Красильщики в зеленых лягушачьих скафандрах красили их длинноствольными распылителями.
– Рядом стоять опасно даже в специальных скафандрах. Иногда подводит пропитка, – пояснил Джин.
А минуту спустя я как раз это и увидел. Один из красильщиков то ли споткнулся, то ли неловко сманеврировал распылителем и чуть не упал на брусок, едва успев подставить ладонь в перчатке скафандра. Но, видимо, пропитка в ней была недостаточной. Он бросил краситель и выпрямился, да странно как-то выпрямился, не сразу, а шатаясь, словно ища опору, чтобы не упасть. Никто Не подошел к нему, лишь надсмотрщик нагнулся и выключил краситель, а пострадавший медленно побрел куда-то из кадра.
– Вот так и подводит пропитка, – сказал Джин. – Смертельная доза облучения. Его уже на «зыбучку» свезли.
– Живого?!
– А что? Так даже гуманнее. – В глазах у Факетти прыгали предательские искорки.
– Выпей, – промолвил я, протягивая ему бокал. – Успокойся. Что-нибудь придумаем.
Джин встал, неожиданно успокоенный, даже холодный.
– Я уже придумал, – сказал он.
– Что?
– Полечу с тобой.
Глава 21
в которой сбывается предупреждение Уоррена, а Лайк неожиданно теряет друга
Почти пять месяцев спустя после этого разговора я посадил космолет в южной пустыне в Системе, посадил мягко и профессионально, словно всю жизнь только этим и занимался. Сигнализировал в грузовой отсек автомеханику о подготовке к выгрузке и спустился по трапу на желтый песок. Следом за мной сошел и Джин. Оба мы были в защитных скафандрах, и только это помешало обоим уткнуться носом в теплый пушистый песок родимой планеты.
– Пошли, – сказал я Джину через внешний разговорник скафандра, – разгрузят и без нас. За эти месяцы мне, признаться, изрядно надоели и скафандры, и радиация, и пресловутый металл «икс», и Уоррен.
– Мне тоже, – поддакнул Джин.
И мы не спеша пошли к зданию космовокзала – комбинации нержавеющей стали и пластмасс. В этом засекреченном уголке цивилизации – на сто миль в окружности не было никаких признаков человеческого жилья, а широкое применение на транспорте беспроволочной передачи электроэнергии сделало ненужными даже бензоколонки – царила прохлада и тишина. Автоматический кнопочный бар снабжал всеми видами синтетических блюд и напитков, и не было рядом ни микрофонов, ни соседей по стойке. Мы были одни, освеженные душем, освобожденные от надоевших скафандров, трудностей перелета, и, хотя, казалось, должны были смертельно надоесть друг другу в пятимесячной изоляции, искренне радовались, как друзья, встретившиеся после долгой разлуки.
– По второму кругу! Пошли.
– Хоть по третьему.
Но радиоголос тотчас же объявил нам, что погрузка закончена и электроль ждет нас у выхода. Наш кортеж состоял из двадцатитонного электрокара с надежной противорадиационной изоляцией, куда был втиснут весь зловещий груз нашей ракеты, небольшого аэробуса с вооруженной охраной и нашего бронированного электроля, замыкавшего шествие. Двигались мы вдоль шоссе не только потому, что оно служило нам ориентиром, но и потому, что мощные струи сжатого воздуха при столкновении с измельченной ветрами и солнцем почвой пустыни создавали такие пылевые туманности, что терялась не только видимость, но и скорость.
– Как хорошо! – вырвалось у Джина.
– Что хорошо? – спросил я.
– И пустыня, и песок, и даже эта чертова поездка. Как мне надоела Вторая!
– Она мне тоже надоела, но ничего хорошего в этой поездке не вижу. Кстати, Уоррен упрямо и настойчиво предупреждал меня, что наше «золото» легко может стать приманкой для разбойничьих шаек.
