Перед глазами хозяина ЮФ мелькнули огни ночной улицы, бетонная радуга Арки и фонтаны...
Метатрон, вытянутой рукой удерживая Володю за ноги, тряхнул его. Всего лишь четвертый этаж, но Квасу показалось, что под ним глубокой ущелье, образованное отвесными кирпичными склонами, и на дне с бесшумным грохотом сталкивающихся камней стремительно проносится мостовая-река...
Словно издалека до него донесся голос:
— Будем делать, что сказано? — Володю снова встряхнули. — Или не будем делать, что сказано?.. — пальцы разжались, он начал падать, но его вновь ухватили за лодыжку.
— Мы выкупили у Novell технологию, — лепетал Квас минуту спустя. — На основе нее и протокола ODL разработали SNLSP. Это такой... SuperNetWare Link Services Protocol. Там совсем другое разделение потока данных, можно создавать огромные распределенные Сети, и все это при низкой загруженности...
— Ага, — сказал Метатрон. — Большая Сеть на чем-то похожем и работает.
— Какая сеть? — не понял Квас.
— Большая! Ваш Интернет — только часть нашего. Мы вас видим и пользуемся вами, а вы нас — нет.
— Что.... О чем вы говорите?
— Что-что! У вас тоже, допустим, протокол DTCP-IP имеется. Благодаря нему можно через обычную TCP-IP сетку в зашифрованном виде передавать всякое мульмедио, правильно? А по Большой Сети реальность передается... Вот вы, как свой протокол дальше хотите развивать?
— Ну, как... Думаем делать децентрализованные приложения, которые будут на разных системах выполняться, то есть распределенные по Интернету. Так чтобы эти системы могли самоорганизовываться, меняться, создавать собственные сети... Ну то есть они будут существовать не на серверах, в смысле, не на машинах, а прямо внутри Сети. Только нам мешает, что Интернет изначально был надстройкой над телефонной сетью, вот и...
— Ну-ну, — сказал Метатрон. — Надстройкой? Электрончики по проводам бегут, а вы на них свою сетку наложили, так вроде, да? Но электроны — они ж не только в проводах, они вообще повсюду. И Большая Сеть — она прямо в электронное поле вложена. Не понимаешь? Ну, она в веществе, в самой ткани бытия... И протокол у нее — природный, естественный. Реликтовое излучение, слышал про такое? Пятьсот квантов на кубический сантиметр — вот тебе и весь протокол. Это, считай, беспроводная сенсорная сеть, только вместо кремниевых кристаллов в ней... — Метатрон развел руками. — Все, что вокруг, в общем.
— Так, подождите, она что... она по всему космосу, что ли? — изумился Квас.
— Космосу! Что такое космос, по-твоему? Звезды всякие, метеоритики, астероиды? Дискретная среда... плевое дело, короче. Тут бери выше, Большая Сеть — она вообще везде. И она сама оптимальные маршруты прохождения данных вычисляет, сама себя настраивает — динамическая, короче. И сама собой подключает к себе новых пользователей, когда они до определенных вещей додумываются.... Вы свою Сеть не создали, она и так была, вы только в какой-то момент научились к ней подключаться. Ну и типа как систематизировали ее для себя, оформили то, что уже существовало, для своих нужд — домены там создали, сайты всякие... Но пока что на примитивном уровне, потому что протоколы ваши до сих пор были слабые. Уже сейчас Большая Сеть вашу сетку пользует, хотя вы этого не видите, а если вы еще этот новый протокол введете — она вас в себя окончательно включит, потому что твой SNLSP — он уже более высокого ранга, к природному протоколу приближается... все равно не понимаешь, а? Тупой ты, голограммный продукт, что тут скажешь. И еще — вы этот свой седьмой протокол без согласования с ‘Руссовиртом’ разрабатывали? Ну вот, а ‘Руссовирт’ — он наш.
— Чей — ваш? — спросил Володя, мало что понимая.
— Чей-чей! — передразнил Метатрон брюзгливо. — Водный, твою мать! Мы потихоньку у ‘Тебаха’ под боком свои вопросы решаем, незаметно, они и не догадываются, мозгляки хреновы. И только собрались вашу сетку в нужную нам форму привести, уже и игру сделали подходящую, с которой все бы и началось... тут вы со своим протоколом! Сеть, она ж не просто так, через нее энергия интерферируется и определенную голограмму создает. Вроде фильтр такой, просеивающий электроны с фотонами. Когда мы вашу сетку по-своему переделаем с помощью своей игры, то ваш домен станет таким, как нам надо. Интерференционные волны по-другому сложатся, и вы все уверуете в нашу... Вот, но если до того новый протокол успеете ввести, то вас Большая Сеть окончательно интегрирует в себя и, ясное дело, не уже позволит нам свою структуру наложить. Потому не должны вы протокол этот вводить... А, ладно! Что с тобой говорить, болван.
