Теперь надо снимать юбку. И эта кобра заулыбается.
Юбку она сняла, спрятавшись за широкую спинку кресла. Гангстер принял маневр за проявление стыдливости, лицо его стало мягче. Женщину обмануть не удалось – заулыбавшись коброй, та встала так, чтобы видеть все.
Чихаю не понравилась ухмылка, опоганившая ее лицо.
– Уходи, – выцедил он.
Женщина, мигом выключив лицо, повернулась, пошла к двери отточенной походкой.
– Подожди, – остановил ее гангстер. Ему захотелось сделать контрольный выстрел.
Женщина остановилась, повернула лицо к хозяину. Тот шагнул к ней, снял с ушей изумрудные сережки.
Он сделал это так, как будто каждый день лишал ее чего-то. Лишал, чтобы знала свое место.
Женщина осталась непроницаемой. Контрольный выстрел не затронул ни сердца, ни ума. Первое высохло в камень, второй съежился в орех.
– Наденешь, – положив сережки на край стола, обернулся Чихай к Даше.
Пока он снимал их с женщины, она успела надеть чулки и почти влезла в юбку. Женщину ей было жаль – ее ведь тоже заставляют получать удовольствие. Но, как говориться, с волками жить – по-волчьи выть. А совесть... Совесть ее сейчас там, в боксе под гаражом. Там, где сейчас Хирург. И если она что-то сделает не так, то этот человек привычным движением вынет из кармана мобильник, позвонит Сопле и скажет, что ничего не имеет против разделки его узника по мясницким категориям.
И потому она должна получать удовольствие.
Внизу у Даши стало сладко. Она прикусила губу, туманно посмотрела.
Гангстер подал ей кружевной бюстгальтер. Довольство красило его лицо. Он не зря тратил время. Свое и подручных. Есть особое удовольствие в том, чтобы взять человека с улицы, ввести в свой дом, который ненавидишь, ввести последней тварью и сделать так, чтобы у этого человека сладко заныло в паху.
Надев бюстгальтер, свитерок и туфельки, Даша села в кресло. Чихай налил ей вина и, жестом предложив выпить, удалился.
"Не хочет видеть моих зубов, – подумала Даша, выцедив вино и принявшись за еду. – Ну, погоди, я причешу тебя по полной программе". И стала думать, как сделать так, чтобы это протухшее дерьмо взвыло от восторга. Составив план действий, она принялась напиваться. Для нее это было трудным занятием. Чтобы оперативно достичь цели, она вспомнила Хирурга, который воровал деньги из ее кошелька, воровал, чтобы напиться.
Получилось. Когда вернулся Чихай, Даша лежала на диване в раскованной позе. Витая в тумане опьянения, она вспоминала "Человека, который смеется". Прекрасная пресыщенная герцогиня возжелала урода. Возжелала в пику великосветским красавцам, возжелала, чтобы подчеркнуть свою красоту.
А урод был человеком. У него было сердце, которого нет у пресыщенных людей. А над живым сердцем нельзя возвыситься. Живое сердце бьется, пока живо, бьется, оживляя пространство вокруг себя, бьется, убивая своим кропотливым трудом смерть и тление.
Лицо Даши засияло.
Тело ее жаждало противоречия.
Жаждало борьбы.
Оно жаждало Чихая.
Да, Чихай – убийца, и сейчас он примется ее убивать.
И не преуспеет. Он доставит ей удовольствие.
А если он поймет, что не убил ее? И убьет Мурьетту? Может, сжаться в беззащитный комочек?
Нет. Он поймет. Заревнует.
Значит, надо расслабиться.
Чихай притушил свет и стал раздеваться. Даша трепетала. Сейчас бандитский член войдет в нее.
О господи, надо ему сказать, что влагалище потеряло эластичность за многие годы воздержания. Но он же велел молчать! Ну и пусть! Лягу в больницу, подлечат.
Он был нежен. Он был хорош. Он ласкал ее шероховатыми ладонями, целовал плечи и грудь. Она была счастлива.
Когда он вошел в нее, Даша вскрикнула от восторга.
Когда он кончил, ему не захотелось уходить.
Потому что этого не хотела она.
Савику пришлось идти за третьей бутылкой неплохого портвейна, а потом и за четвертой.
20. Сзади забулькало.
Чихай ушел в третьем часу ночи, сказав, что впервые за несколько месяцев у него не болела голова, и потому сережки она может оставить себе. Даша подумала, что это заявление можно понять и так, что все остальное, то есть туфли, платье и прочее, надо оставить, и переоделась в свое. Усталости она не чувствовала. Напротив, была оживлена.
Ведь в машине ее ждал Мурьетта.
