Родители и опекуны полностью отказались от своих прав.
Они встали и оставив недопитые стаканы на невысоком, овальном столике вышли из кабинета.
Маленький Ричи сидел на крошечном стульчике, выставив по начальничьи вперед ноги и не по детски серьезными, карими глазами, смотрел, как за широкими, во всю стену, раздвижными, стеклянными дверями, на игровой площадке играют другие дети. Желания поиграть самому у него не возникало. Коротко стриженные, после санобработки при приеме, черные волосы мальчика, делали его похожим на маленькую зверушку, а в остальном ребенок, как ребенок, такой же как и все остальные, одетые в одинаковую форму. На нем был одет стандартный прогулочный костюмчик учреждения. Шла уже четвертая неделя, как он попал в это заведение, но он до сих пор никак не мог понять, куда же так надолго запропастилась, обещавшая скоро вернуться мама и где пропадает отец. Нельзя сказать, что здесь с ним плохо обращались. Его кормили и укладывали спать, выводили на прогулку и купали, когда приходило время, но все это происходило совсем не так, как это когда-то делалось дома. Когда он вспоминал это «когда-то», ему становилось совсем плохо, но он ни разу не заплакал – настоящие мужчины не плачут – так говорил его отец.
Ричи не участвовал в играх и старался держаться в стороне от других ребят, которых в его группе было еще человек пятнадцать. Укомплектована группа была мальчиками в возрасте от пяти до семи лет. Некоторые дети выглядели гораздо взрослее своих лет, некоторые даже не тянули на свои пять. В общем все было как обычно в подобных местах.
Дверь отворилась и в сопровождении госпожи Нильзы, одетой в идеальный, светло-синий халат, вошел Грамп.
– Это тот мальчик, про которого я вам говорила, – щебетала без устали директриса, – родители полностью отказались от своих прав. Вернее, отказ был подписан только матерью, так как отец в это время находился в полицейском участке и не имел права ничего подписывать.
– Наверно та еще семейка… – посочувствовал Грамп.
– Это вы правильно сказали, но как ни странно, результаты медицинский тестов не выявили никаких отклонений. Мальчик полностью здоров. Можно только поудивляться, как такое могло случиться. Вот его медицинские данные, – она протянула несколько сшитых листков, – и что самое поразительное, никаких изменений на генетическом уровне. Ничего, что могло бы проявить себя в последствии. Крайне редко случается, когда из подобной семьи к нам попадает такой здоровый ребенок.
– Как он себя ведет?
– Мальчик очень спокойный, – без устали тараторила директриса, – несколько замкнутый, но это нормально для первого времени. Резкая смена обстановки и окружения… Ну да что это я вас буду учить. Какой-то семье очень повезет с этим ребенком.
– Мы всегда выбираем самое лучшее, – напомнил поседевший на своем деле господин.
– А я вас и не обманываю. Что есть, то есть. Вы же мой лучший клиент. Как я могу говорить вам неправду?
Грамп пролистал результаты осмотра выданные беспристрастной автоматической системой, которой было плевать кого она осматривает в данный момент и для чего это вообще делается. Ей было вообще на все плевать. Она, глупая, даже не подозревала о таком понятии, как «все равно». Результаты действительно были хорошими. Особенно Грампа порадовали кривые графиков и долговременный прогноз, выданные на основе анализа структуры ДНК. Мальчик шел по разряду первого сорта.
– Хорошо, – согласился он, возвращая бумаги, – этого я то же возьму, – хотя было бы неплохо, чтобы он был хотя бы на год-два старше, но я думаю ждать не стоит. Если ребенок этого стоит, то его нужно побыстрее отправить в хорошее место – то, которого он заслуживает.
Нильза одарила Грампа умильным, по детски влюбленным взглядом, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.
– Вот я только не пойму, – подала она голос, после короткой паузы разочарования, – почему ваша фирма всегда берет у нас мальчиков? У нас есть очень хорошие девочки, с превосходными данными и сейчас и на период.
– Ну, вы понимаете, – начал неуверено Грамп, – девяносто процентов усыновителей, как правило хотят мальчика. Вот мы в основном и сориентированы на эту область рынка. Мы конечно же не отказываем и тем, кто жаждет удочерения, но это очень маленький процент и я лично, как агент, такими детьми не занимаюсь. Знаете ли, лучше я буду первосортным специалистом в одной области, чем в двух, но второго сорта.
