянувшись в цепь, мы начали осторожно подкрадываться ближе, в любую минуту готовые броситься наутек. Но ничего не происходило. Мы подошли еще ближе. И снова ничего. Так, шаг за шагом, мы и оказались почти у самого ствола. Дерево — то ли ствол, то ли листья — испускало слабый аромат чего-то вроде ананаса или корицы. Глухие удары, которые мы слышали еще в корабле, сейчас стали гораздо более отчетливыми.
Дерево вблизи выглядело чрезвычайно внушительным. Его темно-зеленый шероховатый ствол футов семь-восемь в диаметре уходил вверх на высоту около двадцати пяти футов, и только там от него начинали отходить в стороны мощные длинные ветки, каждая из которых заканчивалась всего одним огромным, похожим на лопату, листом. Глядя на гигантский ствол, мы не могли понять, как нашему беглецу удалось так быстро вскарабкаться наверх, но, судя по всему, труда это для него не составляло. И тем не менее его на дереве обнаружить не удалось. Мы раз двадцать обошли вокруг дерева, пристально вглядываясь в переплетение ветвей, сквозь которые пробивались зеленоватые лучи местного солнца. Но никаких признаков аборигена нам заметить не удалось. У нас не было ни малейшего сомнения в том, что он затаился где-то там наверху, а мы просто не можем его разглядеть. Перескочить с этого дерева на ближайшее соседнее он никак не мог. Не удалось бы ему и соскочить незамеченным на землю. Даже несмотря на довольно скудное освещение, нам был отлично виден весь этот древесный исполин, поскольку мы окружили его со всех сторон. Но чем дольше мы вглядывались, пытаясь отыскать туземца среди ветвей, тем больше убеждались в том, что нам это не под силу.
— Куда он мог подеваться? Просто уму непостижимо! — буркнул Джепсон, отходя от ствола подальше, чтобы удобнее было смотреть вверх. И тут послышался свист рассекаемого воздуха — это ветка, нависавшая над его головой, резко метнулась вниз. Я даже как будто услышал безмолвный торжествующий возглас доставшего-таки свою жертву дерева. Плоский лист шлепнул Джепсона прямо по спине, а все пространство под деревом тут же оказалось буквально залито ананасово-коричным ароматом. Затем ветка так же резко ушла обратно вверх, унося с собой и свою жертву. Джепсон с яростным ревом отчаянно пытался высвободиться, а мы, совершенно обалдевшие, столпились внизу. Нам было видно, что он прилип к тыльной стороне листа, и чем яростнее он пытался оторваться от него, тем больше его заливало какое-то густое желтовато-зеленое вещество. Судя по всему, оно было раз в сто более липким, чем самый лучший птичий клей. Наконец мы стали хором орать ему, чтобы он перестал дергаться, а то, мол, эта жижа зальет ему и лицо. Но чтобы привлечь его внимание, нам потребовалось немереное количество децибел и изрядное количество довольно-таки оскорбительных выпадов в его адрес. К тому времени липкая масса уже покрыла всю его одежду, а одна рука намертво прилипла к телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— И поверьте, — продолжал между тем капитан, видимо подсознательно почувствовав, что плюнул в чью-то святую воду, — я вовсе не такой уж зануда. Просто я хочу подчеркнуть: для всего есть соответствующие время и место. — Марсиане слегка расслабились. — И поэтому, — продолжал Макналти, — я требую, чтобы вы всегда…
Тут раздался резкий звонок переговорного устройства, и капитан прервал свою речь на полуслове. На его столе стояли три аппарата. Он уставился на них с таким видом, будто ушам своим не верил. Присутствующие сразу начали переглядываться, пытаясь понять, кого же не хватает. В принципе, отсутствующих быть не могло: по сигналу общего сбора должен собираться весь экипаж до единого человека.
Наконец Макналти решил, что наилучший способ разгадать эту тайну — ответить на звонок. Нажав кнопку, он хрипло и недоверчиво рявкнул: «Да!» Но тут снова раздался звонок, причем другого аппарата. Значит, капитан с первого раза не угадал. Он раздраженно хлопнул по кнопке второго аппарата и снова рявкнул: «Да!» До нас донесся какой-то сдавленный писк, а лицо капитана тем временем искажали самые немыслимые гримасы.
