Счастливо Берк.
- Пока Макс, - попрощался в ответ Берк.
Макс как можно скорее покинул Аквариум, на душе у него было скверно. Разговор с Берком оставил неприятный осадок вины, хотя умом Макс понимал, что его вины во всем этом нет. И от этого становилось еще неприятнее. Макс вернулся в Общую комнату, в ней давно никого не было, рабочий день закончился и все Охотники разошлись по домам, и сел за свой компьютер. Он как раз проверял почту, когда на столе зазвонил телефон. Макс взглянул на панель определителя абонента. Звонили по городской линии. Номер с которого звонили был ему незнаком. Макс удивился, кто это мог беспокоить его вечером из города. Он взял трубку.
- Алло, - коротко сказал он, не представившись.
- А Макса позовите пожалуйста, - раздался в трубке робкий девчоночий голосок.
- Это я, - ответил Макс.
- А с Берком можно поговорить? - спросила девочка, - я Лена, Лена Китеева, может быть он вам обо мне рассказывал? Я с ним вместе учусь.
- Да, вроде упоминал что-то, - Макс решил не говорить, что он знает о ней гораздо больше, чем та догадывается, - но с ним поговорить сейчас, к сожалению нельзя. Он…, - тут Макс задумался подбирая причину, - … в командировке. Уехал в Англию. В другой Отдел Охотников.
- Не врите, - голос Лены стал презрительным, - он заболел, я ему домой звонила. Мне его родители сказали. И он сейчас у вас. Что с ним?
- Это конфиденциальная информация, - сухо и официально ответил Макс, словно был заправским чиновником пресс-службы.
- Что с ним? Ну скажите? Можно я его навещу? - заплакала на том конце линии Китеева, - пожалуйста?
- Нет, - отрезал Макс, - он сейчас опасен. Больше я ничего сказать тебе не могу.
- Ну почему нельзя? Он ранен? Можно я хоть ему фруктов передам?, - всхлипывала Ленка. Макс устало протер лоб. «Как же мне это все надоело», - подумал он, имея в виду свою жизнь.
- Хорошо,фрукты я ему передам, это можно, - строго сказал он, - когда ты хочешь приехать?
- А можно сейчас? - осторожно спросила Китеева. Макс взглянул на часы. Полдевятого вечера.
- Не поздно? Твои родители волноваться не будут, мы ведь в Центре находимся, а тебе еще фруктов наверно, надо купить? - спросил Макс. «Может ее приход подбодрит Берка?», - подумал он.
- Нет, я с ними договорюсь, - быстро заверила его Ленка, - они разрешат. И фруктов я быстро куплю, у нас ночной магазин рядом.
- Хорошо, тогда приезжай, я встречу тебя на крыльце парадного входа в здание СБ через сорок пять минут, - разрешил Макс, - и привези лучше яблок. Берк яблоки любит.
- Я привезу, обязательно, большое спасибо, - поблагодарила Китеева. Макс положил трубку.
- Не за что, - ответил он чистую правду, глядя в пустоту перед собой, - абсолютно не за что меня благодарить.
Сначала он хотел пойти в Аквариум чтобы спросить Берка, хочет ли он видеть Китееву, но потом передумал. «Не захочет. Он не хочет показать себя слабым. Он прав: даже став доминантой, он остался Охотником и самим собой. Но встретиться с ней ему сейчас не помешает. Ему нужно поговорить с кем-то кроме нас, Охотников. Психологов он не любит, да и опасно это. Он все-таки доминанта. А вот его одноклассница, это то что надо. Если бы не его опасность, можно было бы даже дать им переспать вместе. Но нет, этого допускать нельзя, Берк сам признался что может сейчас убить любого». Макс еще полчаса занимался разными текущими делами, потом посмотрел на часы и выключил компьютер. Пора было идти, встречать Китееву. Он спустился к главному входу, выписал одноразовый пропуск дляЛенки и вышел на улицу. Стоял прекрасный августовский вечер, на западе догорал закат и наступали сумерки. Людей на улице было мало. Оживление наблюдалось в основном около близлежащих ресторанов и кафешек. Макс вдохнул прохладный вечерний воздух и немного расслабился. Положение дел стало казаться ему не в таком черном свете, как раньше. «Ничего, Берк пока в Аквариуме полежит. Он сильный, выдержит. А я этого „хорошего“ человека, что раздает доминантам всякую дрянь, из-под земли достану! И заставлю сделать для Берка противоядие. Смог же он сделать эту штуку, которая превращает людей в доминант, сможет создать препарат и обратного действия, - думал Макс, - а Берк был тогда прав, когда сказал, что человек живет надеждой и верой». Подъехало такси, и из него, держа в руках большой пакет, вышла девочка - ровесница Берка, лет двенадцати-тринадцати. Макс впервые видел Китееву, хотя знал о ней достаточно много. «М-да, а у Берка неплохой вкус, - подумал он, - она действительно красивая. Не доминанта конечно, но красивая». Девочка огляделась по сторонам и скользнув взглядом по Максу так и осталась стоять на месте. Максу пришлось самому подойти к ней.
