Рожа у тебя бандитская – значит грехов много. А лучший неофит – грешник. Это ещё Исайа сформулировал. А до него ещё кое кто. Некий Элохим, наблюдая действия своих наблюдателей, пришёл к такому выводу. Эту банду нельзя было допускать до общения с детьми Адама и Евы. Был внедрён посторонний ген, навсегда раздвоивший людей. В результате есть то, что есть. Смешение генофонда архиевы с посторонней дезоксирибонуклеиновой кислотой. Эхнатон был прав. Кому-то было необходимо взять на себя роль бога и навести порядок. Нефертити, правда, завалила операцию. Но мыслеформы остались. Главные из них – Женщина и Змей.
– Пойдём Саша, – сказал Седой Моне. – Бруклин, по заданию Дубины забросил нас в самое пекло шизофренического заражения. Наверное, здесь испытали новое оружие.
Десантники покинули Мему, который умиротворённо помахал им в след рукой и проговорил: «Братья, помните Святое Слово».
«Братья» уверенной походкой двинулись в сторону Глухова, указанную им уже многими, но пока являющуюся лишь вектором, модулируемым психопатией. Окончательное убеждение в том, что кругом одни сумасшедшие придало им решительности и ликвидировало полумистический стресс.
– Саша, ты въехал, куда киданул нас полковник? – вопрошал Седой, оживившийся после рационализации восприятия действительности.
– Вова, я понял, о чём ты. Политбюро – это, скорее всего, параноики, случайно получившие доступ к Интернету и «кинувшие» этого Муссолини – специалиста по психоанализу. Мы закончим операцию и завершим переговоры. Я всё запишу на диктофон. Но потом будем разбираться.
– Да, Саша, разбираться будем. Мы не клоуны и подопытные кроли.
Впереди послышалось лёгкое шуршание, и из тумана на большой скорости выскочили два велосипедиста на спортивных «Хондах». В чёрных очках промчались мимо десантников, словно привидения, обдав лёгким ветерком.
– Это не психи, – заключил Маринин.
– Да, не похоже. Вот это и есть нормальные глуховчане. Признак разумности воспринимается даже в движении.
– Верно, Вова. Ага, что– то виднеется!
Из тумана, уже почти рассеивавшегося, выступили очертания здания. Приблизившись, десантники Дубины увидели стоявший на обочине дороги дом, сложений из дубовых брёвен и внушительного размера. Возле открытой двери стоял парень в джинсах, футболке и в белоснежном передничке. Возле него, на земле, дремала громадных размеров свинья, привязанная верёвкой к железному кольцу, прибитому к бревенчатой стене дома. Над входом красовалась большая надпись: «КАБАН». А ниже, маленькими буквами: «Православный ресторан».
Переглянувшись, киевляне подошли к парню в переднике.
– Доброе утро, уважаемый.
Тот в ответ кивнул головой и продолжал молча пить кофе из крохотной, глиняной чашки. Десантники стали рассматривать спящую свинью на верёвке.
– Продаётся? – поинтересовался Моня.
– Нет, – ответил представитель «Кабана».
Допил кофе и проговорил, невозмутимо глядя на киевлян:
– Проходите, ресторан работает круглосуточно. Вход платный. Бокал пива. Ему. – И кивнул на свинью.
– Она пьёт пиво? – удивился Моня.
– Во первых – он. А во вторых, Президент вообще не имеет границы в употреблении этого напитка. Он им питается. А где вы видели, чтобы свинья отказывалась есть? Да вы посмотрите на размеры экземпляра! И всё на христианском питании. Четыреста килограммов!
– А почему христианском? – поинтересовался Седой.
– К ним допускаются только православные христиане.
– А как же вы их определяете? По каким документам?
– Зачем же документы? Здесь не Запись Актов Гражданского Состояния. Спрашиваемс…
– А ежели соврут?
– Православные не врут.
– Да неужели?
