По крайней мере, не тебе, – добавил он.
Боамунд внезапно почувствовал, что в ребра ему что-то тычется, и взглянул вниз.
– Что там у тебя? – спросил он. – Ты что, не видишь, что мы очень заняты?
– Это не займет и минуты, – ответил Ноготь. – Просто отойди сюда, чтобы он нас не слышал.
Боамунд пожал плечами и поднялся на ноги. Они отошли к очагу.
– Он рассказал тебе не всю историю, – сказал Ноготь, – я готов поручиться за это.
– Правда? – Боамунд приподнял бровь. – Тогда это, должно быть, действительно длинная история, поскольку…
Ноготь покачал головой.
– Все, что он рассказал, – истинная правда, про Носки и так далее. Но есть еще что-то. Я знаю, что есть.
– Ты знаешь?
– Да.
Боамунд поразмыслил. Он всегда знал, что все вокруг, даже слуги, знают гораздо больше него обо всем, что происходит, и так оно и должно быть. У рыцаря есть гораздо более важные занятия, нежели заниматься ерундой, узнавая о разных вещах. С его точки зрения, если голова набита знаниями, она становится слишкой большой, чтобы помещаться в шлеме. Тем не менее, разве не предполагалось, что все это предприятие держится в секрете?
– Откуда ты это знаешь? – спросил он.
Ноготь посмотрел вокруг.
– Я просто знаю, и все. Может быть, потому, что я карлик.
– А это-то здесь при чем?
– Расовая память, – объяснил Ноготь. – Это и еще то, что уши у карликов находятся ближе к земле. Слушай, просто спроси его о Граале и посмотри, как он отреагирует. Давай, попробуй.
Боамунд кивнул. У всех великих героев, насколько ему было известно, были преданные и мудрые советчики, неизменно стоящие ниже по социальному статусу, но тем не менее ужасно умные; и самое приятное здесь было то, что их имена обычно выпадали из истории на относительно ранней стадии.
Он повернулся к графу, сдвинул брови, чтобы отразить на лице работу мысли, и медленно пошел обратно через зал.
– Ты чего-то не договариваешь, не так ли? – сказал он. – Давай-ка, выкладывай все начистоту.
– Мимо кассы.
– И не говори со мной в таком тоне, – отвечал Боамунд. – А как насчет Грааля? Ты мне об этом расскажи.
Вместо ответа фон Вайнахт взревел как бык и яростно заметался, пытаясь разорвать кушак от халата, которым он был привязан к креслу. Галахад, нахмурившись, потянулся за скалкой, которую он нашел на кухне.
– Ну-ка прекращай это, – прикрикнул он. – Ей-богу, некоторые люди…
– Рыцари! – плевался фон Вайнахт. – Проклятые рыцари! Все как один. Попадись только мне в руки кто-нибудь из вас двоих…
Галахад ударил его скалкой. Это, по-видимому, возымело некоторый терапевтический эффект, поскольку он перестал рычать и ограничился убийственными взглядами. Боамунд кивнул.
– Спасибо, Галли, – сказал он.
– Не стоит благодарности, Бо. Это было для меня удовольствием.
Боамунд подвинул к себе кресло и сел.
– Начнем сначала, – сказал он. – Итак, насчет Грааля.
Фон Вайнахт высказал несколько предложений относительно того, что Боамунд может сделать с Граалем, когда и если он найдет его. Скалка еще раз рассекла воздух.
– Грааль, – повторил Боамунд. – Что насчет него?
На этот раз фон Вайнахт решительно хранил молчание, и двое рыцарей посмотрели друг на друга.
– Не думаю, что его можно бить только за то, что он ничего не говорит, – заметил Галахад. – Наверное. Как ты думаешь?
– Наверное, нет, – согласился Боамунд. – Жаль, но это так. Что будем делать?
Галахад пожал плечами.
– Искать Носки, я полагаю. Эй, ты, – сказал он, наклоняясь к графу и помещая скалку у него перед носом. – Носки. Где?
Фон Вайнахт сделал попытку укусить скалку, и Галахад быстро отдернул ее.