– Глупости. Ты просто мнителен.
– Поживем – увидим.
Окружающая нас пустынная глушь была даже красива в своей величавой изменчивости. То растекалась к горизонту палевая мягкость песка, то подымались невысокие, выветрившиеся, причудливой формы скалы, будто раскрашенные мелками трех различных цветов – красно-рыжего, коричневого и синего. Только пастель обладает такой успокаивающей сдержанностью цвета. Но успокаиваться как раз и нельзя было. Впереди в нескольких километрах от нас скалистые формации сближались, пропуская дорогу, и я невольно подумал, что именно здесь могло бы и произойти нападение, о возможности которого говорил Уоррен.
И не ошибся. Когда мы въехали в скалистую полуарку, уже издали было видно, что дорога впереди завалена огромными камнями, через которые наш перегруженный электрокар, конечно, перепрыгнуть не мог: мощные струи сжатого воздуха приподнимали его от земли не выше чем на полметра. Он и остановился, выбросив три толстые короткие лапы. А дальше начались странности. Грузчики в скафандрах, сопровождавшие бруски, выбрались из отсека электрокара через люк в поддоне, но вместо того, чтобы занять огневые позиции, поползли безоружные под прикрытие скал. Охранники же в аэробусе почему-то не подъехали к остановившемуся электрокару, а, выскочив, разбежались кто куда. Трех – четырех замешкавшихся полицейских срезала очередь из-за ближайшего, наклонившегося над шоссе утеса, остальным удалось добежать до зарослей кустов в обломках выветрившегося камня и занять оборону. Но их и не трогали. Людей в штатском с голубыми повязками на рукавах, вооруженных не лучевиками, а дальнобойными беззвучными автоматами, интересовали не охранники, а бруски в фургоне. Кстати, полицейские не сделали ни одного выстрела, радушно позволив нападающим открыть заднюю стенку фургона и добраться до нашего псевдозолота.
Все это мы наблюдали, остановившись примерно метрах в пятидесяти от электрокара, в пасти которого уже скрылось несколько человек в голубых нарукавниках.
– Они с ума сошли, – простонал Джин. – Там же смерть!
Он рванулся к открытой двери машины, но я удержал его:
– Не торопись. Здесь мы в безопасности, а им все равно уже не поможешь.
– Надо же предупредить о радиации!
– Нам не поверят.
Он продолжал вырываться с перекошенным от гнева лицом:
– Пусти. Еще есть время.
– Нет времени. Они уже полутрупы. Почему, ты думаешь, не стреляет охрана? Боится? Чепуха. Каждый стражник по умению владеть оружием стоит трех нападающих. Но он знает, что открывшие фургон уже не выживут.
– Я еще успею предупредить остальных. Гляди, они уже падают.
Я не успел остановить его. Размахивая руками, он бежал мимо оставленного охраной аэробуса к электрокару.
– Оставьте брусок! – кричал он. – Это не золото! Это не золото!
– Джин, назад! – отчаянно крикнул я.
Поздно! Подкошенный смертельной очередью остановивших фургон автоматчиков, Факетти рухнул на шоссе, даже не вскрикнув.
…Глупый мальчик. Кого он хотел предупредить и кто бы ему поверил? Псевдозолото убеждало само и наверняка. Не прошло и десяти минут, как успевшие осознать это и не прикасавшиеся к брускам нападающие скрылись за скалами, даже не пытаясь помочь оставшимся на шоссе. Люди, должно быть, сообразили, что эти полутрупы сами таили в себе опасность и любое прикосновение к ним угрожало жизни. Не заинтересовались ими и вернувшиеся охранники. Брусок снова погрузили в электрокар люди в скафандрах, замкнули заднюю стенку и, не общаясь с охраной, скрылись внутри через люк в поддоне.
Заметив лежавшего на шоссе Джина, один из охранников подошел к моему электролю.
