Мир стремительно несётся к своей переполюсовке. Мы к ней готовы, – сказал Абсолютный Магистр конфессии Сатанистов обращаясь к своим тринадцати апостолам. – Ядерная бомба, вмонтированная в сердце России, в Киеве, скоро детерминирует необратимые процессы, которых наша церковь ждёт достаточно долго. Главный успех достигнут – христиане вот-вот сцепятся друг с другом. Они готовы выполнять заказ нашего Основателя и поэтому, – Магистр внимательно посмотрел на тринадцать человек, внимавших ему, – и поэтому я познакомлю вас с оперативными разработками, а не теоретическими проблемами которые, как вы видите, решаются без нашего вмешательства. Единственная политическая и духовная сила, не поддавшаяся внедрению наших агентов, это Политбюро. В свете наступающих событий мне уже не интересно, что думает президент США или президент России. Меня больше интересует нарастающее доминирование Политбюро как силы, интегрированной неведомо куда. А поэтому, весьма опасной для нашей Церкви. После киевского взрыва в мире начнётся цепная реакция с достаточно предсказуемыми последствиями. Мы к этому готовы. Но Политбюро может внести свои коррективы. Я не ожидал, что эта секта имеет доступ к оружию, основанному на синтезе и анализе атомного ядра. – Поправил корону. Продолжил: – Во избежание нанесения удара по Церкви, необходим превентивный удар. Совпадающий с крестовым походом. Наши агенты потомственного укрытия завтра, сразу после объявления Крестового похода и взрыва в Киеве, сделают пуск ядерными боеголовками по Москве и Глухову. Вам известно, почему мишенью стал этот крошечный украинский городок. Одновременно удар нанесётся по Вашингтону, Лондону, Парижу, Пекину, Тель-Авиву, Сеулу, Дели и Исламабаду. И всё это произойдёт под знаменем Крестового похода. Этот недоумок из Ватикана сам напросился на такую расстановку фигур в этой шахматной партии. Агенты Церкви, командующие субмаринами, по моему указу перекодировали цели, и мне остаётся только дать команду. – Магистр опустил руки к земле и громовым голосом произнёс: – Что я и сделаю во имя Святого Люцифера возвращающегося из тьмы после долгих времён несправедливых гонений. Сатан!
– Сатаааннн!
– Сатан!
– Сатаааннн!
– Сатан!
– Сатааааааннн!!!
Глава 9
– Мда, – проговорил Седой, усевшись за круглый стол, где сидели участники захвата Киево-Могилянской академии. – А, собственно, что вы тут делаете.
Леся указала на бейджик, висящий у неё на груди. Там было написано: «Всеукраинская конференция института лубяных культур».
– Мы – делегация, – сказала. – Француз – профессор, Димедрол и Парковщик – микробиологи, изучающие влияние тетрогидроканнабидиола на ключевые участки мозга. Я – администратор нашей делегации.
Седой с изумлением слушал эту галиматью.
– И чья идея? Впрочем, о чём я. Можете не отвечать.
– Да, полковника Дубины. Мы находимся в составе вашей группы.
– А как это вы прибыли? Какого чёрта я тогда прыгал с парашютом?
– Вова, мы приехали вчера из Берна. Там проходил аналогичный симпозиум, – ответил Француз. – Операция ведётся уже несколько дней, но всё изменилось после поступившей информации от итальянцев. Планы были другие. В Берне мы были сексопатологами. Здесь, на данный момент, у нас она задача – ждать вас. Был отдан приказ, оставаться в отеле «Кабан». Потом оборвалась связь.
– Меня уже достал Президент, – пожаловался Димедрол. Угостил его, не подумавши, со своих рук его пивом. Теперь проходу не даёт.
– Весело живёте, – сказал Моня. – Свиней пивом поите. – Обернулся к Седому. – Так ты знал, о каком кабане идёт речь?
– Догадывался. А Гитлер к вам в гости не заходил? – обратился к Лесе.
– Я не знаю, кто это такой. Но в городе полным-полно всякого сброда. Так сказал Капуста. Он местный. А неместных, говорит, как котов недоенных.