– Интересно, что он имеет против рыцарей, – задумчиво проговорил он. – Это относится только к нам или к рыцарям per se?
– Мне кажется, что он вообще не очень-то любит людей, – отвечал Боамунд. – Довольно странно, принимая во внимание характер его работы. Казалось бы, тот, кто всю свою жизнь только и делает, что доставляет на Рождество…
Фон Вайнахт издал волчий вой. Рыцари переглянулись.
– Похоже, ему не нравится, когда ты произносишь это слово, – отметил Галахад.
– Похоже, ты прав, – ответил Боамунд. – Рождество! – прошипел он графу в ухо, и тут же в испуге отскочил. Он никогда бы не поверил, что человеческое существо способно производить такой невообразимый шум.
– Ну что ж, – сказал Галахад с нехорошей усмешкой на лице, – это сильно меняет дело, не правда ли? Не правда ли? – проорал он в ухо графу.
– Чтоб тебя раскорячило!
– Думается мне, – проговорил Галахад, настало время спеть песенку, ты согласен?
Это была сцена, которую Ноготь не сможет забыть до самой смерти. Граф, корчащийся и извивающийся в своем кресле, ревущий так, что, казалось, его связки вот-вот лопнут; и по обе стороны от него – два рыцаря, поющие «Омелу и плющ», «Тихую ночь», «Там, в яслях», «Бог да пребудет» и «Рудольф, красноносый олень». Последняя песня переполнила чашу.
– Ладно, – всхлипывая, произнес граф. – Свиньи вы, бесчеловечные свиньи. Я буду говорить.
Радульф нетерпеливо схватил переносной телефон.
– Муу, – буркнул он в трубку, со щелчком сложил антенну и наклонил рога. Три пажа, вооруженные алебардами, тотчас возникли у подножия лестницы.
Они должны быть где-то здесь. Два рыцаря и сверхъестественное существо не могут просто так исчезнуть с лица земли…
Думай головой, Радульф. Зачем эти рыцари здесь? Предположим – просто предположим, – что они умудрились каким-то образом взять над ним верх и вынудили его показать им тайник. Ну разумеется! Это должно быть именно так.
Единственная проблема заключалась в том, что тайник, как бы это выразиться, – держался в тайне.
– Там?
Фон Вайнахт кивнул.
– Желаю удачи, – добавил он.
Боамунд не очень-то понял эту реплику, но понимание вещей никогда не было его сильным местом, если эти вещи не были гончими. В этом он был довольно силен, при условии, что на дороге попадалось не очень много препятствий.
Он ухватил выдвижной ящик за ручки и потянул.
Носки. Ящик был доверху полон носками…
– Мой Бог, – сказал Галахад с тихим благоговением, – здесь, должно быть, несколько сотен пар!
Фон Вайнахт испустил сухой смешок.
– Одна тысяча сорок одна, – произнес он. – Неплохая идея, правда?
– Полагаю, – сказал Галахад, – что ты не собираешься сообщить нам, какие из них те, что нам требуются?
– Совершенно справедливо.
Галахад ухмыльнулся.
– А слышал ли ты песенку про Доброго Короля Венцесласа? – вопросил он. Но граф был наготове. С неожиданной силой он разорвал хватку Галахада и бросился головой на дверной косяк, после чего осел на пол в беспамятстве.
– Эй! – воскликнул Высокий Принц. – Это не по правилам!
Боамунд подобрал горсть носков и уронил их обратно в ящик.
– Ты только посмотри на это, – сказал он. – Я никогда не видел такого количества носков за все время, что я живу на свете.
– Я тоже.
– Ну ладно, – вздохнул Боамунд, – я думаю, нам придется просто взять с собой всю кучу и попытаться разобраться в них потом. Ноготь, добудь нам какой-нибудь мешок побольше.
Карлик покорно пожал плечами и вышел. Боамунд и Галахад вдвоем вытащили ящик и вывалили его содержимое на пол.
– Полагаю, вот эти, у которых на ярлыке написано «Сент-Майкл», мы можем не брать в расчет, – сказал Галахад. – Правда, он мог нашить фальшивый ярлык для маскировки. Он умен, зараза, нельзя не признать.
