Ему стало неприятно испытывать благодарность к этой глухой дурочке. Он попытался дотронуться до нее, но у него не хватило сил.
— Вы можете помочь? — услышал он, как спросила она, наклоняясь к нему.
Он почувствовал запах ее мокрой одежды, и на его лицо упало несколько капель с ее шляпы.
Он схватил ее за руку.
— Моя нога! — заорал он. — Вправь сначала ногу. Но она не могла видеть его губ и спокойно сказала:
— Поднимитесь немного, я уложу вас на плащ. Он собирался спорить с ней, но слишком ослаб. Он ненавидел ее за превосходство над ним, но сейчас оставалось только повиноваться. Наконец он с трудом перевалился на плащ. Она осторожно поправила его ногу. Увидела, что он смертельно бледен, и положила свою маленькую загорелую руку ему на плечо.
— У меня есть бренди, — сказала она и снова склонилась над чемоданом.
Он увидел ее изогнутую спину и красивые ноги. Как жаль, что она так некрасива, но все же у нее красивая фигура. Искорка вожделения зажглась в нем и тут же погасла.
Она повернулась к нему.
— Выпейте, — сказала она и приподняла его голову. Бренди помогло. Он почувствовал внутри приятное тепло, и мужество вернулось к нему.
Она начала стаскивать с ноги ботинок, и он подумал, чистые ли у него ноги. Горячий стыд охватил его. Он разозлился на себя за это и попытался остановить ее, но не смог. Так и лежал он под цветным зонтом, раздраженный и злой, ненавидя ее и от стыда ругая себя за потерю гордости. Она сняла с него ботинки и носки, потом пододвинулась поближе и стала расстегивать пуговицы на брюках. Он схватил ее за руку и заставил посмотреть на него.
— Оставь меня! — крикнул он. — Что ты собираешься делать?
Она испуганно и изумленно посмотрела на него.
— Все в порядке, — сказала она успокаивающе. — Мне нужно обнажить вашу ногу. Надо снять брюки. Это нетрудно… Я была сестрой… По крайней мере, почти сестрой.
— Оставь меня, — сказал он и покраснел, подумав о своих волосатых ногах. — И не раздевай меня.
Грейс была настойчива, а у него не было сил помешать ей. Он лежал на спине, закрыв глаза, и только губы его шевелились. Он позволил ей стянуть с себя брюки и отвернулся в сторону. Он называл ее всеми непристойными словами, но она этого не знала. Она смотрела только на его ноги, затем начала осторожно ощупывать. Он взвыл от боли, хотел ее ударить, но боялся, что ему станет еще больнее от этого движения. Он поднял голову и следил за ней злобным взглядом. Она достала из чемодана одеяло и укутала им здоровую ногу. Приятно чувствовать тепло. Потом при свете фонаря склонилась над его сломанной ногой. Ее маленькие ручки казались прекрасными на фоне его грубой волосатой ноги.
— Это ниже колена, — сказала она. — Думаю, что смогу что-нибудь сделать. — Она посмотрела на него:
— Будет больно…
— Давай, — сказал он заискивающе. — Я могу вытерпеть боль. Не думай, что я такой слабый…
Но раньше чем она дотронулась до больного места, он уже начал дрожать, сжав кулаки и закусив губы. Она дала ему еще немного бренди.
— Успокойтесь! Я ведь хочу помочь. Только не деритесь.
— Давай быстрее, грязнуха! — рявкнул он, и она опять стерпела его грубость.
Она снова полезла в чемодан. Он хотел ущипнуть ее за стройные ноги, но побоялся. Она достала из чемодана хирургические лубки и бинты. Казалось, нет ничего, чего бы она не предусмотрела.
— В клубе есть аптечка для оказания первой помощи, — сказала она. — Даже носилки. Если бы кто-нибудь помог мне, я бы отнесла вас туда.
— Ого! — вскрикнул он и закрыл глаза.
Он знал, что будет больно, но не думал, что боль будет такая ужасная. Сперва он почувствовал ее руки на сломанной ноге. Затем боль стала сильнее и охватила все тело. Изо рта вырвался вой, руки вцепились в плащ.