Вскоре Метатрон с Арсением-зомби ушли, смолк шум отъехавшей машины.
Володя Квас вызвал Петра Ильича Васянина. Финдиректор ЮФ умел не только корпеть над бухгалтерскими отчетностями и сверять суммы прибыли и расходов, его отличала еще одна ценная особенность. Он решал вопросы — и именно за это свое умение получал ту немалую ставку денежного содержания, которую ему платил Квас. Если надо было раздобыть какой-то редкий девайс, найти почтовый адрес потенциального заграничного клиента, связаться с нужными людьми, узнать, у кого в городе можно дешевле всего купить оргтехнику — все это Васянин выполнял быстрее и лучше других. Его электронная записная книжка была забита адресами, телефонами, фамилиями и прозвищами. Сейчас Володя поставил перед Васянином одно очень необычное задание: побыстрее раздобыть пять килограммов взрывчатки.
* * *
Люди на мосту не смогли разглядеть, что за машина сначала врезалась в газетный киоск, а после, переехав водителя, исчезла вместе с незнакомцем, перед этим спрыгнувшим с моста. Шофера с раздавленными ногами унесли на носилках те же санитары, которые до того вытаскивали из туннеля трупы погибших в аварии. А там дело тоже было нечисто — создавалось впечатление, что состав сам собой сошел с рельс.
Теперь уверенность была только в том, что автомобиль с незнакомцем укатил вверх, на холмы.
Патрульные, объезжающие этой ночью городские улицы, получили задание останавливать любое подозрительное транспортное средство, сосредоточив при этом внимание на правом берегу.
Но фольксваген-«муравей» без труда проскользнул мимо ментовских машин, преодолел реку по мосту метро, свернул влево, миновал высотку гостиницы «Турист» и углубился в район Никольской Слободки. В конце его, вдоль границы Русановских Садов, от хозяйственного магазина «Прометей» к кирпичному заводу протянулась улица Панельная. Помимо магазина и автостоянки она состояла лишь из трех домов. Два — давно построенные обычные блочные девятиэтажки, а один — дорогая жилая башня в двенадцать этажей, с подземным гаражом, автономной бойлерной и пока еще лишь пятой частью проданных жилых площадей.
У ворот автостоянки приткнулся неказистый ‘запорожец’. Метатрон остановил фольксваген рядом, вышел и огляделся. Во всем доме были освещены только два окна. На первом этаже мигали разноцветные сполохи, а на двенадцатом горел тусклый свет. Район считался престижным, но расположение для фешенебельного дома было неудачным: кирпичный завод насыщал воздух кислотной дымкой и иногда посреди ночи оглашал окрестности низким ревом сирены. Те, у кого водились деньги, предпочитали покупать квартиры подальше от него.
По газону, еще мокрому после недавнего дождя, Метатрон приблизился к освещенному окну, вцепился в карниз, подтянулся и заглянул внутрь.
Ритмичная музыка лилась из колонок стереосистемы. Всполохи разноцветных лампочек озаряли потолок и стены красно-зеленым светом. На широкой тахте, боком к окну, сидел толстый мужчина в расстегнутых брюках, с отвисшим волосатым животом, и пил что-то из жестянки. Рядом на круглом столике стояла вазочка с конфетами и курилась в пепельнице длинная самокрутка. На ковре перед тахтой танцевала голая брюнетка. Изгибаясь, она опустилась на колени и стала медленно приближаться к толстяку.
Ноздри Метатрона раздулись, когда сквозь приоткрытую форточку их достиг ядреный дух того, чем была заправлена самокрутка. Старик спрыгнул и отошел, глядя вверх, на второе освещенное окно. Вернувшись к машине, распахнул дверцу.
— Вылазь.
Арсений-зомби двигался быстро, но как-то негибко, деревянно. Он выпрямился, глядя на старика мертвыми глазами.
— Слушай внимательно, болван. Ты поднимешься на верхний этаж. По лестнице, и чтоб без шума. Станешь возле двери, которая слева от лифта. С пистолетом. Где он?
Арсений полез в карманы и достал сразу два пистолета — пневматический, выполненный в форме старинного «нагана», и миниатюрный «колибри», утонувший в широкой ладони бывшего омоновца.
