- По многим причинам. В то время жизнь была очень неустроенной. Син-
тетическую пищу никто не умел делать, питались растениями и животными.
- А что такое животные?
- Это вы будете проходить в третьем классе. Так вот... было очень
много свободной земли, ее засевали всякими растениями, которые употреб-
лялись в пищу.
- Они были сладкие?
- Не знаю. - Она снова улыбнулась. - Мне никогда не приходилось их
пробовать, да и не все растения годились в пищу.
- Зачем же тогда их... это?..
- Сеяли? - подсказала учительница.
- Да.
- Сеяли только те растения, которые можно было есть. Многие же виды
росли сами по себе.
- А как они росли, как дети?
Учительнице казалось, что она никогда не выберется из этого лабирин-
та.
- Вот видите, - сказала она, - я же говорила, что за пять минут расс-
казать об этом невозможно. Они росли, потому что брали у почвы пита-
тельные вещества и использовали солнечный свет. Завтра вы все это увиди-
те собственными глазами.
* * *
- Мама, мы завтра идем в заповедник! - закричал мальчик, распахивая
дверь.
- Ты слышишь? Наш малыш идет в заповедник.
Отец пожал плечами.
- Разве заповедник еще существует? Мне казалось...
- Существует, существует! Нам учительница сегодня все про него расс-
казала. Там всякие растения, они едят что-то из земли и растут! Понима-
ешь, сами растут!
- Понимаю, - сказала мать. - Я там тоже была лет двадцать назад. Это
очень трогательно и очень... наивно.
- Не знаю, - сказал отец, - на меня, по правде сказать, это особого
впечатления не произвело. Кроме того, там голая земля, зрелище не очень
аппетитное.
- Я помню, там была трава, - мечтательно произнесла мать, - сплошной
коврик из зеленой травы.
- Что касается меня, то я предпочитаю хороший пол из греющего пласти-
ка, - сказал отец.
* * *
Лифт мягко замедлил стремительное падение.
- Здесь нам придется пересаживаться, - сказала учительница, - ско-
ростные лифты ниже не спускаются.
Они долго стояли у смешной двери с решетками, наблюдая неторопливое
движение двух стальных канатов, набегающих на скрипящие ролики, пока
снизу не выползла странного вида коробка с застекленными дверями.
Учительница с трудом открыла решетчатую дверь. Дети, подавленные неп-
ривычной обстановкой, молча вошли в кабину.
Слегка пощелкивая на каждом этаже, лифт опускался все ниже и ниже.
Здесь уже не было ни светящихся панелей, ни насыщенного ароматами тепло-
го воздуха. Запахи утратили чарующую прелесть синтетики и вызывали у де-
тей смутную тревогу. Четырехугольник бездонного колодца освещался режу-
щим глаза светом люминесцентных ламп. Шершавые бетонные стены шахты, ка-
залось, готовы были сомкнуться над их головами и навсегда похоронить в
этом странном, лишенном радости мире.
- Долго еще? - спросил мальчик.
- Еще двадцать этажей, - ответила учительница. - Заповедник располо-
жен внизу, ведь растениям нужна земля.
- Я хочу домой! - захныкала самая маленькая девочка. - Мне тут не
нравится!
- Сейчас, милая, все кончится, - сказала учительница. Она сама
чувствовала себя здесь не очень уютно. - Потерпи еще минутку.
Внизу что-то громко лязгнуло, и кабина остановилась.
Учительница вышла первой, за ней, торопясь, протиснулись в дверь уче-
ники.
- Все здесь?
- Все, - ответил мальчик.
Они стояли в полутемном коридоре, конец которого терялся во мраке.
- Идите за мной.
Несколько минут они двигались молча.
- Ой, тут что-то капает с потолка! - взвизгнула денечка с бантом.
- Это трубы, подающие воду в заповедник, - успокоила ее учительница.
- Видно, они от старости начали протекать.
- А где же заповедник? - спросил мальчик.
- Вот здесь. - Она приоткрыла окованную железом дверь. - Заходите по
одному.
Ошеломленные внезапным переходом от полумрака к яркому свету, они не-
вольно зажмурили глаза. Прошло несколько минут, прежде чем любопытство
заставило их оглядеться по сторонам.
Такого они еще не видели.
Бесконечный колодец, на дне которого они находились, был весь запол-
нен солнцем. Низвергающийся сверху световой поток зажег желтым пламенем
стены шахты, переливался радугой в мельчайших брызгах воды маленького
фонтанчика, поднимал из влажной земли тяжелые, плотные испарения.
