Вертолёт поднялся и взял курс на юго-запад.
Павел вытащил из ниши под валуном ружьё и выстрелил в воздух. Вскоре к ним присоединился Олаф. В руках у него был бластер, тот самый, узнала Ирина, который был у Павла в день их побега.
– Пошли, пригласил его Павел и направился к оставшемуся вертолёту. – Да ты можешь опустить его, – сказал он, заметив, что Олаф держит оружие наготове, и пояснил: – Там никого нет.
– Вот это да! – вскрикнул Олаф, открывая ящик, в котором лежали бластеры. – Да их тут целых три ящика! – удивился он. – Это все Мария?
– Да нет… её муж, – ответил Павел.
– Что?! Начальник политической полиции? – не поверил своим ушам Олаф.
– Именно он. Мы временные союзники. Ему надо напугать, как я понял, элиту, а может быть, у него более далеко идущие планы и цели. Кроме оружия, он прислал нам деньги, много денег.
– Деньги придётся отдать в ЦК и объяснить, откуда они. Ох, Павел, ты, боюсь, взял на себя большую ответственность. ЦК может не поверить тебе.
– На-ка, прочти этот документ, – Павел протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.
– Да ты читай, читай! Говорить будешь после.
– Постой! Да это же списки ЦК! Откуда они у тебя? Их имена хранятся в строгой тайне!
– Передал начальник полиции. Теперь ты понимаешь, что к чему?
– А эти семизначные номера против некоторых фамилий? Что они означают?
– Всего-навсего номера счётов в банках. Теперь ты понимаешь, куда идут партийные деньги и те, которые мы передаём им после завершённых акций.
– Ах, подлецы! – вскричал Олаф.
– Погоди, не реви! Все это надо тщательно проверить. Но я почти уверен, что это не туфта. И вот тебе ещё доказательства, – он протянул ему пластиковый пакет. Олаф раскрыл его. В пакете лежали паспорта.
– Обрати внимание, что на всех наклеена моя фотография. Та, которая наклеена на мою учётную карточку, сделанная в единственном экземпляре, и негатив должен был быть сразу же уничтожен.
Олаф вертел в руках паспорта.
– Фамилий нет, но стоит отметка полицейского отделения, выдавшего документ. Все честь честью, остаётся только вписать фамилию и имя. А вот ещё эти, без фотографий.
– Генерал обо всем побеспокоился, посчитав, что мне нужны будут паспорта для товарищей. Теперь ты видишь, мы не можем доверять ЦК и вынуждены будем действовать сами. Поэтому ни денег, ни оружия они от нас не получат.
– Может, ты и прав, – задумчиво проговорил Олаф. – Во всяком случае, я с тобой.
– Не сомневался, – Павел поднял руку ладонью вперёд и тотчас же получил по ней удар мощного кулака Олафа.
– Все о’кэй, шеф! А где Ирина? – Олаф обернулся и поискал её глазами.
– Я здесь, – послышалось из грузового отсека.
– Что ты там делаешь? – недовольно спросил Павел.
– Я сейчас, – послышалось в ответ.
– Что же мы будем делать со всем этим? – Олаф обвёл рукою вокруг. – Оставлять без присмотра нельзя, а в посёлок появляться на вертолёте не стоит.
– А мы и не будем возвращаться в посёлок. Где сейчас расположена четвёртая группа?
– Это та, с которой мы брали школу под Сан-Франциско? Где-то в районе Малого Невольничьего острова, это отсюда миль четыреста.
Павел посмотрел на указатель давления в баллонах.
– Почти полные! Должно с избытком хватить!
– А вот и я. Как я вам нравлюсь? – послышался голос Ирины.
Они обернулись и невольно присвистнули.
– Ну, в таком наряде, – насмешливо проговорил Павел, рассматривая её шубку из дорогого меха морской выдры, – ты несомненно произведёшь фурор среди представителей всех политических течений в нашем посёлке. Это подарок нашей миллионерши?
– Ты, во-первых, грубиян, – отпарировала Ирина. – А во-вторых, я не собираюсь возвращаться в посёлок.