Боамунд кивнул.
– Лучше мы возьмем их все, Галли, – повторил он. – Вот ведь, ей-богу! Кто бы подумал, что носки могут быть такими тяжелыми?
– Песок тоже тяжелый, – отозвался Галахад, – когда его много. Слушай, ты уловил, в чем там суть насчет Атлантиды, и оффшорных банков, и всей этой ерунды?
– Не очень, – признался Боамунд, – вещи такого рода как-то проскальзывают мимо меня. Но я вроде как понял, что Грааль был у него какое-то время, а потом этот, как его, Иосиф…
– Иосиф Аримафейский.
– А знаешь, – сказал Боамунд, – я где-то уже слышал это имя… Ну, как бы то ни было, этот Иосиф взял Грааль себе и куда-то с ним делся, так что мы в любом случае не очень-то продвинулись вперед. Ну, правда, это не имеет большого значения. Когда у нас будет Передник и Персональный Органайзер и мы разберемся со всеми этими носками, это уже не будет иметь значение, правда ведь?
– Надеюсь, – сказал Галахад. – По мне, чем все проще, тем лучше. Куда подевался этот треклятый карлик?
Они огляделись вокруг.
– Заблудился, наверное, – предположил Боамунд. – С ними это случается.
– Вряд ли это такая уж проблема – найти здесь мешок, – отозвался Галахад. – Здесь только и ждешь, что наткнешься на какой-нибудь мешок. Скорее всего, с подарками. Помню, как-то однажды у меня целый год не было работы, и я устроился дедом-морозом в один из этих больших супермаркетов. Разумеется, в мешке у меня были только старые газеты и мятые картонки.
Боамунд взглянул на неподвижную фигуру на полу.
– Может, попытаться привести его в чувство? Спеть ему что-нибудь, к примеру.
– Можно попробовать, – согласился Галахад, но без большой уверенности. Не то чтобы Боамунд откровенно фальшивил, – это несомненно звучало лучше, чем пневматическая дрель, – но никто не мог гарантировать результат, а он не хотел еще раз заполучить себе головную боль. Поэтому он продолжил:
– А может, попробовать найти еще кого-нибудь, кто посвящен в секрет? Должен же быть такой человек, – добавил он.
– Например?
– Ну, – робко предложил Галахад, – есть эта ужасная кровожадная девица, для начала.
– Которая не видит смысла в Состязаниях?
– Да, она довольно нетерпелива. Ставлю что угодно, она знает, какая пара – та самая.
Боамунд горячо закивал.
– Блестяще! – произнес он. – Где она?
Галахад уже начал говорить, что не имеет об этом ни малейшего представления, когда дверь отворилась, и внутрь вошла девушка собственной персоной.
Она была одета просто, но привлекательно: на ней была ситцевая блузка с кисейными оборочками на булавках и круглым отложным воротничком и светло-сиреневая хлопковая юбка, а в руках она держала винтовку.
Автомат для пинбола совершенно вывел Аристотеля из себя.
– Это специально так подстроено, – раздраженно бормотал он, обшаривая карманы в поисках мелочи. – Каждый раз, когда я перехожу за триста тысяч, открываются эти маленькие воротца и шарик как-то просачивается сквозь них. – Он с силой ударил по автомату ладонью.
– Ты просто не используешь как следует свои верхние флипперы, – спокойно заметил Симон Маг.
– А ты-то что об этом знаешь, черт побери?
– Прости, – отвечал Симон Маг, – я просто хотел помочь. Ты нигде случайно не видел мою жену?
– Нет, – Аристотель дернул рукоятку и пустил в игру первый шарик. В течение некоторого времени он напряженно давил на обе кнопки со скоростью около сотни раз в десять секунд, а шарик безошибочно прыгал по столу, направляемый челюстями автомата.
– Опять где-нибудь бродит, – вздохнул Симон Маг. – Странные существа эти женщины.
– Вот именно, – яростно фыркнул Аристотель. – К тому же я бы не сказал, что они особенно уместны в кампусе, если ты спросишь моего мнения.
– Тогда я не буду спрашивать, – отвечал Симон Маг. – Спасибо за предупреждение.