"Хорошо это или плохо? – думала она, расчесывая спутавшиеся волосы. – С одной стороны хорошо. Хорошо увидеть плоды своего труда – живого Хирурга. А с другой стороны как он на меня посмотрит? С укоризной, презрительно, брезгливо?
Нет, он посмотрит пьяно!
И вообще, к чему рефлексировать? Я ведь стала на свою собственную тропу и иду по ней, живая и заинтригованная. И ничто не заставит меня вернуться к рекламе стиральных машин и сногсшибательных скоросшивателей с кнопочками и рычажками"...
Кобра пришла ее выпроводить. Она смотрела с выражением. "Уродина ты. Есть любители омуля с душком, то есть омуля протухшего, а есть и любители раз в тридцать лет трахнуться с такой, как ты. Ты на ноги свои посмотри. На кривом дубе родилась, точно!"
В машине на водительском кресле сидел интеллигентного вида человек. Это был Савик. Хирург посапывал на заднем сидении, и Даша, чтобы его не тревожить, села спереди.
– Куда поедем? – спросил водитель, включив зажигание.
– Орехово-Зуево, – ответила Даша. – Потом километров десять в сторону Крутой.
Водитель и бровью не повел, хотя ехать было не менее двух часов в один конец. Когда машина тронулась, Даша пожалела, что назвала практически полный адрес.
"Вот дура! – подумала она. – Еще бы улицу и номер дома назвала! Надо будет выйти, не доезжая".
На середине дороги оказалось, что Хирург не спит.
– Ну ты даешь... – сказал он трезвым голосом, когда машина выехала из Москвы.
Даша поняла "даешь" соответственно случившемуся и, с трудом проглотив это слово, сухо спросила:
– Ты как?
– В полном ажуре.
– А деньги где?
– Истратил... Половину...
– На что истратил? На портвейн?
Сзади забулькало. Хирург вспомнил, что в бутылке еще осталось.
– На дело истратил.
Даша обернулась.
– На какое дело?
– На наше, семейное. Завтра начнем. Классные у тебя сережки. Может, не надо было квартиру продавать? Нам их на месяц хватит.
– А потом что?
– Потом я, как бы случайно, нарвусь на Лориного мужика и опять в гараж сяду. И ты опять заработаешь.
– Раз на раз не приходится. Ты на меня сердишься?
– Я сержусь? Сержусь на спасительницу, тела своего не пожалевшую?
– Знаешь, что... Либо ты мне сейчас даешь слово, что больше никогда не вспомнишь об этом, либо выходишь из машины и навсегда исчезаешь из моей жизни.
– Ты зря все так воспринимаешь! Я же рад за тебя. У тебя на лице написано, что ты расчудесно провела время. И вообще я сейчас подумываю, не сделать ли из тебя потрясную великосветскую шлюху типа Маты Хари или...
– Остановите, пожалуйста, – обратилась Даша к Савику. – Этот человек выходит.
Савик, обернувшись, посмотрел на Хирурга. Слова женщин мало что для него значили.
– Ладно, ладно, – осел на сидении Хирург. – Даю тебе слово, слово алкоголика, что больше никогда не вспомню о событиях сегодняшней ночи. Эх, еще бы бутылочку...
Савик погрузил руку в сумку, лежавшую под ногами и достал бутылку портвейна. Хозяин приказал ему не отказывать подопечному в вине. Выпив полбутылки, Хирург заснул.
В Орехово-Зуево Даша сказала Савику, что у нее дела в город и дальше ехать не надо. Они вышли у вокзала. Савик укатил, на них и не посмотрев.
21. Он выпил всего бутылку.
Проспавшись в зале ожидания, Хирург сказал, что оборудование для операционной он послал именно в Орехово-Зуево, и что остатки денег находятся в камере хранения. Забрав их, они наняли машину, погрузили в нее четыре больших ящика и уехали.
Дом Хирургу понравился. Операционную он решил разместить в спаленке. Не закусив и даже не выпив вина, купленного по дороге в количестве трех ящиков, он засучил рукава и принялся за работу.
Первым делом они с Дашей вымыли весь дом, затем опрыскали все дезинфицирующим раствором. К вечеру оборудование, включая и кондиционер, было установлено.
Выпил Хирург лишь за поздним ужином, и выпил всего бутылку. Раз за разом Даша с удовольствием отмечала, что он все более и более растворяется в работе.
– А ты трудоголик, – сказала она, убирая посуду.
– Да... – механически ответил Хирург. – Я либо пью, либо работаю... Знаешь, мне надо исследовать твое влагалище...
– Исследовать мое влагалище? – вспыхнула Даша.
– У красивой женщины все должно быть хорошо. И руки, и ноги, и лицо, и влагалище.
– И как же ты его собираешь исследовать?
Даша чуть было не сказала "И чем же ты..."
