- Ну что, доволен? - кисло проворчал он.
Пряча ухмылку, Иоганн достал из чемодана фотоаппарат.
- Улыбочку! - приказал он.
Мишель скорчил грозную физиономию. На несколько секунд лампа-вспышка
заставила его ослепнуть. Иоганн вынул фотографию из аппарата и вклеил ее в
удостоверение личности. Пришлепнул печать и подал паспорт приятелю.
Мишель принял фальшивку и прочитал вслух:
- Лео Барт, журналист. Вот тебе и на!
- Вы, наверное, страдаете амнезией, мосье Барт? Вы родились в 720
году на планете Сагредель и сделали неплохую карьеру. Во всяком, случае
так утверждают все эти документы.
Мишель рассовал липовые бумажки по карманам.
- Ладно, - сказал он. - Лео Барт так Лео Барт. Представление
окончено?
- С этим все. Да, для тебя есть письмо. Мне его передали как другу
покойного.
Иоганн вынул конверт с письмом от Инесс.
Мишель поспешно вскрыл ногтем конверт и прочел вслух:
"С огорчением узнала о вашей болезни. Быть может, это ускорит Ваше
выздоровление:
Солнечный рыцарь, облачный рыцарь,
Явись ко мне богом в изгнанье моем..."
- Это еще что такое? - заинтересовался Иоганн. - Ну-ка дай сюда!
- Это личное, - отрезал Мишель и спрятал листок.
Иоганн покатился со смеху.
- Направо и налево раздает свой адрес, и это во время операции! Ты
скрывал от меня свою романтическую душу, сокровище мое?! Ну покажи,
умоляю!
- Фи, грубиян! Идем, а то прозеваем пересадку!
- Черт побери! - Иоганн взглянул на часы. - В самом деле!
Он стал серьезным. Закрывая чемоданчик, он сказал:
- Ладно. Твои бумаги в порядке. Чемоданы покойника оставь здесь. Твой
новый багаж в камере хранения, квитанция на него у тебя в кармане. Я выйду
первым, ты - минут через десять после меня. Все улажено, тебя выпустят. Не
забудь, что ты Барт. На планете случайно встретимся в зале ожидания на
космодроме. Пока!
Он подхватил чемоданчик и махнул рукой на прощанье. Уже за порогом он
обернулся и ехидно подмигнул:
- До скорого, облачный рыцарь!
Мишель схватил свой старый башмак и запустил им в Иоганна. Однако
дверь уже захлопнулась.

6
Мишель честно отсидел десять минут в палате после ухода коллеги.
Расхаживая по комнате, он твердил про себя: "Лео Барт, Лео Барт...". Потом
погляделся в зеркало и скорчил рожу своему отражению. Ощупал щеки и
двойной подбородок, сказал сочувственно:
- Да, мосье Барт, не так уж вы молоды.
Пора. Мишель вышел из палаты через соседнее помещение, где все еще
стоял гроб, прошел по коридору и направился к выходу из медицинского
отсека, руководствуясь стрелками на стенах. Ему то и дело встречались
пациенты в больничных пижамах, врачи и санитары в белых халатах, но никто
не обратил ни малейшего внимания на него: его принимали за посетителя или
за исцелившегося пациента.
Он спокойно спустился по широкой лестнице главного выхода и
растворился в толпе гуляющих по "бульвару". "Бульваром" называли
просторный главный коридор с магазинами, танцзалами и кабаре. Убедившись,
что за ним никто не идет, он свернул в один из переходов и вскоре оказался
в обширном зале, где и расположился в первом же свободном кресле. Люди
вокруг смеялись и разговаривали, обменивались адресами и хлопали друг
друга по плечам. Прохаживались офицеры Космического флота со скучающими
физиономиями.
Зал напоминал огромную оранжерею: множество широких окон-экранов
непосредственно демонстрировали межзвездное пространство. Чудовищная глыба
Смарагда зеленоватой выпуклостью заполняла половину неба. Видны были также
десятки небольших ракет. Они одна за другой подплывали к большому кораблю
и прилипали к его борту. Из их нутра высыпали, как муравьи, рабочие в
скафандрах.
Рабочие передвигались по броне звездолета и вдоль бесконечных
конструкций в самых удивительных положениях: боком, как мухи, а то и
вообще вниз головой. Из-за магнитных подошв на башмаках двигались они
прерывисто, как заводные человечки. Начинался осмотр корабля, как это
обычно бывает при заходе в порт.