Аристотель пробурчал что-то себе под нос и приступил ко второй игре, а Симон Маг побрел в кафе. Но и там никто не знал, куда подевалась Машо.
Наконец, он наткнулся на нее на балконе. Она держала в руках огромный бинокль и смотрела в него куда-то в направлении Северного Полюса.
– Там что-то происходит, – произнесла она.
– Да, – отвечал ее муж, – я знаю.
Она обернулась к нему.
– Правда? А что? Это как-то связано с тем квестом, который выполнял молодой Бедевер?
– Можно сказать и так. Ты не одолжишь мне свой бинокль на минутку?
Он подкрутил окуляры и некоторое время стоял неподвижно; затем опустил бинокль и в задумчивости покусал губу.
– Ну-ну. Впрочем, я полагаю, сейчас уже слишком поздно что-либо с этим делать, – произнес он.
– Что ты имеешь в виду?
– Очень похоже на то, что я выбрал не того человека для этой работы, – отвечал он. – Помнишь мальчика по имени Боамунд? Он из этих нортгэльских парней – такой тощий, долговязый, немного неуклюжий.
– Разумеется, помню, – сказала Машо. – Другие ребята называли его Сопливчик. Не очень благозвучное прозвище, но вполне подходящее.
– Ну так вот, – продолжал Симон Маг, – он был одним из моих Спящих. Это дельце, которое там сейчас разворачивается, – я сделал его ответственным за него. И он поначалу вполне неплохо справлялся, пока… Ох, боже мой!
Машо отобрала у него бинокль.
– Что случилось?
– Девчонка.
– Да ну? Никогда не думала, что он из таких, по правде говоря.
– Такие, как он, как правило, хуже всего, – отвечал Симон Маг. – Но сейчас дело не в этом. Черт! – добавил он раздраженно.
– Ничего, – поспешила утешить его Машо, – не всегда все получается, как этого хочешь.
– Пожалуй, ты права, – раздумчиво ответил маг. – Но все равно очень жаль. Мне так хотелось, чтобы это дело выгорело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Боамунд внезапно почувствовал, что в ребра ему что-то тычется, и взглянул вниз.
– Что там у тебя? – спросил он. – Ты что, не видишь, что мы очень заняты?
– Это не займет и минуты, – ответил Ноготь. – Просто отойди сюда, чтобы он нас не слышал.
Боамунд пожал плечами и поднялся на ноги. Они отошли к очагу.
– Он рассказал тебе не всю историю, – сказал Ноготь, – я готов поручиться за это.
– Правда? – Боамунд приподнял бровь. – Тогда это, должно быть, действительно длинная история, поскольку…
Ноготь покачал головой.
– Все, что он рассказал, – истинная правда, про Носки и так далее. Но есть еще что-то. Я знаю, что есть.
– Ты знаешь?
– Да.
Боамунд поразмыслил. Он всегда знал, что все вокруг, даже слуги, знают гораздо больше него обо всем, что происходит, и так оно и должно быть. У рыцаря есть гораздо более важные занятия, нежели заниматься ерундой, узнавая о разных вещах. С его точки зрения, если голова набита знаниями, она становится слишкой большой, чтобы помещаться в шлеме. Тем не менее, разве не предполагалось, что все это предприятие держится в секрете?
– Откуда ты это знаешь? – спросил он.
Ноготь посмотрел вокруг.
– Я просто знаю, и все. Может быть, потому, что я карлик.
– А это-то здесь при чем?
– Расовая память, – объяснил Ноготь. – Это и еще то, что уши у карликов находятся ближе к земле. Слушай, просто спроси его о Граале и посмотри, как он отреагирует. Давай, попробуй.
Боамунд кивнул. У всех великих героев, насколько ему было известно, были преданные и мудрые советчики, неизменно стоящие ниже по социальному статусу, но тем не менее ужасно умные; и самое приятное здесь было то, что их имена обычно выпадали из истории на относительно ранней стадии.
Он повернулся к графу, сдвинул брови, чтобы отразить на лице работу мысли, и медленно пошел обратно через зал.