- Я начальник Охотников, Макс, - представился он, - ты Лена Китеева?
- Да, - подтвердила Ленка, - а я думала, что ты взрослый, - и осеклась, поняв, что сморозила глупость. Но Макс не обиделся.
- У начальника Охотников тоже должна быть невосприимчивость, так что взрослым он быть никак не может. Это просто у меня голос такой, особенно по телефону, - объяснил он и наклонился над пакетом, - что у тебя там?
- Сок, яблоки, апельсины, - начала перечислять Китеева. Макс бесцеремонно залез в сумку и тут же вытащил оттуда пару бутылок с соком.
- Это нельзя, - строго пояснил он, поставив сок на асфальт.
- Почему?! - возмутилась Ленка, - Берк грушевый сок любит, я знаю.
- Я не против сока, хоть грушевого, хоть какого еще, но он у тебя в стеклянных бутылках. А острые или тяжелые предметы передавать запрещено, - объяснил Макс.
- У вас тут тюрьма что-ли? - фыркнула Ленка.
- Да, что-то типа того, - нисколько не смутившись ответил Макс, - я же тебе сказал, что Берк сейчас опасен. Но ты сама сказала что хочешь его навестить. Как так это все получилось, я рассказывать сейчас не буду, времени нет. Провожу тебя к нему. Потом до выхода. У тебя есть полчаса. Но только больше не приходи, все равно не пустят. Ни я, ни кто-либо другой. Так что, согласна?
- Конечно согласна, - закивала Ленка, - а что с соком делать?
- Ну домой возьми, сама потом выпьешь, - предложил Макс, - или выкинь, мне это пофигу. Только к Берку я тебя со стеклом не пущу. Вот что, если разрешат, на пульте охраны можешь оставить, когда назад будешь возвращаться - заберешь.
Китеева ни слова не говоря, подошла к ближайшей урне и швырнула туда бутылки с соком.
- Пошли, - твердо сказала она Максу, как будто главной здесь была именно она.
Макс взял у Китеевой пакет с фруктами и они вошли в здание СБ. Он предъявил охраннику на входе пропуск на Китееву, самого Макса охранник знал, поэтому свою карточку он не стал доставать.Пройдя входной пост, они направились к Аквариуму. У пульта охраны Аквариума Макс повернулся и сказал Ленке:
- Подожди пока здесь.
Он пошел в коридор, куда выходят двери камер и ящики для передачи вещей. Макс открыл ящик камеры, в которой находился Берк, положил туда пакет с фруктами, проверив на всякий случай еще раз не положено ли там еще что-то из запрещенных предметов, и вдвинул ящик внутрь.
- Спасибо Макс, - послышался из-за двери голос Берка, когда тот развернул пакет.
- Это не от меня, - как можно громче ответил Макс. И быстро пошел прочь. Выйдя к пульту охраны, он кивнул Ленке:
- Можешь идти.
Та направилась было к коридору, из которого вышел Макс, но он остановил ее, замахал рукой, и направив в нужную сторону:
- Не туда! Тебе в другой коридор. Первая камера, в ней свет горит.
