Я увидел, как ноготки ее правой руки - они были покрыты красным лаком - впились в ладонь. Но это не все. Дело в том, что после этого она больше ничего не сказала. Не было сомнения, что именно ее видели неподалеку от нашей деревни вскоре после "несчастного случая", и можно было сказать почти наверняка, что "Джордж" живет в Глостершире. Вы понимаете, в чем здесь зацепка? Если бы ей нечего было скрывать, естественно, она должна была бы спросить: "А где именно в Глостершире? У меня есть друг, который там живет". Можно, конечно, предположить, что она желает скрыть свою интрижку с Джорджем, но я сомневаюсь: девушки вроде нее в наше время не смущаются по таким причинам. Что еще, кроме факта, что она находилась в той машине, когда был сбит Марти, могло вдруг сделать ее такой молчаливой после упоминания о Глостершире?
- Да,- продолжал я,- в маленькой деревушке вблизи Сиренчестера. Я все время подумываю о том, чтобы вернуться туда, но мне так и не удается.
Я не решился сообщить название своей деревни, чтобы окончательно ее не вспугнуть, а только, отметив про себя ее затрудненное дыхание и ускользающий напряженный взгляд, начал болтать о чем-то еще.
И она сразу защебетала еще оживленнее, чем прежде: облегчение развязывает человеку язык. Я испытывал к девушке нечто вроде благодарной признательности за тот момент ее саморазоблачения и из кожи лез, развлекая ее. Даже в самых смелых мечтах я не воображал себя хихикающим и обменивающимся застенчивыми взглядами с киноактрисой. Мы оба изрядно подвыпили. Вскоре она спросила, как мое имя.
- Феликс,- сказал я.
- Феликс?- Она высунула кончик языка - видимо, считая это очаровательным озорством.- Тогда я буду звать вас Пусси.
- Лучше не надо, а не то я откажусь продолжать наше с вами знакомство.
- Значит, вы хотите, чтобы мы снова увиделись?
- Поверьте, я не намерен надолго выпускать вас из виду,- сказал я.
Что-то у меня с языка слишком часто срываются фразы, полные скрытой трагической иронии; не стоит превращать это в привычку, ибо она может подвести меня. Мы еще довольно долго обменивались шутками в этом роде, которые мне лень пересказывать здесь. В следующий четверг мы договорились вместе пообедать.
* 27 июля *
Лена не так ограниченна, как кажется на первый взгляд - или, скорее, какими считаешь людей ее внешности. Сегодня она меня прямо-таки потрясла. Это было после театра. Она пригласила меня зайти и выпить на прощанье - я привез ее домой, она стояла у камина, очень задумчивая, потом вдруг резко повернулась ко мне и решительно спросила:
- Так в чем же здесь дело?
- Не понимаю... какое дело?
- Да. Вы всюду разъезжаете со мной, тратите на меня деньги. Что у вас на уме?
Я начал что-то бормотать о книге, которую хочу написать... что мне надо получить представление о ее среде... чтобы написать книгу, по которой можно будет поставить кинокартину...
- Ну и когда вы собираетесь этим заняться?
- Заняться?
- Да, именно. До сих пор вы ничего не говорили про эту книгу. Так когда я войду в дело? Мне что, предназначено стать другом писателя? Я не поверю в эту вашу книгу, пока ее не увижу!
На какое-то время я совершенно растерялся. Я решил, что каким-то образом она догадалась, что мне от нее нужно. В панике глядя на нее, я уловил в ее глазах нечто похожее на тревогу, недоверие и даже страх. Но через мгновение уже не был в этом уверен. И тем не менее только полная оторопь заставила меня сказать:
- Что ж, тогда... дело не только в книге. Собственно, совсем не в ней. Когда я увидел вас в том фильме, я... вы мне стали так желанны... Вы самая красивая и очаровательная девушка. Я никогда не видел...
Она так меня напугала, что я говорил в точности как робкий, смущенный влюбленный. Она подняла голову: ноздри ее трепетали, выражение лица совершенно изменилось.
- Понятно,- сказала она.- Понятно... Ну и что?
Она шагнула ближе - и я поцеловал ее. Должен ли я был чувствовать себя Иудой? Во всяком случае, я этого не испытывал. А впрочем, почему я должен чувствовать себя предателем? Это ведь деловое соглашение - давай и бери: каждый из нас что-то выигрывал от него. Мне нужен Джордж, а Лене - мои деньги. Теперь я, конечно, понимаю, что сцена, которую она закатила мне насчет книги, была обычной уловкой, чтобы подтолкнуть застенчивого обожателя заявить о своих чувствах. Вероятно, все это время она чувствовала, что книга была только предлогом с моей стороны, и хотела подвести меня к главному. Единственное, в чем она ошибалась,- это для какой цели я использовал трюк с книгой. В самом деле, все обернулось к лучшему. Заниматься с ней любовью означало возбуждать мою жажду мести.