– И куда же ты отправляешься? – так же насмешливо спросил Павел.
– Туда же, куда и вы! Я слышала, о чем вы говорили. К тому же, разве ты не боишься оставлять меня одну?
– Милая, там, куда мы летим на этом драндулете, ещё опаснее.
– Никуда я без вас не пойду и не вздумайте меня оставлять. В конце концов ты меня сюда привёл и не смей бросать!
– Мы идём не развлекаться!
– Знаю! Я буду с вами!
– Это не женское дело!
– Извини меня, дорогой, но я не хуже тебя стреляю, хожу на лыжах и при случае могу пройти тридцать миль не уставая. Ты же сам в этом убедился. И потом, если бы не я, ты никогда бы не добыл ни карты, ни списков, и вообще, все было бы иначе, не было бы ни этих денег, ни оружия. Так что считайте меня в деле!
– Ирина, я говорю серьёзно.
– А я разве шучу? Ты что же, думаешь, я ничего не понимаю, мне все безразлично? Нет, я хочу быть рядом с тобой. Я ещё не рассчиталась за два года, прожитые в рабстве, за истязания, унижения… Ты говоришь – не женское дело. Здесь нет женского или мужского дела, здесь дело всех: и женщин, и мужчин, и даже детей. Всех людей, в которых проснулось хоть что-то человеческое, всех, кого лишили ласки родителей, радости материнства, всех, кого втоптала в грязь эта бесчеловечная система! Боже мой! – она зашлась криком. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Её била дрожь. Казалось, она вот-вот упадёт. Павел схватил её и сжал в объятиях.
– Успокойся, прошу тебя, успокойся!
Ирина внезапно обмякла и повисла у него на руках. Павел осторожно поднял её и усадил в кресло в вертолёте. Затем вытащил флягу и влил ей в рот воды. Ирина затихла.
– Что будем делать? – растерянно спросил ошеломлённый увиденным Олаф.
– Придётся взять с собой, – Павел внимательно смотрел на Ирину. – Я впервые вижу её в таком состоянии, – он помолчал и тихо добавил. – У неё есть к тому основания. Помоги мне перенести её в другое кресло.
– Ты что, хочешь лететь ночью? При посадке рискуешь поломать машину.
Павел задумался, посмотрел на часы. Был уже шестой час.
– Ты прав! – наконец сказал он. – Полетим утром. – Он ещё раз бросил взгляд на Ирину, та полулежала в кресле не меняя позы, только крупные слезы текли по лицу.
– Пусть отойдёт, – Олаф положил руку на плечо Павла. – Я соберу сучья для костра, пока светло.
Павел молча кивнул головой, не в силах оторвать глаз от залитого слезами лица женщины.
Костёр пылал, прикрытый от ветра краем скалы. Олаф набросал на снег еловых лап и вскоре заснул, укрывшись одеялом, которое всегда носил в рюкзаке вместе с нехитрой снедью.
Павел сидел, наблюдая за игрой пламени, время от времени бросая в огонь заготовленные сухие ветки.
Сзади послышался скрип шагов. Подошла Ирина. Она молча села рядом и прислонилась головой к его плечу. Павел, не говоря ни слова, обнял её и ласково, но крепко прижал к себе. Так они просидели почти до самого утра, ничего не говоря, но полностью понимая друг друга, хотя каждый думал о своём.
Утром вертолёт поднялся с поляны и взял курс на северо-восток.
– Кажется здесь, мадам? – пилот повернулся к Марии. – Можно садиться?
Мария посмотрела вниз. Там, на широком пологом склоне горы, светился красным огоньком маяк, о котором её предупреждал Дик. Она кивнула головой пилоту и стала собираться. Вертолёт сел.
Мария выбросила на снег рюкзак и лыжи, взяла в руки бластер и вылезла из кабины. Одев лыжи и закинув на плечи рюкзак, велела пилоту ждать её и заскользила вниз.
Отъехав метров тридцать от вертолёта, остановилась, сняла рюкзак, бросила его на снег и подняла бластер.
