На счет скину. Не обижу, не бойся. Двадцать лет брака того стоят. За две недели найдешь новую работу. А теперь иди. Такси я вызвал сам.
Война.
Вечер того же дня
Расположились на большой поляне перед домами, где вокруг большого кострища были врыты в землю длинные полукруглые скамьи. Само кострище находилось на небольшом возвышении. Тут собирались на общие клановые торжества и просто на праздники, когда не хотелось сидеть в четырех стенах. Разжигали огонь, сидели долго, любуясь бесконечной игрой пламени. Это место было своеобразным капищем Клана, местом, где могли собраться все, собраться и чувствовать себя одним целым.
Иван Иванович поначалу чувствовал себя не в своей тарелке и все время пытался сесть подальше, а то и вообще выйти из круга. Наконец Морозов-старший обнял его за плечи и усадил рядом с собой.
— Дорогие мои, — начал Вязников. — Сейчас я буду говорить о том, что вы и без меня знаете. Однако для ясности не грех и повториться.
Он встал на возвышение, чтобы видеть всех.
— У нас, у Клана, сейчас трудные времена. Нам объявили войну. Ситуация такова, что на нашем примере решили устроить что-то вроде показательного урока. Акцию по устрашению! Повод для этого был найден. Этим людям нужны деньги. Нужен рынок. Нужна власть. По какой-то причине господин Рогожин выбрал объектом нападения Ивана Ивановича, которого вы все хорошо знаете.
Вязников сделал несколько шагов вперед, пригладил волосы.
— Иван Иванович оказывал нам целый ряд особых услуг. Фактически вся наша деятельность находится под его, скажем так, патронажем. Пусть достаточно условным, но, тем не менее, действующим. Мы могли бы отсидеться, промолчать, включиться в новые правила игры. Но та феодальная модель отношений, которой мы следуем, требует от нас дать ответ и помочь уважаемому нами человеку.
Иван Иванович хотел что-то сказать и даже привстал, но крепкая рука Юрия Павловича усадила его назад. Старик что-то зашептал ему на ухо.
— Особенно интересным мне кажется тот факт, — продолжил Вязников, — что противник мог просчитать эту ситуацию и готов к тому, что мы окажем сопротивление.
Игорь Морозов прокашлялся и поднял руку.
— Насчет сопротивления не спорю, но вот прогноз наших действий мне кажется сомнительным.
— Может быть. — Вязников пожал плечами. — Очень даже может быть. Но лучше переоценить. Я полагаю, ты согласишься?
Морозов кивнул.
— В общем, сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений то, что Рогожин выбрал нас для того, чтобы подвинуть с рынка Ивана Иваныча. Я уже об этом говорил, но проблема в том, что третья сила, могущая вмешаться в конфликт, отказывается это признавать. Люди считают, что это только между нами и Рогожиным…
— Я хочу сказать, — подал голос Иван Иванович.
Вязников махнул рукой в сторону возвышения и отошел в сторону.
— Ребята, — начал Иван Иванович. — Дорогие мои. Я помню очень многое. Например, время, когда таким, как Рогожин, без раздумий присылали мину бандеролью, взрывали машину, бросали гранату в окно. Однако сейчас многое изменилось. Хорошо это или плохо, мне трудно сказать. Прежде всего, стали другими люди и тот кодекс, по которому они живут. Такие уроды, как Рогожин, хотят все вернуть назад. Переделать тот уклад, по которому мы живем. Он не понимает, что эта революция сожрет его самого в первую очередь. Но если ему удастся задуманное, закрутить в обратную сторону это кровавое колесо будет уже невозможно. К чему я это все говорю? Ребята, родные мои, я не могу сдернуть бойцов и раскатать Рогожина. До тех пор, пока он не сделает ход первым. Причем ход именно такой, грубый. Система взаимоотношений между такими, как я, очень тонка, иногда даже деликатна. В этом — наша главная слабость. Милые мои, я не могу вам помочь силой. Иначе в глазах… закона, которому я следую, именно я буду нарушителем. Но я буду с вами тогда, когда будет нужно. В этом мой долг. Надо будет, я умру за каждого из вас.