Через некоторое время она сказала:
- Думаю, тебе придется сбрить твою бороду, Пусси. Я к ним не привыкла.
- Привыкнешь. Я не могу ее сбрить, она мне нужна для маскировки. На самом деле я убийца, понимаешь, который прячется от полиции.
Лена чарующе рассмеялась:
- Ну ты и выдумщик! Пусси, дорогой, да ты и мухи не обидишь!
- Вот еще раз назовешь меня так, тогда посмотрим, могу ли я обидеть муху.
- Пусси!- Потом она сказала: - Чудно, но я, кажется, тоже влюбляюсь в тебя. Но ты же не Вайсмюллер, нет, милый? Ты иногда так странно глядишь на меня, как будто меня нет... или словно сквозь меня, как будто я прозрачная.
Но что она сама за прозрачная притворщица! Но приятная. В паре мы с ней обыграем любого игрока в ставках на лицемерие.
* 29 июля *
Вчера вечером Лена обедала у меня дома. Случилась очень неприятная вещь. К счастью, все закончилось вполне благополучно: и если бы мы не поссорились, возможно, она не рассказала бы мне о Джордже. Но для меня этот случай должен послужить предостережением: в этой игре я не имею права допускать промахов.
Я стоял к ней спиной - искал в буфете бутылку виски. Она расхаживала по комнате, как обычно ни на минуту не умолкая.
- ...поэтому Вейнберг начал на меня кричать: что ты из себя строишь? Ты актриса или кто? Я плачу тебе не за то, чтобы ты околачивалась здесь, похожая на загробную тень, понятно? Что с тобой? Влюбилась, что ли, глупая курица? А я говорю, не в тебя, жалкий старик, не в тебя, так что нечего тебе краснеть. Слушай, Пусси, какая у тебя миленькая комнатка, правда? Ой, посмотри! Если это не игрушечный мишка...
Я вскочил, но было поздно: она вышла из моей спальни с мишкой Марти, которого я держал на каминной доске, я забыл его спрятать. Почему-то я совершенно вышел из себя.
- Отдай его!- сказал я, пытаясь схватить игрушку.
- Ишь какой! Нечего вырывать! Значит, маленький Феликс еще играет в куклы. Что ж, поживешь, не то еще увидишь!- Она скорчила рожицу медведю.Так вот каков мой соперник!
- Не будь идиоткой. Положи его на место!
- Ой-ой-ой, мне страшно! Стыдишься, что играешь в игрушки?
- Он принадлежит моему племяннику, который умер. Я его очень любил. А теперь не дашь ли...
- Ах вот в чем дело!- Ее лицо исказилось от гнева, что ей поразительно шло. Мне показалось, что она бросится на меня с кулаками.- Так вот ты как?! Оказывается, я недостаточно порядочна, чтобы касаться игрушки твоего племянника! Думаешь, я оскверню ее? Ты меня стыдишься, да? Ну так забирай своего проклятого мишку!
И она со всей силы швырнула медвежонка на пол к моим ногам. Во мне вспыхнула ярость, и я дал ей оглушительную пощечину. Она бросилась на меня, и мы схватились в драке: она разошлась вовсю, сражаясь, как дикая кошка, попавшая в западню, разорванное платье сползло у нее с плеч. Я же был еще слишком разъярен, чтобы осознать все безобразие этой сцены. Через некоторое время она вдруг ослабла и простонала:
- О, ты меня убиваешь!
И мы начали целовать друг друга. Она раскраснелась, но все равно отпечаток моей ладони был заметен на ее щеке.
Позже она сказала:
- Но ты все-таки стыдишься меня, правда? Ты считаешь меня обыкновенной злючкой.
- Во всяком случае, скандалы тебе удаются как нельзя лучше.
- Нет, я с тобой серьезно говорю. Ты не собираешься познакомить меня со своей семьей, верно? Твои родители не одобрят меня, я знаю.
- У меня никого нет. И если на то пошло, ты тоже не представляешь меня своим родственникам. Ну и что же? Нам и так хорошо.
- Ишь ты, какой предусмотрительный! Полагаю, ты думаешь, что я пытаюсь заставить тебя жениться на мне.- И вдруг ее глаза сверкнули.- Но я думаю не об этом. Мне просто хочется посмотреть на лицо Джорджа, когда...
- Джорджа? Это еще кто?
- Ладно, ладно, ревнивец, не из-за чего бросаться на меня. Джордж просто... ну, он женат на моей сестре.
- И что? (Видите, я уже постигаю этот стиль.)
- Ничего.
- Ну, продолжай. Что для тебя значит Джордж?
- Ага, ревнуешь! Ревнивец Пусси! Что ж, если хочешь знать, Джордж пытался заигрывать со мной. Я...