– Убит? – спросил он равнодушно.
Я пожал плечами: сам видишь.
– Это тот, который кричал и махал руками? – спросил он. – Так ему и надо. Кто он?
– Факетти, – сказал я. – «Шахты Факетти». Младший.
Охранник свистнул.
– Пожал то, что посеял старший.
– Не говори лишнего, – сказал я.
Он выпрямился и козырнул:
– Есть не говорить лишнего. Разрешите забрать труп?
– Положите его ко мне в машину.
И мы двинулись дальше в том же порядке. Трупы не убирали – их снесли с дороги воздушные струи наших машин. Я даже пожалел этих людей: ведь они погибли, уверенные в правоте своего дела. И Джина убили с той же уверенностью. А я ехал с сухими глазами – плакать не мог, не умел! – сознавая, что потерял друга, любившего меня, верившего мне безоговорочно ивсегда готового выслушать и помочь.
Глава 22
о том, как можно иногда обмануть смерть
Мне оставили мой электроль, чтобы я мог добраться до Милтон-отеля и сдать машину в гараже под расписку. После бюрократического оформления сдачи груза в засекреченном форте «Икс», где меня не пустили дальше приемной дирекции, у меня оставалось всего два дня до отлета на Вторую. За сорок восемь часов я должен был разыскать Мак-Брайта и передать ему всю информацию о рудниках и об их назначении. Путь к Мак-Брайту лежал через Ли, а путь к Ли через одну-единственную явку у ремонтно-заправочной станции, где Ли работал механиком. Последняя ниточка связи, и я молил всех богов, чтобы ее не успели оборвать.
Дорога на Мегалополис напоминала улицу в часы «пик», только с ускоренным втрое движением. Я гнал свой электроль со скоростью не меньше двухсот пятидесяти километров в час, но меня то и дело обгоняли более скоростные машины. Все дороги в эти дни строились с широкими полосами отчуждения – арендованными или закупленными у правительства лугами и огородами, только без обычных проволочных ограждений, чтобы машины на воздушных подушках в случае необходимости могли маневрировать, уклоняясь в сторону от шоссе. Видимость была превосходной, рекламные щиты, подвешенные высоко над дорогой, не мешали обзору, автоматическое управление работало безупречно, и, казалось, ничто не предвещало опасности. А она между тем нежданно-негаданно следовала позади с неотвязной настойчивостью.
Однако я все же ее заметил. Большая, черная, тупорылая машина двигалась за мной, сохраняя неизменную полукилометровую дистанцию между нами. Похожая на дельфина, она и двигалась, как дельфин, грациозной синусоидой, взлетая и снижаясь над широченным шоссе. Я увеличил скорость, рассчитывая уйти от преследования. Напрасно: дистанция между нами оставалась прежней. Замедлил – черный дельфин сделал то же самое. Тогда я выехал на обочину и остановил машину, мягко севшую на клеверный луг. Оглянулся, черный дельфин прильнул к земле на той же дистанции.
Я задумался. Преследование или осторожно подготовляемое нападение? Вернее последнее. Управление безопасности – а кому же, кроме ведомства Бигля – Тейлора, была нужна моя персона? – могло засечь каждый мой шаг на территории Мегалополиса, а следовать за мной по пути в город было пустой тратой времени: ведь конечной цели поездки я ни от кого не скрывал и с момента посадки на космодроме никакими видами связи не пользовался. Значит, нападение. Тогда с какой целью? Похитить или уничтожить? Похищать бессмысленно: легче открыто арестовать меня до или после сдачи злополучного груза. Уничтожить? Возможно. Решение устранить меня могло быть принято без ведома Уоррена непосредственно по прибытии моем на Планету. Конечно же Уоррен ничего об этом не знал: я – то ему был нужен…
Почему же они не нападают? Должно быть, из осторожности. Видимо, устранить меня следует незаметно, без лишнего шума и без свидетелей. А на дороге слишком много машин, полицейских и контролеров, проверяющих лицензии на право проезда по федеральным шоссе. Вероятно, нападение произойдет после поворота. Основная магистраль тянется к Брего – южным воротам Мегалополиса, и поворот на север сразу сократит транспортный поток вдвое. Я знал этот поворот – у рекламного щита с названием любимого детского лакомства – конфет «Коми». От этого щита до рекламы спортивных товаров на пятисотметровом отрезке по обеим сторонам шоссе ровный некошеный луг, на который не составит никого труда сбить с дороги попутную или встречную машину, в особенности если у тебя прочный бампер.