— Все будет хорошо, — услышал он.
Боль еще сильнее охватила его. Он орал, пытаясь сесть. Потом он почувствовал тошноту и слабость. У него не было сил даже кричать, когда он почувствовал скрежет встающих на место костей. На некоторое время от боли он потерял сознание. Когда он очнулся, темнота поразила его. Он ничего не сознавал, кроме ужасной темноты. Он закричал и снова потерял сознание.
Позже он снова очнулся в темноте, потом увидел освещенные цветные зонты над собой, почувствовал тупую боль в ноге и разрыдался, как ребенок, которому приснился страшный сон.
Он ощутил холодную твердую руку на своей руке, и мужество вернулось к нему. Она что-то говорила ему, но смысл ее слов не доходил до него. Достаточно было знать, что она рядом с ним и не уйдет в дождь и ветер, не бросит его одного. Она держала его руку, пока он не уснул.
Глава 6
К пяти часам утра дождь прекратился и тусклое солнце начало подниматься. Воздух был свежий и чистый. В разрыве облаков виднелось голубое небо. Эллис беспокойно повернулся и натянул одеяло до подбородка. Солнечные лучи просвечивали сквозь цветные зонты и беспокоили его. Сперва он никак не мог понять, где он и что делает в этой яме. Его рука нащупала ноги, и он, вздрогнув, неожиданно вспомнил все. Во рту у него сразу пересохло. Он приподнялся. Когда он увидел, что Грейс спит у его ног, свернувшись клубочком, то облегченно вздохнул.
"Значит, она осталась со мной», — подумал он и долго-долго изучал ее, впервые глядя на нее как на женщину, с которой связала его судьба, а не как на обузу и помеху.
Он был удивлен, увидев, что она, однако, не такая уж и некрасивая, как ему казалось вначале. Он начал сознавать, что видел в ней только плохое. Никто не может выглядеть хорошо, будучи голодным и грязным. Она не красила ни губ, ни ресниц, волосы у нее спутались, одета была ужасно. Но теперь он разглядел, что у нее хорошей формы нос и подбородок, мягкие, полные губы.
Он, конечно, знает, что она — никто, недостаточно воспитана, но он тоже никто, тоже недостаточно воспитан. Он знает это, и поэтому они подходят друг другу.
Он — предатель, сын убийцы. Она — воровка, уголовница. «Прекрасная пара», — подумал он, снова разглядывая ее тело. Оно опять смутно возбудило его. В ней что-то есть!
Если бы у нее были деньги, если бы кто-то взял ее в руки, она могла бы быть лучше. Во всяком случае, для него она оказалась неожиданно полезной. Она вправила ему ногу, и он чувствовал себя почти хорошо: значит, она сделала все правильно. Она даже устроила ему, неплохую постель. Он беспокойно пошевелился. Не место и не время лежать тут и думать о ней. Она здесь — и это самое главное. Он посмотрел на часы. Двадцать минут шестого. Он толкнул ее. Она тут же проснулась и подняла голову с чемодана, который заменял ей подушку. У нее не было такого дурацкого вида, который бывает у людей, которых внезапно будят. Она села и поежилась.
— Надо идти отсюда, — сказал он грубо. — Надо убираться.
Она протерла ладонями глаза, потянулась и вскочила.
— Нога болит? — спросила она, складывая зонтик.
— Все в порядке, — сказал он. Ему было не по себе. Наверное, давно не ел. Голода он не испытывал, но все-таки прибавил:
— Я голоден.
Она кивнула.
— Я посмотрю, что можно сделать, я тоже голодна. — Она посмотрела в сторону клуба. — Я могу найти в клубе пищу, — продолжала она, свертывая одеяла. — Они еще нам понадобятся. Нам еще многое может понадобиться.
— Нам нужно уходить отсюда, — напомнил ей Эллис. — Помоги мне встать, я не могу здесь валяться целый день.