– Ты чего-то не договариваешь, не так ли? – сказал он. – Давай-ка, выкладывай все начистоту.
– Мимо кассы.
– И не говори со мной в таком тоне, – отвечал Боамунд. – А как насчет Грааля? Ты мне об этом расскажи.
Вместо ответа фон Вайнахт взревел как бык и яростно заметался, пытаясь разорвать кушак от халата, которым он был привязан к креслу. Галахад, нахмурившись, потянулся за скалкой, которую он нашел на кухне.
– Ну-ка прекращай это, – прикрикнул он. – Ей-богу, некоторые люди…
– Рыцари! – плевался фон Вайнахт. – Проклятые рыцари! Все как один. Попадись только мне в руки кто-нибудь из вас двоих…
Галахад ударил его скалкой. Это, по-видимому, возымело некоторый терапевтический эффект, поскольку он перестал рычать и ограничился убийственными взглядами. Боамунд кивнул.
– Спасибо, Галли, – сказал он.
– Не стоит благодарности, Бо. Это было для меня удовольствием.
Боамунд подвинул к себе кресло и сел.
– Начнем сначала, – сказал он. – Итак, насчет Грааля.
Фон Вайнахт высказал несколько предложений относительно того, что Боамунд может сделать с Граалем, когда и если он найдет его. Скалка еще раз рассекла воздух.
– Грааль, – повторил Боамунд. – Что насчет него?
На этот раз фон Вайнахт решительно хранил молчание, и двое рыцарей посмотрели друг на друга.
– Не думаю, что его можно бить только за то, что он ничего не говорит, – заметил Галахад. – Наверное. Как ты думаешь?
– Наверное, нет, – согласился Боамунд. – Жаль, но это так. Что будем делать?
Галахад пожал плечами.
– Искать Носки, я полагаю. Эй, ты, – сказал он, наклоняясь к графу и помещая скалку у него перед носом. – Носки. Где?
Фон Вайнахт сделал попытку укусить скалку, и Галахад быстро отдернул ее.
– Интересно, что он имеет против рыцарей, – задумчиво проговорил он. – Это относится только к нам или к рыцарям per se?
– Мне кажется, что он вообще не очень-то любит людей, – отвечал Боамунд. – Довольно странно, принимая во внимание характер его работы. Казалось бы, тот, кто всю свою жизнь только и делает, что доставляет на Рождество…
Фон Вайнахт издал волчий вой. Рыцари переглянулись.
– Похоже, ему не нравится, когда ты произносишь это слово, – отметил Галахад.
– Похоже, ты прав, – ответил Боамунд. – Рождество! – прошипел он графу в ухо, и тут же в испуге отскочил. Он никогда бы не поверил, что человеческое существо способно производить такой невообразимый шум.
– Ну что ж, – сказал Галахад с нехорошей усмешкой на лице, – это сильно меняет дело, не правда ли? Не правда ли? – проорал он в ухо графу.
– Чтоб тебя раскорячило!
– Думается мне, – проговорил Галахад, настало время спеть песенку, ты согласен?
Это была сцена, которую Ноготь не сможет забыть до самой смерти. Граф, корчащийся и извивающийся в своем кресле, ревущий так, что, казалось, его связки вот-вот лопнут; и по обе стороны от него – два рыцаря, поющие «Омелу и плющ», «Тихую ночь», «Там, в яслях», «Бог да пребудет» и «Рудольф, красноносый олень». Последняя песня переполнила чашу.
– Ладно, – всхлипывая, произнес граф. – Свиньи вы, бесчеловечные свиньи. Я буду говорить.
Радульф нетерпеливо схватил переносной телефон.
– Муу, – буркнул он в трубку, со щелчком сложил антенну и наклонил рога. Три пажа, вооруженные алебардами, тотчас возникли у подножия лестницы.
Они должны быть где-то здесь. Два рыцаря и сверхъестественное существо не могут просто так исчезнуть с лица земли…
Думай головой, Радульф. Зачем эти рыцари здесь? Предположим – просто предположим, – что они умудрились каким-то образом взять над ним верх и вынудили его показать им тайник. Ну разумеется! Это должно быть именно так.