– Верно говорит, – вставил слово Капуста, наливающий очередное пиво для Президента. – Ну, вы – ладно. Конференция. В лубинституте она идёт почти круглый год. Но геологи по разработке месторождений меди и олова? В Глухове? И это не всё. Театр какой-то альтернативный приехал. Говорят, все артисты – клинические душевнобольные. Это в Европе новая волна. Ну, а наши хлопцы, наверное, опыт перенимают. Представления этого театра происходят не в зале, как обычно, а где угодно. Хоть на лесоповале, хоть на базаре или даже в общественном туалете. Это у них называется полный уход в реальность. Изменение реальности субреальными методами, ну и прочий, подобный, бред. Я пил пиво с руководителем этой группы. Он то как раз вполне нормальный. Артисты даже друг с другом не встречаются. Бродят по городу самостоятельно, каждый сам по себе и, так сказать, гонят дуру. Сценарий, считает режиссер, активируется сам по себе. Но ночью, в определённое время, секунда в секунду, глядят на луну и чувствуют – они все вместе.
– Вот это идиоты, – прокомментировал Моня. – И им платят деньги?
– Руководитель говорит, что платят. Спонсоры новой волны. Из Лос-Анджелеса.
– Всё понятно, – Сказал Маринин и посмотрел на Седого. – Вова, а мы с этими придурками ещё и разговаривали. Деньги платит – понятно кто. Американская сволочь через подставные фонды развития цивилизации. Капуста, – обратился он к хозяину заведения, – если увидишь здесь этих клоунов, натрави на них Президента.
– Опасно, – ответил, поправляя передник, хозяин. – Президент во гневе не управляем. Могут быть случаи летального исхода.
– Тогда пусть пивом откупаются, – предложил Моня.
– Вот это другой разговор, – оживился Капуста. – Неплохая идея. Хороший вариант. Свежий полёт мысли. Чувствуется взгляд со стороны. Запустишь внутрь – пусть себе гонят свою дуру – а обратно только через Президента. Пусть американские спонсоры откармливают мою свинью. Рентабельность больше двух нулей после единицы обеспечена. За идею – с меня кофе. – И поставил перед всеми по глиняной чашке с напитком.
– Мне со сливками, – попросила Леся.
– Мадам! – галантно обратился Капуста. – И сливки и всё, что положено. Пожалуйста!
Хозяин задвигался, махнув рукой официанту, чтобы не вмешивался. Всех угостил и ушел колоть дрова.
– Ну? – спросил Седой. Кто представитель?
– Я, – сказал Француз и отдал Седому пакет. Добавил: – Дела сдал, теперь руководи ты. Пакет вчера вечером привёз посыльный. Между прочим, итальянец и по русски ни бум-бум.
– Да ну? – подивился Моня.
– А кто ещё пройдёт через оцепление? – риторически спросил Француз.
Седой минут десять изучал бумаги. Глянул на часы. Пробормотал: «Надо – же, прямо хроноснайперы». Предложил:
– Давай немного посидим. – И стал пить кофе.
В «православном ресторане» кроме группы полковника Дубины не было никого. Но клиент появился. Звякнул звонок входной двери и низко, как пещерный лев, захрюкал Президент. Появился Капуста и запустил гостя. Вошел человек в морской тельняшке и шортах. Заказал чай и сел в самый угол «православного ресторана». Посмотрел в сторону «группы Д» и принялся за напиток. Мужчина, с седыми и коротко остриженными волосами. Внимательные и дружелюбные глаза.
«Я вообще-то, моряк. Пусть и бывший. Но морская душа от моря никуда не уйдёт, хоть закрути её в банку с песком. Море! Вот и вся молитва. Говорят, что жизнь дерьмо? Это не правда. Да, сухопутные пешеходы страдают неврозами суши. Но это их беда. Скажет ли моряк, что жизнь дерьмо? Ни один, начиная с Одиссея», – говорил он Седому, когда тот подсел к нему за столик и принялся пить чай после обмена паролями. Это был Лион.
«И ты знаешь», – продолжал он в ответ на размышления Седого. «Я пишу стихи. И это не от печали, но, конечно, и не от жеребячьего оптимизма. Это от понятия, что жизнь прекрасна во ВСЕХ проявлениях».
– Прочтите, – попросил Седой.
– Ты правда хочешь послушать?
– Ну, конечно – же.
– Хорошо, маленькое произведение я исполню. У нас немного времени.