– Я таких не встречал. И он, – кивнул на Президента, – тоже. Вот вы, – спросил у десантников, – вы православные?
– Конечно, – заявил Моня.
– Заходить будете?
– Обязательно, – ответил Седой.
– Ну, видите как всё просто. Я вам верю, а у Президента уже есть два бокала пива. Лёгкий завтрак.
– Мда… – задумчиво почесал за затылком Седой. – Всякое видел, но такое…
– А что тут такого? – вопросил парень. – Честная свинья пьёт честное пиво на честно заработанные деньги честных людей. Вы, наверное, из Киева?
– А с чего вы это взяли? – насторожился Моня.
В это время свинья хрюкнула и поднялась во весь свой громадный рост, уставившись крохотными глазками на десантников.
– Да так, показалось, – сказал представитель «Кабана». – Да и Президент чувствует людей из столицы. Он очень умный. Пиво стимулирует передачу нервных импульсов по нейронам, это доказано. Я даже с ним иногда советуюсь. На вербальном языке, – добавил в ответ на взгляд Мони.
– И что же он сейчас говорит? – критически спросил Маринин.
– Он хочет пива.
Свинья снова хрюкнула низким басом и побрела к Моне, помахивая хвостиком. Тот быстро сделал шаг назад. Сказал:
– Мы заходим. Где брать пиво?
– Я возьму сам. Давайте деньги. Бокал – два евро.
– Сколько? – изумился Седой.
– Такая цена только для Президента. Он представляет заведение и является лицом православия на территории моей частной собственности. Кормя Президента, вы причастяетесь ко всем православным города Глухова.
Моня вытащил бумажку в пять евро и отдал хозяину свиньи. Тот протянул сдачу и, улыбаясь, сказал:
– Заходите, и будьте как дома. Зовут меня – Капуста, так и обращайтесь. У нас уже есть гости, вы не будете одиноки. Официант вас обслужит, музыкант сыграет, парикмахер пострижёт и побреет. Священник отпустит грехи. Сервис полный, только, извините, Интернет временно не работает и сотовая связь тоже, а так – обслуживание по полной программе. Можете переночевать. На втором этаже хорошие номера с видом на Глухов – столицу Левобережной Украины, место отдыха гетманов.
Солнце заливало утренним светом пригородное заведение, когда туда зашли Седой и Моня. Первым делом, они увидели круглый дубовый стол, за которым сидела Леся, Француз, Парковщик и Димедрол.
Резина колёс почти бесшумно оставляла позади себя асфальт лесной дороги. Свежий утренний ветер бил в лицо. Туман почти рассеялся. Два велосипедиста на большой скорости мчались вперёд.
Второй сказал первому:
– Сотню уже проехали, можно повернуть обратно.
– Да, ты прав. Моцион должен иметь предел.
– Ну, как тебе мой город?
– Неплохо, неплохо… Бродяг много, зато бабы что надо. И – природа! – Он во всю грудь вдохнул воздух июньского утра.
– Где сейчас бродяг нет? А хороших женщин ещё надо поискать.
– Ты прав. Какие акации! Да им лет по двести!
– Больше. Их сажал Пётр Великий.
– Ох, вот это да!
– Слышал, что Россия выключила Интернет?
– Я в это не верю.
– Это так. Весь Интернет.
– Ну, значит им это нужно.
Первый с энергией молодого барса вдыхал утреннюю свежесть и не особо слушал второго.
– Мы же почти вышли на Сопротивление в Киеве, а теперь модем превратился в кусок пластмассы. У тебя есть не виртуальные контакты?
– Есть. Вот сейчас, например. Посмотри, как цветёт бузина!!! Я балдею!
– Тьфу ты, эстет. Бузина! Ты снайпер дальнобойщик, тебе надо думать о… Тебе надо думать…
– Ну-ну… И о чём – же?
– Хорошо, оставим тему.
Второй налёг на педали и стал уходить вперёд. Мимо велосипедистов промелькнуло изваяние – женщина с караваем, памятник архитектуры.
