Я не ответила. Арс тоже.
– Значит, трудно. Обидно. Тогда – продолжим. Прости, Арсений, но займусь я твоей подружкой. Это интересней.
– Никакой разницы, – глухо ответил Арс. – Она не станет умолять тебя прекратить.
– Возможно, станешь ты.
– Не станет, – сказала я. – Это мы уже проходили.
– Да? Как интересно. Ну посмотрим.
На этот раз он выбрал ногу. Отрезал джинсы на левой ноге, достал какие-то тонкие иглы.
– Отличная штука, – комментировал он. – Больно – адски, но крови почти нет и никакой угрозе жизни, ну кроме гангрены. Но не волнуйся, все мои инструменты стерильны!
Больно было и в самом деле. Жутко больно. Никаких ощущений – просто концентрированная боль. Из глаз текли слезы, зубы уже болели – так сильно я сжимала челюсти. Боль в руке мгновенно забылась. Я стояла, и единственная мысль, которая билась в моем измученном сознании, была мысль о смерти. Не о моей смерти, нет.
О смерти Даромира – вот единственное, о чем я в тот момент мечтала и молила.
В какой-то миг оказалось, что слезы кончились. Не знаю, вынул ли Даромир свои иглы или так и оставил их внутри меня, но боль не отступала. А я все не кричала и не сдавалась.
Арс сказал: «Она не станет умолять тебя прекратить». И я не умоляла. Я даже не рыдала, хотя стоны слетали с моих губ. Потом, кажется, Даромиру надоело, что я молчу. Он чем-то ударил по моим пальцам. Вот тут я заорала. Просто кричала, истошно, пока не потеряла голос.
А дальше я не помню.
Я застонала от резкой боли, пронзившей все мое тело… Я попыталась было сесть, но мое тело мне абсолютно не повиновалось… Что Даромир со мной сделал? Хотя хорошо, еще жива осталась…
Смертельно хотелось пить… Я попыталась сплюнуть, но во рту остался лишь намертво прилипший вкус крови – гнилостный и ядовитый… Только тут я поняла, что вовсе не нахожусь в темноте – я просто не могу открыть глаза… Дьявол, неужели… Неужели я ослепла?! Нет, не верю…
Едва сумев поднять опухшую руку до уровня глаз, я коснулась века. Ох… Насколько мои пальцы могут чувствовать, глаза просто так заплыли, что не открываются.
Я подвинулась чуть влево и зашипела от адской боли в спине… Неужели позвоночник… Нет, нет, тогда я бы просто ничего не чувствовала…
Что же произошло после того, как я потеряла сознание? Тронул ли Даромир Арса и мальчиков? Почему я здесь одна, и где это «здесь»? Самое ужасное, что никто, даже Глеб, не хватится нас до завтрашнего вечера. Хотя… Сколько я здесь нахожусь?
Ох, как же мне хочется снова впасть в забытье… Так легче… И холодно, очень холодно… Опухшие окровавленные пальцы – я наконец смогла приоткрыть глаза – нащупали подо мной ледяной камень. Легче оттого, что я смогла видеть, не стало, наоборот. Мое тело представляет собой кошмарное зрелище… Все в крови и огромных черных кровоподтеках… Одежда разрезана… Волосы… Они слиплись в колтуны…
И пальцы на левой руке… Они совершенно точно сломаны, все…
Арс, мой Арс… Мне так больно… И страшно… Почему я осталась одна?..
Пить… Как хочется пить… Неужели меня бросили здесь умирать от жажды и голода…
Я не хочу так умереть… Так и не узнав, что с тобой случилось, Арс!
Я попыталась чуть-чуть приподняться, чтоб облокотиться о стену…
Боль захлестнула меня…
Кажется, я кричала… А потом все снова померкло…
Я больше не могу… Хочу пить… Воды… Или лучше умереть…
Я закрыла глаза, не в силах шевелиться и даже стонать… Умереть… Я хочу умереть…
Из забытья меня вырвал чудесный сон… Что-то холодное и нежное касалось моего лба, а во рту появились капли такой желанной влаги… Сон был таким чудесным, что мне даже не захотелось просыпаться…
Когда же я наконец открыла глаза, жизнь показалась мне прекрасной, несмотря на всю боль, от которой ломило тело, – рядом со мной стояла маленькая грязная закопченная мисочка… И в ней была вода… Настоящая вода… Рядом с мисочкой, прямо на полу, лежала тряпочка – тоже не слишком чистая, но… Жизнь прекрасна!
Я с трудом, постанывая от боли в руке, дотянулась до мисочки и жадно прижалась губами к ее холодному краешку. Жидкость, ледяная, отдающая подгорелой кашей, полилась мне в рот… Я чувствовала каждую капельку, стекающую по высохшей, сморщившейся от сухости гортани, попадающую в желудок, довольный даже этими жалкими вонючими каплями… Никогда в жизни не пила ничего вкуснее!