Морозов-старший вытянул руку вверх, ухватил Ивана Ивановича за плечо и силой усадил.
— Ты уже сказал больше, чем надо, всем и так понятно.
— Хорошо, — снова заговорил Вязников. — Резюмирую. В милицию и вообще к властям мы обратиться не можем. Во-первых, это не поможет, во-вторых, война перейдет в партизанскую стадию, а слишком долгого противостояния мы не вытянем чисто экономически. Так что в скором времени на нас нападут. Я надеюсь, это произойдет тогда, когда мы уже будем готовы по полной программе. Так что сейчас все наши силы должны быть направлены на одно: подготовиться к встрече врага. Возражения?
— Смеешься? — поинтересовался Полянский.
— Давай конкретно, — сказал Морозов. — Со стороны противника какое может быть количество?
— От двадцати до пятидесяти человек, — ответил Иван Иванович.
— Солидно, а больше?
— Маловероятно. Рогожину и столько будет трудно собрать. К тому же он не рассчитывает на то, что оружие возьмут все, кто вообще может держать его в руках.
— То есть троекратный перевес им почти обеспечен, — прокомментировал Вязников. — Как в учебниках.
— У тебя устаревшие данные, — покачал головой Морозов. — Теперь атака считается успешной, если со стороны атакующих потери пятьдесят процентов.
— Ничего себе.
— И знаешь, что самое сложное? — Морозов оглядел всех. — Мы не должны потерять ни одного человека.
Игорь посмотрел в глаза каждому. Семнадцать человек. На совете присутствовала даже маленькая Наташа Полянская. Весь Клан должен знать, чем приходится рисковать и какую ответственность несет каждый его защитник.
— Это не игра, ребята, — тихо прошептал Морозов. — Отсюда никто не должен уйти. Нам придется убить всех.
В наступившей тишине вздохнул Морозов-старший. Покачал головой, встал.
— Займитесь планами, ребята. С совестью разбираться будете потом.
Он первым направился к дому Вязниковых. Остальные последовали за ним.
Юрий Павлович шел, а перед глазами ворочался попавший в ловушку БТР, внутри которого задыхался экипаж.
«Им будет легче. Значительно легче, — уговаривал он себя. — К ним едут просто распоясавшиеся бандиты. Мерзавцы, без стыда и совести. Подонки. А мы стреляли по своим».
Первым делом Вязников расстелил на столе подробную карту прилегающей к домам местности.
— Итак, смотрим, — ткнул он карандашом в бумагу. — Вот это дом Морозовых, это Вязниковых, а это Полянских. Так уж получается, что твой дом, Миша, становится чем-то вроде генерального резерва. Расположен дальше всех от дороги. Там спрячутся Елена Александровна и твоя дочь. В охранение к ним уйдут Роман и Эрик.
— Эй! — возмутился Эрик.
— Базарить будешь потом, — строго нахмурился Алексей. — Твоя задача — охранять дом дяди Миши. Вместе с Романом будете сидеть внутри. Если какая-нибудь сволочь сунется. К тому же я должен быть уверен в том, что из дома Полянских нам в тыл никто стрелять не будет.
— Черт! — Эрик опустил руки и беспомощно посмотрел на Романа. — Прикинь, Элка будет воевать, а мы в тылу сидеть.
— Успеешь еще, — пробормотал старший Морозов.
— Теперь, — Вязников снова склонился над картой, — Катерина, сядешь у нас на чердаке. В твою зону ответственности ложится вот эта вырубка.
Александр отчеркнул двумя полосками сектор обстрела.
— От дороги до дома. Вдоль леса.
— Там не повернуться, на чердаке, — пожаловалась Катя. — То есть я хочу сказать, что сектор будет очень узкий. И деревья.
— За деревья не бойся. А сектор действительно узкий. — Вязников задумался.