Но она не смотрела на него и не знала, что он с ней разговаривает. С неожиданным гневом он размахнулся, чтобы достать ее и ударить, но не дотянулся.
— Я ненадолго, — сказала она и выскочила из канавы.
— Вернись! — крикнул он, испугавшись, что она уходит. Он пытался встать, но она уже ушла, слишком занятая другой проблемой.
Он в гневе ругал ее, но ничего не мог поделать, — и он понял всю бессмысленность своей ярости. Он полностью в ее руках. Она понимает всю опасность своего и его положения. Но ей можно доверять. На ее месте он давно бы бросил такую обузу.
Он лег, глядя на облака, проплывающие по небу. Раньше он заботился только о себе, и теперь странное чувство доверия к другому человеку было приятно. Боль в ноге была тупой и слабой, и силы снова вернулись к нему. «Если она вернется — я спасен», — думал он в полудреме. Он позволит ей командовать и посмотрит, что из этого выйдет.
Он задремал. Тело привыкло к боли, и мозг оставался равнодушным ко всему. Он ощущал, что его лихорадит, язык распух. Наверное, у него температура. Это неудивительно. Несмотря на подложенный под него плащ и зонт над ним, он промок насквозь.
Время шло, но теперь это его не беспокоило. Что за странность, что он уверился в том, что девушка спасет его? Или он думает так, потому что болен и не может ясно мыслить? Он мог ни о чем не беспокоиться. Сейчас ему нужно только полежать и поспать…
Холодно повеял ветер, но солнце припекало. Он уснул, проснулся и снова уснул. Затем проснулся окончательно с тревожной мыслью, что он один. Он испуганно взглянул на часы. Было пять минут седьмого. Где она? Испугалась и бросила его? С огромным усилием он привстал на здоровую ногу и подтянулся к краю канавы. Теперь он мог разглядеть клуб и вдруг увидел девушку, идущую по тропинке. Нога болела, тупая боль отдавалась во всем теле, но он почувствовал облегчение и не пожелал поддаваться слабости. Он держался за траву и мрачно ждал. Когда она увидела его голову над канавой, то сразу же бросилась к нему. В одной руке она тащила чемодан, и он заметил веревку, обмотанную вокруг запястья, как будто она что-то тащила за собой.
— Вам нельзя вставать! — крикнула она, подбегая к нему.
— Помоги мне выбраться, — лихорадочно сказал он. — Я не могу больше здесь оставаться. Дай мне руку.
Она протянула ему руку, и он начал медленно выползать из канавы. Боль жаркими волнами заливала его тело. Он кричал, ругался, пот струями стекал по телу. Потом он шлепнулся на землю. Он попытался отползти, но нога за что-то зацепилась, и он потерял сознание.
— Выпейте это, и вам станет полегче, — услышал он ее голос. — Это чай!
В руке она держала чашку с чаем. Чай был крепким и горячим. Он выпил его и лег.
— Хорошо, — сказал он. Темнота в глазах рассеялась, и он увидел яркое солнце над головой. Он лежал на носилках, под головой у него было одеяло.
— У меня есть еда, — сказала она, — но нам лучше отправиться в лес. Я думаю, что смогу дотащить носилки. Я взяла веревку.
"Блестящая мысль», — подумал он. Девушка вовсе не дура. Далеко не дура. Если он сам попытается уползти в лес, то навсегда изуродует ногу. Он не думал о том, как тяжело будет ей тащить его в лес, который начинался в полукилометре отсюда. Похоронная процессия! Он посмотрел на чемодан и второе одеяло, которое она положила у него в ногах.
Она наконец приготовилась. Обмотав вокруг руки веревку, девушка сделала первый шаг… Носилки не сдвинулись с места. Он видел, как выгнулась спина девушки; она напряглась изо всех сил, но не смогла сдвинуть с места носилки. Она снова напряглась. Он видел, как вздулись вены у нее на руках, слышал ее тяжелое дыхание. Ножки носилок врезались в землю, и она не могла сдвинуть его с места. Ноги ее скользили по траве. Она упала лицом вниз. Он увидел ее белье, приподнялся, глаза его лихорадочно блестели, рот раскрылся.