Ленка с опаской вошла в коридор. Она ожидала увидеть светлые палаты, наподобие больничных, но увидела лишь узкий, темноватый коридор, с грудой пыльных раскладных стульев в начале и светом, падающим сбоку. Было такое впечатление, словно четыре больших витрины или окна выходили в этот коридор. Три из них оставались темными, а в первом горел свет. Китеевой стало не по себе от этого. Она поняла, что это действительно не больница, а больше тюрьма. Тихо, стараясь не издавать ни единого шороха, она подошла к камере Берка. Сам он лежал на кровати и смотрел в потолок. Берк был в обычной пижаме, какие дают детям в больнице. Китеева остановилась и внимательно вглядывалась в него. Берк почувствовал что на него смотрят, и повернув голову в сторону стекла, увидел Ленку. Он тут же вскочил на ноги.
- Ты?! - удивленно спросил Берк, - как ты сюда попала? Ты же на юге отдыхать должна.
- Я тебе позвонила, ну, с юга, соскучилась, - начала объяснять Ленка, - а твои родители ответили мне, что ты заболел. Больше они мне ничего не сказали, но я поняла, что произошло что-то страшное. По их голосу поняла. Я сразу сюда приехала. Уговорила мать путевку сдать. Пришла к твоим родителям. Они сказали, что ты сейчас в Службе Безопасности, под арестом. И еще сказали, что ты доминанта. Они очень переживают за тебя. Берк, как так? Этого же не может быть. Мальчиков-доминант не бывает.
Берк подошел поближе к стеклу и невесело улыбнулся.
- Как видишь бывает. Да ты сама что, не чувствуешь или у тебя невосприимчивость? В этом случае могу предложить тебе свое место Охотника.
Ленка посмотрела на него и сказала:
- Да, ты действительно доминанта. Хотя ты мне всегда нравился.
Берк начал ходить взад-вперед около стекла, как тигр в клетке.
- Послушай, а как это? Что во мне изменилось? - спросил Берк, - мне тут зеркала не дают, стекло, видите-ли. По правилам нельзя. А мне самому интересно, как выглядит мальчик-доминанта. Когда это только началось я смотрел в зеркало, но тогда никаких сильных изменений вроде не было.
Китеева внимательно смотрела на него, подбирая слова для описания.
- Ну глаза у тебя стали шире и выразительнее, ресницы гуще и пушистее, что ли. Волосы у тебя блестеть стали. И главное - лицо, похудело вроде, но стало намного красивее. И еще ты стал, как бы это сказать…, - Ленка немного засмущалась, но Берк помог ей:
- Сексуальнее, ты это хотела сказать?
- Да, - она опустила глаза, - по моему сексуальнее.
- А что ты смущаешься, думаешь я этого не знаю? У меня все признаки доминантизма, абсолютно все. Я чувствую, как можно убить сексом. Более того, я могу управлять этим и не убивая, доставить женщине высшее наслаждение. Такого она никогда не испытает! Да я могу сейчас любую девчонку в постель затащить! Ни одна не откажется, - у Берка началась истерика, несмотря на транквилизаторы, - вот только, некоторые потом в этой постели и подохнут! Я доминанта! И мне хочется убивать! Ты не поймешь этого! Это постоянное желание, только временами оно становиться невыносимо сильным! И ты уже ничего не можешь сделать! Я стал чудовищем, пусть прекрасным, но чудовищем! Раньше я с ними воевал, а вот теперь сам стал им!
Берк обессилено сел, точнее плюхнулся на пол. Он посмотрел на Китееву, у той из глаз медленно капали крупные слезы.
- Почему это произошло с тобой? - всхлипывая спросила она, обращаясь толи к Берку, толи к самой себе, - ты же хороший. Почему?
Он уставился в пол перед собой.
- Не знаю. Мы гнались за очередной доминантой, а она попыталась скрыться в метро. Я побежал за ней, а у нее с собой взрывчатка была. Блин, она ею и толком-то пользоваться не сумела. Взрыв разнес полвагона. Я ранен был, она мне и вколола эту дрянь. Сказала, что я испытаю, все что испытывает доминанта. И не обманула - я стал доминантой.
