Жестоко искалеченная, старая самка осторожно передвинула лапу, прикрывая спящую у ее бока девушку.
Одна из немногих, кому посчастливилось вырваться из лаборатории в ту ночь. Ранкар помнил боль искалеченного зверя, который просил только об одном. Умереть на свободе. Но Стайра выжила. Он сам долгие дни вылизывал глубокие раны, пока они не стали затягиваться, покрывая шкуру страшными рубцами.
– Однажды ты подарил мне свободу. Уверена, наш новый дом будет таким же надежным, как ты, Ранкар. Я иду с тобой!
– И я…
– И я, веди нас, Ранкар!
– Мы с тобой…
Голоса перекликались во тьме, и на душе вожака становилось все теплее и спокойнее с каждым откликом, прилетающим из темноты!
– Мы справимся… Я обещаю!
– Спи, Ранкар, день был трудным, здесь есть кому сторожить!
Шер неслышно возник сбоку. Постояв немного, мотнул головой и отошел, услышав, как с легким вздохом опустился на траву Ранкар. Вождь, одержавший победу, но не до конца осознающий, что теперь ему с этой победой делать! Ну не вести же действительно все племя прямо к людям с предложением срочно познакомиться поближе!
Ранкар негромко фыркнул, представив себе подобную ситуацию, и вдруг успокоился. Всему свое время! Голова мягко опустилась на тяжелые лапы. Слушая нежное мурлыканье сына и легкое дыхание Вирты, зверь впервые за долгое время спокойно и крепко уснул.
Яркие огоньки глаз медленно гасли по всей поляне, погружаясь в чуткий сон. Несколько молодых тигранов, гордых от полученного доверия, неслышно обходили ее по краю, вслушиваясь в легкие вздохи теплого ночного ветерка. Слегка покачивая верхушки кустарников, он укладывался спать вместе с беспокойным племенем.
Через пять часов, перед самым рассветом, зверь проснулся от внутренней тревоги. Ощущая, как на поляне просыпаются сородичи, Ранкар втянул нервными ноздрями замерший воздух, не тревожащий ни единого листочка на кустарниках и деревьях, и тихо произнес:
– Идет гроза! Надо решать, мы уходим прямо сейчас или переждем ливень в лабиринте?
– Разве дождь может повредить шкуру тиграна?! Пусть вода навсегда смоет остатки подземной пыли с наших тел!
Голос старой самки покрыл одобрительный рев.
Сонная Эйва обняла тиграна, подчиняясь ласковому голосу, но окончательно проснулась уже на спине несущего ее зверя. Руки крепко обнимали шею, и еще… она сразу почувствовала, что это не Ранкар.
– Ранкар несет Вирту вместе с Шером, а Джарга несет Зера. Мы уходим в наш новый дом.
Треск молнии, расколовшей небо, когда они пересекали небольшую поляну, заставил вздрогнуть.
– Не бойся, гроза еще только идет. Надеюсь, мы успеем опередить ее.
– Я не боюсь промокнуть, Зарг. Это… тиграны! Вас так много… и малыши, и все…
– Да, здесь все! Мы уходим навсегда. Ты познакомишься с остальными, когда придем на новое место. Тебе нечего бояться, Эйва. Они знают тебя, рассмотрели, пока ты лечила Вирту и спорила с Дарсом. Им нравится твоя храбрость. А твои защитники! Они такие грозные – маленький Джарг и Стайра!
– Стайра? Кто это?
– Стайра тигрица, она единственная, кто выжил из ее поколения! Ее несут Дарс и Актур, они ее дети. Подземелье покалечило лапы Стайры, но отточило ее ум. Племя уважает ее за мудрость! Любой из нас готов нести Стайру! Только Дарс никому не даст это сделать. Актур, он родился уже свободным. Стайра, даже тяжело раненая, сумела сохранить в себе ребенка. Возможно, крохотная жизнь внутри и помогла ей выжить. Она очень сильная и никогда не сдается! Как ты, Эйва! Ты ей нравишься! Тиграны приняли тебя! Любой из них откликнется на твой зов!