Я мысленно подсчитал. Если я увеличу скорость до трехсот шестидесяти, меня занесет на повороте на всю луговину и я успею сделать петлю. За пять-шесть секунд я успею пройти петлю как раз там, где дельфин на еще большей скорости вырвется на боковое шоссе. Затормозить и ударить с расчетцем он уже не успеет, а столкновение на такой скорости – катастрофа для обоих. Единственное, что может спасти его, – это прыжок над моей машиной. На это я и рассчитывал.
За четверть часа до поворота я резко повысил скорость: триста, триста тридцать, триста шестьдесят. Дельфин отстал. Сейчас будет наверстывать. Но я уже не видел его – передо мной за поворотом была луговина, куда меня здорово занесло. Не понижая скорости, я сократил петлей отрезок шоссе в тот самый момент, когда на него черным смерчем вылетел тупорылый дельфин. Все произошло, как я и планировал. Затормозить и ударить он не успел, я услышал дробный стук пуль, отраженных броней моего электроля, и тут же – свист мощных воздушных струй.
Этого мгновения я и ожидал. Сквозь щель, образованную чуть приспущенным ветровым стеклом, я полоснул по пронесшейся надо мной черной тени молнией своего пистолета-лучевика. На броне она бы только запеклась металлической корочкой, но незащищенное брюхо машины вскрыла, как нож консервную банку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
– Рядом стоять опасно даже в специальных скафандрах. Иногда подводит пропитка, – пояснил Джин.
А минуту спустя я как раз это и увидел. Один из красильщиков то ли споткнулся, то ли неловко сманеврировал распылителем и чуть не упал на брусок, едва успев подставить ладонь в перчатке скафандра. Но, видимо, пропитка в ней была недостаточной. Он бросил краситель и выпрямился, да странно как-то выпрямился, не сразу, а шатаясь, словно ища опору, чтобы не упасть. Никто Не подошел к нему, лишь надсмотрщик нагнулся и выключил краситель, а пострадавший медленно побрел куда-то из кадра.
– Вот так и подводит пропитка, – сказал Джин. – Смертельная доза облучения. Его уже на «зыбучку» свезли.
– Живого?!
– А что? Так даже гуманнее. – В глазах у Факетти прыгали предательские искорки.
– Выпей, – промолвил я, протягивая ему бокал. – Успокойся. Что-нибудь придумаем.
Джин встал, неожиданно успокоенный, даже холодный.
– Я уже придумал, – сказал он.
– Что?
– Полечу с тобой.
Глава 21
в которой сбывается предупреждение Уоррена, а Лайк неожиданно теряет друга
Почти пять месяцев спустя после этого разговора я посадил космолет в южной пустыне в Системе, посадил мягко и профессионально, словно всю жизнь только этим и занимался. Сигнализировал в грузовой отсек автомеханику о подготовке к выгрузке и спустился по трапу на желтый песок. Следом за мной сошел и Джин. Оба мы были в защитных скафандрах, и только это помешало обоим уткнуться носом в теплый пушистый песок родимой планеты.
– Пошли, – сказал я Джину через внешний разговорник скафандра, – разгрузят и без нас. За эти месяцы мне, признаться, изрядно надоели и скафандры, и радиация, и пресловутый металл «икс», и Уоррен.