Когда от вертолёта и деревянной вышки с маяком осталась груда покорёженного металла и куча пепла, снова надела рюкзак и покатила вниз с горы.
Часа через два она услышала выстрелы и вытащила ракетницу. Вскоре ей навстречу из покрытого снегом ельника вышел человек. Подождав, когда Мария поравняется с ним, он двинулся вперёд, прокладывая лыжню. Мария последовала за ним.
Ночь они провели у костра. На следующее утро проводник вывел Марию на поляну, где её ждал вертолёт.
Пилот помог ей взобраться в кабину.
– Минутку, я сейчас, – попросил он, захлопывая дверцу, и направился к проводнику. Подойдя к нему, выхватил пистолет и выстрелил проводнику в голову.
ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ
– Дик, а тебе не кажется, что ты выпустил джина из кувшина и теперь его туда невозможно будет загнать?
– Джин сделает своё дело и джин уйдёт, – перефразировал Дик известное выражение.
Они сидели в малом кабинете. Час назад большой совет проголосовал за введение чрезвычайного положения. Император, таким образом, становился главнокомандующим армией.
– А все-таки, – настаивал император, – почему акции приняли такой размах?
Дик пожал плечами. – При других обстоятельствах чрезвычайное положение не удалось бы объявить. Кстати, – он протянул ему папку в сафьяновом переплёте. – Вот что обнаружила полиция, когда прибыла на одну из разгромленных вилл.
– Что это? – император повертел папку в руках и открыл её. – Что?! – вскричал он.
– Да! Элита уже подготовила для тебя замену, – спокойно ответил Дик. Если бы ДС не разгромило эту виллу, мы бы так и не узнали истинного положения вещей.
– Немедленно всех арестовать!
– Уже сделано. – Дик взглянул на часы и подтвердил. – Да, уже все кончено. Я приказал их всех взять, как только закончится совет, но постараться незаметно от других членов. Хотя это вскоре всем будет известно. Сейчас с них снимут мнемограммы, и мы будем знать все подробности заговора. Мне кажется, здесь замешано значительно больше людей, чем значится в списке будущего министерства.
– Надо же! Министр финансов! Тот, которого я поднял из самого низа!
– Людям не свойственна благодарность. Ты захочешь с ними встретиться перед тем, как?.. – он кивнул на раскрытую папку. – Тогда подпиши приговор. – Дик протянул ему несколько листков бумаги.
Император бегло прочитал их.
– Как? На завод, к конвейерам?
– У нас же отменена смертная казнь.
– Я не о том. Такие фамилии! Может быть, не стоит их так унижать?
– Когда им сделают операции, они не будут чувствовать себя униженными.
– Я не о них, а о родственниках.
– Вот о родственниках я и хотел поговорить. Нельзя оставлять их в элите. Всех перевести в средний класс, а имущество конфисковать. Там в приговоре дальше об этом сказано.
Император задумался, потом взял перо и подписал.
– На, возьми! Пусть будет так. Что ещё?
Дик протянул ему вторую папку, которую держал за спиной.
– Что это?
– Списки высших офицеров, замешанных в связях и контактах с теми, – он кивнул на первую папку. – Их надо пока уволить из армии, заменить верными людьми.
– Где теперь найдёшь верных людей? – проворчал император, подписывая второй документ.
– Их больше, чем можно предположить, – успокоил его Дик. – Среди младших офицеров немало храбрых и преданных…
– Но они не принадлежат к элите.
– Тебе что дороже: трон или элита? Если элита, то зачем было затевать все это?
– Ты, я вижу, хочешь сделать ей хорошее кровопускание.
– А ты разве нет?
– ДС ей уже сделало довольно обширное. Шутка ли – пять тысяч разгромленных вилл. Свыше двадцати тысяч убитых. Это же черт знает что!
– Это ещё крайне мало. Элита скоро опомнится, поймёт, в чем дело и откуда ветер дует, и тогда… тогда мне и тебе тоже не поздоровится.
Император поёжился.
– Вот я и говорю, – заметив его движение, продолжал Дик, – тут полумерами ничего не сделаешь. Надо ударить так, чтобы потом лет сто они не пытались оспаривать власть императора.