- А как же врачи Берк, они что, не лечат тебя? - вытерев слезы, он все еще всхлипывая, спросила Китеева. Берк плавно и быстро, как кошка, сел на корточки.
- Ле-но-чка, - по слогам произнес Берк ее имя, - опомнись, какие врачи? Что у нас делают с доминантами? А? Выбор невелик: клиника или пуля. В моем случае скорее всего будет клиника. И то, если не угроблю кого-нибудь.
- Это несправедливо, - шмыгнула носом Ленка.
- Нет, - Берк снова встал и заходил по камере, - это как раз справедливо. Это высшая справедливость. Как поступал ты, так поступят и с тобой. Знаешь, интересная вещь получается. Я вот так же, два месяца назад, стоял по ту сторону стекла, а здесь, ну или в соседней камере, была доминанта, от которой у меня не было невосприимчивости. Теперь в камере сижу я. Жалко, что ты не Охотник, а то совсем бы все сходилось. Как в зеркале - все тоже самое, только наоборот.
Ленка перестала плакать и посмотрела на ходящего Берка. Пижама на нем была расстегнута и это придавало ему еще большую сексуальность.Ей очень захотелось, чтобы он снял эту пижаму. И это подрагивание кончиков волос, при резких и быстрых жестах руками. Все это манило и притягивало. В ее глазах появился лихорадочный блеск. Когда пижама распахивалась она пристально смотрела на его грудь и живот. Китеева сама не заметила, что стала дышать чаще и почувствовала теплую, но такую приятную тяжесть внизу. Не замечая, как она смотрит на него, Берк меж тем продолжал говорить.
- Единственно, о чем я жалею, это о том, что не смог найти лекарство для доминант. И дело тут не в Тане, дело во всех нас: Охотниках и доминантах. Когда красота убивает, ее нужно давить, с этим я согласен даже сейчас, будучи сам доминантой, но у этой задачки должно быть и другое решение. Только мне его теперь уже не найти. Одна надежда на Макса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
- Пока Макс, - попрощался в ответ Берк.
Макс как можно скорее покинул Аквариум, на душе у него было скверно. Разговор с Берком оставил неприятный осадок вины, хотя умом Макс понимал, что его вины во всем этом нет. И от этого становилось еще неприятнее. Макс вернулся в Общую комнату, в ней давно никого не было, рабочий день закончился и все Охотники разошлись по домам, и сел за свой компьютер. Он как раз проверял почту, когда на столе зазвонил телефон. Макс взглянул на панель определителя абонента. Звонили по городской линии. Номер с которого звонили был ему незнаком. Макс удивился, кто это мог беспокоить его вечером из города. Он взял трубку.
- Алло, - коротко сказал он, не представившись.
- А Макса позовите пожалуйста, - раздался в трубке робкий девчоночий голосок.
- Это я, - ответил Макс.
- А с Берком можно поговорить? - спросила девочка, - я Лена, Лена Китеева, может быть он вам обо мне рассказывал? Я с ним вместе учусь.
- Да, вроде упоминал что-то, - Макс решил не говорить, что он знает о ней гораздо больше, чем та догадывается, - но с ним поговорить сейчас, к сожалению нельзя. Он…, - тут Макс задумался подбирая причину, - … в командировке. Уехал в Англию. В другой Отдел Охотников.
- Не врите, - голос Лены стал презрительным, - он заболел, я ему домой звонила. Мне его родители сказали. И он сейчас у вас. Что с ним?
- Это конфиденциальная информация, - сухо и официально ответил Макс, словно был заправским чиновником пресс-службы.
- Что с ним? Ну скажите? Можно я его навещу? - заплакала на том конце линии Китеева, - пожалуйста?
- Нет, - отрезал Макс, - он сейчас опасен. Больше я ничего сказать тебе не могу.
- Ну почему нельзя? Он ранен? Можно я хоть ему фруктов передам?, - всхлипывала Ленка. Макс устало протер лоб. «Как же мне это все надоело», - подумал он, имея в виду свою жизнь.