Эйва вздохнула и покрепче обняла шею Зарга.
Мимо них молчаливыми черными тенями скользили звери, несущие в зубах спящих малышей. Изредка Эйва улавливала направленные на нее легкие зонды и осторожно здоровалась, не всегда получая ответ. Было что-то жутко торжественное, нереальное в ночном беге. Освещаемые всполохами молний, громадные животные с мокрыми шкурами, скользящие меж натужно скрипящих стволов и хлещущих веток, казались страшным порождением глубин ночи. Огромная стая шла стремительно и бесшумно, сливая свой бег с шорохом ливневых струй, грохотом грома и дрожащими призрачными бликами молний. Обогнув почти вплотную селение людей, Ранкар по крутому берегу, нависающему над озером, вывел сородичей к порогам выше водопада. В этом месте русло реки с выступающими каменными плитами разливалось довольно широко, теряя свою скорость. Перескакивая по торчащим из воды гранитным гребням, звери легко преодолели перекат в миле от водопада и вновь вернулись к берегу. Пройдя еще немного, стая вышла к своему новому дому. Громоздкий каменный козырек, развесив заросли ползучих вьюнов и стебли пушистых красноватых лиан, маскировал вход в пещеру. Ливень припустил с новой силой. Спрятав малышей под животы, тиграны не спешили входить, осматриваясь и принюхиваясь. Широкая площадка перед входом тупым треугольником врезалась в озеро, круто обрываясь с одного бока прямо в воду. Вторым боком, густо заросшим высокой травой, она плавным полумесяцем опускалась к песчаному берегу. Небольшая скалистая гряда, метрах в пятидесяти от берега, закрывала пещеру со стороны озера. Она же отгородила небольшим волнорезом лагуну, создав идеальное, скрытое место для водопоя и купания малышей. Волны шипели и плевались пеной, бросаясь на скалы, но в крохотной бухточке чернеющую гладь воды тревожило лишь небольшое волнение да рябило от пузырчатых струй, падающих с небес. Ветер, перемешав тучи в одну тяжелую массу, рассекаемую тонкими ножами поразительно ярких молний, кроил и резал одному ему ведомые фигуры, гонял тяжелые волны из конца в конец озера, украшая их высокими пенными шапками!
Несколько тигранов, скользнув в пещеру, принялись обследовать ее закоулки и проходы. Громкий пронзительный визг, отраженный высоким сводом, заставил Эйву крепко вцепиться в лапу Зарга. Мгновенно вздыбив шерсть на загривке, зверь прикрыл ее своим телом, готовый защищать человека, как любого из своих сородичей послабее. Из пещеры вылетел огромный секач, за ним две большие, толстые свиньи и, наконец, еще одна в окружении десятка подросших, но еще полосатых поросят, пронзительно верещащих от страха. Насмерть перепуганные вторжением, они выкатились прямо под лапы тигранам. На мгновение визг оборвался, свиньи замерли, увидев перед собой хищную стаю. И все же не сдались. Короткое рявканье кабана, и поросята, словно горох, посыпались с крутого склона в воду. Свиньи, медленно отступая, прикрывали хаотичный отход молодняка. Низко склонив уродливые, бородавчатые головы и угрожающе выставив длинные ножи бивней, они пятились к краю обрыва. Похрапывая и похрюкивая, настороженно огрызались в ответ на рев развеселившихся тигранов. Громко рявкнув, секач подтолкнул одну из самок длинным рылом. С громким плеском шлепнувшись вслед за поросятами, она быстро поплыла, уводя полосатое потомство. Продолжая грозно похрапывать, секач задом подтолкнул еще одну свинью, третья прыгнула сама. Они мгновенно всплыли словно поплавки и, сердито повизгивая, устремились прочь, не оглядываясь на берег. Секач еще немного потоптался на краю уступа, вздыбив на горбатом загривке седую и жесткую щетину. Сверля тигранов напряженным взглядом маленьких злобных глаз, он оценивал нового врага. Могучий древний инстинкт предостерегал и подсказывал, звери, выселившие его семейство из пещеры, слишком опасны. Тем не менее он храбро стоял один против стаи. Стоял, прикрывая собой суматошное потомство, пока оно не убралось на безопасное расстояние. Наконец, убедившись, что семья уже далеко, секач хрюкнул и, резво развернувшись, плюхнулся в воду. Тяжело заваливаясь на бок, кабан медленно и гордо поплыл вслед за исчезнувшим за пеленой дождя визгливым семейством.
