Куда неуклюже упал на пол, на колени. Он скрючился, странно съежившись, как побитая собака, затем поднялся на ноги. Затем он снова принялся неуверенно ходить, явно забыв о столкновении.
Марин прошел в соседнюю комнату, чтобы придать происшествию вид случайности.
Он достал записную книжку, которую ранее обнаружил у одного из убитых им агентов. Записей там было немного: несколько телефонных номеров, что-то вроде отчета о расходах, несколько страниц, как предположил Марин, инициалов из двух-трех букв и еще пять записей, одна из которых гласила:
Смертный приговор У.Т. — 26/08
Нападение на Дж, намеч. — 30/08
Уничтожить свидетельства — 29/08
Уничтожить записи — 30-31/08, 01/09
Уничтожить оборуд.
— 01-02/09
Все руководители ячеек покидают Дж. 01-02-03/09 — не позже
Марин изумленно, с недоверием, изучал послание. «Смертный приговор У.Т. — Уэйду Траску». Приговор был объявлен ему 26 августа. И нападение на Дж. (Джорджию) действительно было назначено на тридцатое, но эта последняя дата была известна только Великому Судье, Слэйтеру, Меделлину и ему самому.
Все Руководители Групп знали о том, что нападение будет, но не знали, когда оно произойдет.
Взгляд Марина перескочил вниз, к словам «руководители ячеек». Этот коммунистический термин не употреблялся уже четверть столетия — и уж точно его не стало бы употреблять джорджианское правительство!
Он положил записную книжку обратно в карман и вызвал электронщиков с детектором лжи.
Вскоре оборудование было доставлено и размещено. Куду поместили в кресло, и он сидел, мрачно глядя в пол. Он отвечал на все вопросы совершенно отсутствующим голосом.
Имя? Джозеф Куда. Родители? Он — младший сын Георгия Куда, министра сельского хозяйства Джорджии.
История оказалась проста: джорджианское правительство не знало, является ли эта угроза войны более серьезной, чем в прошлые годы. Как один из шпионов правительства в повстанческой группе, он должен был выполнять обычные инструкции и узнавать все, что может. Он не считал это собрание делегатов-бунтовщиков решающим, потому что подобные акции устрашения предпринимались и раньше. Он не знал ничего о тех двоих, которых убил Марин.
Марин спросил озадаченно:
— Но кто же они тогда?
Он приказал принести тела. Куда тупо посмотрел на них и покачал головой. Детектор лжи подтвердил, что он не лжет.
Офицер Контроля обратился к Марину:
— Будем ли мы его обрабатывать, чтобы послать в Джорджию в качестве нашего агента?
Марин покачал головой. Он не стал объяснять, что от этого нет никакой пользы, поскольку до нападения остается всего два дня.
— Какие будут распоряжения? — спросил офицер.
— Один момент, — сказал Марин.
Подойдя к двери в сад, он позвал сына. Дэвид Бернли примчался запыхавшись, похожий на мальчишку-переростка, неловкого, с разинутым ртом и выпученными глазами. Он уставился на пленника, и Марин увидел, что состояние того вызвало у Бернли настоящий шок. Глаза и лицо парня мгновенно отразили его внутреннее неодобрение.
Марин поспешно проговорил:
— Мы применили к нему гипноз, а он скис от ужаса. Он поправится.
Он замолчал, поняв, что в его тоне пробиваются извиняющиеся нотки. Прикусив губу, он подумал, не скисает ли он сам.
Мнение парня, похоже, повлияло на него. Он заявил с несколько большей учтивостью:
— Молодой человек, я собираюсь передать этого пленника вам. Мне бы хотелось, чтобы вы получили от него имена и информацию о нынешнем местопребывании всех близких родственников королевы Киджшнашении. Наш план состоит в том, чтобы спасти им жизнь. Я делаю это заявление в полной уверенности, что вы, как мой сын, поверите, что я искренен. Если он предоставит нам эту информацию, его семья тоже будет спасена.
— А как насчет него самого?
— Ему я сделать такое предложение не могу, — серьезно ответил Марин. — За жизнь шпионов мы не торгуемся. О смертном приговоре уже объявлено. Но суд будет обязан выслушать любые просьбы о помиловании.
— А… — парень стоял неподвижно, но все его массивное тело сотрясала дрожь. — Где я буду его держать?
Марин повернулся к офицеру Контроля.
— Содержите пленника Куду на территории резиденции и доставляйте согласно указаниям Дэвида Бернли.
Он пожал парню руку.