- Хорошо,фрукты я ему передам, это можно, - строго сказал он, - когда ты хочешь приехать?
- А можно сейчас? - осторожно спросила Китеева. Макс взглянул на часы. Полдевятого вечера.
- Не поздно? Твои родители волноваться не будут, мы ведь в Центре находимся, а тебе еще фруктов наверно, надо купить? - спросил Макс. «Может ее приход подбодрит Берка?», - подумал он.
- Нет, я с ними договорюсь, - быстро заверила его Ленка, - они разрешат. И фруктов я быстро куплю, у нас ночной магазин рядом.
- Хорошо, тогда приезжай, я встречу тебя на крыльце парадного входа в здание СБ через сорок пять минут, - разрешил Макс, - и привези лучше яблок. Берк яблоки любит.
- Я привезу, обязательно, большое спасибо, - поблагодарила Китеева. Макс положил трубку.
- Не за что, - ответил он чистую правду, глядя в пустоту перед собой, - абсолютно не за что меня благодарить.
Сначала он хотел пойти в Аквариум чтобы спросить Берка, хочет ли он видеть Китееву, но потом передумал. «Не захочет. Он не хочет показать себя слабым. Он прав: даже став доминантой, он остался Охотником и самим собой. Но встретиться с ней ему сейчас не помешает. Ему нужно поговорить с кем-то кроме нас, Охотников. Психологов он не любит, да и опасно это. Он все-таки доминанта. А вот его одноклассница, это то что надо. Если бы не его опасность, можно было бы даже дать им переспать вместе. Но нет, этого допускать нельзя, Берк сам признался что может сейчас убить любого». Макс еще полчаса занимался разными текущими делами, потом посмотрел на часы и выключил компьютер. Пора было идти, встречать Китееву. Он спустился к главному входу, выписал одноразовый пропуск дляЛенки и вышел на улицу. Стоял прекрасный августовский вечер, на западе догорал закат и наступали сумерки. Людей на улице было мало. Оживление наблюдалось в основном около близлежащих ресторанов и кафешек. Макс вдохнул прохладный вечерний воздух и немного расслабился. Положение дел стало казаться ему не в таком черном свете, как раньше. «Ничего, Берк пока в Аквариуме полежит. Он сильный, выдержит. А я этого „хорошего“ человека, что раздает доминантам всякую дрянь, из-под земли достану! И заставлю сделать для Берка противоядие. Смог же он сделать эту штуку, которая превращает людей в доминант, сможет создать препарат и обратного действия, - думал Макс, - а Берк был тогда прав, когда сказал, что человек живет надеждой и верой». Подъехало такси, и из него, держа в руках большой пакет, вышла девочка - ровесница Берка, лет двенадцати-тринадцати. Макс впервые видел Китееву, хотя знал о ней достаточно много. «М-да, а у Берка неплохой вкус, - подумал он, - она действительно красивая. Не доминанта конечно, но красивая». Девочка огляделась по сторонам и скользнув взглядом по Максу так и осталась стоять на месте. Максу пришлось самому подойти к ней.
- Я начальник Охотников, Макс, - представился он, - ты Лена Китеева?
- Да, - подтвердила Ленка, - а я думала, что ты взрослый, - и осеклась, поняв, что сморозила глупость. Но Макс не обиделся.
- У начальника Охотников тоже должна быть невосприимчивость, так что взрослым он быть никак не может. Это просто у меня голос такой, особенно по телефону, - объяснил он и наклонился над пакетом, - что у тебя там?
- Сок, яблоки, апельсины, - начала перечислять Китеева. Макс бесцеремонно залез в сумку и тут же вытащил оттуда пару бутылок с соком.
- Это нельзя, - строго пояснил он, поставив сок на асфальт.
- Почему?! - возмутилась Ленка, - Берк грушевый сок любит, я знаю.
- Я не против сока, хоть грушевого, хоть какого еще, но он у тебя в стеклянных бутылках. А острые или тяжелые предметы передавать запрещено, - объяснил Макс.
- У вас тут тюрьма что-ли? - фыркнула Ленка.