Испуганные свиньи проплыли почти милю, отыскивая место, где можно было выбраться на берег. Усталые и избитые волнами, потеряв половину поросят, они выбрались возле одной из расщелин, чей каменный язык убегал во тьму глубокого овального прохода. Секач долго принюхивался, тяжело поводя боками. Ему не нравился запах, идущий изнутри пещеры, но плыть дальше не позволяла разошедшаяся стихия. Волны вздымались гигантскими гребнями, грозя захлестнуть пловцов каждое мгновение. Сбившись в кучу у края скалы, похрюкивая и повизгивая, кабаны наконец улеглись, пережидая грозу. Не прошло и часа, как секач вскочил, прислушиваясь к потревожившему его шуму. В глубине пещеры, медленно нарастая, возник звук, вызванный трением о камни чего-то очень тяжелого и большого. То, что приближалось во тьме, пугало, но за его спиной бешено плескалось озеро и жались испуганно попискивающие поросята. Издав пронзительный визг, подхваченный дробящимся эхом тоннеля, кабан пригнул голову. Выставив громадные грязно-желтые бивни, встопорщив дыбом щетину и хвост, он ринулся во тьму. Внезапно устрашающий визг перешел в хрип и резко оборвался. Затем последовал громкий шлепок, словно многопудовую тушу приподняли и резко шмякнули об пол. Из пещеры потянуло густым теплым запахом крови. Волны с грохотом ударяли о скалы. Зажатые в ловушку, свиньи истошно верещали. Одна из них, не выдержав, бросилась в воду, но ее тотчас забросило волной обратно, тяжело приложив головой о скалу. Раненая и оглушенная, она с трудом выползла на каменный приступок и замерла без сил. Глаза ее расширились от ужаса, а из глотки вместе с кровью рванулся протяжный хрипящий вой. Из глубины, тяжело ворочая гигантское чешуйчатое тело, медленно выползала смерть.
* * *
Тиграны, весело фыркая и отряхиваясь, разошлись по огромной пещере, осторожно переступая через возбужденных малышей, носящихся взад и вперед по каменному залу. Кое-где были видны следы сбежавшего семейства. Запах был слабым, видно, свиньи только на эту ночь обосновались здесь перед грозой. Несмотря на ласковое ворчание матерей, малыши взбирались на террасы и уступы, словно самой природой предназначенные для ложа. Валялись и кувыркались на теплом сухом песке, устилавшем пол нового дома. Пещера была огромной. Попадавшиеся по углам высохшие кости говорили о том, что она была приютом для разных обитателей и вот наконец обрела постоянного хозяина. Сухая и теплая, наполненная легким эхом шелестящих струй дождя, ударяющих в растительный полог над входом, она казалась очень уютной. Каждый без особого труда нашел себе место, не мешая соседям. Молодежь облюбовала уступы и террасы и теперь валялась там, довольно посверкивая глазами, развесив в разные стороны хвосты и лапы. Воздух, залетавший в пещеру, был густо насыщен запахами трав и горячего камня, легко отдающего впитанное за день тепло. Звери, широко раздувая ноздри, принюхивались к новым ощущениям.
– Ранкар, я могла бы развести огонь, и малыши быстрее обсохнут, дров здесь хватает.
На миг в пещере повисла тишина… замерли даже детеныши, тонко попискивающие под ласковыми языками вылизывающих их матерей и отцов. Приводя в порядок подмокшие шкурки, они навсегда убирали с них последние капли затхлого запаха подземелья.