Но все же миска, опустошенная, выпала из моей руки, которая была уже не в состоянии удерживать ее, и загремела по полу… Теперь мне было лучше, намного лучше.
Я попробовала сесть. На этот раз попытка увенчалась успехом.
Я должна выжить. Должна, назло всем…
Встать мне не удалось, но я до крови впилась ногтями в ладони и закусила губу, чтоб не начать орать и поползла на четвереньках в сторону выхода… Вернее, просто противоположную стене, у которой я лежала, в надежде, что там есть выход.
Болели ноги, руки, ребра и межреберные мышцы… Нет, легче сказать, что не болит…
Но я ползла, упрямо ползла.; Потому что…
Она не станет умолять тебя прекратить.
В какой-то момент я все же не выдержала, руки подломились, и я упала… Боль заволокла сознание… Но я не дала себе впасть в благословенное забытье.
Борясь не столько с болью, сколько со слабостью и желанием сдаться, я поползла дальше… Пальцы левой руки распухли еще сильнее, шевелить рукой было просто невозможно.
Боль терзала мое сознание, заставляя меня подавлять стоны, то и дело срывающиеся с губ… Просто не представляю, как я двигаюсь…
Вперед, вперед, вперед… Ползти, движение за движением… Только не очень быстро, иначе вновь потеряю сознание…
Пару раз я все же падала исцарапанным лицом на холодные камни и лежала, не в силах даже свернуться клубочком, тихо плача от боли и ненависти… Ко всему миру, несправедливому и жестокому, к самой себе, глупой и слабой…
Боль снова и снова проникала во все клеточки моего тела… Я уже не могла сдерживать стоны, но продолжала упорно продвигаться в сторону выхода…
Впереди показался поворот – в нормальном состоянии я затратила бы секунд двадцать, чтоб достичь его… Теперь же я трижды останавливалась, не в силах двигаться дальше, и трижды, с проклятиями, стонами и слезами поднималась вновь.
И вот я наконец-таки завернула за угол и… в первый момент я не поверила своим глазам… А потом обессиленно упала на каменный пол, уже не обращая внимания на то, что мелкие камешки еще сильнее расцарапали лицо, что костяшки пальцев на обеих руках стерты до крови, а сломанные пальцы неестественно выгнулись…
Все кончено…
Тупик…
Надо мной нависала черная земляная стена.
В другую сторону… Нужно было двигаться в другую сторону… А теперь все кончено…
Минут десять я собиралась с силами, а потом все же доползла до самой кромки обрывающегося камня. Пахло черной, свежей землей, пропитанной влагой и солнцем. При мысли о солнце на меня накатил приступ дикого холода, щеки запылали, хотя руки и ноги у меня затряслись как в лихорадке… Эти непроизвольные движения причиняли жуткую боль, а от жара, который я пыталась сбить, прижимаясь щекой к камням, заболела голова…
Я едва не заорала… и заорала бы, если б смогла.
«Даже и не думай сдаваться!» – услышала я словно наяву голос Арса.
Я не сдамся, не волнуйся! Мне бы охранника… Живого, но спящего. Вита ведь со мной.
Даже одной мысли о том, что со мной верное оружие, хватило для того, чтоб пропал жар. Стало легче.
Трясущейся рукой я достала кинжал и прижала его к щеке. Казалось, Вита отдает мне свою энергию, которая накопилась в ней, собирает все крошки, чтоб я почувствовала себя хоть чуточку лучше.
И так и случилось. Кости, конечно, не срослись, раны не исчезли, но боль отступила, а это уже немало. Я оказалась в состоянии двигаться – а значит, смогу найти жертву, которая снова сделает меня сильной и здоровой.
Я иду, Арс! Только дождись меня, если они сделали с тобой то же, что и со мной!
Выход и в самом деле находился в другой стороне. Никакой решетки или двери – просто проход, за ним – расширение, в котором играли в нарды два упыря, весело переговаривающиеся и отпускающие какие-то шуточки.
Один из них так ничего и не понял, когда ему в спину вонзилось лезвие. Сама по себе рана не была смертельной – но вот жизненная сила покинула его со свистом, перейдя ко мне. Второй все понял и даже успел выхватить меч и прохрипеть:
– Мы ведь обыскивали… Обыскивали… Оружия не было!!!
Убив эту пару, я почувствовала себя почти великолепно. Почти – потому что я до сих пор не знала, что именно произошло с Арсом и мальчиками.
За дверью, отделяющей комнатку охраны от длинного коридора, никого не было. Вдоль коридора шли камеры, очень похожие на ту, куда переместил нас Барет. По пути я заглядывала в каждую, но все были открыты и все пусты.