— Кто? Что? — несколько раз переспросил он. — Что тебя разбудило? — Тут глаза его полезли на лоб. — Кто-то стучится в дверь? — Отключив наконец переговорное устройство, он некоторое время ошеломленно молчал, а затем сказал Элу Стору: — Звонил Саг Фарн. Жаловался, что его сиесту нарушил какой-то стук в крышку входного люка в шлюзе. — Капитан не глядя нащупал кресло и рухнул в него, хватая ртом воздух. Его выпученные глаза наконец отыскали в толпе Стива Грегори. — Послушай, прекратишь ты когда-нибудь играть своими бровями или нет?
Стив тут же опустил одну бровь на глаз, другую задрал на лоб и широко раскрыл рот, стараясь изобразить на лице искреннее раскаяние. Вид у него при этом стал окончательно идиотским. Эл Стор наклонился и что-то негромко сказал капитану на ухо. Макналти устало кивнул. Эл выпрямился и, обращаясь к нам, сказал:
— Все свободны. Марсианам, думаю, будет лучше надеть шлемы. У шлюза мы установим пушку и только после этого откроем люк.
Что ж, это звучало достаточно разумно. Днем, конечно, проще простого заметить любого, кто приближается к кораблю, но только не после того, как он подойдет к нему вплотную. Угол обзора иллюминаторов не так широк, чтобы увидеть кого-либо стоящего у самого шлюза. Все понимали, что капитан допустил промашку, устроив собрание и не выставив никого наблюдать за окрестностями, но ни один из присутствующих не оказался столь бестактен, чтобы сделать ему замечание. Если те, кто стучался к нам, не отойдут от корабля подальше, увидеть их мы можем, только открыв люк, и уж точно не станем заниматься ничем другим, пока не выясним, что у нас за гости. Предыдущая экспедиция, во время которой враждебные машины начали разбирать корабль, научила нас осторожности.
Засоню Саг Фарна наконец разбудили, вытащили из уютного уголка, где он сладко спал, и отправили за шлемом. Напротив шлюза установили скорострельную пушку, наведя ее стволы на крышку люка. Не успели мы сделать это, как по крышке люка что-то несколько раз звякнуло. Впечатление было такое, что кто-то бросает в корабль камешки.
Наконец люк медленно открылся. В корабль тут же ворвался зеленоватый свет и хлынул свежий воздух, такой приятный, что у меня чуть не закружилась голова. В тот же момент наш шеф-инженер Дуглас (сменивший на этом посту старого Эндрюса) вырубил искусственную гравитацию, и мы сразу стали на треть легче. Мы с таким тревожным напряжением вглядывались в отверстие люка, что нам вполне могло пригрезиться и тупое рыло ожившего металлического чудовища, разглядывающего нас равнодушно-враждебными линзами. Но никаких механических звуков слышно не было, не лязгали металлические руки и ноги. К нам ворвался лишь свежий ветерок да шелест зеленой травы, да еще вроде слышалось где-то вдалеке странное, ни на что не похожее приглушенное буханье, отдаленно напоминавшее барабанный бой.
Тишина была такой глубокой, что я сразу услышал у себя за спиной дыхание Джепсона. Стрелок замер за пушкой, устремив взгляд в прицел и положив палец на гашетку. Справа и слева от него поблескивали заряженные лентами подающие механизмы. Остальные члены боевого расчета тоже были готовы к любым неожиданностям. И тут я услышал что-то вроде шагов по траве у самого шлюза.
Мы все отлично знали, что Макналти удар хватит, если кто-нибудь осмелится подойти к самому краю и выглянуть наружу. Он небось до сих пор каждую ночь видит во сне, как металлические руки хватают решившегося на это смельчака. Вот и пришлось нам стоять у шлюза и ждать, что будет дальше. Через некоторое время внизу у самого люка послышался какой-то непонятный шум. В следующее мгновение в шлюз влетел булыжник величиной с хорошую дыню и, едва не угодив в плечо Джепсону, разлетелся, ударившись о стенку шлюза.