Единственная проблема заключалась в том, что тайник, как бы это выразиться, – держался в тайне.
– Там?
Фон Вайнахт кивнул.
– Желаю удачи, – добавил он.
Боамунд не очень-то понял эту реплику, но понимание вещей никогда не было его сильным местом, если эти вещи не были гончими. В этом он был довольно силен, при условии, что на дороге попадалось не очень много препятствий.
Он ухватил выдвижной ящик за ручки и потянул.
Носки. Ящик был доверху полон носками…
– Мой Бог, – сказал Галахад с тихим благоговением, – здесь, должно быть, несколько сотен пар!
Фон Вайнахт испустил сухой смешок.
– Одна тысяча сорок одна, – произнес он. – Неплохая идея, правда?
– Полагаю, – сказал Галахад, – что ты не собираешься сообщить нам, какие из них те, что нам требуются?
– Совершенно справедливо.
Галахад ухмыльнулся.
– А слышал ли ты песенку про Доброго Короля Венцесласа? – вопросил он. Но граф был наготове. С неожиданной силой он разорвал хватку Галахада и бросился головой на дверной косяк, после чего осел на пол в беспамятстве.
– Эй! – воскликнул Высокий Принц. – Это не по правилам!
Боамунд подобрал горсть носков и уронил их обратно в ящик.
– Ты только посмотри на это, – сказал он. – Я никогда не видел такого количества носков за все время, что я живу на свете.
– Я тоже.
– Ну ладно, – вздохнул Боамунд, – я думаю, нам придется просто взять с собой всю кучу и попытаться разобраться в них потом. Ноготь, добудь нам какой-нибудь мешок побольше.
Карлик покорно пожал плечами и вышел. Боамунд и Галахад вдвоем вытащили ящик и вывалили его содержимое на пол.
– Полагаю, вот эти, у которых на ярлыке написано «Сент-Майкл», мы можем не брать в расчет, – сказал Галахад. – Правда, он мог нашить фальшивый ярлык для маскировки. Он умен, зараза, нельзя не признать.
Боамунд кивнул.
– Лучше мы возьмем их все, Галли, – повторил он. – Вот ведь, ей-богу! Кто бы подумал, что носки могут быть такими тяжелыми?
– Песок тоже тяжелый, – отозвался Галахад, – когда его много. Слушай, ты уловил, в чем там суть насчет Атлантиды, и оффшорных банков, и всей этой ерунды?
– Не очень, – признался Боамунд, – вещи такого рода как-то проскальзывают мимо меня. Но я вроде как понял, что Грааль был у него какое-то время, а потом этот, как его, Иосиф…
– Иосиф Аримафейский.
– А знаешь, – сказал Боамунд, – я где-то уже слышал это имя… Ну, как бы то ни было, этот Иосиф взял Грааль себе и куда-то с ним делся, так что мы в любом случае не очень-то продвинулись вперед. Ну, правда, это не имеет большого значения. Когда у нас будет Передник и Персональный Органайзер и мы разберемся со всеми этими носками, это уже не будет иметь значение, правда ведь?
– Надеюсь, – сказал Галахад. – По мне, чем все проще, тем лучше. Куда подевался этот треклятый карлик?
Они огляделись вокруг.
– Заблудился, наверное, – предположил Боамунд. – С ними это случается.
– Вряд ли это такая уж проблема – найти здесь мешок, – отозвался Галахад. – Здесь только и ждешь, что наткнешься на какой-нибудь мешок. Скорее всего, с подарками. Помню, как-то однажды у меня целый год не было работы, и я устроился дедом-морозом в один из этих больших супермаркетов. Разумеется, в мешке у меня были только старые газеты и мятые картонки.
Боамунд взглянул на неподвижную фигуру на полу.
– Может, попытаться привести его в чувство? Спеть ему что-нибудь, к примеру.
– Можно попробовать, – согласился Галахад, но без большой уверенности. Не то чтобы Боамунд откровенно фальшивил, – это несомненно звучало лучше, чем пневматическая дрель, – но никто не мог гарантировать результат, а он не хотел еще раз заполучить себе головную боль. Поэтому он продолжил:
– А может, попробовать найти еще кого-нибудь, кто посвящен в секрет? Должен же быть такой человек, – добавил он.