– Мне тоже, – поддакнул Джин.
И мы не спеша пошли к зданию космовокзала – комбинации нержавеющей стали и пластмасс. В этом засекреченном уголке цивилизации – на сто миль в окружности не было никаких признаков человеческого жилья, а широкое применение на транспорте беспроволочной передачи электроэнергии сделало ненужными даже бензоколонки – царила прохлада и тишина. Автоматический кнопочный бар снабжал всеми видами синтетических блюд и напитков, и не было рядом ни микрофонов, ни соседей по стойке. Мы были одни, освеженные душем, освобожденные от надоевших скафандров, трудностей перелета, и, хотя, казалось, должны были смертельно надоесть друг другу в пятимесячной изоляции, искренне радовались, как друзья, встретившиеся после долгой разлуки.
– По второму кругу! Пошли.
– Хоть по третьему.
Но радиоголос тотчас же объявил нам, что погрузка закончена и электроль ждет нас у выхода. Наш кортеж состоял из двадцатитонного электрокара с надежной противорадиационной изоляцией, куда был втиснут весь зловещий груз нашей ракеты, небольшого аэробуса с вооруженной охраной и нашего бронированного электроля, замыкавшего шествие. Двигались мы вдоль шоссе не только потому, что оно служило нам ориентиром, но и потому, что мощные струи сжатого воздуха при столкновении с измельченной ветрами и солнцем почвой пустыни создавали такие пылевые туманности, что терялась не только видимость, но и скорость.
– Как хорошо! – вырвалось у Джина.
– Что хорошо? – спросил я.
– И пустыня, и песок, и даже эта чертова поездка. Как мне надоела Вторая!
– Она мне тоже надоела, но ничего хорошего в этой поездке не вижу. Кстати, Уоррен упрямо и настойчиво предупреждал меня, что наше «золото» легко может стать приманкой для разбойничьих шаек.
– Глупости. Ты просто мнителен.
– Поживем – увидим.
Окружающая нас пустынная глушь была даже красива в своей величавой изменчивости. То растекалась к горизонту палевая мягкость песка, то подымались невысокие, выветрившиеся, причудливой формы скалы, будто раскрашенные мелками трех различных цветов – красно-рыжего, коричневого и синего. Только пастель обладает такой успокаивающей сдержанностью цвета. Но успокаиваться как раз и нельзя было. Впереди в нескольких километрах от нас скалистые формации сближались, пропуская дорогу, и я невольно подумал, что именно здесь могло бы и произойти нападение, о возможности которого говорил Уоррен.
И не ошибся. Когда мы въехали в скалистую полуарку, уже издали было видно, что дорога впереди завалена огромными камнями, через которые наш перегруженный электрокар, конечно, перепрыгнуть не мог: мощные струи сжатого воздуха приподнимали его от земли не выше чем на полметра. Он и остановился, выбросив три толстые короткие лапы. А дальше начались странности. Грузчики в скафандрах, сопровождавшие бруски, выбрались из отсека электрокара через люк в поддоне, но вместо того, чтобы занять огневые позиции, поползли безоружные под прикрытие скал. Охранники же в аэробусе почему-то не подъехали к остановившемуся электрокару, а, выскочив, разбежались кто куда. Трех – четырех замешкавшихся полицейских срезала очередь из-за ближайшего, наклонившегося над шоссе утеса, остальным удалось добежать до зарослей кустов в обломках выветрившегося камня и занять оборону. Но их и не трогали. Людей в штатском с голубыми повязками на рукавах, вооруженных не лучевиками, а дальнобойными беззвучными автоматами, интересовали не охранники, а бруски в фургоне. Кстати, полицейские не сделали ни одного выстрела, радушно позволив нападающим открыть заднюю стенку фургона и добраться до нашего псевдозолота.