— Будешь держать их в руках. Пока внутри тихо — стоишь и ждешь. Если тот, за кем мы пришли, попытается выскочить, — пристрелишь его. Целься в глаза, понял? Услышишь внутри громкий шум — выбивай двери и стреляй в него. Да меня не продырявь, олух! Все ясно?
Серые сухие губы шевельнулись, словно охранник хотел что-то ответить, но теперь это было выше его сил. Арсений кивнул и зашагал к подъезду. Движения были целеустремленными и резкими, но как бы дискретными, состоящими из коротких рывков и мгновенных пауз.
Подождав минуту, Метатрон вновь приблизился к дому, но теперь к той части, где тянулись балконы. Вцепился в узкую щель между полом и ограждением нижнего и прыгнул.
Звук, с которым тело вознеслось ко второму этажу, был необычен. Не шелест воздуха и не свист — хлюпанье, словно наполненный водой полиэтиленовый пакет с небольшой высоты упал на землю.
Повиснув на втором балконе, старик выдохнул, вдохнул — и взлетел еще выше. Двигаясь длинными скачками, он достиг двенадцатого этажа немного быстрее Арсения, который по лестнице как раз подходил к указанной квартире.
Перевалившись через ограждение, Метатрон приник к застекленной двери.
Свет лился из коридора, а в спальне было темно, но синие глаза старика разглядели очертания большого дивана, шкафа и стульев.
Метатрон нажал на дверь — та не открылась. Можно разбить, но старик не хотел шуметь. Приложив к стеклу ладони, он замер в напряженной позе.
Несколько секунд ничего не происходило. По морщинистому лбу потекла капля пота.
И сразу же другая капля поползла по стеклу от самого верха. Она возникла из щелки между замазкой и планкой оконной рамы, к ней тут же присоединилась вторая.
Когда они достигли середины стекла, сверху тек уже каскад мелких капель — они расплывались, образуя лужицы, которые словно маленькие медузы ползли дальше.
Ладони Метатрона мелко дрожали, пот покрывал лицо. Он стоял, не шевелясь, со сведенными от напряжения бровями.
Из-под замазки продолжалась капель, но теперь уже плыло стекло — опускалось, оставляя над собой незримую прозрачную плоскость. Она все увеличивалась и наконец достигла рук Метатрона.
Капли протекли под его ладонями — те продолжали упираться в воздух — и вскоре все дверное стекло расплылось по полу балкона лужей ледяной, хрустально-чистой воды.
Старик качнулся, выходя из транса. Опустил руку за раму, повернул шпингалет и бесшумно вступил в комнату.
На столе стоял монитор, на полу лежал разломанный системный блок. Метатрон ногой раздвинул обломки — винчестера среди них не было.
Хлопнула входная дверь. Раздался тихий звук шагов, и старик выскочил наружу.
Под дверями лежало тело в комбинезоне, над ним склонился человек. Когда Метатрон появился в коридоре, незнакомец выпрямился. Оказалось, что это невысокий сутулый парень с отвисшей губой. Он покачивался взад-вперед. Какая-то неопределенная сущность, словно вуаль, состоящая из чуть мерцающего воздуха, висела под потолком.
Метатрон сделал осторожный шаг.
Парень, положив что-то в карман, поднял голову. Их взгляды встретились.
— Каббала? — спросил Бокор и оскалился. Его глаза начали вылезать из орбит, зрачки налились красным цветом, а белки пожелтели.
— Вуду? — спросил Метатрон.
* * *
Приложив ухо к обитой коричневым дерматином двери, Арсений прислушался. Из квартиры доносились звуки, но слишком тихие, чтобы что-то понять. Зомби отступил, подняв пистолеты. Во всей заселенной лишь на четверть жилой башне стояла тишина, шум возвращающихся с Садов автомобилей не доносился сюда, молчали сторожевые псы на автостоянке...
Арсений застыл, глядя на дверь блестящими глазами.
Все изменилось. Исчезли инстинкт самосохранения, воля и желания. Движение времени, названия для вещей и имена для людей, все это тоже пропало. Зомби осознавал присутствие себя здесь и наличие вокруг каких-то материальных объектов, но их имена и названия потерялись вместе со временем. В тусклом застывшем пространстве обезличенной материи важны были лишь глаголы — действия, но не существительные — названия и имена.
* * *
...Метатрон с такой силой ударился о ванну, что та сдвинулась.
— Оборзел, Бокор! — Старик вскочил и огляделся. Сутулая фигура медленно приближалась по темному коридору. Глаза горели словно два факела, желтые пятна в их глубине сверкали яростным солнечным огнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Метатрон, вытянутой рукой удерживая Володю за ноги, тряхнул его. Всего лишь четвертый этаж, но Квасу показалось, что под ним глубокой ущелье, образованное отвесными кирпичными склонами, и на дне с бесшумным грохотом сталкивающихся камней стремительно проносится мостовая-река...