Судьба навек с тобой связала
Я жизнь свою с тобой делю
Не обнажай сомнений жало
Ведь я люблю тебя, люблю
Как горестны твои упрёки
И всё безжалостней они
Исчезнут радости истоки
Молю – храни ты их, храни
Всё хочется начать с начала
Сомнений сдвинуть пелену
Жизнь безвозвратно пробежала
А я люблю в плену, в плену…
– Только очень прошу, не надо никак комментировать, – остановил Седого Лион.
– Хорошо, – ответил тот. – Но я бы послушал ещё.
– У нас, а вернее – у вас, нет времени. Всё, что нужно, я сказал. Удачи желаю.
И старый моряк направился к выходу. Зашел Капуста и проводил его. Вернулся и подсел к Седому. Спросил:
– Вам Лион всё передал?
– Да. Связной вы. Когда отправляемся?
– Прямо сейчас, но поехать могут лишь двое. Остальные пускай отдыхают в номерах второго этажа. Всех служащих я отпускаю домой. Двери закрою, а на Президента, как на охранника, можно положиться. Я его отвяжу.
Через несколько минут Капуста, Седой и Моня выехали со двора «православного ресторана» на зелёном джипе и исчезли в неизвестном направлении.
– Знакомьтесь, сказал Капуста. – Маринин и Суворов, представители киевского Сопротивления. А это – Авраам, Даниил и Виил, – триумвират, представляющий Политбюро в этом регионе.
Пожали друг другу руки. Седой и Моня недоверчиво глядели на трио. Это были обыкновенные парни. Пили пиво.
– У вас есть выход на Политбюро? – уточняюще спросил Седой после ряда формальных фраз.
– У нас есть вход. Выход вам придётся искать самим, – ответил Виил. Судя по некоторым признакам, в триумвирате он был главным.
Помолчали, испытывающе разглядывая друг – друга. Моня и Седой от предложенного пива отказались.
– Курите? – задал вопрос Виил.
– Я бросил, ответил Седой.
– Это плохо, – констатировал Виил.
– Я курю, – сказал Моня. – Если нужно для дела, выкурю всю пачку.
– Это хорошо, – ответил Виил. – Проблем с контактом у нас, я думаю, не возникнет. – Изучающе оглядел Маринина. Спросил:
– Когда-нибудь марихуану употреблял?
– Было дело. Но «трава» меня не берёт.
– Да? – спросил глава триумвирата. – Это мы посмотрим.
Моня поёжился от нехорошего предчувствия. Виил продолжал спокойно пить пиво. Все молчали. Капуста сказал: «Проверю джип». И вышел.
– У нас не простая «трава», – продолжил тему Виил. – Её бояться не надо. Но и любить тоже. Она сама по себе. В Политбюро так и говорят: трава – в – себе.
– Да? – спросил Моня. А почему?
– Наверное, дело в себестоимости, – туманно ответил Виил.
– Кхм… – обозначил своё присутствие Седой. – Извините, но мы прилетели из Киева как представители Сопротивления и рассчитываем решить проблему Ликвидатора. Вы, я думаю, в курсе?
– В курсе, в курсе…
– У нас мало времени, до пуска заряда осталось около суток, и тему наркотиков можно было бы обсудить после решения основных вопросов. Как вы считаете?
– Так же, как и вы. Время имеет свойство уменьшаться.
Авраам и Даниил посмотрели на Виила. Тот спокойно пил пиво. Добавил:
– Но даже его можно остановить. Верно?
Авраам и Даниил молча кивнули и также принялись за бокалы. Моня спросил:
– А какое имеет значение, курим ли мы? Это вы, типа, говорите о погоде?
– Нет, – ответил Виил. – Погода здесь совершенно не при чём. Дело в транспозиции.
– Что? – не понял Седой.
– Транспозиция, это дорога в Политбюро. Путь специфический, не совсем традиционный. Как вы думаете, почему у нас в городе до этих времён существует и, – обратите внимание! – работает Институт лубяных культур? Кстати, единственный на весь бывший Советский Союз, – непонятно отойдя от темы, спросил глава триумвирата. – А? – И посмотрел на Авраама и Даниила. Те уставились на Седого.
– Я не знаю, – ответил тот. – При чём здесь вообще конопля?
– Не знают и американцы, вот в чём фокус. Более того, не знаем и мы.
Маринин характерно посмотрел на Седого.
– А о чём мы тогда здесь говорим? – спросил Суворов сурово сунув руки в карманы.