Все это мы наблюдали, остановившись примерно метрах в пятидесяти от электрокара, в пасти которого уже скрылось несколько человек в голубых нарукавниках.
– Они с ума сошли, – простонал Джин. – Там же смерть!
Он рванулся к открытой двери машины, но я удержал его:
– Не торопись. Здесь мы в безопасности, а им все равно уже не поможешь.
– Надо же предупредить о радиации!
– Нам не поверят.
Он продолжал вырываться с перекошенным от гнева лицом:
– Пусти. Еще есть время.
– Нет времени. Они уже полутрупы. Почему, ты думаешь, не стреляет охрана? Боится? Чепуха. Каждый стражник по умению владеть оружием стоит трех нападающих. Но он знает, что открывшие фургон уже не выживут.
– Я еще успею предупредить остальных. Гляди, они уже падают.
Я не успел остановить его. Размахивая руками, он бежал мимо оставленного охраной аэробуса к электрокару.
– Оставьте брусок! – кричал он. – Это не золото! Это не золото!
– Джин, назад! – отчаянно крикнул я.
Поздно! Подкошенный смертельной очередью остановивших фургон автоматчиков, Факетти рухнул на шоссе, даже не вскрикнув.
…Глупый мальчик. Кого он хотел предупредить и кто бы ему поверил? Псевдозолото убеждало само и наверняка. Не прошло и десяти минут, как успевшие осознать это и не прикасавшиеся к брускам нападающие скрылись за скалами, даже не пытаясь помочь оставшимся на шоссе. Люди, должно быть, сообразили, что эти полутрупы сами таили в себе опасность и любое прикосновение к ним угрожало жизни. Не заинтересовались ими и вернувшиеся охранники. Брусок снова погрузили в электрокар люди в скафандрах, замкнули заднюю стенку и, не общаясь с охраной, скрылись внутри через люк в поддоне.
Заметив лежавшего на шоссе Джина, один из охранников подошел к моему электролю.
– Убит? – спросил он равнодушно.
Я пожал плечами: сам видишь.
– Это тот, который кричал и махал руками? – спросил он. – Так ему и надо. Кто он?
– Факетти, – сказал я. – «Шахты Факетти». Младший.
Охранник свистнул.
– Пожал то, что посеял старший.
– Не говори лишнего, – сказал я.
Он выпрямился и козырнул:
– Есть не говорить лишнего. Разрешите забрать труп?
– Положите его ко мне в машину.
И мы двинулись дальше в том же порядке. Трупы не убирали – их снесли с дороги воздушные струи наших машин. Я даже пожалел этих людей: ведь они погибли, уверенные в правоте своего дела. И Джина убили с той же уверенностью. А я ехал с сухими глазами – плакать не мог, не умел! – сознавая, что потерял друга, любившего меня, верившего мне безоговорочно ивсегда готового выслушать и помочь.
Глава 22
о том, как можно иногда обмануть смерть
Мне оставили мой электроль, чтобы я мог добраться до Милтон-отеля и сдать машину в гараже под расписку. После бюрократического оформления сдачи груза в засекреченном форте «Икс», где меня не пустили дальше приемной дирекции, у меня оставалось всего два дня до отлета на Вторую. За сорок восемь часов я должен был разыскать Мак-Брайта и передать ему всю информацию о рудниках и об их назначении. Путь к Мак-Брайту лежал через Ли, а путь к Ли через одну-единственную явку у ремонтно-заправочной станции, где Ли работал механиком. Последняя ниточка связи, и я молил всех богов, чтобы ее не успели оборвать.
Дорога на Мегалополис напоминала улицу в часы «пик», только с ускоренным втрое движением. Я гнал свой электроль со скоростью не меньше двухсот пятидесяти километров в час, но меня то и дело обгоняли более скоростные машины. Все дороги в эти дни строились с широкими полосами отчуждения – арендованными или закупленными у правительства лугами и огородами, только без обычных проволочных ограждений, чтобы машины на воздушных подушках в случае необходимости могли маневрировать, уклоняясь в сторону от шоссе. Видимость была превосходной, рекламные щиты, подвешенные высоко над дорогой, не мешали обзору, автоматическое управление работало безупречно, и, казалось, ничто не предвещало опасности. А она между тем нежданно-негаданно следовала позади с неотвязной настойчивостью.
