Однако это не прекратило стрельбы. Когда один из снарядов разорвался в нескольких десятках футов от «Альбатроса», воздушный корабль взмыл в недосягаемые слои атмосферы.
Как прошли следующие дни? За все это время пленникам ни разу не представился подходящий случай, которым они могли бы воспользоваться. В каком направлении двигался «Альбатрос»? Неизменно на юго-запад, что говорило о намерении Робура приблизиться к Индостану. Между тем рельеф местности все время повышался, и воздушному кораблю приходилось непрерывно набирать высоту. Часов через десять после того, как он оставил за собой Пекин, взорам дядюшки Прудента и Фила Эванса предстала проходящая вблизи провинции Шэньси Великая стена. Затем, обойдя горы Лунь, «Альбатрос» пересек долину реки Хуанхэ и перелетел границу Китайской империи в районе Тибета.
Тибет – высокое нагорье, почти полностью лишенное растительности; здесь чередуются снежные вершины, высохшие овраги, питаемые ледниками потоки, низины с блестящими на солнце соляными пластами, обрамленные зелеными лесами озера. И надо всем этим вечно дует ветер, ледяной ветер.
Барометр, упавший до 450 миллиметров, указывал теперь на высоту свыше четырех тысяч метров над уровнем моря. На этой высоте температура, хотя дело происходило в самые жаркие для Северного полушария месяцы, не поднималась выше нуля. Такое похолодание при быстром полете «Альбатроса» делало пребывание на палубе почти невозможным. Поэтому, хотя к услугам обоих коллег и были теплые пледы, они предпочли удалиться в каюту.
Вполне понятно, что подъемным винтам «Альбатроса» приходилось работать с максимальной скоростью, чтобы удерживать его в сильно разреженной атмосфере. Но они работали великолепно, и их вибрирующие лопасти как будто укачивали пассажиров воздушного корабля.
В тот день жители Гартока, центра провинции Гари-Корсум в Западном Тибете, видели, как над ними пролетел «Альбатрос», который с земли казался не больше обыкновенного почтового голубя.
Двадцать седьмого июня дядюшка Прудент и Фил Эванс заметили рассекавший небо гигантский горный барьер, над которым господствовало несколько высоких пиков, затерянных среди снегов. Оба они стояли прислонившись к передней рубке, – так легче было переносить быстрое движение воздушного корабля, – и смотрели на колоссальные громады, казалось, бежавшие навстречу «Альбатросу».
– Это, очевидно, Гималаи, – заметил Фил Эванс, – Робур, по всей вероятности, не рискнет перелететь в Индию и направит свой корабль вдоль их отрогов.
– Тем хуже! – ответил дядюшка Прудент. – На огромной территории Индии мы, пожалуй. Могли бы…
– Если только он не вздумает обойти эту горную систему с востока – над Бирмой – или с запада – над Непалом.
– Так или иначе, бьюсь об заклад, что он не отважится пересечь Гималаи!
– Вы в этом уверены?! – отозвался чей-то голос.
На следующий день, 28 июня, «Альбатрос» уже находился над провинцией Занг, расположенной перед самым горным массивом. По другую сторону Гималаев лежало княжество Непал.
Если приближаться к Индии с севера, путь к ней преграждают три параллельных горных хребта. Два северных хребта, между которыми скользил в то время «Альбатрос», как корабль между огромными подводными рифами, представляют собою первые ступени этого гигантского барьера, возвышающегося в Центральной Азии. Сначала тянется горная цепь Куэнь-Лунь, а за нею – Каракорум; они окаймляют долину, идущую вдоль Гималаев почти параллельно линии вершин, которые образуют водораздел между бассейнами Инда, на западе, и Брамапутры, на востоке.
Что за величественная горная система! Она насчитывает более двухсот уже измеренных вершин, из которых семнадцать поднимаются выше, чем на двадцать пять тысяч футов над уровнем моря. Перед «Альбатросом» вздымалась гора Эверест высотой в восемь тысяч восемьсот сорок метров. Направо виднелась гора Даулагири, достигающая восьми тысяч двухсот метров, налево – гора Канченджонга, возносящаяся на восемь тысяч пятьсот девяносто два метра; после недавних измерений высоты Эвереста обе эти каменные громады уже не считаются больше самыми высокими на земле.