– О способе организовать вашу встречу. – И снова принялся за пиво. Допил и отставил бокал в сторону. Сказал:
– Мы её организуем. Это наша работа.
Повернулся, открыл стоящий за спиной сейф и вытащил оттуда небольшую плоскую коробку из красного дерева. Закрыл сейф. Положил изделие на стол и проговорил:
– Совершенно секретный сорт марихуаны используется внешней разведкой России в исключительных случаях при разрешении проблем стратегического характера. Его выводили в нашем институте сорок два года. Примерно столько же людей погибло при испытаниях. Это есть главная цель работы института, ради которой он и был создан. Цель, обозначенная ещё Лаврентием Берией, который сам являлся крупным специалистом в области наркологии. Официальная же задача академиков из института заключалась в полной противоположности – снизить уровень каннабидиола в конопле примерно до нуля. Этого добились быстро. Лет за тридцать. Но! – Виил посмотрел на Авраама и Даниила. Те кивнули головой. – Но и этот и тот сорта, по большему счёту, являлись отвлекающей подставкой для американо-английской агентуры, не спускающей глаз с института.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Сатаааннн!
– Сатан!
– Сатаааннн!
– Сатан!
– Сатааааааннн!!!
Глава 9
– Мда, – проговорил Седой, усевшись за круглый стол, где сидели участники захвата Киево-Могилянской академии. – А, собственно, что вы тут делаете.
Леся указала на бейджик, висящий у неё на груди. Там было написано: «Всеукраинская конференция института лубяных культур».
– Мы – делегация, – сказала. – Француз – профессор, Димедрол и Парковщик – микробиологи, изучающие влияние тетрогидроканнабидиола на ключевые участки мозга. Я – администратор нашей делегации.
Седой с изумлением слушал эту галиматью.
– И чья идея? Впрочем, о чём я. Можете не отвечать.
– Да, полковника Дубины. Мы находимся в составе вашей группы.
– А как это вы прибыли? Какого чёрта я тогда прыгал с парашютом?
– Вова, мы приехали вчера из Берна. Там проходил аналогичный симпозиум, – ответил Француз. – Операция ведётся уже несколько дней, но всё изменилось после поступившей информации от итальянцев. Планы были другие. В Берне мы были сексопатологами. Здесь, на данный момент, у нас она задача – ждать вас. Был отдан приказ, оставаться в отеле «Кабан». Потом оборвалась связь.
– Меня уже достал Президент, – пожаловался Димедрол. Угостил его, не подумавши, со своих рук его пивом. Теперь проходу не даёт.
– Весело живёте, – сказал Моня. – Свиней пивом поите. – Обернулся к Седому. – Так ты знал, о каком кабане идёт речь?
– Догадывался. А Гитлер к вам в гости не заходил? – обратился к Лесе.
– Я не знаю, кто это такой. Но в городе полным-полно всякого сброда. Так сказал Капуста. Он местный. А неместных, говорит, как котов недоенных.
– Верно говорит, – вставил слово Капуста, наливающий очередное пиво для Президента. – Ну, вы – ладно. Конференция. В лубинституте она идёт почти круглый год. Но геологи по разработке месторождений меди и олова? В Глухове? И это не всё. Театр какой-то альтернативный приехал. Говорят, все артисты – клинические душевнобольные. Это в Европе новая волна. Ну, а наши хлопцы, наверное, опыт перенимают. Представления этого театра происходят не в зале, как обычно, а где угодно. Хоть на лесоповале, хоть на базаре или даже в общественном туалете. Это у них называется полный уход в реальность. Изменение реальности субреальными методами, ну и прочий, подобный, бред. Я пил пиво с руководителем этой группы. Он то как раз вполне нормальный. Артисты даже друг с другом не встречаются. Бродят по городу самостоятельно, каждый сам по себе и, так сказать, гонят дуру. Сценарий, считает режиссер, активируется сам по себе. Но ночью, в определённое время, секунда в секунду, глядят на луну и чувствуют – они все вместе.
– Вот это идиоты, – прокомментировал Моня. – И им платят деньги?
– Руководитель говорит, что платят. Спонсоры новой волны. Из Лос-Анджелеса.