Однако я все же ее заметил. Большая, черная, тупорылая машина двигалась за мной, сохраняя неизменную полукилометровую дистанцию между нами. Похожая на дельфина, она и двигалась, как дельфин, грациозной синусоидой, взлетая и снижаясь над широченным шоссе. Я увеличил скорость, рассчитывая уйти от преследования. Напрасно: дистанция между нами оставалась прежней. Замедлил – черный дельфин сделал то же самое. Тогда я выехал на обочину и остановил машину, мягко севшую на клеверный луг. Оглянулся, черный дельфин прильнул к земле на той же дистанции.
Я задумался. Преследование или осторожно подготовляемое нападение? Вернее последнее. Управление безопасности – а кому же, кроме ведомства Бигля – Тейлора, была нужна моя персона? – могло засечь каждый мой шаг на территории Мегалополиса, а следовать за мной по пути в город было пустой тратой времени: ведь конечной цели поездки я ни от кого не скрывал и с момента посадки на космодроме никакими видами связи не пользовался. Значит, нападение. Тогда с какой целью? Похитить или уничтожить? Похищать бессмысленно: легче открыто арестовать меня до или после сдачи злополучного груза. Уничтожить? Возможно. Решение устранить меня могло быть принято без ведома Уоррена непосредственно по прибытии моем на Планету. Конечно же Уоррен ничего об этом не знал: я – то ему был нужен…
Почему же они не нападают? Должно быть, из осторожности. Видимо, устранить меня следует незаметно, без лишнего шума и без свидетелей. А на дороге слишком много машин, полицейских и контролеров, проверяющих лицензии на право проезда по федеральным шоссе. Вероятно, нападение произойдет после поворота. Основная магистраль тянется к Брего – южным воротам Мегалополиса, и поворот на север сразу сократит транспортный поток вдвое. Я знал этот поворот – у рекламного щита с названием любимого детского лакомства – конфет «Коми». От этого щита до рекламы спортивных товаров на пятисотметровом отрезке по обеим сторонам шоссе ровный некошеный луг, на который не составит никого труда сбить с дороги попутную или встречную машину, в особенности если у тебя прочный бампер.
Я мысленно подсчитал. Если я увеличу скорость до трехсот шестидесяти, меня занесет на повороте на всю луговину и я успею сделать петлю. За пять-шесть секунд я успею пройти петлю как раз там, где дельфин на еще большей скорости вырвется на боковое шоссе. Затормозить и ударить с расчетцем он уже не успеет, а столкновение на такой скорости – катастрофа для обоих. Единственное, что может спасти его, – это прыжок над моей машиной. На это я и рассчитывал.
За четверть часа до поворота я резко повысил скорость: триста, триста тридцать, триста шестьдесят. Дельфин отстал. Сейчас будет наверстывать. Но я уже не видел его – передо мной за поворотом была луговина, куда меня здорово занесло. Не понижая скорости, я сократил петлей отрезок шоссе в тот самый момент, когда на него черным смерчем вылетел тупорылый дельфин. Все произошло, как я и планировал. Затормозить и ударить он не успел, я услышал дробный стук пуль, отраженных броней моего электроля, и тут же – свист мощных воздушных струй.
Этого мгновения я и ожидал. Сквозь щель, образованную чуть приспущенным ветровым стеклом, я полоснул по пронесшейся надо мной черной тени молнией своего пистолета-лучевика. На броне она бы только запеклась металлической корочкой, но незащищенное брюхо машины вскрыла, как нож консервную банку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21