— Не вижу проблемы, — сказал Полянский. — Надо остановить машины там.
Он ткнул пальцем в крайнюю линию Катиного сектора.
— Если остановить первую машину там, то другие застрянут. И будут как на ладони. Точно в Катькином секторе.
— Идея красивая, — пожал плечами Игорь, — но как ты остановишь машину? Всякие гвозди не годятся. Машина должна встать как вкопанная. А гранатометов у нас нет.
— Зато есть гранаты.
— Есть, — согласился Вязников. — Но мало. Я хотел приберечь на последний момент.
— Ну, — Миша упорно гнул свою линию, — ты сам сказал, что их мало, так что роль свою они вряд ли сыграют. К тому же они старые… Черт его знает, как себя поведут, особенно по одиночке. А если скопом, то обязательно бабахнет.
— Так что ты предлагаешь?
— Заминировать это место.
Вязников почесал затылок.
— Элла, бегом на чердак. Дай мне ориентир, где находится крайняя точка сектора обстрела. Сможешь?
Вопрос повис в воздухе, Эллочка уже унеслась наверх.
— Ну хорошо. — Александр тронул кончиком карандаша дом Морозовых. — Давайте пока посмотрим сюда. Я думаю посадить на чердак Эллу и Марину. Обеих за один ствол. Элке всегда нужен корректировщик огня, у нее со вниманием проблемы. К тому же Марина сможет контролировать зону у самого дома. А Эллочкин сектор будет вот этот. — Он провел еще две линии. — От леса по полю, вдоль дороги. Если они выскочат на поле, то она по крайней мере сможет их прижать к земле. В лесу сажать никого не будем, наверное?
— Если ты собираешься в своем лесу кого-то сажать, то, конечно, не стоит. Друг друга перестреляем, — согласился Морозов.
— Папа, — вернулась Эллочка, — там камень такой, гранитный валун…
— Понял. — Вязников поставил на карте точку. — Тут, Миша, твоя забота. Мины.
— Договорились.
— Тогда минируешь тут. А твоя зона ответственности — двор дома Морозовых. Там, видишь, сарай и гараж. Так вы отсечете твой дом и прикроете развилку дорог. Но вообще, я надеюсь, до вас не дойдет. Внутри дома будет Лариса.
— А мы? — спросил Игорь.
— А мы, — Вязников поднял карандаш вверх, — будем в хитром месте. В лесу. В том, что вплотную примыкает к сектору Катерины. Она погонит их прямо к нам в руки. Вот тут. Иван Иванович, вы с нами?
Он прочертил на карте овал.
— Конечно, — кивнул Иван Иванович.
— Это лес. Если все будет нормально, после взрыва противник рассредоточится в стороны. Поле справа от дороги прикрывает Эллочка. Слева — Катерина. Их задача — просто стрелять. Женщины от природы снайперы, но сейчас не обязательно стопроцентно точно, главное, чтобы противник метался, прятался. Как только они поймут, что по полю не пройти, попытаются рвануть лесом. Вдоль дороги, вот тут. И мы их должны встретить. А еще лучше — не дать войти в лес вообще.
— Есть одна неточность, — вмешался Морозов-старший, указывая на правую сторону дороги. Там располагалось большое поле, поросшее травой и лопухами. — Конечно, бежать далеко, но все-таки они могут уйти в тот лес, что справа. Через зону Эллочки. Она кого-то сможет прижать к земле, но целей может быть много. Уйдут в лес, сделают крюк, зайдут в тыл.
— Логично. — Вязников прикусил карандаш. — Миша… Возьмешь, наверное, длинный ствол, постараешься держать тех, кто рванет к лесу. Бить будет удобно, по спинам.
— Сергей, — сказал Игорь, — на тебя ложится их фронтальная атака.
— Не думайте об этом, я ему помогу, — задумчиво произнес Юрий Павлович.
— Батя, — Игорь развел руками, — я вообще-то собирался тебя с Еленой Александровной…
Морозов-старший посмотрел на сына так, что тот умолк.