– Всё понятно, – Сказал Маринин и посмотрел на Седого. – Вова, а мы с этими придурками ещё и разговаривали. Деньги платит – понятно кто. Американская сволочь через подставные фонды развития цивилизации. Капуста, – обратился он к хозяину заведения, – если увидишь здесь этих клоунов, натрави на них Президента.
– Опасно, – ответил, поправляя передник, хозяин. – Президент во гневе не управляем. Могут быть случаи летального исхода.
– Тогда пусть пивом откупаются, – предложил Моня.
– Вот это другой разговор, – оживился Капуста. – Неплохая идея. Хороший вариант. Свежий полёт мысли. Чувствуется взгляд со стороны. Запустишь внутрь – пусть себе гонят свою дуру – а обратно только через Президента. Пусть американские спонсоры откармливают мою свинью. Рентабельность больше двух нулей после единицы обеспечена. За идею – с меня кофе. – И поставил перед всеми по глиняной чашке с напитком.
– Мне со сливками, – попросила Леся.
– Мадам! – галантно обратился Капуста. – И сливки и всё, что положено. Пожалуйста!
Хозяин задвигался, махнув рукой официанту, чтобы не вмешивался. Всех угостил и ушел колоть дрова.
– Ну? – спросил Седой. Кто представитель?
– Я, – сказал Француз и отдал Седому пакет. Добавил: – Дела сдал, теперь руководи ты. Пакет вчера вечером привёз посыльный. Между прочим, итальянец и по русски ни бум-бум.
– Да ну? – подивился Моня.
– А кто ещё пройдёт через оцепление? – риторически спросил Француз.
Седой минут десять изучал бумаги. Глянул на часы. Пробормотал: «Надо – же, прямо хроноснайперы». Предложил:
– Давай немного посидим. – И стал пить кофе.
В «православном ресторане» кроме группы полковника Дубины не было никого. Но клиент появился. Звякнул звонок входной двери и низко, как пещерный лев, захрюкал Президент. Появился Капуста и запустил гостя. Вошел человек в морской тельняшке и шортах. Заказал чай и сел в самый угол «православного ресторана». Посмотрел в сторону «группы Д» и принялся за напиток. Мужчина, с седыми и коротко остриженными волосами. Внимательные и дружелюбные глаза.
«Я вообще-то, моряк. Пусть и бывший. Но морская душа от моря никуда не уйдёт, хоть закрути её в банку с песком. Море! Вот и вся молитва. Говорят, что жизнь дерьмо? Это не правда. Да, сухопутные пешеходы страдают неврозами суши. Но это их беда. Скажет ли моряк, что жизнь дерьмо? Ни один, начиная с Одиссея», – говорил он Седому, когда тот подсел к нему за столик и принялся пить чай после обмена паролями. Это был Лион.
«И ты знаешь», – продолжал он в ответ на размышления Седого. «Я пишу стихи. И это не от печали, но, конечно, и не от жеребячьего оптимизма. Это от понятия, что жизнь прекрасна во ВСЕХ проявлениях».
– Прочтите, – попросил Седой.
– Ты правда хочешь послушать?
– Ну, конечно – же.
– Хорошо, маленькое произведение я исполню. У нас немного времени.
Судьба навек с тобой связала
Я жизнь свою с тобой делю
Не обнажай сомнений жало
Ведь я люблю тебя, люблю
Как горестны твои упрёки
И всё безжалостней они
Исчезнут радости истоки
Молю – храни ты их, храни
Всё хочется начать с начала
Сомнений сдвинуть пелену
Жизнь безвозвратно пробежала
А я люблю в плену, в плену…
– Только очень прошу, не надо никак комментировать, – остановил Седого Лион.
– Хорошо, – ответил тот. – Но я бы послушал ещё.
– У нас, а вернее – у вас, нет времени. Всё, что нужно, я сказал. Удачи желаю.
И старый моряк направился к выходу. Зашел Капуста и проводил его. Вернулся и подсел к Седому. Спросил:
– Вам Лион всё передал?
– Да. Связной вы. Когда отправляемся?
– Прямо сейчас, но поехать могут лишь двое. Остальные пускай отдыхают в номерах второго этажа. Всех служащих я отпускаю домой. Двери закрою, а на Президента, как на охранника, можно положиться. Я его отвяжу.
Через несколько минут Капуста, Седой и Моня выехали со двора «православного ресторана» на зелёном джипе и исчезли в неизвестном направлении.