— Давай, давай! — кричал он, размахивая руками.
Не глядя на него, даже не зная, что за слова он произносит, она снова ухватилась за веревку. Дикое, отчаянное выражение появилось у нее на лице. Носилки сдвинулись на дюйм и снова остановились. Она впряглась в веревку и, шатаясь из стороны в сторону от напряжения, потащила их к лесу. Эллис ругался жуткими словами, но она не смотрела на него. Сейчас он для нее не существовал. Цель — лес, и все!
Эллис оглянулся. Она добилась значительного успеха. Канавы больше не было видно. Крыша клуба исчезла за склоном.
Грейс внезапно упала. Она лежала, тяжело дыша, и ее побледневшее лицо блестело от пота. Вскоре она села и поправила свои спутанные волосы.
— Я сделаю это, — сказала она, пытаясь отдышаться. — Это не страшно. Я отдохну и снова потащу.
Несмотря на то что она ужасно устала, она улыбалась ему. Сейчас она казалась очень хорошенькой, и это изменение в ней раздражало Эллиса.
— Вы тяжелый, — шутливо сказала она.
— А ты зато легкая, — огрызнулся Эллис. — У тебя нет никакой силы воли.
Но она уже отвернулась, и его язвительность пропала даром. Она открыла чемодан, не глядя на Эллиса.
— Вы, должно быть, голодны, — сказала она и постелила ему на колени салфетку. Затем достала сандвич. — Хлеб немного черствый, но мы его съедим…
Не глядя на нее, он выхватил сандвич и впился в него крепкими зубами. Но хлеб тяжелым комом заполнил рот, а желудок по-прежнему просил пищи. Эллис кинул сандвич на траву и лег, злой и напуганный. Он уже наверняка знал, что болен, и пристально смотрел на Грейс, чтобы узнать, увидела ли она это.
Она с сочувствием наблюдала за ним.
— У меня просто жар, — сказал он. — Я не буду есть. — И посмотрел мимо нее. «Теперь она все знает», — с горечью подумал он. В голове у него все гудело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
— Вы можете помочь? — услышал он, как спросила она, наклоняясь к нему.
Он почувствовал запах ее мокрой одежды, и на его лицо упало несколько капель с ее шляпы.
Он схватил ее за руку.
— Моя нога! — заорал он. — Вправь сначала ногу. Но она не могла видеть его губ и спокойно сказала:
— Поднимитесь немного, я уложу вас на плащ. Он собирался спорить с ней, но слишком ослаб. Он ненавидел ее за превосходство над ним, но сейчас оставалось только повиноваться. Наконец он с трудом перевалился на плащ. Она осторожно поправила его ногу. Увидела, что он смертельно бледен, и положила свою маленькую загорелую руку ему на плечо.
— У меня есть бренди, — сказала она и снова склонилась над чемоданом.
Он увидел ее изогнутую спину и красивые ноги. Как жаль, что она так некрасива, но все же у нее красивая фигура. Искорка вожделения зажглась в нем и тут же погасла.
Она повернулась к нему.
— Выпейте, — сказала она и приподняла его голову. Бренди помогло. Он почувствовал внутри приятное тепло, и мужество вернулось к нему.
Она начала стаскивать с ноги ботинок, и он подумал, чистые ли у него ноги. Горячий стыд охватил его. Он разозлился на себя за это и попытался остановить ее, но не смог. Так и лежал он под цветным зонтом, раздраженный и злой, ненавидя ее и от стыда ругая себя за потерю гордости. Она сняла с него ботинки и носки, потом пододвинулась поближе и стала расстегивать пуговицы на брюках. Он схватил ее за руку и заставил посмотреть на него.
— Оставь меня! — крикнул он. — Что ты собираешься делать?
Она испуганно и изумленно посмотрела на него.
— Все в порядке, — сказала она успокаивающе. — Мне нужно обнажить вашу ногу. Надо снять брюки. Это нетрудно… Я была сестрой… По крайней мере, почти сестрой.