– Например?
– Ну, – робко предложил Галахад, – есть эта ужасная кровожадная девица, для начала.
– Которая не видит смысла в Состязаниях?
– Да, она довольно нетерпелива. Ставлю что угодно, она знает, какая пара – та самая.
Боамунд горячо закивал.
– Блестяще! – произнес он. – Где она?
Галахад уже начал говорить, что не имеет об этом ни малейшего представления, когда дверь отворилась, и внутрь вошла девушка собственной персоной.
Она была одета просто, но привлекательно: на ней была ситцевая блузка с кисейными оборочками на булавках и круглым отложным воротничком и светло-сиреневая хлопковая юбка, а в руках она держала винтовку.
Автомат для пинбола совершенно вывел Аристотеля из себя.
– Это специально так подстроено, – раздраженно бормотал он, обшаривая карманы в поисках мелочи. – Каждый раз, когда я перехожу за триста тысяч, открываются эти маленькие воротца и шарик как-то просачивается сквозь них. – Он с силой ударил по автомату ладонью.
– Ты просто не используешь как следует свои верхние флипперы, – спокойно заметил Симон Маг.
– А ты-то что об этом знаешь, черт побери?
– Прости, – отвечал Симон Маг, – я просто хотел помочь. Ты нигде случайно не видел мою жену?
– Нет, – Аристотель дернул рукоятку и пустил в игру первый шарик. В течение некоторого времени он напряженно давил на обе кнопки со скоростью около сотни раз в десять секунд, а шарик безошибочно прыгал по столу, направляемый челюстями автомата.
– Опять где-нибудь бродит, – вздохнул Симон Маг. – Странные существа эти женщины.
– Вот именно, – яростно фыркнул Аристотель. – К тому же я бы не сказал, что они особенно уместны в кампусе, если ты спросишь моего мнения.
– Тогда я не буду спрашивать, – отвечал Симон Маг. – Спасибо за предупреждение.
Аристотель пробурчал что-то себе под нос и приступил ко второй игре, а Симон Маг побрел в кафе. Но и там никто не знал, куда подевалась Машо.
Наконец, он наткнулся на нее на балконе. Она держала в руках огромный бинокль и смотрела в него куда-то в направлении Северного Полюса.
– Там что-то происходит, – произнесла она.
– Да, – отвечал ее муж, – я знаю.
Она обернулась к нему.
– Правда? А что? Это как-то связано с тем квестом, который выполнял молодой Бедевер?
– Можно сказать и так. Ты не одолжишь мне свой бинокль на минутку?
Он подкрутил окуляры и некоторое время стоял неподвижно; затем опустил бинокль и в задумчивости покусал губу.
– Ну-ну. Впрочем, я полагаю, сейчас уже слишком поздно что-либо с этим делать, – произнес он.
– Что ты имеешь в виду?
– Очень похоже на то, что я выбрал не того человека для этой работы, – отвечал он. – Помнишь мальчика по имени Боамунд? Он из этих нортгэльских парней – такой тощий, долговязый, немного неуклюжий.
– Разумеется, помню, – сказала Машо. – Другие ребята называли его Сопливчик. Не очень благозвучное прозвище, но вполне подходящее.
– Ну так вот, – продолжал Симон Маг, – он был одним из моих Спящих. Это дельце, которое там сейчас разворачивается, – я сделал его ответственным за него. И он поначалу вполне неплохо справлялся, пока… Ох, боже мой!
Машо отобрала у него бинокль.
– Что случилось?
– Девчонка.
– Да ну? Никогда не думала, что он из таких, по правде говоря.
– Такие, как он, как правило, хуже всего, – отвечал Симон Маг. – Но сейчас дело не в этом. Черт! – добавил он раздраженно.
– Ничего, – поспешила утешить его Машо, – не всегда все получается, как этого хочешь.
– Пожалуй, ты права, – раздумчиво ответил маг. – Но все равно очень жаль. Мне так хотелось, чтобы это дело выгорело!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44