– Знакомьтесь, сказал Капуста. – Маринин и Суворов, представители киевского Сопротивления. А это – Авраам, Даниил и Виил, – триумвират, представляющий Политбюро в этом регионе.
Пожали друг другу руки. Седой и Моня недоверчиво глядели на трио. Это были обыкновенные парни. Пили пиво.
– У вас есть выход на Политбюро? – уточняюще спросил Седой после ряда формальных фраз.
– У нас есть вход. Выход вам придётся искать самим, – ответил Виил. Судя по некоторым признакам, в триумвирате он был главным.
Помолчали, испытывающе разглядывая друг – друга. Моня и Седой от предложенного пива отказались.
– Курите? – задал вопрос Виил.
– Я бросил, ответил Седой.
– Это плохо, – констатировал Виил.
– Я курю, – сказал Моня. – Если нужно для дела, выкурю всю пачку.
– Это хорошо, – ответил Виил. – Проблем с контактом у нас, я думаю, не возникнет. – Изучающе оглядел Маринина. Спросил:
– Когда-нибудь марихуану употреблял?
– Было дело. Но «трава» меня не берёт.
– Да? – спросил глава триумвирата. – Это мы посмотрим.
Моня поёжился от нехорошего предчувствия. Виил продолжал спокойно пить пиво. Все молчали. Капуста сказал: «Проверю джип». И вышел.
– У нас не простая «трава», – продолжил тему Виил. – Её бояться не надо. Но и любить тоже. Она сама по себе. В Политбюро так и говорят: трава – в – себе.
– Да? – спросил Моня. А почему?
– Наверное, дело в себестоимости, – туманно ответил Виил.
– Кхм… – обозначил своё присутствие Седой. – Извините, но мы прилетели из Киева как представители Сопротивления и рассчитываем решить проблему Ликвидатора. Вы, я думаю, в курсе?
– В курсе, в курсе…
– У нас мало времени, до пуска заряда осталось около суток, и тему наркотиков можно было бы обсудить после решения основных вопросов. Как вы считаете?
– Так же, как и вы. Время имеет свойство уменьшаться.
Авраам и Даниил посмотрели на Виила. Тот спокойно пил пиво. Добавил:
– Но даже его можно остановить. Верно?
Авраам и Даниил молча кивнули и также принялись за бокалы. Моня спросил:
– А какое имеет значение, курим ли мы? Это вы, типа, говорите о погоде?
– Нет, – ответил Виил. – Погода здесь совершенно не при чём. Дело в транспозиции.
– Что? – не понял Седой.
– Транспозиция, это дорога в Политбюро. Путь специфический, не совсем традиционный. Как вы думаете, почему у нас в городе до этих времён существует и, – обратите внимание! – работает Институт лубяных культур? Кстати, единственный на весь бывший Советский Союз, – непонятно отойдя от темы, спросил глава триумвирата. – А? – И посмотрел на Авраама и Даниила. Те уставились на Седого.
– Я не знаю, – ответил тот. – При чём здесь вообще конопля?
– Не знают и американцы, вот в чём фокус. Более того, не знаем и мы.
Маринин характерно посмотрел на Седого.
– А о чём мы тогда здесь говорим? – спросил Суворов сурово сунув руки в карманы.
– О способе организовать вашу встречу. – И снова принялся за пиво. Допил и отставил бокал в сторону. Сказал:
– Мы её организуем. Это наша работа.
Повернулся, открыл стоящий за спиной сейф и вытащил оттуда небольшую плоскую коробку из красного дерева. Закрыл сейф. Положил изделие на стол и проговорил:
– Совершенно секретный сорт марихуаны используется внешней разведкой России в исключительных случаях при разрешении проблем стратегического характера. Его выводили в нашем институте сорок два года. Примерно столько же людей погибло при испытаниях. Это есть главная цель работы института, ради которой он и был создан. Цель, обозначенная ещё Лаврентием Берией, который сам являлся крупным специалистом в области наркологии. Официальная же задача академиков из института заключалась в полной противоположности – снизить уровень каннабидиола в конопле примерно до нуля. Этого добились быстро. Лет за тридцать. Но! – Виил посмотрел на Авраама и Даниила. Те кивнули головой. – Но и этот и тот сорта, по большему счёту, являлись отвлекающей подставкой для американо-английской агентуры, не спускающей глаз с института.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34