Первый догнал второго.
– Ты знаешь, у меня ощущения, что мы в Эдеме.
– Надо попытаться выйти в Глухове на сторонников Сопротивления. Я постараюсь через друзей детства, – озабоченно сказал второй.
– Нет, ты осмотри. Мы въехали в нирвану! Какие поля, сколько цветов! Я очень рад, что мы всё-таки уговорили тебя приехать в этот город. А дрозды!
– Ты говорил, что вышел в Киеве на итальянцев.
– Да ну их к чёрту. Да, вышел. Ну и что? Чем поможет сицилиец украинцу?
На большой скорости объехали человека, волокущего за собой кусок цепи.
– Реальным контактом. Неужели не ясно?
Первый стал тормозить и остановил велосипед. Рядом с ним стал и второй.
– Пойду сорву васильков.
– О господи…
Через пару минут повернули обратно, летя навстречу солнцу, показавшемуся из-за кромки леса.
– Ты говорил про какого-то Муссолини.
– Да, я общался с его секретарём, – ответил первый. – Мы договорились о совместной работе. Они ищут контакты всех уровней для какой-то операции. Его впечатлило досье на меня, которое вручила ему внешняя разведка Италии.
– И?
– Они поручили нам задание.
– Нам?!!
– Да.
– Ты ничего не говорил.
– Не успел.
– И когда начнётся операция.
– Она уже идёт.
– …?
– Мы в Глухове не отдыхаем. Тебе просто повезло, что спец операция проводится в этом городе. Лотерейное совпадение – такое бывает.
Второй задумчиво крутил педали.
– Ты меня сильно обидел.
– Извини, это было условие итальянцев. Они работают на стороне Сопротивления. Я должен был молчать до сегодняшнего утра. Мы работаем с Сопротивлением. Мы в деле. А ты волновался. Я тебе всегда говорил – сиди на пороге своего дома, жди и мимо пронесут труп твоего врача. Это я к вопросу о терпении. Да ты погляди, погляди какие заросли лопухов! Я таких лопухов не видел никогда в жизни! Это не лопухи, это баобабы!!!
1.
– Скорцени, каковы результаты?
– Шеф, всё произошло так, как было написано в вашей инструкции.
– Ну, вот видишь? Ты видишь, насколько точно можно спрогнозировать человеческое поведение?
– Вижу шеф. Я преклоняюсь перед вами.
– Хм, Скорцени… Не надо аффектов на рабочем месте. Оно должно быть стерильно, как стол хирурга. Сколько раз в истории людей один единственный микроб этого заболевания – эмоционального состояния в неподходящее время – валил всё дело на корню?
– Много, шеф.
– Вот то-то же. А теперь… Что теперь? Теперь остаётся ждать и ждать. Всё равно времени осталось мало. Есть два варианта развития событий. Первый – мы с тобой пьём пиво на Крещатике, любуемся местными красотками, и встречаем рассвет 23 июня хорошо поддатые, но уверенные в себе, а главное – в будущем.
– Хороший вариант, шеф.
– Мда. Я тоже так думаю. Но второй тоже любопытен. Мы наблюдаем 22 июня в непосредственной близости апокалипсис детерминанты абсолюта противостояния Homo sapiens. Инь ян в своём роде. Тоже интересно. Но в другом ракурсе.
– Это вы имели в виду нейтронныё взрыв?
– Да, Скорцени. Его я и имею в виду. – Муссолини повернулся к помощнику и сказал, глядя ему в глаза. – Ты знаешь, насчёт наручников я, конечно, шутил. Ты можешь сегодня, прямо сейчас, вылететь в Рим. Предлог я найду. Ну?
Скорцени помолчал, шурша бумажкой на столе. Сказал:
– Шеф, аффектов на хирургическом столе больше не будет. Но я вас не покину. И встречу восход солнца вместе с вами.
– Я так и думал. Будущее Италии, которое формируется сегодня, сейчас, здесь, не останется без своих гуру. То есть тебя и меня. Ха– ха– ха-ха– ха!