— Вот и чудненько, — кинул на стол карандаш Вязников. — Эрик, сынок, найди мне твоих ребят по школе, тех, что с нами играли. У меня и для них работа найдется. Игорь, ты с оружием разберешься?
— Естественно! — воскликнул Морозов. — Роман, Маринка — за лопатами бегом. Валера, поможешь?
— Спрашиваешь? — удивился молчавший до этого момента Валера. — Серега, пошли.
Они не думали о том, кто рискует больше, а кто не рискует совсем. Их не интересовало, чьи дети окажутся в большей опасности. Все они, весь Клан, были одной большой семьей. Каждый знал, что в случае его смерти родные не окажутся брошенными на произвол судьбы. Дети получат образование и воспитание, вдова — достойное существование и поддержку. Это знали все. И Полянские были уверены в будущем своей маленькой Наташи точно так же, как Морозовы и Вязниковы были уверены, что Валера и Лариса возьмут на себя ответственность за жизнь их детей. Иначе они не были бы Кланом.
Когда-то давно два человека, Леха Вязников и Юра Морозов, заложили основу того, что теперь предстояло отстоять с оружием в руках. На карту был поставлен Принцип, на базе которого строилась жизнь трех Домов. Трех семей.
Война.
День первый
Молодежь суетилась вокруг. Дети носились туда-сюда, выполняя распоряжения отцов. Мужчины собрались вокруг карты, о чем-то споря. Женщины готовили еду. Собирали пайки для снайперов, одежду, раскладывали все это хитрое хозяйство так, чтобы можно было быстро взять. Раскладывали «тревожные» чемоданчики.
Юрий Павлович Морозов сидел около кострища рядом с Еленой Александровной Вязниковой. Старики молчали о чем-то своем. Им уже не было нужды говорить словами. Их слишком многое объединяло. Дети, погибшие друзья, внуки. Дома.
— Серьезное дело? — беззвучно спросила Елена Александровна.
— Вроде того, — так же ответил Морозов-старший.
— Плохая штука старость, не могу даже защитить своих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Война.
Вечер того же дня
Расположились на большой поляне перед домами, где вокруг большого кострища были врыты в землю длинные полукруглые скамьи. Само кострище находилось на небольшом возвышении. Тут собирались на общие клановые торжества и просто на праздники, когда не хотелось сидеть в четырех стенах. Разжигали огонь, сидели долго, любуясь бесконечной игрой пламени. Это место было своеобразным капищем Клана, местом, где могли собраться все, собраться и чувствовать себя одним целым.
Иван Иванович поначалу чувствовал себя не в своей тарелке и все время пытался сесть подальше, а то и вообще выйти из круга. Наконец Морозов-старший обнял его за плечи и усадил рядом с собой.
— Дорогие мои, — начал Вязников. — Сейчас я буду говорить о том, что вы и без меня знаете. Однако для ясности не грех и повториться.
Он встал на возвышение, чтобы видеть всех.
— У нас, у Клана, сейчас трудные времена. Нам объявили войну. Ситуация такова, что на нашем примере решили устроить что-то вроде показательного урока. Акцию по устрашению! Повод для этого был найден. Этим людям нужны деньги. Нужен рынок. Нужна власть. По какой-то причине господин Рогожин выбрал объектом нападения Ивана Ивановича, которого вы все хорошо знаете.
Вязников сделал несколько шагов вперед, пригладил волосы.
— Иван Иванович оказывал нам целый ряд особых услуг. Фактически вся наша деятельность находится под его, скажем так, патронажем. Пусть достаточно условным, но, тем не менее, действующим. Мы могли бы отсидеться, промолчать, включиться в новые правила игры. Но та феодальная модель отношений, которой мы следуем, требует от нас дать ответ и помочь уважаемому нами человеку.
Иван Иванович хотел что-то сказать и даже привстал, но крепкая рука Юрия Павловича усадила его назад. Старик что-то зашептал ему на ухо.