— Оставь меня, — сказал он и покраснел, подумав о своих волосатых ногах. — И не раздевай меня.
Грейс была настойчива, а у него не было сил помешать ей. Он лежал на спине, закрыв глаза, и только губы его шевелились. Он позволил ей стянуть с себя брюки и отвернулся в сторону. Он называл ее всеми непристойными словами, но она этого не знала. Она смотрела только на его ноги, затем начала осторожно ощупывать. Он взвыл от боли, хотел ее ударить, но боялся, что ему станет еще больнее от этого движения. Он поднял голову и следил за ней злобным взглядом. Она достала из чемодана одеяло и укутала им здоровую ногу. Приятно чувствовать тепло. Потом при свете фонаря склонилась над его сломанной ногой. Ее маленькие ручки казались прекрасными на фоне его грубой волосатой ноги.
— Это ниже колена, — сказала она. — Думаю, что смогу что-нибудь сделать. — Она посмотрела на него:
— Будет больно…
— Давай, — сказал он заискивающе. — Я могу вытерпеть боль. Не думай, что я такой слабый…
Но раньше чем она дотронулась до больного места, он уже начал дрожать, сжав кулаки и закусив губы. Она дала ему еще немного бренди.
— Успокойтесь! Я ведь хочу помочь. Только не деритесь.
— Давай быстрее, грязнуха! — рявкнул он, и она опять стерпела его грубость.
Она снова полезла в чемодан. Он хотел ущипнуть ее за стройные ноги, но побоялся. Она достала из чемодана хирургические лубки и бинты. Казалось, нет ничего, чего бы она не предусмотрела.
— В клубе есть аптечка для оказания первой помощи, — сказала она. — Даже носилки. Если бы кто-нибудь помог мне, я бы отнесла вас туда.
— Ого! — вскрикнул он и закрыл глаза.
Он знал, что будет больно, но не думал, что боль будет такая ужасная. Сперва он почувствовал ее руки на сломанной ноге. Затем боль стала сильнее и охватила все тело. Изо рта вырвался вой, руки вцепились в плащ.
— Все будет хорошо, — услышал он.
Боль еще сильнее охватила его. Он орал, пытаясь сесть. Потом он почувствовал тошноту и слабость. У него не было сил даже кричать, когда он почувствовал скрежет встающих на место костей. На некоторое время от боли он потерял сознание. Когда он очнулся, темнота поразила его. Он ничего не сознавал, кроме ужасной темноты. Он закричал и снова потерял сознание.
Позже он снова очнулся в темноте, потом увидел освещенные цветные зонты над собой, почувствовал тупую боль в ноге и разрыдался, как ребенок, которому приснился страшный сон.
Он ощутил холодную твердую руку на своей руке, и мужество вернулось к нему. Она что-то говорила ему, но смысл ее слов не доходил до него. Достаточно было знать, что она рядом с ним и не уйдет в дождь и ветер, не бросит его одного. Она держала его руку, пока он не уснул.
Глава 6
К пяти часам утра дождь прекратился и тусклое солнце начало подниматься. Воздух был свежий и чистый. В разрыве облаков виднелось голубое небо. Эллис беспокойно повернулся и натянул одеяло до подбородка. Солнечные лучи просвечивали сквозь цветные зонты и беспокоили его. Сперва он никак не мог понять, где он и что делает в этой яме. Его рука нащупала ноги, и он, вздрогнув, неожиданно вспомнил все. Во рту у него сразу пересохло. Он приподнялся. Когда он увидел, что Грейс спит у его ног, свернувшись клубочком, то облегченно вздохнул.
"Значит, она осталась со мной», — подумал он и долго-долго изучал ее, впервые глядя на нее как на женщину, с которой связала его судьба, а не как на обузу и помеху.
Он был удивлен, увидев, что она, однако, не такая уж и некрасивая, как ему казалось вначале. Он начал сознавать, что видел в ней только плохое. Никто не может выглядеть хорошо, будучи голодным и грязным. Она не красила ни губ, ни ресниц, волосы у нее спутались, одета была ужасно. Но теперь он разглядел, что у нее хорошей формы нос и подбородок, мягкие, полные губы.