2.
Министр обороны России задал уже в третий раз аналогичный вопрос.
– Но почему именно Глухов? Петров, убеди меня лично, а не министра обороны.
Заместитель, генерал-полковник в гражданской форме, терпеливо повторил:
– Не мы выбирали этот город. И не американцы. Оперативная информация из четырнадцати независимых источников изучивших данные, переданные полковником Дубиной, идентифицирует этот украинский районный центр как основную базу так называемого Политбюро. Наши специалисты, в частности, сводили на главном компьютере все данные по этому феномену за последние двадцать лет! – Генерал– полковник, командующий отделом по вневедомственным операциям, вытер пот со лба. Продолжил: – Уровень секретности этого бюро настолько высок, а вероятность физического захвата террористов так низка, что я лично, для гарантии и перестраховки, уничтожил бы весь город вакуумными бомбами.
– Нууу… Никогда не говори при мне такое. Никогда! – Задумался. Проговорил: – Но рациональное зерно есть, не знаю только как его выделить из гипотетического хаоса тупиковых вариантов и применить легально и адекватно. Как?
– Авария бомбардировщика с вакуумными зарядами на борту. Принесём извинения, выплатим компенсации…
Министр помолчал. Тихо сказал:
– Петров, ты явно не в себе, как легендарный Маккарти. Что ты плетёшь? Насколько я знаю, в Глухове пока никаких войск нет. Виртуальное политбюро это не регулярные войска. Их там нет. Какие бомбы?
– Уже есть американский спецназ оформленный как гуманитарная помощь в геологоразведке. Якобы в Глухове появились намёки на медь.
– Ох, и чушь. В тех районах медь? Бред.
– Да, но янки сгруппировали там уже около сорока человек. Копают ямы по всему городу. И городской голова им помогает.
– А мы?
– Никого, кроме «пятой колонны».
– Количество?
– Реальных бойцов около двадцати человек. Это мало. Это очень-очень мало. Мы теряем стратегический плацдарм!
– А где же многоизвестное киевское Сопротивление?
– Мы потеряли с ним контакт после отключения Интернета и сотовой связи. Спутниковые передатчики предусмотрены не были.
Министр стал ходить из угла в угол и поглядывать на лежащую на столе пачку сигарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
– Пойдём Саша, – сказал Седой Моне. – Бруклин, по заданию Дубины забросил нас в самое пекло шизофренического заражения. Наверное, здесь испытали новое оружие.
Десантники покинули Мему, который умиротворённо помахал им в след рукой и проговорил: «Братья, помните Святое Слово».
«Братья» уверенной походкой двинулись в сторону Глухова, указанную им уже многими, но пока являющуюся лишь вектором, модулируемым психопатией. Окончательное убеждение в том, что кругом одни сумасшедшие придало им решительности и ликвидировало полумистический стресс.
– Саша, ты въехал, куда киданул нас полковник? – вопрошал Седой, оживившийся после рационализации восприятия действительности.
– Вова, я понял, о чём ты. Политбюро – это, скорее всего, параноики, случайно получившие доступ к Интернету и «кинувшие» этого Муссолини – специалиста по психоанализу. Мы закончим операцию и завершим переговоры. Я всё запишу на диктофон. Но потом будем разбираться.
– Да, Саша, разбираться будем. Мы не клоуны и подопытные кроли.
Впереди послышалось лёгкое шуршание, и из тумана на большой скорости выскочили два велосипедиста на спортивных «Хондах». В чёрных очках промчались мимо десантников, словно привидения, обдав лёгким ветерком.
– Это не психи, – заключил Маринин.
– Да, не похоже. Вот это и есть нормальные глуховчане. Признак разумности воспринимается даже в движении.
– Верно, Вова. Ага, что– то виднеется!