Одни демонтировали отслужившие срок антенны, другие перетаскивали
вручную массы, которые вмиг раздавили бы их, будь это на Земле.
Вдруг на черном фоне пустоты появились три светлые точки. Они шли
наперерез кораблю. Вскоре они выросли и стало ясно, что это
челноки-паромы. Два из них исчезли под левым крылом хвостового оперения, а
третий, предназначенный для пассажиров первого класса, неторопливо
развернулся вокруг оси и приблизился.
Всякий раз, наблюдая причаливание парома, Мишель переживал самые
яркие впечатления за все время путешествия. Он помнил, как еще мальчиком
визжал от восторга во время стыковки парома с кораблем, воображая, что это
космические пираты идут на абордаж. Из трюмов и в самом деле выбирались
матросы в скафандрах. Они выходили на палубу и метали в борт звездолета
огромные швартовные крючья, совсем как настоящие атакующие пираты в
старинных фильмах или на иллюстрациях в приключенческих книжках.
Абордажные устройства одно за другим пролетали то выше, то ниже
камеры, передающей изображение на экран в холле, и прилипали к причальным
плитам. Затем матросы в скафандрах стали прыгать через бездну, разделяющую
паром и корабль. Они просто отталкивались - и летели, выделывая в
невесомости кульбиты, словно заправские акробаты.
Наконец паром выдвинул огромную прозрачную трубу, похожую на мощную
пушку, в упор нацеленную на звездолет.
Но труба всего только присосалась открытым концом к отверстию шлюза.
В больших трубопроводах засвистел воздух.
Наконец служащие открыли люки шлюзов, и толпа пассажиров двинулась к
переходному тоннелю. Один из них, низенький толстячок, первым бросился к
открытому люку. Служащий остановил его решительным жестом.
- Незачем так спешить, уважаемый. Мы никого не забудем. А это люк для
прибывающих пассажиров. Прошу вес, пройдите к соседнему.
А из люка уже появились... Нет, эти несколько важных, держащихся
подчеркнуто официально людей не походили на пассажиров. К ним тут же
подскочил один из лейтенантов, почтительно приветствовал их и проводил на
капитанский мостик. Следом за этими важными господами из тоннеля высыпала
целая толпа. Эти тоже не походили на пассажиров. В их руках виднелись
большие квадратные блокноты, а к шляпам были пришпилены картонки с
надписью "Пресса". Журналисты оглядели толпу, и вдруг кто-то из них
завопил:
- Вон она!
Все как одни бросились к светловолосой девушке в светлом платьице.
Мишель вздрогнул: это была Инесс Дарле, его недавняя знакомая.
На смущенную и краснеющую девушку градом посылались вопросы.
- Сколько вам лет, мадемуазель Дарле?
- Почему вы избрали Смарагд целью своего путешествия?
- Какое впечатление произвел на вас Смарагд, когда вы увидели его
впервые?
Мишель протиснулся сквозь толпу и затесался среди журналистов. Он
протолкался поближе к Инесс и встретился с ней глазами. Девушка посмотрела
на него как на пустое место.
Мишель был удовлетворен. Перевоплощение удалось. Он стал
протискиваться прочь. А газетчики нацелили свои коробки на юную лауреатку
Благородного Турнира. Ее очаровательное личико возникло на всех
телеэкранах планеты, в сотнях и тысячах километров отсюда. А миллионы
телезрителей ожидали ответа, который был готов сорваться с дрожащих от
волнения губ.
- Я не ждала такого приема... Да, нет... Я тронута... Всегда считала,
что... что... изумительные пейзажи Смарагда вдохновят любого на...
создание истинных шедевров... в самых различных областях искусства...
Мишель чуть заметно улыбнулся. Молодчина девчонка, умеет себя подать.
Застенчивость ей необыкновенно идет. Завтра же ее засыплют сотнями писем с
признаниями в любви... Золотая Лютня - это кое-что. Это вам не Зубная
Щетка... А журналисты уже увидели новую жертву. Мишель узнал знаменитую
актрису со Скорчена. Звезда показалась ему совсем не такой
привлекательной, как на экране, и он, взглядом попрощавшись с Инесс,
направился следом за остальными пассажирами к переходному тоннелю.