– Откуда у ДС бластеры? Ведь их нет даже в армии.
– По-видимому, трофеи. Ведь бластеры находятся у элиты. Каждый имеет его в качестве личного оружия. Конечно, не все, а только высшего разряда. Я смотрел списки разгромленных вилл и подсчитал, что у ДС теперь около тысячи бластеров. Это внушительная сила. Полиция, естественно, против них бессильна.
– Что ты предлагаешь?
– Либо предложить элите самой сформировать из своего числа отряды и бороться с ДС, либо пусть уступят бластеры на время полиции.
– А в наших арсеналах нет бластеров?
– Ты же знаешь, что элита тогда добилась исключительного права на владение этим оружием.
– Моя охрана…
– Всего каких-нибудь двести штук. Мелочь! Да я и не могу использовать их, не поставив тебя под угрозу. Нет! Решительно невозможно использовать бластеры охраны.
– Я и не думал тебе их предлагать! Ты что? Я только хотел сказать, что у охраны тоже имеется это оружие.
– Которое и даёт тебе гарантию от случайных авантюр со стороны элиты.
Император снова поёжился.
– Ты думаешь, что они способны на это?
– Кто знает, – пожал плечами Дик. – Если им дать опомниться, то вполне возможно. Уже сейчас, после ареста их лидеров, некоторые из них зашевелились. Я бы посоветовал тебе удалить с Гавай большую их часть.
– Но здесь-то они не имеют оружия. Это запрещено.
Дик усмехнулся и покачал головой.
– Ты думаешь, его можно завести нелегально?
– Запросто! Я почти уверен, что оно здесь есть.
– Тогда… тогда…
– Что?
– Произвести обыски и найти!
– Для этого пока у нас нет сил. Необходимо вызвать на острова наиболее преданные части.
– Ну так вызови!
– Слушаюсь! – поклонился Дик, чтобы скрыть появившийся в глазах торжествующий блеск. Но император и не смотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Павел вытащил из ниши под валуном ружьё и выстрелил в воздух. Вскоре к ним присоединился Олаф. В руках у него был бластер, тот самый, узнала Ирина, который был у Павла в день их побега.
– Пошли, пригласил его Павел и направился к оставшемуся вертолёту. – Да ты можешь опустить его, – сказал он, заметив, что Олаф держит оружие наготове, и пояснил: – Там никого нет.
– Вот это да! – вскрикнул Олаф, открывая ящик, в котором лежали бластеры. – Да их тут целых три ящика! – удивился он. – Это все Мария?
– Да нет… её муж, – ответил Павел.
– Что?! Начальник политической полиции? – не поверил своим ушам Олаф.
– Именно он. Мы временные союзники. Ему надо напугать, как я понял, элиту, а может быть, у него более далеко идущие планы и цели. Кроме оружия, он прислал нам деньги, много денег.
– Деньги придётся отдать в ЦК и объяснить, откуда они. Ох, Павел, ты, боюсь, взял на себя большую ответственность. ЦК может не поверить тебе.
– На-ка, прочти этот документ, – Павел протянул ему сложенный вчетверо лист бумаги.
– Да ты читай, читай! Говорить будешь после.
– Постой! Да это же списки ЦК! Откуда они у тебя? Их имена хранятся в строгой тайне!
– Передал начальник полиции. Теперь ты понимаешь, что к чему?
– А эти семизначные номера против некоторых фамилий? Что они означают?
– Всего-навсего номера счётов в банках. Теперь ты понимаешь, куда идут партийные деньги и те, которые мы передаём им после завершённых акций.
– Ах, подлецы! – вскричал Олаф.
– Погоди, не реви! Все это надо тщательно проверить. Но я почти уверен, что это не туфта. И вот тебе ещё доказательства, – он протянул ему пластиковый пакет. Олаф раскрыл его. В пакете лежали паспорта.
– Обрати внимание, что на всех наклеена моя фотография. Та, которая наклеена на мою учётную карточку, сделанная в единственном экземпляре, и негатив должен был быть сразу же уничтожен.