Он, конечно, знает, что она — никто, недостаточно воспитана, но он тоже никто, тоже недостаточно воспитан. Он знает это, и поэтому они подходят друг другу.
Он — предатель, сын убийцы. Она — воровка, уголовница. «Прекрасная пара», — подумал он, снова разглядывая ее тело. Оно опять смутно возбудило его. В ней что-то есть!
Если бы у нее были деньги, если бы кто-то взял ее в руки, она могла бы быть лучше. Во всяком случае, для него она оказалась неожиданно полезной. Она вправила ему ногу, и он чувствовал себя почти хорошо: значит, она сделала все правильно. Она даже устроила ему, неплохую постель. Он беспокойно пошевелился. Не место и не время лежать тут и думать о ней. Она здесь — и это самое главное. Он посмотрел на часы. Двадцать минут шестого. Он толкнул ее. Она тут же проснулась и подняла голову с чемодана, который заменял ей подушку. У нее не было такого дурацкого вида, который бывает у людей, которых внезапно будят. Она села и поежилась.
— Надо идти отсюда, — сказал он грубо. — Надо убираться.
Она протерла ладонями глаза, потянулась и вскочила.
— Нога болит? — спросила она, складывая зонтик.
— Все в порядке, — сказал он. Ему было не по себе. Наверное, давно не ел. Голода он не испытывал, но все-таки прибавил:
— Я голоден.
Она кивнула.
— Я посмотрю, что можно сделать, я тоже голодна. — Она посмотрела в сторону клуба. — Я могу найти в клубе пищу, — продолжала она, свертывая одеяла. — Они еще нам понадобятся. Нам еще многое может понадобиться.
— Нам нужно уходить отсюда, — напомнил ей Эллис. — Помоги мне встать, я не могу здесь валяться целый день.
Но она не смотрела на него и не знала, что он с ней разговаривает. С неожиданным гневом он размахнулся, чтобы достать ее и ударить, но не дотянулся.
— Я ненадолго, — сказала она и выскочила из канавы.
— Вернись! — крикнул он, испугавшись, что она уходит. Он пытался встать, но она уже ушла, слишком занятая другой проблемой.
Он в гневе ругал ее, но ничего не мог поделать, — и он понял всю бессмысленность своей ярости. Он полностью в ее руках. Она понимает всю опасность своего и его положения. Но ей можно доверять. На ее месте он давно бы бросил такую обузу.
Он лег, глядя на облака, проплывающие по небу. Раньше он заботился только о себе, и теперь странное чувство доверия к другому человеку было приятно. Боль в ноге была тупой и слабой, и силы снова вернулись к нему. «Если она вернется — я спасен», — думал он в полудреме. Он позволит ей командовать и посмотрит, что из этого выйдет.
Он задремал. Тело привыкло к боли, и мозг оставался равнодушным ко всему. Он ощущал, что его лихорадит, язык распух. Наверное, у него температура. Это неудивительно. Несмотря на подложенный под него плащ и зонт над ним, он промок насквозь.
Время шло, но теперь это его не беспокоило. Что за странность, что он уверился в том, что девушка спасет его? Или он думает так, потому что болен и не может ясно мыслить? Он мог ни о чем не беспокоиться. Сейчас ему нужно только полежать и поспать…
Холодно повеял ветер, но солнце припекало. Он уснул, проснулся и снова уснул. Затем проснулся окончательно с тревожной мыслью, что он один. Он испуганно взглянул на часы. Было пять минут седьмого. Где она? Испугалась и бросила его? С огромным усилием он привстал на здоровую ногу и подтянулся к краю канавы. Теперь он мог разглядеть клуб и вдруг увидел девушку, идущую по тропинке. Нога болела, тупая боль отдавалась во всем теле, но он почувствовал облегчение и не пожелал поддаваться слабости. Он держался за траву и мрачно ждал. Когда она увидела его голову над канавой, то сразу же бросилась к нему. В одной руке она тащила чемодан, и он заметил веревку, обмотанную вокруг запястья, как будто она что-то тащила за собой.