— Особенно интересным мне кажется тот факт, — продолжил Вязников, — что противник мог просчитать эту ситуацию и готов к тому, что мы окажем сопротивление.
Игорь Морозов прокашлялся и поднял руку.
— Насчет сопротивления не спорю, но вот прогноз наших действий мне кажется сомнительным.
— Может быть. — Вязников пожал плечами. — Очень даже может быть. Но лучше переоценить. Я полагаю, ты согласишься?
Морозов кивнул.
— В общем, сейчас уже ни у кого не вызывает сомнений то, что Рогожин выбрал нас для того, чтобы подвинуть с рынка Ивана Иваныча. Я уже об этом говорил, но проблема в том, что третья сила, могущая вмешаться в конфликт, отказывается это признавать. Люди считают, что это только между нами и Рогожиным…
— Я хочу сказать, — подал голос Иван Иванович.
Вязников махнул рукой в сторону возвышения и отошел в сторону.
— Ребята, — начал Иван Иванович. — Дорогие мои. Я помню очень многое. Например, время, когда таким, как Рогожин, без раздумий присылали мину бандеролью, взрывали машину, бросали гранату в окно. Однако сейчас многое изменилось. Хорошо это или плохо, мне трудно сказать. Прежде всего, стали другими люди и тот кодекс, по которому они живут. Такие уроды, как Рогожин, хотят все вернуть назад. Переделать тот уклад, по которому мы живем. Он не понимает, что эта революция сожрет его самого в первую очередь. Но если ему удастся задуманное, закрутить в обратную сторону это кровавое колесо будет уже невозможно. К чему я это все говорю? Ребята, родные мои, я не могу сдернуть бойцов и раскатать Рогожина. До тех пор, пока он не сделает ход первым. Причем ход именно такой, грубый. Система взаимоотношений между такими, как я, очень тонка, иногда даже деликатна. В этом — наша главная слабость. Милые мои, я не могу вам помочь силой. Иначе в глазах… закона, которому я следую, именно я буду нарушителем. Но я буду с вами тогда, когда будет нужно. В этом мой долг. Надо будет, я умру за каждого из вас.
Морозов-старший вытянул руку вверх, ухватил Ивана Ивановича за плечо и силой усадил.
— Ты уже сказал больше, чем надо, всем и так понятно.
— Хорошо, — снова заговорил Вязников. — Резюмирую. В милицию и вообще к властям мы обратиться не можем. Во-первых, это не поможет, во-вторых, война перейдет в партизанскую стадию, а слишком долгого противостояния мы не вытянем чисто экономически. Так что в скором времени на нас нападут. Я надеюсь, это произойдет тогда, когда мы уже будем готовы по полной программе. Так что сейчас все наши силы должны быть направлены на одно: подготовиться к встрече врага. Возражения?
— Смеешься? — поинтересовался Полянский.
— Давай конкретно, — сказал Морозов. — Со стороны противника какое может быть количество?
— От двадцати до пятидесяти человек, — ответил Иван Иванович.
— Солидно, а больше?
— Маловероятно. Рогожину и столько будет трудно собрать. К тому же он не рассчитывает на то, что оружие возьмут все, кто вообще может держать его в руках.
— То есть троекратный перевес им почти обеспечен, — прокомментировал Вязников. — Как в учебниках.
— У тебя устаревшие данные, — покачал головой Морозов. — Теперь атака считается успешной, если со стороны атакующих потери пятьдесят процентов.
— Ничего себе.
— И знаешь, что самое сложное? — Морозов оглядел всех. — Мы не должны потерять ни одного человека.
Игорь посмотрел в глаза каждому. Семнадцать человек. На совете присутствовала даже маленькая Наташа Полянская. Весь Клан должен знать, чем приходится рисковать и какую ответственность несет каждый его защитник.
— Это не игра, ребята, — тихо прошептал Морозов. — Отсюда никто не должен уйти. Нам придется убить всех.
В наступившей тишине вздохнул Морозов-старший. Покачал головой, встал.