Олаф вертел в руках паспорта.
– Фамилий нет, но стоит отметка полицейского отделения, выдавшего документ. Все честь честью, остаётся только вписать фамилию и имя. А вот ещё эти, без фотографий.
– Генерал обо всем побеспокоился, посчитав, что мне нужны будут паспорта для товарищей. Теперь ты видишь, мы не можем доверять ЦК и вынуждены будем действовать сами. Поэтому ни денег, ни оружия они от нас не получат.
– Может, ты и прав, – задумчиво проговорил Олаф. – Во всяком случае, я с тобой.
– Не сомневался, – Павел поднял руку ладонью вперёд и тотчас же получил по ней удар мощного кулака Олафа.
– Все о’кэй, шеф! А где Ирина? – Олаф обернулся и поискал её глазами.
– Я здесь, – послышалось из грузового отсека.
– Что ты там делаешь? – недовольно спросил Павел.
– Я сейчас, – послышалось в ответ.
– Что же мы будем делать со всем этим? – Олаф обвёл рукою вокруг. – Оставлять без присмотра нельзя, а в посёлок появляться на вертолёте не стоит.
– А мы и не будем возвращаться в посёлок. Где сейчас расположена четвёртая группа?
– Это та, с которой мы брали школу под Сан-Франциско? Где-то в районе Малого Невольничьего острова, это отсюда миль четыреста.
Павел посмотрел на указатель давления в баллонах.
– Почти полные! Должно с избытком хватить!
– А вот и я. Как я вам нравлюсь? – послышался голос Ирины.
Они обернулись и невольно присвистнули.
– Ну, в таком наряде, – насмешливо проговорил Павел, рассматривая её шубку из дорогого меха морской выдры, – ты несомненно произведёшь фурор среди представителей всех политических течений в нашем посёлке. Это подарок нашей миллионерши?
– Ты, во-первых, грубиян, – отпарировала Ирина. – А во-вторых, я не собираюсь возвращаться в посёлок.
– И куда же ты отправляешься? – так же насмешливо спросил Павел.
– Туда же, куда и вы! Я слышала, о чем вы говорили. К тому же, разве ты не боишься оставлять меня одну?
– Милая, там, куда мы летим на этом драндулете, ещё опаснее.
– Никуда я без вас не пойду и не вздумайте меня оставлять. В конце концов ты меня сюда привёл и не смей бросать!
– Мы идём не развлекаться!
– Знаю! Я буду с вами!
– Это не женское дело!
– Извини меня, дорогой, но я не хуже тебя стреляю, хожу на лыжах и при случае могу пройти тридцать миль не уставая. Ты же сам в этом убедился. И потом, если бы не я, ты никогда бы не добыл ни карты, ни списков, и вообще, все было бы иначе, не было бы ни этих денег, ни оружия. Так что считайте меня в деле!
– Ирина, я говорю серьёзно.
– А я разве шучу? Ты что же, думаешь, я ничего не понимаю, мне все безразлично? Нет, я хочу быть рядом с тобой. Я ещё не рассчиталась за два года, прожитые в рабстве, за истязания, унижения… Ты говоришь – не женское дело. Здесь нет женского или мужского дела, здесь дело всех: и женщин, и мужчин, и даже детей. Всех людей, в которых проснулось хоть что-то человеческое, всех, кого лишили ласки родителей, радости материнства, всех, кого втоптала в грязь эта бесчеловечная система! Боже мой! – она зашлась криком. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Её била дрожь. Казалось, она вот-вот упадёт. Павел схватил её и сжал в объятиях.
– Успокойся, прошу тебя, успокойся!
Ирина внезапно обмякла и повисла у него на руках. Павел осторожно поднял её и усадил в кресло в вертолёте. Затем вытащил флягу и влил ей в рот воды. Ирина затихла.
– Что будем делать? – растерянно спросил ошеломлённый увиденным Олаф.
– Придётся взять с собой, – Павел внимательно смотрел на Ирину. – Я впервые вижу её в таком состоянии, – он помолчал и тихо добавил. – У неё есть к тому основания. Помоги мне перенести её в другое кресло.