- Что - пытался?
- То, что я сказала. А я сказала ему, что не собираюсь разбивать семью, хотя должна сказать, Вайолет сама на это напрашивается.
- Ты виделась с ним в последнее время? Он тебе надоедает?
- Нет,- сказала она странным, напряженным голосом.- Я не видела его... достаточно долго.- Я почувствовал, как ее тело напряглось. Затем она расслабилась и неестественно громко засмеялась.- Какого черта! Это только докажет Джорджу, что он не дья... Слушай, а не поехать ли нам туда на этот уик-энд?
- Куда?
- В Сивернбридж, где они живут. Это в Глостершире.
- Но, девочка моя, я не могу...
- А что тут такого? Не съедят же они тебя! Он порядочный женатый человек или кажется таким.
- Но зачем?
Она серьезно изучала меня.
- Феликс, ты меня любишь? Ладно, не смотри на меня так испуганно, я не хочу тебя взвинчивать. Любишь ли ты меня настолько, чтобы выполнить мою просьбу, не задавая вопросов?
- Да, конечно.
- Что ж, тогда скажу тебе, что у меня есть причины вернуться туда, и мне нужен провожатый. Я хочу, чтобы им был ты.
Она говорила как-то серьезно и неуверенно. Интересно, насколько она была готова рассказать мне обо всем: о Джордже и о несчастном случае, мысль о котором, должно быть, ее преследует. Но я и себе не доверял настолько, чтобы убедить ее полностью довериться мне, к тому же в тот момент это было бы слишком вульгарно даже по моим теперешним понятиям. Не то чтобы мне так уж это было нужно. Мне казалось, что я чувствую за ее словами решимость выяснить вопрос до конца, не с Джорджем, а с тем ужасом, который она испытывает все эти месяцы. Что я говорил в начале дневника о потребности убийцы вернуться на место преступления? Она не убивала Марти. Но она знает, кто это сделал: она была там. Она стремилась прогнать это видение, трагическую притягательность того момента и просила меня помочь ей. Меня! О небеса, что за дикая ирония со стороны Пессимиста!
Я сказал:
- Хорошо, в субботу я отвезу тебя к ним.- Я старался говорить с небрежным равнодушием.- А кто такой Джордж? Чем он занимается?
- Он владелец гаража, собственно, на двоих с партнером. "Рэттери и Карфакс". Его фамилия Рэттери. Он скорее... очень мило с твоей стороны, что ты согласился поехать: не знаю, понравится ли он тебе - он не твоего поля ягода.
Гараж! И она не знает, понравится ли он мне! Джордж Рэттери.
* 31 июля *
Сивернбридж.
Сегодня днем я привез сюда Лену на машине. Я продал свою старую машину и, немного добавив, приобрел новую: не стоило здесь показываться с глоучестерширскими номерами. И вот я здесь, в логове моего врага,- не думаю, что есть опасность быть узнанным - Сивернбридж расположен на противоположном от моей деревни краю округа, да и борода совершенно меня преобразила. Самым трудным будет завоевать прочное положение в доме Рэттери и затем поддерживать его: сейчас здесь Лена, и я остановился в гостинице "Рыболов" она предпочитала мягко ввести меня в круг семейства Рэттери - и в данный момент всего лишь "друг", любезно доставивший ее в своем автомобиле. Я высадил ее с чемоданом, не доезжая до дома: она говорит, что не предупредила их письмом о своем приезде. Не опасается ли она, что Джордж мог отказать ей в гостеприимстве? Весьма вероятно, так как он, наверное, нервничает, принимая во внимание скрываемую обоими тайну,- и боится, как бы она не сорвалась, когда снова увидит его и обо всем вспомнит.
Распаковав вещи, я спросил коридорного, где здесь самый хороший, технически оснащенный гараж.
- "Рэттери и Карфакс",- сказал он.
- Это тот, что у реки?- спросил я.
- Да, сэр, он стоит к ней спиной, прямо на этой стороне моста, нужно только пройти по Хай-стрит.
Еще два факта против Джорджа Рэттери. Я предполагал, что его гараж должен быть прекрасно оснащенным, в противном случае у него не было бы запасных запчастей, чтобы заменить поврежденные во время несчастного случая. И он стоит на берегу реки - именно там поврежденное крыло или что-то еще и исчезли,- я знал, что он должен был избавиться от них приблизительно в таком месте...
Только что звонила Лена. Они приглашают меня на обед. Я отчаянно, жутко волнуюсь. Если я так нервничаю сейчас, когда только собираюсь впервые увидеть его, что же со мной будет, когда я должен буду его убить! Возможно, буду спокоен и бесстрастен, как монах: близкое знакомство с жертвой порождает презрение к ней,- и я намереваюсь изучить Джорджа Рэттери с беспощадной ненавистью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31