– Почему? – спросила она. – Разве преступника не поймали? Об этом сообщалось в газетах.
– Да, поймали. Но он сознается в краже десяти тысяч лир и отрицает убийство.
Она пожала плечами.
– На его месте я поступила бы точно так же, – сказала она. – Это дело полиции. Вам-то что беспокоиться?
Я понял, что надо все объяснить. Я рассказал ей про английских туристок, о том, как водил их в полицию, но не упомянул о своем подарке и на следующий день уехал в Руффано.
– Зачем вы это сделали? – спросила она.
– Потому что я узнал эту женщину, – ответил я. – И чтобы окончательно убедиться, приехал сюда.
Она допила вино и, видя, что мой стакан пуст, налила мне еще. В ее манерах почувствовалась некоторая сдержанность.
– В газетах я читала, что убитая приехала из Руффано, – сказала она.
– Откуда вы ее знаете?
– Я здесь родился, – сказал я. – И до одиннадцати лет жил в Руффано.
Она через стол метнула на меня взгляд, затем наполнила свой стакан и села на диван, положив под спину подушку.
– Значит, вы всю неделю лгали, не так ли? – спросила она.
– Можно сказать и так.
– И теперь ваша ложь обернулась против вас?
– Не столько ложь, сколько то, что я не сказал всю правду римской полиции, – сказал я. – И то обстоятельство, что, по-моему, один агент в штатском узнал меня во время панихиды по Марте. Это было во вторник. Едва ли он увидел в этом обычное совпадение. Час назад тот же агент наводил справки в доме 24. Я видел его у двери с синьорой Сильвани.
Она откинулась на подушки и выпустила несколько колец табачного дыма.
– Совпадение или нет, – сказала она, – это наверняка покажется ему подозрительным. Но если в Риме задержали того человека, зачем им беспокоиться здесь на ваш счет?
– Я уже сказал вам. Он отрицает убийство. Вполне возможно, что ему поверили и поиски убийцы продолжаются.
Она ненадолго задумалась, затем посмотрела на меня:
– А что, если я тоже ему верю?
Я пожал плечами и двинулся к двери.
– В таком случае вы можете сообщить обо мне полиции по телефону.
В этот момент зазвонил телефон. Мне показалось, что это сама судьба, – – игра закончена. Она знаком попросила меня не уходить и сняла трубку.
– Да? Да, Джузеппе… Завтрак? – Она помедлила, взглянула на меня и покачала головой. – Нет, нет… это невозможно. Ко мне должны прийти. Один студент с матерью, с минуты на минуту. Не знаю, Джузеппе, не могу строить планы… Если можно, я позвоню тебе днем в библиотеку. Всего. – Она положила трубку и улыбнулась. – Это его угомонит на несколько часов. Ваше счастье, что он позвонил, а не сразу пришел. У нас была предварительная договоренность, которую, как вы видели и, надеюсь, оценили, я ради вас отменила. Ах, не беспокойтесь. Нам не придется выходить. Я приготовлю омлет.
– Она спустила ноги с дивана и пригладила волосы.
– Так вы не считаете меня убийцей? – спросил я.
– Нет, – сказала она. – Откровенно говоря, я сомневаюсь, что у вас хватит духу убить пчелу, не говоря о женщине.
Карла Распа направилась на кухню, я последовал за ней. Она возилась со сковородками на плите, сняла с полок тарелки. Я сел на стул и смотрел на нее. Моя исповедь послужила к очищению. Наши отношения казались не такими натянутыми.
– Наверное, вы хотите, чтобы я вывезла вас из Руффано? – спросила она. – Это будет несложно. Я могу снова одолжить машину.
– Не из Руффано, – сказал я ей. – Всего-навсего вверх по холму, до дома на виа деи Соньи.
– Значит, у вас есть друг, который все про вас знает?
– Да, – сказал я.
Она что-то пробормотала сквозь зубы, вылила в миску яйца и стала их взбивать.
– И кто же это?
Я колебался. Свою судьбу я уже вручил ей в руки, что же до судьбы брата…
– Можете не говорить. Я уже догадалась, – сказала она. – Вы забыли, что Руффано – маленький город. Женщина, которая приходит сюда убираться, живет рядом с Оньиссанти, и я уже несколько дней назад слышала от нее все подробности про убитую. Старая Марта много лет жила в семье Донати и нянчила Альдо Донати, когда тот был ребенком. Не потому ли вы ее помните, что в детстве бывали у них?
Она проявила редкую догадливость. И все же знала не всю правду. Это было мне на руку.
– Откровенно говоря, да, – сказал я.
Над сковородой поднялся дым, и она вылила на нее яйца.