— Я вернусь через два дня, — сказал он.
— Вы уезжаете прямо сейчас?
— Нет, но до отъезда я с тобой не увижусь.
Время поджимало; он снова ощущал это. Он заставил себя расслабиться перед лицом неизбежного. Но джорджианская интерлюдия на сегодня уже почти подошла к концу. Еще часовое обсуждение с офицерами штаба, чтобы увериться, что определенные непредвиденные обстоятельства предусмотрены, а потом…
Глава 16
Было несколько минут десятого, когда ракетоплан со свистом вышел из верхних слоев атмосферы. Много миль он плыл над Долиной Ракетных Посадок неподалеку от Города Судьи, и наконец скорость его упала до такой степени, что стало возможно ручное управление. На малой скорости он подкатил к воротам Разгрузки, и Марин, ухитрившийся выкроить в пути полчаса сна, сошел, готовясь посвятить остаток вечера своим личным делам.
Он замедлил шаг, увидев, что его дожидается Эдмунд Слэйтер.
Марин почувствовал, как в одну секунду он провалился с осознания могущественной позиции главнокомандующего армией в бездну тревоги. Он подошел к шефу Контроля. Пока они пожимали друг другу руки, Марин подумал: «Он здесь не просто так».
Слэйтер приветствовал его.
— Его превосходительство желает, чтобы вы провели ночь в его Коттедже и разделили с ним завтрак.
— Я с удовольствием позавтракаю в такой выдающейся компании, — сказал Марин. — Однако…
Он не мог поверить, что Слэйтер лично приехал его встречать только для того, чтобы передать такое ерундовое поручение. Хватило бы записки, телефонного звонка или рассыльного. Пока он говорил и думал, его напряжение росло. Теперь он был полон решимости не позволить никому — ни Великому Судье, ни Слэйтеру — отнять у него этот вечер.
Он было открыл рот, чтобы сказать, что приедет в Коттедж позже, но затем отказался от этой мысли. Он не мог даже предполагать, что на уме у этого мрачного коротышки. Марин решил, что ему лучше пока ничего не говорить, пока ситуация каким-то образом не прояснится. Несмотря на внешнюю мягкость, Слэйтер имел дело со смертью и уничтожением.
Поэтому он сказал:
— Я озадачен тем фактом, что вырешили меня встретить, Эд.
Нахмурившись, Слэйтер опустил глаза. Затем, внезапно, он явно пришел к какому-то решению. Он поднял глаза.
— Дэвид, я думаю, что вам следует увидеться с Великим Судьей прямо сейчас.
— По какому вопросу?
— По делу Траска.
Это было поразительно. Марин и представить себе не мог, что в такой момент кого-то из первых лих государства лиц будет интересовать это дело. Приговор оглашен. И, насколько им должно быть известно, он будет приведен в исполнение в назначенный час.
Марин выругался про себя. Ему следовало бы знать, что Слэйтер, эта ищейка в человеческом образе, и управляющий планетой тигр — Великий Судья — каким-то образом почуют, что что-то не в порядке. Он и раньше замечал у Великого Судьи такую способность — выбирать решающий фактор среди бесконечного количества имеющих и не имеющих отношения к делу. И теперь он безошибочно отметил Траска как опасного индивидуума.
Ощущение шока прошло так же быстро, как и появилось.
Марина поразило то, что этот взвинченный коротышка с его раздражающими манерами оказывал ему одолжение.
— Спасибо, Эд, — сказал Марин, — Конечно, я поеду — если вы считаете, что так нужно. Мой прыголет или ваш?
— Мой.
— Тогда я распоряжусь, чтобы мой отослали.
Слэйтер явно проявлял нетерпение.
— Это можно сделать и с воздуха. Идемте.
Во второй раз за этот день — второй день после вынесения приговора Траску — Марин подумал: «А что, если я не смогу снова стать собой — вовремя?»
Он почти физически чувствовал, как проходят эти пять дней милосердия, отведенные Траску. А он может только слабо сопротивляться, чтобы избавиться от этой ловушки физической идентичности, в которую его загнали. Его способность изменять свой внешний вид в конце концов не принесет никакой пользы.
Болеобразущий сигнал, при помощи которого Контроль правил человеческой расой, невзирая на внешность, безошибочно найдет его и своим постоянным мучением приведет.., к смерти.
Он обнаружил, что Слэйтер обращается к нему.
— Дэвид, если я скажу его превосходительству, что он должен выслушать ваше мнение по поводу дела Траска, я уверен, что он согласится, и без всяких предубеждений.