— Займитесь планами, ребята. С совестью разбираться будете потом.
Он первым направился к дому Вязниковых. Остальные последовали за ним.
Юрий Павлович шел, а перед глазами ворочался попавший в ловушку БТР, внутри которого задыхался экипаж.
«Им будет легче. Значительно легче, — уговаривал он себя. — К ним едут просто распоясавшиеся бандиты. Мерзавцы, без стыда и совести. Подонки. А мы стреляли по своим».
Первым делом Вязников расстелил на столе подробную карту прилегающей к домам местности.
— Итак, смотрим, — ткнул он карандашом в бумагу. — Вот это дом Морозовых, это Вязниковых, а это Полянских. Так уж получается, что твой дом, Миша, становится чем-то вроде генерального резерва. Расположен дальше всех от дороги. Там спрячутся Елена Александровна и твоя дочь. В охранение к ним уйдут Роман и Эрик.
— Эй! — возмутился Эрик.
— Базарить будешь потом, — строго нахмурился Алексей. — Твоя задача — охранять дом дяди Миши. Вместе с Романом будете сидеть внутри. Если какая-нибудь сволочь сунется. К тому же я должен быть уверен в том, что из дома Полянских нам в тыл никто стрелять не будет.
— Черт! — Эрик опустил руки и беспомощно посмотрел на Романа. — Прикинь, Элка будет воевать, а мы в тылу сидеть.
— Успеешь еще, — пробормотал старший Морозов.
— Теперь, — Вязников снова склонился над картой, — Катерина, сядешь у нас на чердаке. В твою зону ответственности ложится вот эта вырубка.
Александр отчеркнул двумя полосками сектор обстрела.
— От дороги до дома. Вдоль леса.
— Там не повернуться, на чердаке, — пожаловалась Катя. — То есть я хочу сказать, что сектор будет очень узкий. И деревья.
— За деревья не бойся. А сектор действительно узкий. — Вязников задумался.
— Не вижу проблемы, — сказал Полянский. — Надо остановить машины там.
Он ткнул пальцем в крайнюю линию Катиного сектора.
— Если остановить первую машину там, то другие застрянут. И будут как на ладони. Точно в Катькином секторе.
— Идея красивая, — пожал плечами Игорь, — но как ты остановишь машину? Всякие гвозди не годятся. Машина должна встать как вкопанная. А гранатометов у нас нет.
— Зато есть гранаты.
— Есть, — согласился Вязников. — Но мало. Я хотел приберечь на последний момент.
— Ну, — Миша упорно гнул свою линию, — ты сам сказал, что их мало, так что роль свою они вряд ли сыграют. К тому же они старые… Черт его знает, как себя поведут, особенно по одиночке. А если скопом, то обязательно бабахнет.
— Так что ты предлагаешь?
— Заминировать это место.
Вязников почесал затылок.
— Элла, бегом на чердак. Дай мне ориентир, где находится крайняя точка сектора обстрела. Сможешь?
Вопрос повис в воздухе, Эллочка уже унеслась наверх.
— Ну хорошо. — Александр тронул кончиком карандаша дом Морозовых. — Давайте пока посмотрим сюда. Я думаю посадить на чердак Эллу и Марину. Обеих за один ствол. Элке всегда нужен корректировщик огня, у нее со вниманием проблемы. К тому же Марина сможет контролировать зону у самого дома. А Эллочкин сектор будет вот этот. — Он провел еще две линии. — От леса по полю, вдоль дороги. Если они выскочат на поле, то она по крайней мере сможет их прижать к земле. В лесу сажать никого не будем, наверное?
— Если ты собираешься в своем лесу кого-то сажать, то, конечно, не стоит. Друг друга перестреляем, — согласился Морозов.
— Папа, — вернулась Эллочка, — там камень такой, гранитный валун…
— Понял. — Вязников поставил на карте точку. — Тут, Миша, твоя забота. Мины.
— Договорились.