Я решил, что с меня довольно, и, крепко сжимая в руке игольный излучатель, пригнувшись, двинулся к выходу. Добравшись до края шлюза, находившегося футах в девяти от поверхности планеты, я осторожно выглянул наружу. За спиной я чувствовал дыхание последовавшего за мной Молдерса. Похожие на бой больших барабанов звуки теперь слышались гораздо отчетливее, но источник их по-прежнему оставался загадкой.
Под самым шлюзом стояли шесть существ, на первый взгляд удивительно похожих на людей. У них были совершенно человеческие фигуры, такие же, как у нас, конечности, пальцы и черты лица. Отличие их в основном заключалось в коже. Она у них выглядела грубой, морщинистой и отливала тусклой зеленью. Кроме того, на груди у них имелся какой-то непонятный орган, очень похожий на цветок хризантемы. Иссиня-черные глаза наших гостей постреливали по сторонам с чисто обезьяньей настороженностью.
Но, несмотря на все отличия, сходство с людьми было настолько ошеломляющим, что я, разинув рот уставился на них, а они в свою очередь — на меня. Затем один из них что-то визгливо крикнул, взмахнул рукой, и брошенный им камень едва не разнес мне череп. Я еле успел пригнуться и почувствовал, как булыжник просвистел у самого уха. Молдерс тоже пригнулся и невольно толкнул меня при этом. Где-то позади нас послышался глухой удар, кто-то громко выругался, а я потерял равновесие и полетел вниз.
Стараясь не выпустить из рук излучатель, я шмякнулся в густую траву, покатился кубарем и тут же вскочил на ноги. В любой момент на меня мог обрушиться настоящий метеоритный дождь. Но неприятельского секстета уже и след простыл. Неизвестные существа были ярдах в пятидесяти и быстро улепетывали по направлению к лесу большими ловкими прыжками, которым мог бы позавидовать любой кенгуру. Я, скорее всего, легко мог бы подстрелить двоих-троих, но Макналти наверняка распял бы меня за это. Земные законы очень строги по отношению к тем, кто плохо обращается с аборигенами на других планетах.
Из люка на землю спустился Молдерс, за ним последовали Джепсон, Уилсон и Кли Янг.
Уилсон держал в руках свою ненаглядную камеру со светофильтром на объективе. Он просто-таки трясся от возбуждения.
— Я успел их заснять из четвертого иллюминатора. Целых два раза щелкнул!
— Хм-м-м! — Молдерс оглядел окрестности. Это был грузный флегматичный человек, больше похожий на скандинавского пивовара, чем на старого космического волка. — Давайте-ка проследим за ними до опушки.
— Отличная идея! — весело подхватил Джепсон. Знай он, что его ждет, он бы так не веселился.
Стоя по колено в густой траве, он с удовольствием набрал полную грудь ароматного, насыщенного кислородом воздуха.
— Заодно и прогуляемся на совершенно законном основании.
Мы тут же двинулись вперед, зная, что капитан вскоре начнет заклинать нас вернуться обратно. Наверное, не найти другого такого человека, которого было бы так трудно убедить, что риск необходим и что ценой, которую приходится платить за знание, почти всегда являются человеческие жизни. Наш капитан, как будто специально, сначала подвергал нас опасности, залетая неведомо куда, а потом, оказавшись на месте, всегда старался избегать даже малейшего риска.
Добежав до опушки леса, шестеро зеленых остановились и опасливо уставились на нас. Похоже, на открытом месте они чувствовали себя гораздо менее уверенно, чем на краю, по-видимому, их родного леса. Один из них, повернувшись к нам спиной, нагнулся и, просунув голову между коленями, принялся корчить рожи.
Гримасы его показались нам совершенно бессмысленными и непонятными.
— Это еще что такое! — взревел Джепсон, которому явно не понравилось, что какой-то зеленый туземец корчит ему рожи, выглядывая из-под собственного зада.
Уилсон фыркнул и заметил:
— Мне приходилось видеть нечто подобное. По-моему, это знак презрения… похоже, он является универсальным для всех планет.