– Знаете, как я вас понимаю, – сделала над собой усилие госпожа Нильза, направляясь за Грампом к двери.
Маленький Ричи даже не повернулся на разговор. Седой дядя ему сразу не понравился, как только попытался заглянуть ему в глаза, а тех кто ему не нравился, мальчик не удостаивал своим вниманием. Он во время всего разговора продолжал сидеть, наблюдая за тем, как играют его сверстники на улице. Только когда дверь за посетителем закрылась, он встал и прошелся по комнате. Многого из разговора он не понял, но из того, что осталось, он узнал, что в этом месте ему осталось быть совсем недолго. Это одновременно и радовало и пугало, хотя с последним чувством было все не так просто.
Покончив с осмотром, Грамп со своей милой, по своему, спутницей опять вернулись в ее кабинет и принялись за оформление документов. Делалось это не в первый раз, так что работа спорилась. Не прошло и часа, как все было оформлено в строгом соблюдении законов конфедерации. Грамп оформлял еще какие-то свои формы, которые он должен был подать на рассмотрение представителям от своего правительства. Когда с работой было покончено, а все документы оформлены и упакованы соответствующим образом, мистер Добродетель позволил себе еще немного расслабиться и попросил у хозяйки еще стаканчик ее замечательного пойла. Та с радостью выполнила просьбу. Он долго сидел и смаковал угощение, получая удовольствие не только от хорошей выпивки, но и от превосходно выполненной работы. Допив, он поставил пустой стакан на столик, рядом положил небольшой пластиковый конверт и стал прощаться.
– Вы уже уходите? – спохватилась директриса.
– Да, знаете ли, у меня еще очень много дел. Я надеюсь вы сделаете все, как мы с вами договаривались? Все первичные документы на этих детей должны быть уничтожены, как только они покинут пределы планеты.
– Конечно, конечно. Я же все понимаю. Ваши клиенты уважаемые люди, и они не хотят, чтобы кому-то представилась возможность копаться в их прошлом и прошлом их будущих детей. Я все сделаю. Приходите еще, не забывайте нас. За мальчиками можете прислать в любое удобное для вас время. Я прикажу, чтобы их подготовили.
Грамп пообещал прислать своего человека завтра утром; пообещал, что забывать не будет и раскланялся. Нильза постояв несколько минут перед закрытой дверью кабинета, развернулась и подошла к столику. Раскрыв конверт, она обнаружила в нем пять тысяч – по тысяче за ребенка, как они в свое время и договаривались, купюрами по сто кредитов. Пересчитав деньги, она с разочарованным видом бросила конверт к себе в сумочку, и крутнув задом, как это делают только обиженные, капризные маленькие девочки, уселась в свое директорское кресло. Она просто не знала, что у господина Грампа было одно золотое правило, которого он всегда старался придерживаться – он никогда не путал бизнес с личными отношениями. Как знать, может быть исполнение именно этого правила позволило ему так долго продержаться на плаву? А может быть дело было совсем в другом; кто их знает, этих агентов, по непонятно чьим поручениям?
Утром следующего дня, как и было договорено накануне, у въезда на территорию закрытого воспитательного учреждения, для детей в возрасте до десяти лет, остановился комфортабельный микроавтобус, из тех, в которых возят на экскурсии только высокопоставленных чиновников в купе со свитой. По фиолетовому борту машины шла размашистая надпись на непонятном языке, увенчанная удивительно реалистичной картинкой, какой-то разновидностью голографии, изображающей заходящую на вираж, хищную птицу – какого-то представителя многочисленного отряда ястребиных. Зеркальное остекление кабины, вплоть до лобового стекла водителя, делало невозможным любые попытки увидеть, что делается внутри. С одинаковым успехом оттуда вам могла улыбаться ослепительная, белобрысая красавица или бесстрастно смотреть в центр вашей груди, нацеленный кем-то, импульсный излучатель. Открылась дверца водителя и вышел молодой парень, одетый в спортивном, молодежном стиле. Воровато осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, а в это время суток в округе вообще обычно никого не было, он обошел автобус и открыв боковую дверцу, выпустил двух аккуратненьких девушек, одетых в одинаковые комбинезончики, с точно такими же эмблемами парящего ястреба на спинах. У одной из них в руке был небольшой кейс.