Сердце у Марина подпрыгнуло, затем болезненно упало. Он остро осознал, что окончательное решение ему нужно принять к полуночи. О лучшем человеке, чем Слэйтер, который помог бы ему вступиться за Траска, он и мечтать не мог. Даже Меделлин не годился для такой цели. И все же…
Это произошло слишком быстро. Он еще не был готов к кризису. У него еще не было возможности посмотреть, не пришло ли в сознание тело, лежавшее в секретной лаборатории Траска. До этого у него не будет ясного и безопасного выхода.
Конечно, возможно такое, что Великий Судья примет во внимание его просьбу и отменит смертный приговор. Но Марину это казалось малореальным.
Он заметил, что Слэйтер качает головой.
— Не знаю, почему вы колеблетесь, друг мой. С моей точки зрения, вас в любой момент могут снять с поста. Поэтому любое дело — какое бы дело ни было у вас на уме — является бессмысленным.
— Снять с поста? — изумленно проговорил Марин. — Чего ради?
Слэйтер был серьезен.
— Он расстроен, Дэвид. Он слышал о вашем выступлении в защиту Траска, и это его шокировало.
Марин молча последовал за Слэйтером к его личному прыголету.
Вскоре они подлетели к внешнему периметру воздушной защиты Коттеджа. Самолеты Контроля вели их, и когда новый эшелон принимал их, предыдущий возвращался к своему бесконечному патрульному курсированию. Последний из этих самолетов сел вместе с ними, и перед тем, как они смогли пройти к воротам, команда корабля Контроля идентифицировала их и довела до места, где передала офицерам Приппа. Оказавшись в пределах охраняемой площади, Слэйтер повернулся к Марину и сказал:
— Я предлагаю вам позволить мне идти первым, а вы просто прогуляйтесь. Присоединитесь к нам через десять минут.
Искать Делинди было не время, поэтому Марин остался на краю освещенной волшебной страны садов.
К окончанию назначенного времени он появился перед скромной резиденцией Великого Судьи — восьмикомнатным строением в стиле ранчо, задней частью соединенным со зданием, в котором жили несколько слуг.
В тени дерева в патио сидели двое мужчин. Оба встали, когда Марин приблизился; но на свет, чтобы его встретить, вышел только Слэйтер. Скользящим движением выплыв из темноты, коротышка резко остановился перед Марином и сказал:
— Дэвид, его превосходительство согласился обсудить с вами вопрос Уэйда Траска.
В тоне шефа Контроля слышался оттенок гордости. Он явно считал, что добился значительного успеха. Марин сохранял внешнее спокойствие, но по его венам начал разливаться огонь. Подходя к столу, он снова ощутил невероятную скрытую ярость — ярость человека, который сидел, поджидая его. Марин инстинктивно собрался с духом. Он был решительно настроен на серьезную битву.
Некоторое время звук его голоса состязался только с мягким шелестом ночного ветра. Он начал с того же аргумента, который представил на Совете Руководителей Групп после того, как ему отказали в личном запросе. Затем он перешел к перечислению некоторых из изобретений Траска и к тому, какой пользе они послужили. И, наконец, он закончил личной просьбой:
— Сэр, я привык полагаться на гений этого человека во всем, что касается творческой работы. Армия постоянно нуждается в ней. Он отдавал бескорыстно, ничего не придерживая для себя.
Мне кажется, что все это дело могло бы быть решено на уровне переговоров с глазу на глаз. Я уверен, что если бы я не отсутствовал в то время, когда это дело только возникло, я смог бы поговорить с ним и быстро бы узнал, что он имел в виду, когда произносил то критическое замечание в адрес нашей групповой системы. Я заканчиваю, ваше превосходительство. Я не думаю, что этого человека следует казнить. Полагаю, что приговор следует пересмотреть, и как можно быстрее.
Слова были сказаны. Его просьба, чего бы она ни стоила, была высказана раз и навсегда. В течение мгновения мысленно просмотрев свою речь, Марин не мог вспомнить ничего стоящего, что можно было бы добавить.
Может быть, он говорил немного эмоциональнее, чем следовало, и это было плохо. Это могло создать определенное впечатление. Но хотя такая эмоциональность будет понята как заинтересованность в благополучии Траска, даже это само по себе не должно повлиять на окончательное решение.
Он ждал.
Под обильной листвой дерева наступило молчание. Молчание все длилось, а человек, сидевший под деревом, казалось, обдумывал его слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29