Очевидно, Робур не собирался лететь над этими вершинами; он несомненно знал, что в Гималаях существуют различные перевалы, и среди них – на высоте шести тысяч восьмисот метров – перевал Иби-Гамен, который братья Шлагинтвейт пересекли в 1856 году; и инженер решительно устремился туда.
Наступило несколько тревожных, можно сказать, даже тягостных часов. Правда, воздух был не настолько разрежен, чтобы пополнять его кислородом с помощью специальных аппаратов, но холод был весьма ощутим.
Робур все время находился на носу «Альбатроса» и уверенно вел воздушный корабль вперед; его мужественное лицо было скрыто под капюшоном плаща. Том Тэрнер стоял у руля. Механик внимательно наблюдал за работой батарей: к счастью, наполнявшая их кислота: не страшилась мороза. Винты, вращавшиеся с головокружительной быстротой, издавали пронзительный свист, который все усиливался несмотря на уменьшение плотности воздуха. Барометр упал до 290 миллиметров, что указывало на высоту в семь тысяч метров.
Какое великолепное хаотическое нагромождение гор окружало воздушный корабль! Всюду – белоснежные вершины. Нигде не видно озер: вместо них ледники, спускающиеся на десять тысяч футов. Никакой травы, одни лишь редкие явнобрачные растения, доходящие до последней границы растительной жизни. Никаких сосен и кедров, которыми так богаты нижние склоны хребтов, покрытые густыми лесами. Ни гигантских папоротников, ни бесконечных лиан, оплетающих стволы деревьев в непроходимых джунглях. Никаких животных – ни диких лошадей, ни яков, ни тибетских быков: лишь изредка мелькнет заблудившаяся в горах серна. Никаких птиц, если не считать нескольких ворон, которые отваживаются залетать в самые верхние слои атмосферы.
Наконец перевал был преодолен, и «Альбатрос» стал постепенно снижаться. Вскоре он миновал полосу лесов, и теперь под ним, насколько хватал взор, расстилалась бесконечная гладь полей.
В эту минуту Робур приблизился к своим гостям и самым любезным тоном произнес:
– Индия, господа!
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,

из которой читатель узнает, как и почему слуга Фриколлин оказался на буксире
Инженер Робур не имел ни малейшего желания вести свой летательный аппарат над чудесными долинами Индостана. Пересечь Гималаи, чтобы показать, каким великолепным средством воздушного сообщения он обладает, убедить даже тех, кто не хотел поддаваться убеждениям, – вот, собственно, все, чего он добивался. Однако значит ли это, что «Альбатрос» был совершенством, если даже допустить, что в нашем мире можно достигнуть совершенства? Предоставим судить об этом самому читателю.
Во всяком случае, если в глубине души дядюшка Прудент и его коллега и восхищались замечательным аппаратом для воздушных сообщений, то они и виду не подавали. Прежде всего они искали случая бежать. Их даже не занимали изумительные картины природы, проносившиеся перед глазами, когда «Альбатрос» пролетал над живописными рубежами Пенджаба.
У подножья Гималаев растянулась целая полоса болотистых мест, над которыми поднимаются вредоносные испарения – область Тераи, где распространена особая местная форма лихорадки. Но это нисколько не тревожило экипаж воздушного корабля, ибо не могло нанести ущерб здоровью людей. «Альбатрос» не спеша направлялся к выступу, который образует Индия на границе с Туркестаном и Китаем. Ранним утром 29 июня перед пассажирами воздушного корабля появилась неповторимая в своей прелести долина Кашмира.
Да, поистине неповторимо это длинное ущелье, образуемое Большими и Малыми Гималаями! Изборожденное сотнями небольших отрогов, которые, отходя от гигантского горного массива и постепенно снижаясь, тянутся вплоть до бассейна Гидаспа, оно орошается водами этой прихотливо бегущей реки, на берегах которой столкнулись армии Пора и Александра в те времена, когда Греция и Индия сошлись в жестокой схватке в самом сердце Азии. Она все так же течет и в наши дни, эта река Гидасп, тогда как два города, основанные великим Македонцем в память об одержанной им победе, бесследно исчезли, так что невозможно даже обнаружить место, где они некогда красовались.