– Я прослежу за огнем! Он не причинит вам вреда!
– Огонь… это необычно. Но, думаю, ты права, свет и тепло еще никому не вредили, и это поможет тебе согреться.
Пещера мгновенно наполнилась веселым сопением и топотом мягких лап. Малыши с усердием таскали к ногам Эйвы разбросанные по всей пещере ветви и сучья, найдя для себя в этом новое, занятное развлечение.
Робкий огонек вспыхнул ближе к выходу из пещеры, и тонкая струйка дыма устремилась ввысь. Вскоре пламя весело загудело, расцветив стены причудливыми прыгающими тенями. Аккуратно обложив огонь со всех сторон камнями, Эйва выпрямилась во весь рост, окидывая взглядом подошедших, мокрых, казавшихся еще больше в прыгающих бликах пламени тигранов. Тощая фигурка в свете пламени выглядела особенно беззащитной и слабой, но глаза, наполненные улыбкой и теплом, излучали силу.
– Я Эйва! Я человек и ваш новый друг! Здравствуйте, тиграны!
* * *
Гроза, как ожидали, пришла перед рассветом. Едва упали первые капли, как тучи словно прорвало, и на землю хлынул поток воды. Сверкающие молнии вспыхивали корявыми ветвями, заливая все вокруг слепящим светом. Оглушительно грохотал гром. Ливень был таким плотным, что, казалось, небо опускается вниз вместе с дождем. Сорвавшийся с высот ветер гонял тяжелые волны. С грохотом сшибал их друг с другом и бросал на скалистые берега. Уползая назад, они утаскивали с собой все, что удавалось захватить жадными пенными языками. Уровень воды неуклонно поднимался. Задувая в горловину меж скал, дикий ветер закручивал плавный поток в гигантскую воронку. Обычно спокойное, озеро превратилось в мутный клокочущий ад, кипя бурунами и водоворотами. Огромные деревья натужно скрипели вершинами, изредка сбрасывая вниз мелкие и больные ветви. Стволы этих гигантов оставались неподвижными, надежно оберегая жилища людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Одна из немногих, кому посчастливилось вырваться из лаборатории в ту ночь. Ранкар помнил боль искалеченного зверя, который просил только об одном. Умереть на свободе. Но Стайра выжила. Он сам долгие дни вылизывал глубокие раны, пока они не стали затягиваться, покрывая шкуру страшными рубцами.
– Однажды ты подарил мне свободу. Уверена, наш новый дом будет таким же надежным, как ты, Ранкар. Я иду с тобой!
– И я…
– И я, веди нас, Ранкар!
– Мы с тобой…
Голоса перекликались во тьме, и на душе вожака становилось все теплее и спокойнее с каждым откликом, прилетающим из темноты!
– Мы справимся… Я обещаю!
– Спи, Ранкар, день был трудным, здесь есть кому сторожить!
Шер неслышно возник сбоку. Постояв немного, мотнул головой и отошел, услышав, как с легким вздохом опустился на траву Ранкар. Вождь, одержавший победу, но не до конца осознающий, что теперь ему с этой победой делать! Ну не вести же действительно все племя прямо к людям с предложением срочно познакомиться поближе!
Ранкар негромко фыркнул, представив себе подобную ситуацию, и вдруг успокоился. Всему свое время! Голова мягко опустилась на тяжелые лапы. Слушая нежное мурлыканье сына и легкое дыхание Вирты, зверь впервые за долгое время спокойно и крепко уснул.
Яркие огоньки глаз медленно гасли по всей поляне, погружаясь в чуткий сон. Несколько молодых тигранов, гордых от полученного доверия, неслышно обходили ее по краю, вслушиваясь в легкие вздохи теплого ночного ветерка. Слегка покачивая верхушки кустарников, он укладывался спать вместе с беспокойным племенем.
Через пять часов, перед самым рассветом, зверь проснулся от внутренней тревоги. Ощущая, как на поляне просыпаются сородичи, Ранкар втянул нервными ноздрями замерший воздух, не тревожащий ни единого листочка на кустарниках и деревьях, и тихо произнес:
– Идет гроза! Надо решать, мы уходим прямо сейчас или переждем ливень в лабиринте?