Из тумана, уже почти рассеивавшегося, выступили очертания здания. Приблизившись, десантники Дубины увидели стоявший на обочине дороги дом, сложений из дубовых брёвен и внушительного размера. Возле открытой двери стоял парень в джинсах, футболке и в белоснежном передничке. Возле него, на земле, дремала громадных размеров свинья, привязанная верёвкой к железному кольцу, прибитому к бревенчатой стене дома. Над входом красовалась большая надпись: «КАБАН». А ниже, маленькими буквами: «Православный ресторан».
Переглянувшись, киевляне подошли к парню в переднике.
– Доброе утро, уважаемый.
Тот в ответ кивнул головой и продолжал молча пить кофе из крохотной, глиняной чашки. Десантники стали рассматривать спящую свинью на верёвке.
– Продаётся? – поинтересовался Моня.
– Нет, – ответил представитель «Кабана».
Допил кофе и проговорил, невозмутимо глядя на киевлян:
– Проходите, ресторан работает круглосуточно. Вход платный. Бокал пива. Ему. – И кивнул на свинью.
– Она пьёт пиво? – удивился Моня.
– Во первых – он. А во вторых, Президент вообще не имеет границы в употреблении этого напитка. Он им питается. А где вы видели, чтобы свинья отказывалась есть? Да вы посмотрите на размеры экземпляра! И всё на христианском питании. Четыреста килограммов!
– А почему христианском? – поинтересовался Седой.
– К ним допускаются только православные христиане.
– А как же вы их определяете? По каким документам?
– Зачем же документы? Здесь не Запись Актов Гражданского Состояния. Спрашиваемс…
– А ежели соврут?
– Православные не врут.
– Да неужели?
– Я таких не встречал. И он, – кивнул на Президента, – тоже. Вот вы, – спросил у десантников, – вы православные?
– Конечно, – заявил Моня.
– Заходить будете?
– Обязательно, – ответил Седой.
– Ну, видите как всё просто. Я вам верю, а у Президента уже есть два бокала пива. Лёгкий завтрак.
– Мда… – задумчиво почесал за затылком Седой. – Всякое видел, но такое…
– А что тут такого? – вопросил парень. – Честная свинья пьёт честное пиво на честно заработанные деньги честных людей. Вы, наверное, из Киева?
– А с чего вы это взяли? – насторожился Моня.
В это время свинья хрюкнула и поднялась во весь свой громадный рост, уставившись крохотными глазками на десантников.
– Да так, показалось, – сказал представитель «Кабана». – Да и Президент чувствует людей из столицы. Он очень умный. Пиво стимулирует передачу нервных импульсов по нейронам, это доказано. Я даже с ним иногда советуюсь. На вербальном языке, – добавил в ответ на взгляд Мони.
– И что же он сейчас говорит? – критически спросил Маринин.
– Он хочет пива.
Свинья снова хрюкнула низким басом и побрела к Моне, помахивая хвостиком. Тот быстро сделал шаг назад. Сказал:
– Мы заходим. Где брать пиво?
– Я возьму сам. Давайте деньги. Бокал – два евро.
– Сколько? – изумился Седой.
– Такая цена только для Президента. Он представляет заведение и является лицом православия на территории моей частной собственности. Кормя Президента, вы причастяетесь ко всем православным города Глухова.
Моня вытащил бумажку в пять евро и отдал хозяину свиньи. Тот протянул сдачу и, улыбаясь, сказал:
– Заходите, и будьте как дома. Зовут меня – Капуста, так и обращайтесь. У нас уже есть гости, вы не будете одиноки. Официант вас обслужит, музыкант сыграет, парикмахер пострижёт и побреет. Священник отпустит грехи. Сервис полный, только, извините, Интернет временно не работает и сотовая связь тоже, а так – обслуживание по полной программе. Можете переночевать. На втором этаже хорошие номера с видом на Глухов – столицу Левобережной Украины, место отдыха гетманов.
Солнце заливало утренним светом пригородное заведение, когда туда зашли Седой и Моня. Первым делом, они увидели круглый дубовый стол, за которым сидела Леся, Француз, Парковщик и Димедрол.