В то утро «Альбатрос» пролетал над Сринагаром, более известным под именем Кашмира. Дядюшка Прудент и его спутник увидели прекрасный город, раскинувшийся по обоим берегам реки: натянутые, точно струны, деревянные мосты, охотничьи домики с резными балконами, аллеи, обсаженные стройными тополями, обложенные дерном крыши, похожие на небольшие пригорки, многочисленные каналы, по которым сновали лодки, напоминавшие сверху ореховые скорлупки, с перевозчиками не больше муравьев, дворцы, храмы, беседки, мечети, бунгало, построенные в городских предместьях, – весь этот пестрый ансамбль, повторенный своим отражением в воде; немного поодаль виднелась крепость Гари-Парвата, воздвигнутая на вершине холма, подобно самому грозному из парижских укреплений, воздвигнутому на вершине Мон-Валерьен.
– Будь мы в Европе, – заметил Фил Эванс, – этот город можно было бы принять за Венецию.
– Будь мы в Европе, – подхватил дядюшка Прудент, – мы быстро сумели бы отыскать путь в Америку!
«Альбатрос» не стал задерживаться над озером, через которое протекают воды Гидаспа, и продолжал свой полет над речной долиной.
Около получаса он оставался неподвижным в каких-нибудь десяти метрах над поверхностью реки. С помощью резинового рукава, опущенного с палубы, Том Тэрнер и его люди занялись пополнением запаса воды, которую накачивал насос, приводившийся в действие током от аккумуляторов.
Наблюдая за этой работой, дядюшка Прудент и Фил Эванс быстро переглянулись. Одна и та же мысль блеснула у них в голове. Всего несколько метров отделяло их от поверхности Гидаспа. До берега было недалеко, а оба были превосходными пловцами. Стоило им только нырнуть поглубже и поплыть под водою, – и они оказались бы на свободе! Робуру не удалось бы вновь захватить их; ведь для того, чтобы гребные винты «Альбатроса» могли вращаться, он должен был лететь не ниже, чем в двух метрах над поверхностью воды.
Все это с быстротой молнии пронеслось в их мозгу. Все шансы «за и против» были мгновенно взвешены, и пленники разом бросились к борту «Альбатроса», но несколько пар рук крепко схватили их за плечи.
Оказывается, за ними следили. Бежать было невозможно.
Однако на сей раз узники не захотели уступить без борьбы. Они попытались оттолкнуть тех, кто их удерживал. Но члены экипажа «Альбатроса» были дюжими молодцами!
– Господа, – спокойно заявил инженер, – те, кто имеет удовольствие путешествовать в обществе человека, которого вы сами так удачно назвали Робуром-Завоевателем, не покидают его великолепный воздушный корабль таким образом… на английский манер! Я сказал бы даже, что его вообще не покидают!
Фил Эванс поспешил увести с палубы своего коллегу, иначе тот решился бы, пожалуй, на какой-нибудь безрассудный поступок. Возвратившись в каюту, оба поклялись бежать во что бы то ни стало, даже с опасностью для жизни.
«Альбатрос» теперь вновь летел на запад. В тот день, двигаясь со средней скоростью, он миновал территорию Кабулистана, столица которого мгновенно промелькнула под ним, и пересек границу королевства Герат, расположенного на расстоянии тысячи ста километров от Кашмира.
Эти области до сих пор служат предметом ожесточенного соперничества, ибо через них Россия может проложить себе путь к британским владениям в Индии; с палубы воздушного корабля можно было различить внизу скопление людей, колонны, обозы – словом, все, что образует людской состав и материальную часть армии на марше. С земли доносились пушечные выстрелы и ружейная пальба. Однако инженер никогда не вмешивался в чужие дела, кроме тех случаев, когда он считал это вопросом чести или гуманности. И «Альбатрос» пролетел мимо. Если Герат, как принято выражаться, действительно ключ к Центральной Азии, то Робуру было совершенно безразлично, в чей карман – британский или московский – он попадет. Дела земные больше не занимали отважного человека, который превратил в свое владение воздушное пространство.
Впрочем, земля вскоре скрылась под настоящим песчаным ураганом, как это нередко случается в тех местах. Ветер – здешние жители называют его «теббад» – разносит вокруг микробы лихорадки, поднимая их с земли вместе с невесомыми частицами песка. И множество караванов погибает в этих смертоносных вихрях.
Чтобы спастись от песчаной пыли, угрожавшей повредить его зубчатые передачи, воздушный корабль поднялся в более безопасную зону, на высоту в две тысячи метров.
Таким образом граница Персии и ее обширные долины оказались скрытыми от пассажиров «Альбатроса».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29