– Ты что, хочешь лететь ночью? При посадке рискуешь поломать машину.
Павел задумался, посмотрел на часы. Был уже шестой час.
– Ты прав! – наконец сказал он. – Полетим утром. – Он ещё раз бросил взгляд на Ирину, та полулежала в кресле не меняя позы, только крупные слезы текли по лицу.
– Пусть отойдёт, – Олаф положил руку на плечо Павла. – Я соберу сучья для костра, пока светло.
Павел молча кивнул головой, не в силах оторвать глаз от залитого слезами лица женщины.
Костёр пылал, прикрытый от ветра краем скалы. Олаф набросал на снег еловых лап и вскоре заснул, укрывшись одеялом, которое всегда носил в рюкзаке вместе с нехитрой снедью.
Павел сидел, наблюдая за игрой пламени, время от времени бросая в огонь заготовленные сухие ветки.
Сзади послышался скрип шагов. Подошла Ирина. Она молча села рядом и прислонилась головой к его плечу. Павел, не говоря ни слова, обнял её и ласково, но крепко прижал к себе. Так они просидели почти до самого утра, ничего не говоря, но полностью понимая друг друга, хотя каждый думал о своём.
Утром вертолёт поднялся с поляны и взял курс на северо-восток.
– Кажется здесь, мадам? – пилот повернулся к Марии. – Можно садиться?
Мария посмотрела вниз. Там, на широком пологом склоне горы, светился красным огоньком маяк, о котором её предупреждал Дик. Она кивнула головой пилоту и стала собираться. Вертолёт сел.
Мария выбросила на снег рюкзак и лыжи, взяла в руки бластер и вылезла из кабины. Одев лыжи и закинув на плечи рюкзак, велела пилоту ждать её и заскользила вниз.
Отъехав метров тридцать от вертолёта, остановилась, сняла рюкзак, бросила его на снег и подняла бластер.
Когда от вертолёта и деревянной вышки с маяком осталась груда покорёженного металла и куча пепла, снова надела рюкзак и покатила вниз с горы.
Часа через два она услышала выстрелы и вытащила ракетницу. Вскоре ей навстречу из покрытого снегом ельника вышел человек. Подождав, когда Мария поравняется с ним, он двинулся вперёд, прокладывая лыжню. Мария последовала за ним.
Ночь они провели у костра. На следующее утро проводник вывел Марию на поляну, где её ждал вертолёт.
Пилот помог ей взобраться в кабину.
– Минутку, я сейчас, – попросил он, захлопывая дверцу, и направился к проводнику. Подойдя к нему, выхватил пистолет и выстрелил проводнику в голову.
ДВОРЦОВЫЙ ПЕРЕВОРОТ
– Дик, а тебе не кажется, что ты выпустил джина из кувшина и теперь его туда невозможно будет загнать?
– Джин сделает своё дело и джин уйдёт, – перефразировал Дик известное выражение.
Они сидели в малом кабинете. Час назад большой совет проголосовал за введение чрезвычайного положения. Император, таким образом, становился главнокомандующим армией.
– А все-таки, – настаивал император, – почему акции приняли такой размах?
Дик пожал плечами. – При других обстоятельствах чрезвычайное положение не удалось бы объявить. Кстати, – он протянул ему папку в сафьяновом переплёте. – Вот что обнаружила полиция, когда прибыла на одну из разгромленных вилл.
– Что это? – император повертел папку в руках и открыл её. – Что?! – вскричал он.
– Да! Элита уже подготовила для тебя замену, – спокойно ответил Дик. Если бы ДС не разгромило эту виллу, мы бы так и не узнали истинного положения вещей.
– Немедленно всех арестовать!
– Уже сделано. – Дик взглянул на часы и подтвердил. – Да, уже все кончено. Я приказал их всех взять, как только закончится совет, но постараться незаметно от других членов. Хотя это вскоре всем будет известно. Сейчас с них снимут мнемограммы, и мы будем знать все подробности заговора. Мне кажется, здесь замешано значительно больше людей, чем значится в списке будущего министерства.