- Это солнце, - сказала учительница, - я вам про него уже рассказыва-
ла. Специальные зеркала, установленные наверху, ловят солнечные лучи и
направляют их вниз, чтобы обеспечить растениям условия, в которых они
находились много столетий назад.
- Оно теплое! - закричал мальчик, вытянув вперед руки. - Оно теплое,
это солнце! Смотрите, я ловлю его руками!
- Да, оно очень горячее, - сказала учительница. - Температура на по-
верхности солнца достигает шести тысяч градусов, а в глубине еще больше.
- Нет, не горячее, а теплое, - возразил мальчик, - оно, как стены в
нашем доме, только совсем другое, гораздо лучше! А почему нам в Городе
не дают солнце?
Учительница слегка поморщилась. Она знала, что есть вопросы, порожда-
ющие лавину других. В конце концов это всего лишь дети, и им очень труд-
но разобраться в проблемах, порою заводящих в тупик даже философов. Раз-
ве объяснишь, что сорок миллиардов человек... И все же на каждый вопрос
как-то нужно отвечать.
- Мы бы не могли существовать без солнца, - сказала она, погладив
мальчика по голове. - Вся наша жизнь зависит от солнца. Только растения
непосредственно используют солнечные лучи, а мы и их заставляем работать
в регенерационных установках и в солнечных батареях. Что же касается
солнечного света, то он нам совсем не нужен. Разве мало света дают наши
светильники?
- Он совсем не такой, он холодный! - упрямо сказал мальчик. - Его
нельзя поймать руками, а этот можно.
- Это так кажется. В будущем году вы начнете изучать физику, и ты
поймешь, что это тебе только кажется. А сейчас попросим садовника пока-
зать нам растения.
Он был очень старый и очень странный, этот садовник. Маленького роста
и с длинной белой бородой, спускавшейся ниже пояса. А глаза у него были
совсем крохотные. Две щелки, над которыми торчали седые кустики бровей.
И одет он был в какой-то чудной белый халат.
- Он игрушечный? - спросил мальчик.
- Тише! - сказала ему шепотом учительница. - Ты лучше поменьше говори
и побольше смотри.
- А я могу и смотреть и говорить, - сказал мальчик. Ему показалось,
что садовник приоткрыл один глаз и подмигнул ему. Впрочем, он не был в
этом уверен.
- Вот здесь, - сказал садовник тоненьким-тоненьким голоском, - вот
здесь полезные злаки. Пятьдесят стеблей пшеницы. Сейчас они еще не соз-
рели, но через месяц на каждом стебельке появится по несколько колосков
с зернами. Раньше эти зерна шли в пищу, из них делали хлеб.
- Он был вкусный? - спросила девочка с бантом.
- Этого никто не знает, - ответил старичок. - Рецепт изготовления
растительного хлеба давно утерян.
- А что вы делаете с зернами? - спросила учительница.
- Часть расходуется на то, чтобы вырастить новый урожай, часть идет
на замену неприкосновенного музейного фонда, а остальное... - Он развел
руками. - Остальное приходится выбрасывать. Ведь у нас очень мало земли:
вот эта грядка с пшеницей, два дерева, немного цветов и лужайка с тра-
вой.
- Давайте посмотрим цветы, - предложила учительница.
Садовник повел их к маленькой клумбе.
- Это фиалки, - единственный вид цветов, который уцелел. - Он нагнул-
ся, чтобы осторожно поправить завернувшийся листик. - Раньше, когда еще
были насекомые, опыление...
- Они еще этого не проходили, - прервала его учительница.
- Можно их потрогать? - спросил мальчик.
- Нагнись и понюхай, - сказал садовник, - они чудесно пахнут.
Мальчик встал на колени и вдохнул нежный аромат, смешанный с запахами
влажной, горячей земли.
- Ох! - прошептал он, склоняясь еще ниже. - Ох, ведь это... - Ему бы-
ло очень трудно выразить то, что он чувствовал. Запах пробуждал какие-то
воспоминания, неясные и тревожные.
Остальные дети уже осмотрели траву и деревья, а он все еще стоял на
коленях, припав лицом к мягким благоухающим лепесткам.
- Ну все! - Учительница взглянула на часы: - Нам пора отправляться.
Поблагодарите садовника за интересную экскурсию.
- Спасибо! - хором произнесли дети.
- До свидания! - сказал садовник. - Заходите какнибудь еще.
- Обязательно! - ответила учительница. - Эта экскурсия у них в учеб-
ной программе первого класса. Теперь уже в будущем году, с новыми учени-
ками.