Водитель остался у автобуса, а они подошли к запертым, ажурным воротам и включили устройство связи. Неохотно засветился покрытый пылью экранчик монитора и на нем появилось заспанное лицо неряшливо одетого охранника.
– Доброе утро, – поздоровалась одна из девушек, приветливо улыбаясь в глазок камеры.
Сбитый с толку охранник замешкался и сразу просто не нашелся, что сказать. Всего мгновение назад, он видел точно такую же куколку, ну или приблизительно такую… Да кто их там во сне разберет?
– Как дела? – наконец нашелся он, проигнорировав пункт инструкции, который требовал в подобной ситуации попросить посетителя представиться и показать свою карточку в расчехленном виде.
– Мы из частной службы усыновления. Нас должны уже ждать, мы приехали за детьми. Вчера с вашим начальством об этом договаривались.
– Никаких проблем, – ответил начавший уже просыпаться страж и нажал на одну из кнопок своего небольшого пульта.
У ворот что-то щелкнуло и правая створка повернулась ровно на столько, чтобы прошел человек. Водитель сел в автобус и подогнал его к воротам. Не успели девушки дойти до корпуса по короткой, обсаженной кустарником аллее, а охранник уже выскочил из своей комнаты и встречал их возле входа. На его лице дебильная улыбка странным образом соседствовала с неподдельным смущением. Он был молод, совсем юноша и вполне природно было наблюдать подобную реакцию. Девушки подошли и хотя он того не требовал, предъявили свои документы. Надо сказать, что они это сделали совсем холодно. Недавняя приветливость исчезла как туман поутру. С документами оказалось все в порядке и совсем сбитый с толку охранник отворил перед ними двери корпуса.
Формальности заняли около десяти минут. К назначенному времени, все пятеро мальчиков были накормлены и одеты. У каждого из них за плечами был небольшой ранец, в котором находилось по набору индивидуальных принадлежностей.
– Съездите на экскурсию, – щебетала воспитатель застегивая на детях курточки, – а когда вернетесь, все мне расскажите. Должно быть очень интересно. Вы хотите поехать с этими тетями?
Все пятеро стояли с серьезными лицами и было видно, что они никому ничего не собираются рассказывать, тем более про какие то там экскурсии. Как удавалось Грампу подбирать таких детей не знал никто, но это получалось у него превосходно. Ни один из мальчиков не плакал и не вредничал, спокойно воспринимал посторонних людей и резкие перемены. Надо сказать со своим делом Грамп справлялся превосходно – так, как он мог по сухим цифрам и графикам в карте медицинского осмотра, определить характер ребенка, его скрытый потенциал и способности к развитию, вряд ли еще у кого-то получилось бы. Впрочем, за это его и ценили, и ценили неплохо.
Ричи смотрел то на воспитателя, то на приехавших ни свет ни заря посетительниц. Эти двое ему то же сразу не понравились, как не нравилось все, что происходило вокруг него в последние полтора месяца, но он никак не обнаруживал своего отношения.
После того, как в личных файлах были проставлены соответствующие отметки, переносящие ответственность за пятерых мальчиков с воспитательного учреждения на частную контору занимающуюся усыновлением, которую сейчас представляли две милашки в комбинезончиках, никто никого больше не задерживал. За ними даже никто не вышел.
– Ну что, детки, никто ничего не забыл? – спросила крашенная шатенка, больше для того, чтобы завязать контакт, чем потому, что ее действительно это волновало.
Дети только покрутили головами, но никто из них не произнес и слова.
– Ну, тогда нам уже пора идти. Все идите за мной. Вы уже большие мальчики и должны слушаться. Мы сейчас выедем в город, а это не то место, где можно вести себя как хочется.
Дети вышли вслед за разговорчивой тетей. Замыкала процессию блондинка с чемоданчиком. Воровато озираясь, у ворот их уже поджидал водитель. Боковая дверца салона была распахнута.
– Как ты себя ведешь? Ты бы только посмотрел на себя, – сказала блондинка, тоном не терпящего возражений начальника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Они встали и оставив недопитые стаканы на невысоком, овальном столике вышли из кабинета.