Наконец я нашла нужную. Мальчики все еще были там – висели в цепях. На первый взгляд они были невредимы, хотя у Макса насквозь пробита левая ладонь, словно гвоздем.
– Привет, – сказала я, не зная, что еще можно сказать в такой ситуации.
– Керен! – воскликнули ребята хором. Глаза у обоих были заплаканными. Я не знала, сможет ли Вита перерезать цепи, но сомневаться в ней не стала. И правильно, как оказалось. Она их… расплавила. Подозреваю, что это побочный эффект сбора жизненной силы для меня.
– Что с твоей рукой, Макс? – спросила я.
– Да что моя рука, – отмахнулся он. – Вот как ты вообще ходишь, я не понимаю! После всего, что он с тобой сделал, – голос мальчика дрогнул.
– Я воин, – просто ответила я, хотя это и была ложь, но сейчас мне надо было, чтоб ребята уверились в моих, а следовательно, и в своих силах.
– Лишнего он наговорил, – буркнул Илья, потирая запястья.
– А куда увели Арса? – спросила я, стараясь морщиться от боли незаметно.
– Не увели, а унесли, – мрачно поправил меня Макс.
– Его убили?!
– Нет, нет, что ты! Когда ты перестала кричать и потеряла сознание, у него в руке вдруг оказался меч, просто раз! – и появился. Он сначала рубанул по своим цепям, они упали, а потом этому уроду по голове – череп надвое. – Макс возбужденно замахал руками. Да, и в самом деле – весь пол залит кровью. Вряд ли вся она моя. Он бросился к тебе, но в этот момент ворвался второй упырь, тот, что со сказительницей был.
– Велимир. – От этого имени меня как током дернуло.
– Да. Он как на меч его глянул, так аж в лице переменился. И лебезить стал – мол, опусти оружие, мы ей, тебе то есть, первую помощь окажем. Арс подумал, подумал, но за спиной упыря этого еще пара десятков появилась. Ну он и отдал оружие. Тогда его увели куда-то, а тебя унесли. И больше никто к нам не заходил. – Илья развел руками.
– Идем искать Арса. Без него я отсюда не уйду.
Ребята дружно кивнули.
– А разве нечисть днем не спит? – спросил вдруг Илья.
– Нет. Это легенда. Сказка.
– Скоро наступит ночь. Может, подождать? Они ведь тогда должны будут спать лечь.
– Нет. Во-первых, ожиданием мы можем погубить Арса, а во-вторых, может, кто-то из них и ляжет спать, но кто-то все равно останется. А если кто-нибудь заглянет туда, где меня оставили до того, как мы сбежим, то и вовсе кутерьма редкостная начнется. Идем.
До лестницы мы дошли без проблем – видно, кроме меня сторожить здесь было некого. Значит, Арс наверху.
Когда мы стали подниматься по лестнице, раздался дикий грохот – и прямо на нас упало обезглавленное тело. С диким воплем я рванулась наверх, забыв о боли и переломанных пальцах.
Дверь слетела с петель, когда я, а за мной ребята, ворвались в одну из задних комнат князя. Арс был здесь, на первый взгляд даже не раненый. Он гонял упырей, навий и варгов по комнате, методично их убивая. Его меч, Ригосса, рассекал все, что попадалось под лезвие, как масло.
Я включилась в бой, и через несколько минут и пару трупов, даже боль исчезла. Хотя, когда я упала на колени с диким криком боли – внезапно срослись кости в пальцах, – Арс, Макс и Илья на мгновение замерли, а потом бросились ко мне, а все остальные, наоборот, порскнули во все стороны.
– Ты не ранен? – спросила я у Арса, когда он наконец остановился, поняв, что убивать больше некого.
– Вроде как нет. Я убил Даромира. Ты не сердишься?
– Собаке – собачья смерть! Он не заслужил того, чтобы принять смерть от моей руки.
– Тогда, пожалуй, пора сваливать отсюда.
– А где Велимир? И как тебе вообще удалось устроить это побоище, – я обвела рукой покои князя, тщательно залитые кровью, с разбросанными расчлененными телами.
– Нам повезло, князь все еще выясняет, что именно произошло с Анной, а Велимиру пришлось срочно меня покинуть – пришел какой-то упырь и сообщил, что Наина ушла в лес. Ты бы видела, с какой скоростью стартовал упырек! Похоже, ему пообещали что-то похуже смерти, если с ней что-нибудь произойдет, потому что в то, что он любит ее больше жизни, я не верю.
Кстати, за наше спасение следует благодарить твоего Барета. Ригосса – сказка! Он появляется в моей руке, как только я этого хочу. Жаль, я это поздно понял. Иначе тебе бы так не досталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61