- Да, что-то типа того, - нисколько не смутившись ответил Макс, - я же тебе сказал, что Берк сейчас опасен. Но ты сама сказала что хочешь его навестить. Как так это все получилось, я рассказывать сейчас не буду, времени нет. Провожу тебя к нему. Потом до выхода. У тебя есть полчаса. Но только больше не приходи, все равно не пустят. Ни я, ни кто-либо другой. Так что, согласна?
- Конечно согласна, - закивала Ленка, - а что с соком делать?
- Ну домой возьми, сама потом выпьешь, - предложил Макс, - или выкинь, мне это пофигу. Только к Берку я тебя со стеклом не пущу. Вот что, если разрешат, на пульте охраны можешь оставить, когда назад будешь возвращаться - заберешь.
Китеева ни слова не говоря, подошла к ближайшей урне и швырнула туда бутылки с соком.
- Пошли, - твердо сказала она Максу, как будто главной здесь была именно она.
Макс взял у Китеевой пакет с фруктами и они вошли в здание СБ. Он предъявил охраннику на входе пропуск на Китееву, самого Макса охранник знал, поэтому свою карточку он не стал доставать.Пройдя входной пост, они направились к Аквариуму. У пульта охраны Аквариума Макс повернулся и сказал Ленке:
- Подожди пока здесь.
Он пошел в коридор, куда выходят двери камер и ящики для передачи вещей. Макс открыл ящик камеры, в которой находился Берк, положил туда пакет с фруктами, проверив на всякий случай еще раз не положено ли там еще что-то из запрещенных предметов, и вдвинул ящик внутрь.
- Спасибо Макс, - послышался из-за двери голос Берка, когда тот развернул пакет.
- Это не от меня, - как можно громче ответил Макс. И быстро пошел прочь. Выйдя к пульту охраны, он кивнул Ленке:
- Можешь идти.
Та направилась было к коридору, из которого вышел Макс, но он остановил ее, замахал рукой, и направив в нужную сторону:
- Не туда! Тебе в другой коридор. Первая камера, в ней свет горит.
Ленка с опаской вошла в коридор. Она ожидала увидеть светлые палаты, наподобие больничных, но увидела лишь узкий, темноватый коридор, с грудой пыльных раскладных стульев в начале и светом, падающим сбоку. Было такое впечатление, словно четыре больших витрины или окна выходили в этот коридор. Три из них оставались темными, а в первом горел свет. Китеевой стало не по себе от этого. Она поняла, что это действительно не больница, а больше тюрьма. Тихо, стараясь не издавать ни единого шороха, она подошла к камере Берка. Сам он лежал на кровати и смотрел в потолок. Берк был в обычной пижаме, какие дают детям в больнице. Китеева остановилась и внимательно вглядывалась в него. Берк почувствовал что на него смотрят, и повернув голову в сторону стекла, увидел Ленку. Он тут же вскочил на ноги.
- Ты?! - удивленно спросил Берк, - как ты сюда попала? Ты же на юге отдыхать должна.
- Я тебе позвонила, ну, с юга, соскучилась, - начала объяснять Ленка, - а твои родители ответили мне, что ты заболел. Больше они мне ничего не сказали, но я поняла, что произошло что-то страшное. По их голосу поняла. Я сразу сюда приехала. Уговорила мать путевку сдать. Пришла к твоим родителям. Они сказали, что ты сейчас в Службе Безопасности, под арестом. И еще сказали, что ты доминанта. Они очень переживают за тебя. Берк, как так? Этого же не может быть. Мальчиков-доминант не бывает.
Берк подошел поближе к стеклу и невесело улыбнулся.
- Как видишь бывает. Да ты сама что, не чувствуешь или у тебя невосприимчивость? В этом случае могу предложить тебе свое место Охотника.
Ленка посмотрела на него и сказала:
- Да, ты действительно доминанта. Хотя ты мне всегда нравился.
Берк начал ходить взад-вперед около стекла, как тигр в клетке.