Маленький Ричи сидел на крошечном стульчике, выставив по начальничьи вперед ноги и не по детски серьезными, карими глазами, смотрел, как за широкими, во всю стену, раздвижными, стеклянными дверями, на игровой площадке играют другие дети. Желания поиграть самому у него не возникало. Коротко стриженные, после санобработки при приеме, черные волосы мальчика, делали его похожим на маленькую зверушку, а в остальном ребенок, как ребенок, такой же как и все остальные, одетые в одинаковую форму. На нем был одет стандартный прогулочный костюмчик учреждения. Шла уже четвертая неделя, как он попал в это заведение, но он до сих пор никак не мог понять, куда же так надолго запропастилась, обещавшая скоро вернуться мама и где пропадает отец. Нельзя сказать, что здесь с ним плохо обращались. Его кормили и укладывали спать, выводили на прогулку и купали, когда приходило время, но все это происходило совсем не так, как это когда-то делалось дома. Когда он вспоминал это «когда-то», ему становилось совсем плохо, но он ни разу не заплакал – настоящие мужчины не плачут – так говорил его отец.
Ричи не участвовал в играх и старался держаться в стороне от других ребят, которых в его группе было еще человек пятнадцать. Укомплектована группа была мальчиками в возрасте от пяти до семи лет. Некоторые дети выглядели гораздо взрослее своих лет, некоторые даже не тянули на свои пять. В общем все было как обычно в подобных местах.
Дверь отворилась и в сопровождении госпожи Нильзы, одетой в идеальный, светло-синий халат, вошел Грамп.
– Это тот мальчик, про которого я вам говорила, – щебетала без устали директриса, – родители полностью отказались от своих прав. Вернее, отказ был подписан только матерью, так как отец в это время находился в полицейском участке и не имел права ничего подписывать.
– Наверно та еще семейка… – посочувствовал Грамп.
– Это вы правильно сказали, но как ни странно, результаты медицинский тестов не выявили никаких отклонений. Мальчик полностью здоров. Можно только поудивляться, как такое могло случиться. Вот его медицинские данные, – она протянула несколько сшитых листков, – и что самое поразительное, никаких изменений на генетическом уровне. Ничего, что могло бы проявить себя в последствии. Крайне редко случается, когда из подобной семьи к нам попадает такой здоровый ребенок.
– Как он себя ведет?
– Мальчик очень спокойный, – без устали тараторила директриса, – несколько замкнутый, но это нормально для первого времени. Резкая смена обстановки и окружения… Ну да что это я вас буду учить. Какой-то семье очень повезет с этим ребенком.
– Мы всегда выбираем самое лучшее, – напомнил поседевший на своем деле господин.
– А я вас и не обманываю. Что есть, то есть. Вы же мой лучший клиент. Как я могу говорить вам неправду?
Грамп пролистал результаты осмотра выданные беспристрастной автоматической системой, которой было плевать кого она осматривает в данный момент и для чего это вообще делается. Ей было вообще на все плевать. Она, глупая, даже не подозревала о таком понятии, как «все равно». Результаты действительно были хорошими. Особенно Грампа порадовали кривые графиков и долговременный прогноз, выданные на основе анализа структуры ДНК. Мальчик шел по разряду первого сорта.
– Хорошо, – согласился он, возвращая бумаги, – этого я то же возьму, – хотя было бы неплохо, чтобы он был хотя бы на год-два старше, но я думаю ждать не стоит. Если ребенок этого стоит, то его нужно побыстрее отправить в хорошее место – то, которого он заслуживает.
Нильза одарила Грампа умильным, по детски влюбленным взглядом, но тот сделал вид, будто ничего не заметил.
– Вот я только не пойму, – подала она голос, после короткой паузы разочарования, – почему ваша фирма всегда берет у нас мальчиков? У нас есть очень хорошие девочки, с превосходными данными и сейчас и на период.
– Ну, вы понимаете, – начал неуверено Грамп, – девяносто процентов усыновителей, как правило хотят мальчика. Вот мы в основном и сориентированы на эту область рынка. Мы конечно же не отказываем и тем, кто жаждет удочерения, но это очень маленький процент и я лично, как агент, такими детьми не занимаюсь. Знаете ли, лучше я буду первосортным специалистом в одной области, чем в двух, но второго сорта.