– Разве дождь может повредить шкуру тиграна?! Пусть вода навсегда смоет остатки подземной пыли с наших тел!
Голос старой самки покрыл одобрительный рев.
Сонная Эйва обняла тиграна, подчиняясь ласковому голосу, но окончательно проснулась уже на спине несущего ее зверя. Руки крепко обнимали шею, и еще… она сразу почувствовала, что это не Ранкар.
– Ранкар несет Вирту вместе с Шером, а Джарга несет Зера. Мы уходим в наш новый дом.
Треск молнии, расколовшей небо, когда они пересекали небольшую поляну, заставил вздрогнуть.
– Не бойся, гроза еще только идет. Надеюсь, мы успеем опередить ее.
– Я не боюсь промокнуть, Зарг. Это… тиграны! Вас так много… и малыши, и все…
– Да, здесь все! Мы уходим навсегда. Ты познакомишься с остальными, когда придем на новое место. Тебе нечего бояться, Эйва. Они знают тебя, рассмотрели, пока ты лечила Вирту и спорила с Дарсом. Им нравится твоя храбрость. А твои защитники! Они такие грозные – маленький Джарг и Стайра!
– Стайра? Кто это?
– Стайра тигрица, она единственная, кто выжил из ее поколения! Ее несут Дарс и Актур, они ее дети. Подземелье покалечило лапы Стайры, но отточило ее ум. Племя уважает ее за мудрость! Любой из нас готов нести Стайру! Только Дарс никому не даст это сделать. Актур, он родился уже свободным. Стайра, даже тяжело раненая, сумела сохранить в себе ребенка. Возможно, крохотная жизнь внутри и помогла ей выжить. Она очень сильная и никогда не сдается! Как ты, Эйва! Ты ей нравишься! Тиграны приняли тебя! Любой из них откликнется на твой зов!
Эйва вздохнула и покрепче обняла шею Зарга.
Мимо них молчаливыми черными тенями скользили звери, несущие в зубах спящих малышей. Изредка Эйва улавливала направленные на нее легкие зонды и осторожно здоровалась, не всегда получая ответ. Было что-то жутко торжественное, нереальное в ночном беге. Освещаемые всполохами молний, громадные животные с мокрыми шкурами, скользящие меж натужно скрипящих стволов и хлещущих веток, казались страшным порождением глубин ночи. Огромная стая шла стремительно и бесшумно, сливая свой бег с шорохом ливневых струй, грохотом грома и дрожащими призрачными бликами молний. Обогнув почти вплотную селение людей, Ранкар по крутому берегу, нависающему над озером, вывел сородичей к порогам выше водопада. В этом месте русло реки с выступающими каменными плитами разливалось довольно широко, теряя свою скорость. Перескакивая по торчащим из воды гранитным гребням, звери легко преодолели перекат в миле от водопада и вновь вернулись к берегу. Пройдя еще немного, стая вышла к своему новому дому. Громоздкий каменный козырек, развесив заросли ползучих вьюнов и стебли пушистых красноватых лиан, маскировал вход в пещеру. Ливень припустил с новой силой. Спрятав малышей под животы, тиграны не спешили входить, осматриваясь и принюхиваясь. Широкая площадка перед входом тупым треугольником врезалась в озеро, круто обрываясь с одного бока прямо в воду. Вторым боком, густо заросшим высокой травой, она плавным полумесяцем опускалась к песчаному берегу. Небольшая скалистая гряда, метрах в пятидесяти от берега, закрывала пещеру со стороны озера. Она же отгородила небольшим волнорезом лагуну, создав идеальное, скрытое место для водопоя и купания малышей. Волны шипели и плевались пеной, бросаясь на скалы, но в крохотной бухточке чернеющую гладь воды тревожило лишь небольшое волнение да рябило от пузырчатых струй, падающих с небес. Ветер, перемешав тучи в одну тяжелую массу, рассекаемую тонкими ножами поразительно ярких молний, кроил и резал одному ему ведомые фигуры, гонял тяжелые волны из конца в конец озера, украшая их высокими пенными шапками!