- Послушай, а как это? Что во мне изменилось? - спросил Берк, - мне тут зеркала не дают, стекло, видите-ли. По правилам нельзя. А мне самому интересно, как выглядит мальчик-доминанта. Когда это только началось я смотрел в зеркало, но тогда никаких сильных изменений вроде не было.
Китеева внимательно смотрела на него, подбирая слова для описания.
- Ну глаза у тебя стали шире и выразительнее, ресницы гуще и пушистее, что ли. Волосы у тебя блестеть стали. И главное - лицо, похудело вроде, но стало намного красивее. И еще ты стал, как бы это сказать…, - Ленка немного засмущалась, но Берк помог ей:
- Сексуальнее, ты это хотела сказать?
- Да, - она опустила глаза, - по моему сексуальнее.
- А что ты смущаешься, думаешь я этого не знаю? У меня все признаки доминантизма, абсолютно все. Я чувствую, как можно убить сексом. Более того, я могу управлять этим и не убивая, доставить женщине высшее наслаждение. Такого она никогда не испытает! Да я могу сейчас любую девчонку в постель затащить! Ни одна не откажется, - у Берка началась истерика, несмотря на транквилизаторы, - вот только, некоторые потом в этой постели и подохнут! Я доминанта! И мне хочется убивать! Ты не поймешь этого! Это постоянное желание, только временами оно становиться невыносимо сильным! И ты уже ничего не можешь сделать! Я стал чудовищем, пусть прекрасным, но чудовищем! Раньше я с ними воевал, а вот теперь сам стал им!
Берк обессилено сел, точнее плюхнулся на пол. Он посмотрел на Китееву, у той из глаз медленно капали крупные слезы.
- Почему это произошло с тобой? - всхлипывая спросила она, обращаясь толи к Берку, толи к самой себе, - ты же хороший. Почему?
Он уставился в пол перед собой.
- Не знаю. Мы гнались за очередной доминантой, а она попыталась скрыться в метро. Я побежал за ней, а у нее с собой взрывчатка была. Блин, она ею и толком-то пользоваться не сумела. Взрыв разнес полвагона. Я ранен был, она мне и вколола эту дрянь. Сказала, что я испытаю, все что испытывает доминанта. И не обманула - я стал доминантой.
- А как же врачи Берк, они что, не лечат тебя? - вытерев слезы, он все еще всхлипывая, спросила Китеева. Берк плавно и быстро, как кошка, сел на корточки.
- Ле-но-чка, - по слогам произнес Берк ее имя, - опомнись, какие врачи? Что у нас делают с доминантами? А? Выбор невелик: клиника или пуля. В моем случае скорее всего будет клиника. И то, если не угроблю кого-нибудь.
- Это несправедливо, - шмыгнула носом Ленка.
- Нет, - Берк снова встал и заходил по камере, - это как раз справедливо. Это высшая справедливость. Как поступал ты, так поступят и с тобой. Знаешь, интересная вещь получается. Я вот так же, два месяца назад, стоял по ту сторону стекла, а здесь, ну или в соседней камере, была доминанта, от которой у меня не было невосприимчивости. Теперь в камере сижу я. Жалко, что ты не Охотник, а то совсем бы все сходилось. Как в зеркале - все тоже самое, только наоборот.
Ленка перестала плакать и посмотрела на ходящего Берка. Пижама на нем была расстегнута и это придавало ему еще большую сексуальность.Ей очень захотелось, чтобы он снял эту пижаму. И это подрагивание кончиков волос, при резких и быстрых жестах руками. Все это манило и притягивало. В ее глазах появился лихорадочный блеск. Когда пижама распахивалась она пристально смотрела на его грудь и живот. Китеева сама не заметила, что стала дышать чаще и почувствовала теплую, но такую приятную тяжесть внизу. Не замечая, как она смотрит на него, Берк меж тем продолжал говорить.
- Единственно, о чем я жалею, это о том, что не смог найти лекарство для доминант. И дело тут не в Тане, дело во всех нас: Охотниках и доминантах. Когда красота убивает, ее нужно давить, с этим я согласен даже сейчас, будучи сам доминантой, но у этой задачки должно быть и другое решение. Только мне его теперь уже не найти. Одна надежда на Макса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121