– Знаете, как я вас понимаю, – сделала над собой усилие госпожа Нильза, направляясь за Грампом к двери.
Маленький Ричи даже не повернулся на разговор. Седой дядя ему сразу не понравился, как только попытался заглянуть ему в глаза, а тех кто ему не нравился, мальчик не удостаивал своим вниманием. Он во время всего разговора продолжал сидеть, наблюдая за тем, как играют его сверстники на улице. Только когда дверь за посетителем закрылась, он встал и прошелся по комнате. Многого из разговора он не понял, но из того, что осталось, он узнал, что в этом месте ему осталось быть совсем недолго. Это одновременно и радовало и пугало, хотя с последним чувством было все не так просто.
Покончив с осмотром, Грамп со своей милой, по своему, спутницей опять вернулись в ее кабинет и принялись за оформление документов. Делалось это не в первый раз, так что работа спорилась. Не прошло и часа, как все было оформлено в строгом соблюдении законов конфедерации. Грамп оформлял еще какие-то свои формы, которые он должен был подать на рассмотрение представителям от своего правительства. Когда с работой было покончено, а все документы оформлены и упакованы соответствующим образом, мистер Добродетель позволил себе еще немного расслабиться и попросил у хозяйки еще стаканчик ее замечательного пойла. Та с радостью выполнила просьбу. Он долго сидел и смаковал угощение, получая удовольствие не только от хорошей выпивки, но и от превосходно выполненной работы. Допив, он поставил пустой стакан на столик, рядом положил небольшой пластиковый конверт и стал прощаться.
– Вы уже уходите? – спохватилась директриса.
– Да, знаете ли, у меня еще очень много дел. Я надеюсь вы сделаете все, как мы с вами договаривались? Все первичные документы на этих детей должны быть уничтожены, как только они покинут пределы планеты.
– Конечно, конечно. Я же все понимаю. Ваши клиенты уважаемые люди, и они не хотят, чтобы кому-то представилась возможность копаться в их прошлом и прошлом их будущих детей. Я все сделаю. Приходите еще, не забывайте нас. За мальчиками можете прислать в любое удобное для вас время. Я прикажу, чтобы их подготовили.
Грамп пообещал прислать своего человека завтра утром; пообещал, что забывать не будет и раскланялся. Нильза постояв несколько минут перед закрытой дверью кабинета, развернулась и подошла к столику. Раскрыв конверт, она обнаружила в нем пять тысяч – по тысяче за ребенка, как они в свое время и договаривались, купюрами по сто кредитов. Пересчитав деньги, она с разочарованным видом бросила конверт к себе в сумочку, и крутнув задом, как это делают только обиженные, капризные маленькие девочки, уселась в свое директорское кресло. Она просто не знала, что у господина Грампа было одно золотое правило, которого он всегда старался придерживаться – он никогда не путал бизнес с личными отношениями. Как знать, может быть исполнение именно этого правила позволило ему так долго продержаться на плаву? А может быть дело было совсем в другом; кто их знает, этих агентов, по непонятно чьим поручениям?
Утром следующего дня, как и было договорено накануне, у въезда на территорию закрытого воспитательного учреждения, для детей в возрасте до десяти лет, остановился комфортабельный микроавтобус, из тех, в которых возят на экскурсии только высокопоставленных чиновников в купе со свитой. По фиолетовому борту машины шла размашистая надпись на непонятном языке, увенчанная удивительно реалистичной картинкой, какой-то разновидностью голографии, изображающей заходящую на вираж, хищную птицу – какого-то представителя многочисленного отряда ястребиных. Зеркальное остекление кабины, вплоть до лобового стекла водителя, делало невозможным любые попытки увидеть, что делается внутри. С одинаковым успехом оттуда вам могла улыбаться ослепительная, белобрысая красавица или бесстрастно смотреть в центр вашей груди, нацеленный кем-то, импульсный излучатель. Открылась дверца водителя и вышел молодой парень, одетый в спортивном, молодежном стиле. Воровато осмотревшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, а в это время суток в округе вообще обычно никого не было, он обошел автобус и открыв боковую дверцу, выпустил двух аккуратненьких девушек, одетых в одинаковые комбинезончики, с точно такими же эмблемами парящего ястреба на спинах. У одной из них в руке был небольшой кейс.