Словно издалека до него донесся голос:
— Будем делать, что сказано? — Володю снова встряхнули. — Или не будем делать, что сказано?.. — пальцы разжались, он начал падать, но его вновь ухватили за лодыжку.
— Мы выкупили у Novell технологию, — лепетал Квас минуту спустя. — На основе нее и протокола ODL разработали SNLSP. Это такой... SuperNetWare Link Services Protocol. Там совсем другое разделение потока данных, можно создавать огромные распределенные Сети, и все это при низкой загруженности...
— Ага, — сказал Метатрон. — Большая Сеть на чем-то похожем и работает.
— Какая сеть? — не понял Квас.
— Большая! Ваш Интернет — только часть нашего. Мы вас видим и пользуемся вами, а вы нас — нет.
— Что.... О чем вы говорите?
— Что-что! У вас тоже, допустим, протокол DTCP-IP имеется. Благодаря нему можно через обычную TCP-IP сетку в зашифрованном виде передавать всякое мульмедио, правильно? А по Большой Сети реальность передается... Вот вы, как свой протокол дальше хотите развивать?
— Ну, как... Думаем делать децентрализованные приложения, которые будут на разных системах выполняться, то есть распределенные по Интернету. Так чтобы эти системы могли самоорганизовываться, меняться, создавать собственные сети... Ну то есть они будут существовать не на серверах, в смысле, не на машинах, а прямо внутри Сети. Только нам мешает, что Интернет изначально был надстройкой над телефонной сетью, вот и...
— Ну-ну, — сказал Метатрон. — Надстройкой? Электрончики по проводам бегут, а вы на них свою сетку наложили, так вроде, да? Но электроны — они ж не только в проводах, они вообще повсюду. И Большая Сеть — она прямо в электронное поле вложена. Не понимаешь? Ну, она в веществе, в самой ткани бытия... И протокол у нее — природный, естественный. Реликтовое излучение, слышал про такое? Пятьсот квантов на кубический сантиметр — вот тебе и весь протокол. Это, считай, беспроводная сенсорная сеть, только вместо кремниевых кристаллов в ней... — Метатрон развел руками. — Все, что вокруг, в общем.
— Так, подождите, она что... она по всему космосу, что ли? — изумился Квас.
— Космосу! Что такое космос, по-твоему? Звезды всякие, метеоритики, астероиды? Дискретная среда... плевое дело, короче. Тут бери выше, Большая Сеть — она вообще везде. И она сама оптимальные маршруты прохождения данных вычисляет, сама себя настраивает — динамическая, короче. И сама собой подключает к себе новых пользователей, когда они до определенных вещей додумываются.... Вы свою Сеть не создали, она и так была, вы только в какой-то момент научились к ней подключаться. Ну и типа как систематизировали ее для себя, оформили то, что уже существовало, для своих нужд — домены там создали, сайты всякие... Но пока что на примитивном уровне, потому что протоколы ваши до сих пор были слабые. Уже сейчас Большая Сеть вашу сетку пользует, хотя вы этого не видите, а если вы еще этот новый протокол введете — она вас в себя окончательно включит, потому что твой SNLSP — он уже более высокого ранга, к природному протоколу приближается... все равно не понимаешь, а? Тупой ты, голограммный продукт, что тут скажешь. И еще — вы этот свой седьмой протокол без согласования с ‘Руссовиртом’ разрабатывали? Ну вот, а ‘Руссовирт’ — он наш.
— Чей — ваш? — спросил Володя, мало что понимая.
— Чей-чей! — передразнил Метатрон брюзгливо. — Водный, твою мать! Мы потихоньку у ‘Тебаха’ под боком свои вопросы решаем, незаметно, они и не догадываются, мозгляки хреновы. И только собрались вашу сетку в нужную нам форму привести, уже и игру сделали подходящую, с которой все бы и началось... тут вы со своим протоколом! Сеть, она ж не просто так, через нее энергия интерферируется и определенную голограмму создает. Вроде фильтр такой, просеивающий электроны с фотонами. Когда мы вашу сетку по-своему переделаем с помощью своей игры, то ваш домен станет таким, как нам надо. Интерференционные волны по-другому сложатся, и вы все уверуете в нашу... Вот, но если до того новый протокол успеете ввести, то вас Большая Сеть окончательно интегрирует в себя и, ясное дело, не уже позволит нам свою структуру наложить. Потому не должны вы протокол этот вводить... А, ладно! Что с тобой говорить, болван.