Несколько тигранов, скользнув в пещеру, принялись обследовать ее закоулки и проходы. Громкий пронзительный визг, отраженный высоким сводом, заставил Эйву крепко вцепиться в лапу Зарга. Мгновенно вздыбив шерсть на загривке, зверь прикрыл ее своим телом, готовый защищать человека, как любого из своих сородичей послабее. Из пещеры вылетел огромный секач, за ним две большие, толстые свиньи и, наконец, еще одна в окружении десятка подросших, но еще полосатых поросят, пронзительно верещащих от страха. Насмерть перепуганные вторжением, они выкатились прямо под лапы тигранам. На мгновение визг оборвался, свиньи замерли, увидев перед собой хищную стаю. И все же не сдались. Короткое рявканье кабана, и поросята, словно горох, посыпались с крутого склона в воду. Свиньи, медленно отступая, прикрывали хаотичный отход молодняка. Низко склонив уродливые, бородавчатые головы и угрожающе выставив длинные ножи бивней, они пятились к краю обрыва. Похрапывая и похрюкивая, настороженно огрызались в ответ на рев развеселившихся тигранов. Громко рявкнув, секач подтолкнул одну из самок длинным рылом. С громким плеском шлепнувшись вслед за поросятами, она быстро поплыла, уводя полосатое потомство. Продолжая грозно похрапывать, секач задом подтолкнул еще одну свинью, третья прыгнула сама. Они мгновенно всплыли словно поплавки и, сердито повизгивая, устремились прочь, не оглядываясь на берег. Секач еще немного потоптался на краю уступа, вздыбив на горбатом загривке седую и жесткую щетину. Сверля тигранов напряженным взглядом маленьких злобных глаз, он оценивал нового врага. Могучий древний инстинкт предостерегал и подсказывал, звери, выселившие его семейство из пещеры, слишком опасны. Тем не менее он храбро стоял один против стаи. Стоял, прикрывая собой суматошное потомство, пока оно не убралось на безопасное расстояние. Наконец, убедившись, что семья уже далеко, секач хрюкнул и, резво развернувшись, плюхнулся в воду. Тяжело заваливаясь на бок, кабан медленно и гордо поплыл вслед за исчезнувшим за пеленой дождя визгливым семейством.
Испуганные свиньи проплыли почти милю, отыскивая место, где можно было выбраться на берег. Усталые и избитые волнами, потеряв половину поросят, они выбрались возле одной из расщелин, чей каменный язык убегал во тьму глубокого овального прохода. Секач долго принюхивался, тяжело поводя боками. Ему не нравился запах, идущий изнутри пещеры, но плыть дальше не позволяла разошедшаяся стихия. Волны вздымались гигантскими гребнями, грозя захлестнуть пловцов каждое мгновение. Сбившись в кучу у края скалы, похрюкивая и повизгивая, кабаны наконец улеглись, пережидая грозу. Не прошло и часа, как секач вскочил, прислушиваясь к потревожившему его шуму. В глубине пещеры, медленно нарастая, возник звук, вызванный трением о камни чего-то очень тяжелого и большого. То, что приближалось во тьме, пугало, но за его спиной бешено плескалось озеро и жались испуганно попискивающие поросята. Издав пронзительный визг, подхваченный дробящимся эхом тоннеля, кабан пригнул голову. Выставив громадные грязно-желтые бивни, встопорщив дыбом щетину и хвост, он ринулся во тьму. Внезапно устрашающий визг перешел в хрип и резко оборвался. Затем последовал громкий шлепок, словно многопудовую тушу приподняли и резко шмякнули об пол. Из пещеры потянуло густым теплым запахом крови. Волны с грохотом ударяли о скалы. Зажатые в ловушку, свиньи истошно верещали. Одна из них, не выдержав, бросилась в воду, но ее тотчас забросило волной обратно, тяжело приложив головой о скалу. Раненая и оглушенная, она с трудом выползла на каменный приступок и замерла без сил. Глаза ее расширились от ужаса, а из глотки вместе с кровью рванулся протяжный хрипящий вой. Из глубины, тяжело ворочая гигантское чешуйчатое тело, медленно выползала смерть.