Водитель остался у автобуса, а они подошли к запертым, ажурным воротам и включили устройство связи. Неохотно засветился покрытый пылью экранчик монитора и на нем появилось заспанное лицо неряшливо одетого охранника.
– Доброе утро, – поздоровалась одна из девушек, приветливо улыбаясь в глазок камеры.
Сбитый с толку охранник замешкался и сразу просто не нашелся, что сказать. Всего мгновение назад, он видел точно такую же куколку, ну или приблизительно такую… Да кто их там во сне разберет?
– Как дела? – наконец нашелся он, проигнорировав пункт инструкции, который требовал в подобной ситуации попросить посетителя представиться и показать свою карточку в расчехленном виде.
– Мы из частной службы усыновления. Нас должны уже ждать, мы приехали за детьми. Вчера с вашим начальством об этом договаривались.
– Никаких проблем, – ответил начавший уже просыпаться страж и нажал на одну из кнопок своего небольшого пульта.
У ворот что-то щелкнуло и правая створка повернулась ровно на столько, чтобы прошел человек. Водитель сел в автобус и подогнал его к воротам. Не успели девушки дойти до корпуса по короткой, обсаженной кустарником аллее, а охранник уже выскочил из своей комнаты и встречал их возле входа. На его лице дебильная улыбка странным образом соседствовала с неподдельным смущением. Он был молод, совсем юноша и вполне природно было наблюдать подобную реакцию. Девушки подошли и хотя он того не требовал, предъявили свои документы. Надо сказать, что они это сделали совсем холодно. Недавняя приветливость исчезла как туман поутру. С документами оказалось все в порядке и совсем сбитый с толку охранник отворил перед ними двери корпуса.
Формальности заняли около десяти минут. К назначенному времени, все пятеро мальчиков были накормлены и одеты. У каждого из них за плечами был небольшой ранец, в котором находилось по набору индивидуальных принадлежностей.
– Съездите на экскурсию, – щебетала воспитатель застегивая на детях курточки, – а когда вернетесь, все мне расскажите. Должно быть очень интересно. Вы хотите поехать с этими тетями?
Все пятеро стояли с серьезными лицами и было видно, что они никому ничего не собираются рассказывать, тем более про какие то там экскурсии. Как удавалось Грампу подбирать таких детей не знал никто, но это получалось у него превосходно. Ни один из мальчиков не плакал и не вредничал, спокойно воспринимал посторонних людей и резкие перемены. Надо сказать со своим делом Грамп справлялся превосходно – так, как он мог по сухим цифрам и графикам в карте медицинского осмотра, определить характер ребенка, его скрытый потенциал и способности к развитию, вряд ли еще у кого-то получилось бы. Впрочем, за это его и ценили, и ценили неплохо.
Ричи смотрел то на воспитателя, то на приехавших ни свет ни заря посетительниц. Эти двое ему то же сразу не понравились, как не нравилось все, что происходило вокруг него в последние полтора месяца, но он никак не обнаруживал своего отношения.
После того, как в личных файлах были проставлены соответствующие отметки, переносящие ответственность за пятерых мальчиков с воспитательного учреждения на частную контору занимающуюся усыновлением, которую сейчас представляли две милашки в комбинезончиках, никто никого больше не задерживал. За ними даже никто не вышел.
– Ну что, детки, никто ничего не забыл? – спросила крашенная шатенка, больше для того, чтобы завязать контакт, чем потому, что ее действительно это волновало.
Дети только покрутили головами, но никто из них не произнес и слова.
– Ну, тогда нам уже пора идти. Все идите за мной. Вы уже большие мальчики и должны слушаться. Мы сейчас выедем в город, а это не то место, где можно вести себя как хочется.
Дети вышли вслед за разговорчивой тетей. Замыкала процессию блондинка с чемоданчиком. Воровато озираясь, у ворот их уже поджидал водитель. Боковая дверца салона была распахнута.
– Как ты себя ведешь? Ты бы только посмотрел на себя, – сказала блондинка, тоном не терпящего возражений начальника.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71