– Итак, вы пошли и выложили свою историю Альдо Донати? И вместо того чтобы посоветовать бежать отсюда со всех ног, он предложил вам остаться.
– Что-то вроде того.
– В прошлое воскресенье?
– Да, – сказал я.
– Так, значит, именно с вами Донати провел тогда весь день и вечер?
– Да, – снова сказал я.
Омлет был готов. Карла Распа выложила его на блюдо и поставила на стол.
– Ешьте, пока горячий, – сказала она, подвигая для себя стул.
Я стал есть, размышляя над тем, что еще она спросит. Пока мы ели, она молчала, лишь раз поднявшись из-за стола, чтобы принести миску с салатом и бутылку вина. На ее губах играла загадочная улыбка. Во мне проснулось любопытство.
– Чему вы улыбаетесь? – спросил я.
– Меня вдруг осенило, – сказала она. – Раньше надо было догадаться, когда ваш благородный друг не удосужился ответить на мое письмо. Женщины его не интересуют. Товарищ давних детских игр куда более соблазнителен. Особенно с таким детским личиком, как у вас.
Никто бы не оценил это забавное предположение лучше Альдо. Я не знал, то ли протестовать, то ли пропустить его мимо ушей.
– Ну что, – продолжала она, – жизнь полна потрясений. Хотя про него я бы такому не поверила. Лишнее доказательство тому, как часто мы ошибаемся.
И все же сомнительно. Подобные эскапады могут приесться. – Она задумчиво подцепила вилкой салат. – Среди студентов ходили какие-то странные разговоры, – вслух размышляла она. – Все эти репетиции за закрытыми дверями в герцогском дворце – за ними могло крыться нечто другое. Если так, то в субботу Донати меня просто одурачил. А я-то была готова идти за ним хоть в могилу.
Я по-прежнему молчал. Любое замечание могло привести к катастрофическим последствиям.
– Вы знаете, что вчера вечером один студент сломал себе шею? – спросила она.
– Слышал какие-то слухи.
– Пока это неофициально, но скоро объявят. Нарушил комендантский час и бежал от патруля. По крайней мере, существует такая версия. Парень с третьего курса Э. К. Остается лишь догадываться, как они ответят на его смерть. Она может послужить последней каплей.
Карла Распа встала из-за стола и снова вернулась с фруктами. Она выбрала себе грушу и ела ее, держа обеими руками: сок тек по ее подбородку.
– Последняя капля… что вы имеете в виду? – спросил я.
– Взрыв между их компанией и нашей, – сказала она. – Если так, то да поможет всем нам Бог, когда завтра Донати выведет своих исполнителей на улицы. Его решение пригласить для участия в фестивале студентов Э. К. не примирит враждующие фракции, как он полагает, результат будет прямо противоположным. – Она рассмеялась и, высосав кожуру груши, бросила ее в ведро под мойкой. – Ваш председатель художественного совета женщин вооружать не собирался, но вот что я вам скажу. Большинство девушек, которым я читала лекции последние несколько дней, полны решимости не пропустить сражение, и, если студенты Э. К. нападут на их приятелей, мы увидим, как все черти вырвутся на свободу. Мне жаль полицейских. – Она подошла к плите и стала подогревать кофе. – Во всяком случае, тогда им будет не до вас. В убежище Альдо Донати вы будете в полной безопасности. Что у него за дом?
Монастырь или дворец? Весь в коврах или с голыми полами?
– Если вы одолжите машину и отвезете меня туда, то сможете увидеть собственными глазами, – сказал я.
И тут же пожалел об этом. У Альдо и без того немало противников, чтобы прибавлять к ним Карлу Распа. И тем не менее без ее помощи я не видел возможности добраться до дома на виа деи Соньи.
– Вы правы, – сказала она, улыбаясь. – Если я лично доставлю профессору его маленького дружка, ему придется пригласить меня в дом.
Снова зазвонил телефон. Она пошла в гостиную снять трубку. Я встал и прислушался. Как всякому беглецу, мне казалось, что каждый телефонный звонок имеет прямое отношение ко мне.
– Нет, нет. Я все еще жду их, – нетерпеливо говорила она, тряся головой. – Наверное, их что-то задержало. Ты же знаешь, какие толпы на улицах. – Она прикрыла трубку рукой и прошептала мне с противоположного конца комнаты:
– Снова Джузеппе. Он думает, я жду гостей. – Она сняла руку с трубки. – У тебя собрание. Без четверти два. Понимаю. В доме ректора. Он вернулся? – Она с волнением посмотрела на меня. – Естественно, по поводу несчастного случая. Интересно, что он скажет. А профессор Донати там тоже будет? Понятно… Позвони мне, когда освободишься. Пока. – Она снова пришла на кухню, улыбаясь. – Бутали вернулся. Без четверти два в его доме начнется собрание университетского совета. Когда он узнает, что творится здесь всю последнюю неделю, у него случится еще один тромбоз.