— Вам нельзя вставать! — крикнула она, подбегая к нему.
— Помоги мне выбраться, — лихорадочно сказал он. — Я не могу больше здесь оставаться. Дай мне руку.
Она протянула ему руку, и он начал медленно выползать из канавы. Боль жаркими волнами заливала его тело. Он кричал, ругался, пот струями стекал по телу. Потом он шлепнулся на землю. Он попытался отползти, но нога за что-то зацепилась, и он потерял сознание.
— Выпейте это, и вам станет полегче, — услышал он ее голос. — Это чай!
В руке она держала чашку с чаем. Чай был крепким и горячим. Он выпил его и лег.
— Хорошо, — сказал он. Темнота в глазах рассеялась, и он увидел яркое солнце над головой. Он лежал на носилках, под головой у него было одеяло.
— У меня есть еда, — сказала она, — но нам лучше отправиться в лес. Я думаю, что смогу дотащить носилки. Я взяла веревку.
"Блестящая мысль», — подумал он. Девушка вовсе не дура. Далеко не дура. Если он сам попытается уползти в лес, то навсегда изуродует ногу. Он не думал о том, как тяжело будет ей тащить его в лес, который начинался в полукилометре отсюда. Похоронная процессия! Он посмотрел на чемодан и второе одеяло, которое она положила у него в ногах.
Она наконец приготовилась. Обмотав вокруг руки веревку, девушка сделала первый шаг… Носилки не сдвинулись с места. Он видел, как выгнулась спина девушки; она напряглась изо всех сил, но не смогла сдвинуть с места носилки. Она снова напряглась. Он видел, как вздулись вены у нее на руках, слышал ее тяжелое дыхание. Ножки носилок врезались в землю, и она не могла сдвинуть его с места. Ноги ее скользили по траве. Она упала лицом вниз. Он увидел ее белье, приподнялся, глаза его лихорадочно блестели, рот раскрылся.
— Давай, давай! — кричал он, размахивая руками.
Не глядя на него, даже не зная, что за слова он произносит, она снова ухватилась за веревку. Дикое, отчаянное выражение появилось у нее на лице. Носилки сдвинулись на дюйм и снова остановились. Она впряглась в веревку и, шатаясь из стороны в сторону от напряжения, потащила их к лесу. Эллис ругался жуткими словами, но она не смотрела на него. Сейчас он для нее не существовал. Цель — лес, и все!
Эллис оглянулся. Она добилась значительного успеха. Канавы больше не было видно. Крыша клуба исчезла за склоном.
Грейс внезапно упала. Она лежала, тяжело дыша, и ее побледневшее лицо блестело от пота. Вскоре она села и поправила свои спутанные волосы.
— Я сделаю это, — сказала она, пытаясь отдышаться. — Это не страшно. Я отдохну и снова потащу.
Несмотря на то что она ужасно устала, она улыбалась ему. Сейчас она казалась очень хорошенькой, и это изменение в ней раздражало Эллиса.
— Вы тяжелый, — шутливо сказала она.
— А ты зато легкая, — огрызнулся Эллис. — У тебя нет никакой силы воли.
Но она уже отвернулась, и его язвительность пропала даром. Она открыла чемодан, не глядя на Эллиса.
— Вы, должно быть, голодны, — сказала она и постелила ему на колени салфетку. Затем достала сандвич. — Хлеб немного черствый, но мы его съедим…
Не глядя на нее, он выхватил сандвич и впился в него крепкими зубами. Но хлеб тяжелым комом заполнил рот, а желудок по-прежнему просил пищи. Эллис кинул сандвич на траву и лег, злой и напуганный. Он уже наверняка знал, что болен, и пристально смотрел на Грейс, чтобы узнать, увидела ли она это.
Она с сочувствием наблюдала за ним.
— У меня просто жар, — сказал он. — Я не буду есть. — И посмотрел мимо нее. «Теперь она все знает», — с горечью подумал он. В голове у него все гудело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23