— Будь я попроворней, я бы ему показал, — с угрозой в голосе заметил Джепсон.
В этот момент нога его попала в ямку, он оступился и рухнул на землю. Зеленые подняли радостный визг и принялись швырять в него камнями, которые совсем чуть-чуть не долетали до цели. Мы тут же бросились вперед, передвигаясь огромными скачками. При слабом притяжении на планете было низкое атмосферное давление, и мы чувствовали себя значительно легче, чем на Земле. Наверное, мы неслись побыстрее иных олимпийских чемпионов. Пятеро зеленых нырнули в чащу, а шестой, как белка, полез вверх по стволу одного из ближайших деревьев. Из их поведения явственно следовало, что они считают лес и деревья самым надежным убежищем.
Мы остановились ярдах в восьмидесяти от дерева, на котором спрятался наш зеленый приятель. Вполне можно было ожидать града ядовитых колючек. В памяти еще оставалось воспоминание о том, что сумел натворить всего один, с виду такой безобидный, кустик. Растянувшись в цепь, мы начали осторожно подкрадываться ближе, в любую минуту готовые броситься наутек. Но ничего не происходило. Мы подошли еще ближе. И снова ничего. Так, шаг за шагом, мы и оказались почти у самого ствола. Дерево — то ли ствол, то ли листья — испускало слабый аромат чего-то вроде ананаса или корицы. Глухие удары, которые мы слышали еще в корабле, сейчас стали гораздо более отчетливыми.
Дерево вблизи выглядело чрезвычайно внушительным. Его темно-зеленый шероховатый ствол футов семь-восемь в диаметре уходил вверх на высоту около двадцати пяти футов, и только там от него начинали отходить в стороны мощные длинные ветки, каждая из которых заканчивалась всего одним огромным, похожим на лопату, листом. Глядя на гигантский ствол, мы не могли понять, как нашему беглецу удалось так быстро вскарабкаться наверх, но, судя по всему, труда это для него не составляло. И тем не менее его на дереве обнаружить не удалось. Мы раз двадцать обошли вокруг дерева, пристально вглядываясь в переплетение ветвей, сквозь которые пробивались зеленоватые лучи местного солнца. Но никаких признаков аборигена нам заметить не удалось. У нас не было ни малейшего сомнения в том, что он затаился где-то там наверху, а мы просто не можем его разглядеть. Перескочить с этого дерева на ближайшее соседнее он никак не мог. Не удалось бы ему и соскочить незамеченным на землю. Даже несмотря на довольно скудное освещение, нам был отлично виден весь этот древесный исполин, поскольку мы окружили его со всех сторон. Но чем дольше мы вглядывались, пытаясь отыскать туземца среди ветвей, тем больше убеждались в том, что нам это не под силу.
— Куда он мог подеваться? Просто уму непостижимо! — буркнул Джепсон, отходя от ствола подальше, чтобы удобнее было смотреть вверх. И тут послышался свист рассекаемого воздуха — это ветка, нависавшая над его головой, резко метнулась вниз. Я даже как будто услышал безмолвный торжествующий возглас доставшего-таки свою жертву дерева. Плоский лист шлепнул Джепсона прямо по спине, а все пространство под деревом тут же оказалось буквально залито ананасово-коричным ароматом. Затем ветка так же резко ушла обратно вверх, унося с собой и свою жертву. Джепсон с яростным ревом отчаянно пытался высвободиться, а мы, совершенно обалдевшие, столпились внизу. Нам было видно, что он прилип к тыльной стороне листа, и чем яростнее он пытался оторваться от него, тем больше его заливало какое-то густое желтовато-зеленое вещество. Судя по всему, оно было раз в сто более липким, чем самый лучший птичий клей. Наконец мы стали хором орать ему, чтобы он перестал дергаться, а то, мол, эта жижа зальет ему и лицо. Но чтобы привлечь его внимание, нам потребовалось немереное количество децибел и изрядное количество довольно-таки оскорбительных выпадов в его адрес. К тому времени липкая масса уже покрыла всю его одежду, а одна рука намертво прилипла к телу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30