Резина колёс почти бесшумно оставляла позади себя асфальт лесной дороги. Свежий утренний ветер бил в лицо. Туман почти рассеялся. Два велосипедиста на большой скорости мчались вперёд.
Второй сказал первому:
– Сотню уже проехали, можно повернуть обратно.
– Да, ты прав. Моцион должен иметь предел.
– Ну, как тебе мой город?
– Неплохо, неплохо… Бродяг много, зато бабы что надо. И – природа! – Он во всю грудь вдохнул воздух июньского утра.
– Где сейчас бродяг нет? А хороших женщин ещё надо поискать.
– Ты прав. Какие акации! Да им лет по двести!
– Больше. Их сажал Пётр Великий.
– Ох, вот это да!
– Слышал, что Россия выключила Интернет?
– Я в это не верю.
– Это так. Весь Интернет.
– Ну, значит им это нужно.
Первый с энергией молодого барса вдыхал утреннюю свежесть и не особо слушал второго.
– Мы же почти вышли на Сопротивление в Киеве, а теперь модем превратился в кусок пластмассы. У тебя есть не виртуальные контакты?
– Есть. Вот сейчас, например. Посмотри, как цветёт бузина!!! Я балдею!
– Тьфу ты, эстет. Бузина! Ты снайпер дальнобойщик, тебе надо думать о… Тебе надо думать…
– Ну-ну… И о чём – же?
– Хорошо, оставим тему.
Второй налёг на педали и стал уходить вперёд. Мимо велосипедистов промелькнуло изваяние – женщина с караваем, памятник архитектуры.
Первый догнал второго.
– Ты знаешь, у меня ощущения, что мы в Эдеме.
– Надо попытаться выйти в Глухове на сторонников Сопротивления. Я постараюсь через друзей детства, – озабоченно сказал второй.
– Нет, ты осмотри. Мы въехали в нирвану! Какие поля, сколько цветов! Я очень рад, что мы всё-таки уговорили тебя приехать в этот город. А дрозды!
– Ты говорил, что вышел в Киеве на итальянцев.
– Да ну их к чёрту. Да, вышел. Ну и что? Чем поможет сицилиец украинцу?
На большой скорости объехали человека, волокущего за собой кусок цепи.
– Реальным контактом. Неужели не ясно?
Первый стал тормозить и остановил велосипед. Рядом с ним стал и второй.
– Пойду сорву васильков.
– О господи…
Через пару минут повернули обратно, летя навстречу солнцу, показавшемуся из-за кромки леса.
– Ты говорил про какого-то Муссолини.
– Да, я общался с его секретарём, – ответил первый. – Мы договорились о совместной работе. Они ищут контакты всех уровней для какой-то операции. Его впечатлило досье на меня, которое вручила ему внешняя разведка Италии.
– И?
– Они поручили нам задание.
– Нам?!!
– Да.
– Ты ничего не говорил.
– Не успел.
– И когда начнётся операция.
– Она уже идёт.
– …?
– Мы в Глухове не отдыхаем. Тебе просто повезло, что спец операция проводится в этом городе. Лотерейное совпадение – такое бывает.
Второй задумчиво крутил педали.
– Ты меня сильно обидел.
– Извини, это было условие итальянцев. Они работают на стороне Сопротивления. Я должен был молчать до сегодняшнего утра. Мы работаем с Сопротивлением. Мы в деле. А ты волновался. Я тебе всегда говорил – сиди на пороге своего дома, жди и мимо пронесут труп твоего врача. Это я к вопросу о терпении. Да ты погляди, погляди какие заросли лопухов! Я таких лопухов не видел никогда в жизни! Это не лопухи, это баобабы!!!
1.
– Скорцени, каковы результаты?
– Шеф, всё произошло так, как было написано в вашей инструкции.
– Ну, вот видишь? Ты видишь, насколько точно можно спрогнозировать человеческое поведение?