– Ручками и тем самым, о чем ты подумала, – серьезно ответил Хирург. – Понимаешь, не всем женщинам везет с влагалищем. Не та форма, размер и, соответственно, удовольствие уже совсем не то. Да и клитор иногда необходимо подправить... Так и сяк, чтобы был чувствительным и работал на все сто.
Даша не испугалась, напротив, в нее вошло что-то большое и теплое. Она почувствовала будущее, в котором станет богиней и для себя и для окружающих. Для восторженных мужчин и женщин.
Посмотрев на нее испытующе, Хирург слабо улыбнулся, налил четверть стакана и выпил. Даша перехватила взгляд и сердце ее забилось слышимо: "Он просто хочет со мной переспать! Вот почему так мало пьет".
– Ошибаешься, – хмыкнул Хирург. – Не корысти ради я собираюсь тебя исследовать, а токмо ради дела. Я профессионал, понимаешь, и работу выдаю под ключ.
Даша поджала губы.
– Представляю, скольких женщин ты исследовал, чтобы понять, какой формы должно быть влагалище...
– Я не исследовал. Я спал с ними по молодости лет. А когда профессионал что-то делает, пусть даже не связанное с его основным занятием, то у него появляются профессиональные мысли.
– Ну-ну. Ты спал с женщинами, точнее совершал возвратно-поступательные движения, и мыслил: "Вот тут бы неплохо сузить, а тут вытачку вставить...
– Примерно так, – засмеялся Хирург.
– И когда ты собираешься это сделать?
– Я думаю, утром. Сейчас меня в сон клонит. В подвале я почти не спал. Терпеть не могу запаха бензина и смазочных масел... Просил тюремщика формалина с карболкой раздобыть, а он не понял юмора, ударил...
Легли они вместе. Хирург заснул сразу. А Даша долго ворочалась – вспоминала Чихая. Как он был хорош. "Наверное, я просто стерва", – подумала она, проваливаясь в сон.
22. Начнем, пожалуй.
Даша проснулась первой. За окном пели птицы, было солнечно. Лицо спящего Хирурга выглядело мальчишечьим. Осторожно выскользнув из-под одеяла (они спали под одним) она пошла на кухню, подмылась, затем приготовила кофе и вернулась с чашечками.
Мурьетта продолжал сладко посапывать. Поставив дымящиеся чашечки на стол, Даша залезла к нему под одеяло, нащупала член – почти такой же, как у Чихая – и принялась его реанимировать.
Он не реагировал.
"Нет, не тот случай, надо пить кофе, пока горячий", – оставила свои попытки Даша.
Поднявшись с кровати, она взяла свою чашечку и подошла к окну. Сквозь щелку меж портьерами была видна неухоженная земля, необрезанные кусты малины и смородины. "Надо бы между делом ими заняться", – подумала она.
– А мне кофе? – раздался сзади голос.
Даша обернулась. Хирург смотрел на нее изучающим взглядом. Получив чашечку, он выпил ее одним глотком и сказал:
– А ты кошка...
– Нет, просто наверстываю, – ответила она, вспомнив, что обещала говорить о себе только правду.
– Ну-ну...
– Ты говорил, что утром исследуешь мое влагалище...
– Помню и предлагаю начать немедленно.
Даша порозовела.
– Чашечку-то возьми. С ней у меня не получится, – заулыбался Хирург в ответ.
Даша взяла чашечку, поставила на стол. "Не надо разговаривать, чтобы не пугать его зубами, – думала она, идя к постели.
– Начнем, пожалуй, с мануальных исследований, – сказал Хирург, откинув одеяло. – Тогда, может, и вагинальные получатся. Пойди только подмойся.
– Я уже подмылась...
– Ну тогда вперед!
Даша легла на спину, раздвинула ноги. Хирург сел меж ними на колени, осторожно раздвинул внешние губы...
23. У него чешутся руки.
– Ты еще и гинеколог, – сказала Даша, когда обследование и все, что его сопровождало, было закончено.
– Хороший гинеколог.
– Ты во всем хорош.
– Из-за этого и спился...
– Почему из-за этого?
– Понимаешь, бабушка с дедушкой мало говорили, но научили меня работать, и научили это делать хорошо. И потому я не могу просто работать, я могу работать только хорошо. А хорошо работать можно не везде и не всегда.
– Ты имеешь в виду клинику, которую хотел открыть Лорин... Лорин муж?
– Да. Я не смог бы в ней хорошо работать. Стал бы ремесленником и спился. Понимаешь, чтобы все было по-божески, надо к больному испытывать чувства. Любовь, жалость, участие. А если не испытываешь, то получается черт те что. Ты представь, что черт те что получилось с дочерью миллиардера?
– И ты решил сразу спиться, – засмеялась Даша. Ей захотелось обнять и поцеловать Хирурга, но тот, судя по выражению лица, предпочитал отношения типа врач – пациент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35