Мальчик был в дверях, когда случилось чудо. Кто-то сзади дернул его
за рукав. Он обернулся, и садовник протянул ему сорванную фиалку. При
этом он с видом заговорщика приложил палец к губам.
- Это... мне?! - тихо спросил мальчик.
Садовник кивнул головой.
- Мы тебя ждем! - крикнула мальчику учительница. - Вечно ты задержи-
ваешься!
- Иду! - Он сунул цветок за пазуху и шмыгнул в коридор.
* * *
В этот вечер мальчик лег спать раньше, чем обычно. Погасив свет, он
положил фиалку рядом на подушку и долго лежал с открытыми глазами, о
чем-то думая.
Было уже утро, когда мать услышала странные звуки, доносившиеся из
детской.
- Кажется, плачет малыш, - сказала она мужу.
- Вероятно, переутомился на этой экскурсии, - пробурчал тот, перево-
рачиваясь на другой бок. - Я еще вечером заметил, что он какой-то стран-
ный.
- Нужно посмотреть, что там стряслось, - сказала мать, надевая халат.
Мальчик сидел на кровати и горько плакал.
- Что случилось, малыш? - Она села рядом и обняла его за плечи.
- Вот! - Он разжал кулак.
- Что это?
- Фиалка! - У него на ладони лежало несколько смятых лепестков и об-
мякший стебель. - Это фиалка, мне ее подарил садовник. Она так пахла!
- Ну что ты, глупенький?! - сказала мать. - Нашел о чем плакать. У
нас дома такие чудесные розы.
Она встала и принесла из соседней комнаты вазу с цветами.
- Хочешь, я тебе их отрегулирую на самый сильный запах?
- Не хочу! Мне не нравятся эти цветы!
- Но они же гораздо красивее твоей фиалки и пахнут лучше.
- Неправда! - сказал он, ударив кулаком по подушке. - Неправда! Фиал-
ка - это совсем не то, она... она... - И он снова заплакал, потому что
так и не нашел нужного слова.
Судья
В одном можно было не сомневаться: меня ждал скорый и беспристрастный
суд.
Я был первым подсудимым, представшим перед Верховным Электронным
Судьей Дономаги.
Уже через несколько минут допроса я понял, что не в силах больше
лгать и изворачиваться.
Вопросы следовали один за другим с чудовищной скоростью, и в каждом
из них для меня таилась новая ловушка. Хитроумная машина искусно плела
паутину из противоречий в моих показаниях.
Наконец мне стало ясно, что дальнейшая борьба бесполезна. Электронный
автомат с удивительной легкостью добился того, чего следователю не уда-
валось за долгие часы очных ставок, угроз и увещеваний. Я признался в
совершении тягчайшего преступления.
Затем были удалены свидетели, и я остался наедине с судьей.
Мне было предоставлено последнее слово.
Я считал это пустой формальностью. О чем можно просить бездушный ав-
томат? О снисхождении? Я был уверен, что в его программе такого понятия
не существует.
Вместе с тем я знал, что пока не будет произнесено последнее слово
подсудимого, машина не вынесет приговора и стальные двери судебной каме-
ры не откроются. Так повелевал Закон.
Это была моя первая исповедь.
Я рассказывал о тесном подвале, где на полу, в куче тряпья, копоши-
лись маленькие человекообразные существа, не знающие, что такое солнеч-
ный свет, и об измученной непосильной работой женщине, которая была им
матерью, но не могла их прокормить.
Я говорил о судьбе человеческого детеныша, вынужденного добывать себе
пищу на помойках, об улице, которая была ему домом, и о гнусной шайке
преступников, заменявшей ему семью.
В моей исповеди было все: и десятилетний мальчик, которого приучали к
наркотикам, чтобы полностью парализовать его волю, и жестокие побои, и
тоска по иной жизни, и тюремные камеры, и безнадежные попытки найти ра-
боту, и снова тюрьмы.
Я не помню всего, что говорил. Возможно, что я рассказал о женщине,
постоянно требовавшей денег, и о том, что каждая принесенная мною пачка
банкнот создавала на время крохотную иллюзию любви, которой я не знал от
рождения.
Я кончил говорить. Первый раз в жизни по моему лицу текли слезы.
Машина молчала. Только периодически вспыхивавший свет на ее панели
свидетельствовал о том, что она продолжала анализ.
Мне показалось, что ритм ее работы был иным, чем во время допроса.
Теперь в замедленном мигании лампочек мне чудилось даже какое-то подобие
сострадания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11