– Вижу шеф. Я преклоняюсь перед вами.
– Хм, Скорцени… Не надо аффектов на рабочем месте. Оно должно быть стерильно, как стол хирурга. Сколько раз в истории людей один единственный микроб этого заболевания – эмоционального состояния в неподходящее время – валил всё дело на корню?
– Много, шеф.
– Вот то-то же. А теперь… Что теперь? Теперь остаётся ждать и ждать. Всё равно времени осталось мало. Есть два варианта развития событий. Первый – мы с тобой пьём пиво на Крещатике, любуемся местными красотками, и встречаем рассвет 23 июня хорошо поддатые, но уверенные в себе, а главное – в будущем.
– Хороший вариант, шеф.
– Мда. Я тоже так думаю. Но второй тоже любопытен. Мы наблюдаем 22 июня в непосредственной близости апокалипсис детерминанты абсолюта противостояния Homo sapiens. Инь ян в своём роде. Тоже интересно. Но в другом ракурсе.
– Это вы имели в виду нейтронныё взрыв?
– Да, Скорцени. Его я и имею в виду. – Муссолини повернулся к помощнику и сказал, глядя ему в глаза. – Ты знаешь, насчёт наручников я, конечно, шутил. Ты можешь сегодня, прямо сейчас, вылететь в Рим. Предлог я найду. Ну?
Скорцени помолчал, шурша бумажкой на столе. Сказал:
– Шеф, аффектов на хирургическом столе больше не будет. Но я вас не покину. И встречу восход солнца вместе с вами.
– Я так и думал. Будущее Италии, которое формируется сегодня, сейчас, здесь, не останется без своих гуру. То есть тебя и меня. Ха– ха– ха-ха– ха!
2.
Министр обороны России задал уже в третий раз аналогичный вопрос.
– Но почему именно Глухов? Петров, убеди меня лично, а не министра обороны.
Заместитель, генерал-полковник в гражданской форме, терпеливо повторил:
– Не мы выбирали этот город. И не американцы. Оперативная информация из четырнадцати независимых источников изучивших данные, переданные полковником Дубиной, идентифицирует этот украинский районный центр как основную базу так называемого Политбюро. Наши специалисты, в частности, сводили на главном компьютере все данные по этому феномену за последние двадцать лет! – Генерал– полковник, командующий отделом по вневедомственным операциям, вытер пот со лба. Продолжил: – Уровень секретности этого бюро настолько высок, а вероятность физического захвата террористов так низка, что я лично, для гарантии и перестраховки, уничтожил бы весь город вакуумными бомбами.
– Нууу… Никогда не говори при мне такое. Никогда! – Задумался. Проговорил: – Но рациональное зерно есть, не знаю только как его выделить из гипотетического хаоса тупиковых вариантов и применить легально и адекватно. Как?
– Авария бомбардировщика с вакуумными зарядами на борту. Принесём извинения, выплатим компенсации…
Министр помолчал. Тихо сказал:
– Петров, ты явно не в себе, как легендарный Маккарти. Что ты плетёшь? Насколько я знаю, в Глухове пока никаких войск нет. Виртуальное политбюро это не регулярные войска. Их там нет. Какие бомбы?
– Уже есть американский спецназ оформленный как гуманитарная помощь в геологоразведке. Якобы в Глухове появились намёки на медь.
– Ох, и чушь. В тех районах медь? Бред.
– Да, но янки сгруппировали там уже около сорока человек. Копают ямы по всему городу. И городской голова им помогает.
– А мы?
– Никого, кроме «пятой колонны».
– Количество?
– Реальных бойцов около двадцати человек. Это мало. Это очень-очень мало. Мы теряем стратегический плацдарм!
– А где же многоизвестное киевское Сопротивление?
– Мы потеряли с ним контакт после отключения Интернета и сотовой связи. Спутниковые передатчики предусмотрены не были.
Министр стал ходить из угла в угол и поглядывать на лежащую на столе пачку сигарет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34