* * *
Тиграны, весело фыркая и отряхиваясь, разошлись по огромной пещере, осторожно переступая через возбужденных малышей, носящихся взад и вперед по каменному залу. Кое-где были видны следы сбежавшего семейства. Запах был слабым, видно, свиньи только на эту ночь обосновались здесь перед грозой. Несмотря на ласковое ворчание матерей, малыши взбирались на террасы и уступы, словно самой природой предназначенные для ложа. Валялись и кувыркались на теплом сухом песке, устилавшем пол нового дома. Пещера была огромной. Попадавшиеся по углам высохшие кости говорили о том, что она была приютом для разных обитателей и вот наконец обрела постоянного хозяина. Сухая и теплая, наполненная легким эхом шелестящих струй дождя, ударяющих в растительный полог над входом, она казалась очень уютной. Каждый без особого труда нашел себе место, не мешая соседям. Молодежь облюбовала уступы и террасы и теперь валялась там, довольно посверкивая глазами, развесив в разные стороны хвосты и лапы. Воздух, залетавший в пещеру, был густо насыщен запахами трав и горячего камня, легко отдающего впитанное за день тепло. Звери, широко раздувая ноздри, принюхивались к новым ощущениям.
– Ранкар, я могла бы развести огонь, и малыши быстрее обсохнут, дров здесь хватает.
На миг в пещере повисла тишина… замерли даже детеныши, тонко попискивающие под ласковыми языками вылизывающих их матерей и отцов. Приводя в порядок подмокшие шкурки, они навсегда убирали с них последние капли затхлого запаха подземелья.
– Я прослежу за огнем! Он не причинит вам вреда!
– Огонь… это необычно. Но, думаю, ты права, свет и тепло еще никому не вредили, и это поможет тебе согреться.
Пещера мгновенно наполнилась веселым сопением и топотом мягких лап. Малыши с усердием таскали к ногам Эйвы разбросанные по всей пещере ветви и сучья, найдя для себя в этом новое, занятное развлечение.
Робкий огонек вспыхнул ближе к выходу из пещеры, и тонкая струйка дыма устремилась ввысь. Вскоре пламя весело загудело, расцветив стены причудливыми прыгающими тенями. Аккуратно обложив огонь со всех сторон камнями, Эйва выпрямилась во весь рост, окидывая взглядом подошедших, мокрых, казавшихся еще больше в прыгающих бликах пламени тигранов. Тощая фигурка в свете пламени выглядела особенно беззащитной и слабой, но глаза, наполненные улыбкой и теплом, излучали силу.
– Я Эйва! Я человек и ваш новый друг! Здравствуйте, тиграны!
* * *
Гроза, как ожидали, пришла перед рассветом. Едва упали первые капли, как тучи словно прорвало, и на землю хлынул поток воды. Сверкающие молнии вспыхивали корявыми ветвями, заливая все вокруг слепящим светом. Оглушительно грохотал гром. Ливень был таким плотным, что, казалось, небо опускается вниз вместе с дождем. Сорвавшийся с высот ветер гонял тяжелые волны. С грохотом сшибал их друг с другом и бросал на скалистые берега. Уползая назад, они утаскивали с собой все, что удавалось захватить жадными пенными языками. Уровень воды неуклонно поднимался. Задувая в горловину меж скал, дикий ветер закручивал плавный поток в гигантскую воронку. Обычно спокойное, озеро превратилось в мутный клокочущий ад, кипя бурунами и водоворотами. Огромные деревья натужно скрипели вершинами, изредка сбрасывая вниз мелкие и больные ветви. Стволы этих гигантов оставались неподвижными, надежно оберегая жилища людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47