– Надо же! Министр финансов! Тот, которого я поднял из самого низа!
– Людям не свойственна благодарность. Ты захочешь с ними встретиться перед тем, как?.. – он кивнул на раскрытую папку. – Тогда подпиши приговор. – Дик протянул ему несколько листков бумаги.
Император бегло прочитал их.
– Как? На завод, к конвейерам?
– У нас же отменена смертная казнь.
– Я не о том. Такие фамилии! Может быть, не стоит их так унижать?
– Когда им сделают операции, они не будут чувствовать себя униженными.
– Я не о них, а о родственниках.
– Вот о родственниках я и хотел поговорить. Нельзя оставлять их в элите. Всех перевести в средний класс, а имущество конфисковать. Там в приговоре дальше об этом сказано.
Император задумался, потом взял перо и подписал.
– На, возьми! Пусть будет так. Что ещё?
Дик протянул ему вторую папку, которую держал за спиной.
– Что это?
– Списки высших офицеров, замешанных в связях и контактах с теми, – он кивнул на первую папку. – Их надо пока уволить из армии, заменить верными людьми.
– Где теперь найдёшь верных людей? – проворчал император, подписывая второй документ.
– Их больше, чем можно предположить, – успокоил его Дик. – Среди младших офицеров немало храбрых и преданных…
– Но они не принадлежат к элите.
– Тебе что дороже: трон или элита? Если элита, то зачем было затевать все это?
– Ты, я вижу, хочешь сделать ей хорошее кровопускание.
– А ты разве нет?
– ДС ей уже сделало довольно обширное. Шутка ли – пять тысяч разгромленных вилл. Свыше двадцати тысяч убитых. Это же черт знает что!
– Это ещё крайне мало. Элита скоро опомнится, поймёт, в чем дело и откуда ветер дует, и тогда… тогда мне и тебе тоже не поздоровится.
Император поёжился.
– Вот я и говорю, – заметив его движение, продолжал Дик, – тут полумерами ничего не сделаешь. Надо ударить так, чтобы потом лет сто они не пытались оспаривать власть императора.
– Откуда у ДС бластеры? Ведь их нет даже в армии.
– По-видимому, трофеи. Ведь бластеры находятся у элиты. Каждый имеет его в качестве личного оружия. Конечно, не все, а только высшего разряда. Я смотрел списки разгромленных вилл и подсчитал, что у ДС теперь около тысячи бластеров. Это внушительная сила. Полиция, естественно, против них бессильна.
– Что ты предлагаешь?
– Либо предложить элите самой сформировать из своего числа отряды и бороться с ДС, либо пусть уступят бластеры на время полиции.
– А в наших арсеналах нет бластеров?
– Ты же знаешь, что элита тогда добилась исключительного права на владение этим оружием.
– Моя охрана…
– Всего каких-нибудь двести штук. Мелочь! Да я и не могу использовать их, не поставив тебя под угрозу. Нет! Решительно невозможно использовать бластеры охраны.
– Я и не думал тебе их предлагать! Ты что? Я только хотел сказать, что у охраны тоже имеется это оружие.
– Которое и даёт тебе гарантию от случайных авантюр со стороны элиты.
Император снова поёжился.
– Ты думаешь, что они способны на это?
– Кто знает, – пожал плечами Дик. – Если им дать опомниться, то вполне возможно. Уже сейчас, после ареста их лидеров, некоторые из них зашевелились. Я бы посоветовал тебе удалить с Гавай большую их часть.
– Но здесь-то они не имеют оружия. Это запрещено.
Дик усмехнулся и покачал головой.
– Ты думаешь, его можно завести нелегально?
– Запросто! Я почти уверен, что оно здесь есть.
– Тогда… тогда…
– Что?
– Произвести обыски и найти!
– Для этого пока у нас нет сил. Необходимо вызвать на острова наиболее преданные части.
– Ну так вызови!
– Слушаюсь! – поклонился Дик, чтобы скрыть появившийся в глазах торжествующий блеск. Но император и не смотрел на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41