Несколько шагов - и вот его окружил открытый космос, разделяющий
корабль и паром-челнок. Какая-то дама Впереди него в экстазе втягивала в
себя воздух. Было слышно, как она сказала своему спутнику:
- Чувствуете, как пахнет?! Это прекраснейший миг! Я чувствую себя на
самом деле на курорте! И каждым год это ощущение у меня повторяется - и
как раз на этом самом месте!..
Воздух и в самом деле стал словно бы более резким - и одновременно
тонизировал, неся с собой жизнерадостные ароматы Смарагда. А ведь это был
всего лишь воздух космодрома! Паром-челнок пронес этот нечаянный подарок
гостям планеты как дуновение счастья.
Мишель расположился в удобном кресле неподалеку от экрана. Он знал,
что полет продлится четыре часа, и предвкушал удовольствие. Нервный ропот
толпы, раскатистые команды в громкоговорителях, звонки, смех, суета
рабочих-акробатов, как муравьи, снующих по гладким плитам панциря за
бортом - все это создавало чудесную, упоительную атмосферу преддверия рая.
Через некоторое время выпуклая поверхность Смарагда с нарастающей
скоростью помчалась навстречу парому. Постепенно она утратила блеск
драгоценного камня и прозрачную голубизну. Теперь паром пронизывал синие и
золотые облака. Он молнией несся над лоскутными одеялами лесов и
бархатными покрывалами равнин, изрезанных серебристыми реками. Потом
показался город.
Его кварталы уступами спускались к океану. Должно быть, это и была
Люксала, столица Смарагда, город тысяч восторгов и тысяч удовольствий,
королевский город, город, излюбленный судьбой.
Не в человеческих силах запомнить все эпитеты, которыми награждали
свою столицу ужасно патриотичные смарагдиане.
Внезапно ощущение комфорта и безопасности рассеялось как дым. По
проходу между рядами кресел ковылял цепод.
- Правда, - прошептал Мишель. - Еще и они. Вовремя мне напомнили,
зачем я сюда прилетел...
Нет, надо хоть на время отвлечься, забыть обо всем... Мишель порылся
в карманах, отыскал в бумажнике письмо и погрузился в чарующий мир поэмы
лауреатки Золотой Лютни.

7
Мишель вышел из кабины челнока одним из первых. Едва он ступил на
бетон, его охватило чувство радостного подъема.
Атмосферная аберрация на Смарагде все цвета и оттенки сдвигала в
теплую часть спектра. Голубизна небес превратилась в ультрамарин, красный
цвет становился пурпурным, а желтый - оранжевым.
Мишель не воспользовался положенным ему маленьким экипажем и бодро
зашагал к зданиям космовокзала. Тяготение здесь было более слабым, чем то,
к которому он привык, однако оно было не настолько слабым, чтобы это было
помехой. Наоборот, легкость только увеличивала свободу движений. Мишелю
пришлось бороться с желанием пробежаться вприпрыжку или пуститься в пляс:
он вовремя вспомнил, что выглядит шестидесятилетним, и замедлил шаги,
пропуская вперед группу молодежи. А когда ему навстречу попались трое
цеподов в форме гидов, вяло переговаривавшихся и жестикулировавших гибкими
"руками", он даже стал прихрамывать.
Вход в багажный зал таился в тени раскидистых пальм. С квитанцией в
руке Мишель встал в очередь...
Его новые чемоданы оказались неподъемной тяжести, и пришлось
подозвать карлика с сероватым лицом в форменной фуражке:
- Носильщик!
Карлик с угодливой улыбкой подхватил чемоданы и направился к выходу.
- Нет, нет, - остановил его Мишель. - Не туда! Нам в главный зал!
Носильщик привычно двигался через толпу, покрикивая фальцетом:
"Дорогу! Дорогу!". Мишель следом за ним прошел по коридору, где стены были
сплошь оклеены рекламными плакатами, превозносящими туристские
достопримечательности сотни планет, и оказался в главном холле.
Это был круглый зал; по его периметру располагались витрины,
рестораны и киоски с почтовыми открытками. В центре зала бил фонтан, а в
его бассейне жабы с золотыми головами насвистывали простенькую мелодийку.
Мишель велел сложить багаж на террасе одного из многочисленных кафе и
расплатился. Карлик поблагодарил, оставил на столике рекламный проспект
какого-то отеля и исчез.
Мишель, улыбаясь, проводил его взглядом. Он любил этих уроженцев
Смарагде, расу почти человеческую, с легкостью приобщившуюся к
цивилизации. Особенно импонировало ему чувство собственного достоинства
серых карликов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20