— Тогда минируешь тут. А твоя зона ответственности — двор дома Морозовых. Там, видишь, сарай и гараж. Так вы отсечете твой дом и прикроете развилку дорог. Но вообще, я надеюсь, до вас не дойдет. Внутри дома будет Лариса.
— А мы? — спросил Игорь.
— А мы, — Вязников поднял карандаш вверх, — будем в хитром месте. В лесу. В том, что вплотную примыкает к сектору Катерины. Она погонит их прямо к нам в руки. Вот тут. Иван Иванович, вы с нами?
Он прочертил на карте овал.
— Конечно, — кивнул Иван Иванович.
— Это лес. Если все будет нормально, после взрыва противник рассредоточится в стороны. Поле справа от дороги прикрывает Эллочка. Слева — Катерина. Их задача — просто стрелять. Женщины от природы снайперы, но сейчас не обязательно стопроцентно точно, главное, чтобы противник метался, прятался. Как только они поймут, что по полю не пройти, попытаются рвануть лесом. Вдоль дороги, вот тут. И мы их должны встретить. А еще лучше — не дать войти в лес вообще.
— Есть одна неточность, — вмешался Морозов-старший, указывая на правую сторону дороги. Там располагалось большое поле, поросшее травой и лопухами. — Конечно, бежать далеко, но все-таки они могут уйти в тот лес, что справа. Через зону Эллочки. Она кого-то сможет прижать к земле, но целей может быть много. Уйдут в лес, сделают крюк, зайдут в тыл.
— Логично. — Вязников прикусил карандаш. — Миша… Возьмешь, наверное, длинный ствол, постараешься держать тех, кто рванет к лесу. Бить будет удобно, по спинам.
— Сергей, — сказал Игорь, — на тебя ложится их фронтальная атака.
— Не думайте об этом, я ему помогу, — задумчиво произнес Юрий Павлович.
— Батя, — Игорь развел руками, — я вообще-то собирался тебя с Еленой Александровной…
Морозов-старший посмотрел на сына так, что тот умолк.
— Вот и чудненько, — кинул на стол карандаш Вязников. — Эрик, сынок, найди мне твоих ребят по школе, тех, что с нами играли. У меня и для них работа найдется. Игорь, ты с оружием разберешься?
— Естественно! — воскликнул Морозов. — Роман, Маринка — за лопатами бегом. Валера, поможешь?
— Спрашиваешь? — удивился молчавший до этого момента Валера. — Серега, пошли.
Они не думали о том, кто рискует больше, а кто не рискует совсем. Их не интересовало, чьи дети окажутся в большей опасности. Все они, весь Клан, были одной большой семьей. Каждый знал, что в случае его смерти родные не окажутся брошенными на произвол судьбы. Дети получат образование и воспитание, вдова — достойное существование и поддержку. Это знали все. И Полянские были уверены в будущем своей маленькой Наташи точно так же, как Морозовы и Вязниковы были уверены, что Валера и Лариса возьмут на себя ответственность за жизнь их детей. Иначе они не были бы Кланом.
Когда-то давно два человека, Леха Вязников и Юра Морозов, заложили основу того, что теперь предстояло отстоять с оружием в руках. На карту был поставлен Принцип, на базе которого строилась жизнь трех Домов. Трех семей.
Война.
День первый
Молодежь суетилась вокруг. Дети носились туда-сюда, выполняя распоряжения отцов. Мужчины собрались вокруг карты, о чем-то споря. Женщины готовили еду. Собирали пайки для снайперов, одежду, раскладывали все это хитрое хозяйство так, чтобы можно было быстро взять. Раскладывали «тревожные» чемоданчики.
Юрий Павлович Морозов сидел около кострища рядом с Еленой Александровной Вязниковой. Старики молчали о чем-то своем. Им уже не было нужды говорить словами. Их слишком многое объединяло. Дети, погибшие друзья, внуки. Дома.
— Серьезное дело? — беззвучно спросила Елена Александровна.
— Вроде того, — так же ответил Морозов-старший.
— Плохая штука старость, не могу даже защитить своих детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41