Карла Распа подошла к плите и вернулась с кофе. Я взглянул на часы.
Начало второго. Я подошел к окну и выглянул на улицу. У тротуара стояла машина, которую мы одалживали во вторник вечером.
– Джузеппе не знает, будет Донати на собрании или нет, – сказала она.
– Не вижу смысла подбрасывать вас к нему, если мы не можем прибыть по всем законам приличия, то есть в присутствии хозяина.
– К черту приличия, – сказал я. – Главное – отвезти меня туда. На этом ваши обязанности заканчиваются.
– Но я вовсе не хочу, чтобы они заканчивались.
В квартире этажом выше послышался шум. Потолок сотрясался под тяжелыми шагами.
– Мой сосед с машиной, – сказала Карла Распа. Она подошла к двери и вышла на площадку. Пройдя до половины лестничного пролета, она крикнула:
– Вальтер!
Сосед отозвался.
– Могу я на полчаса одолжить твою машину? – спросила она. – У меня важное дело, и пешком мне не управиться.
Сосед сверху что-то прокричал в ответ, но слов я не разобрал.
– Да, – крикнула она, – к половине третьего ты получишь ее обратно.
Она вернулась в комнату, улыбаясь.
– Он очень любезен, – объяснила она. – Но, разумеется, я и сама приложила к этому руку. Добро за добро. Выпьем кофе, и в путь. Нам надо застать вашего прославленного друга за вторым завтраком.
– Может быть, мне сперва позвонить ему? – предложил я.
Она помедлила, потом покачала головой.
– Нет, – твердо сказала она. – Он может дать вам от ворот поворот. А я не намерена упускать единственную возможность проникнуть в его дом.
Я надеялся, что брата не окажется дома и меня впустит Джакопо. Мы допили кофе, и она пошла в ванную. Когда она вернулась, от нее еще сильнее пахло духами, а на ресницах лежал еще более толстый слой туши.
– Боевая раскраска, – коротко бросила она. – Не то чтобы я слишком надеялась, но никогда нельзя знать наперед.
Я выглянул из окна на улицу. Поблизости никого не было.
– Пойдемте, я готов, – сказал я.
Следом за Карлой Распа я спустился по лестнице и вышел из дома. Открыл перед ней дверцу машины, и она устроилась на месте водителя.
– Шофером буду я, – сказала она, – а вы можете сесть сзади. На улицах полно полицейских и агентов в штатском, но, увидев меня за рулем, на вас они и не взглянут.
Ее юмор оказался заразительным. Впервые за весь день мне захотелось рассмеяться. Машина двинулась с места и поехала к виа деи Соньи. Вела она не слишком профессионально, зато быстро. Пару раз мы чуть было не сбили прохожего, вознамерившегося перейти улицу на перекрестке.
– Осторожнее, – сказал я, – иначе полиция и вами заинтересуется.
Она выбрала долгий круговой путь по виа делле Мура, чтобы не проезжать мимо ректорского дома на виа деи Соньи. "Альфа-ромео" у подъезда дома номер 2 не было, и я вздохнул с облегчением. Моя спутница вышла из машины и огляделась. Я бросил взгляд на часы. Около половины второго.
– Идите первым, – сказала Карла Распа, – и не думайте, что сможете от меня отделаться. Я здесь, чтобы остаться.
Мы подошли к двери Альдо, и я позвонил, моля Бога, чтобы нам открыл Джакопо. Так и вышло. Увидев меня, он смутился, и смущение его еще более возросло, когда он понял, что я не один.
– Профессора нет дома, – поспешно сказал он.
– Это не имеет значения, – возразил я. – Я войду и подожду. Эта дама – синьорина Распа. Я обещал ей показать портрет в гостиной, синьорина интересуется картинами.
Джакопо пришел в еще большее замешательство.
– Профессора Донати уже ждет один посетитель, – начал он, но Карла Распа с веселой улыбкой решительно прошла мимо него.
– Значит, нас будет трое, – сказала она.
Следом за ней я подошел к двери гостиной, пытаясь не дать ей войти.
Поздно. Она уже открыла дверь. На диване сидела женщина. Увидев нас, она протестующе привстала, но, поняв, что мы ее заметили, застыла, не говоря ни слова.
Это была синьора Бутали.
Глава 19
Не знаю, которая из двух женщин была более удивлена и расстроена. И виноват в этом был я.
– Прошу прощения, синьора, – сказал я. – Профессор Донати просил меня зайти, и боюсь, что я пришел раньше времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45