Вскоре Метатрон с Арсением-зомби ушли, смолк шум отъехавшей машины.
Володя Квас вызвал Петра Ильича Васянина. Финдиректор ЮФ умел не только корпеть над бухгалтерскими отчетностями и сверять суммы прибыли и расходов, его отличала еще одна ценная особенность. Он решал вопросы — и именно за это свое умение получал ту немалую ставку денежного содержания, которую ему платил Квас. Если надо было раздобыть какой-то редкий девайс, найти почтовый адрес потенциального заграничного клиента, связаться с нужными людьми, узнать, у кого в городе можно дешевле всего купить оргтехнику — все это Васянин выполнял быстрее и лучше других. Его электронная записная книжка была забита адресами, телефонами, фамилиями и прозвищами. Сейчас Володя поставил перед Васянином одно очень необычное задание: побыстрее раздобыть пять килограммов взрывчатки.
* * *
Люди на мосту не смогли разглядеть, что за машина сначала врезалась в газетный киоск, а после, переехав водителя, исчезла вместе с незнакомцем, перед этим спрыгнувшим с моста. Шофера с раздавленными ногами унесли на носилках те же санитары, которые до того вытаскивали из туннеля трупы погибших в аварии. А там дело тоже было нечисто — создавалось впечатление, что состав сам собой сошел с рельс.
Теперь уверенность была только в том, что автомобиль с незнакомцем укатил вверх, на холмы.
Патрульные, объезжающие этой ночью городские улицы, получили задание останавливать любое подозрительное транспортное средство, сосредоточив при этом внимание на правом берегу.
Но фольксваген-«муравей» без труда проскользнул мимо ментовских машин, преодолел реку по мосту метро, свернул влево, миновал высотку гостиницы «Турист» и углубился в район Никольской Слободки. В конце его, вдоль границы Русановских Садов, от хозяйственного магазина «Прометей» к кирпичному заводу протянулась улица Панельная. Помимо магазина и автостоянки она состояла лишь из трех домов. Два — давно построенные обычные блочные девятиэтажки, а один — дорогая жилая башня в двенадцать этажей, с подземным гаражом, автономной бойлерной и пока еще лишь пятой частью проданных жилых площадей.
У ворот автостоянки приткнулся неказистый ‘запорожец’. Метатрон остановил фольксваген рядом, вышел и огляделся. Во всем доме были освещены только два окна. На первом этаже мигали разноцветные сполохи, а на двенадцатом горел тусклый свет. Район считался престижным, но расположение для фешенебельного дома было неудачным: кирпичный завод насыщал воздух кислотной дымкой и иногда посреди ночи оглашал окрестности низким ревом сирены. Те, у кого водились деньги, предпочитали покупать квартиры подальше от него.
По газону, еще мокрому после недавнего дождя, Метатрон приблизился к освещенному окну, вцепился в карниз, подтянулся и заглянул внутрь.
Ритмичная музыка лилась из колонок стереосистемы. Всполохи разноцветных лампочек озаряли потолок и стены красно-зеленым светом. На широкой тахте, боком к окну, сидел толстый мужчина в расстегнутых брюках, с отвисшим волосатым животом, и пил что-то из жестянки. Рядом на круглом столике стояла вазочка с конфетами и курилась в пепельнице длинная самокрутка. На ковре перед тахтой танцевала голая брюнетка. Изгибаясь, она опустилась на колени и стала медленно приближаться к толстяку.
Ноздри Метатрона раздулись, когда сквозь приоткрытую форточку их достиг ядреный дух того, чем была заправлена самокрутка. Старик спрыгнул и отошел, глядя вверх, на второе освещенное окно. Вернувшись к машине, распахнул дверцу.
— Вылазь.
Арсений-зомби двигался быстро, но как-то негибко, деревянно. Он выпрямился, глядя на старика мертвыми глазами.
— Слушай внимательно, болван. Ты поднимешься на верхний этаж. По лестнице, и чтоб без шума. Станешь возле двери, которая слева от лифта. С пистолетом. Где он?
Арсений полез в карманы и достал сразу два пистолета — пневматический, выполненный в форме старинного «нагана», и миниатюрный «колибри», утонувший в широкой ладони бывшего омоновца.
— Будешь держать их в руках. Пока внутри тихо — стоишь и ждешь. Если тот, за кем мы пришли, попытается выскочить, — пристрелишь его. Целься в глаза, понял? Услышишь внутри громкий шум — выбивай двери и стреляй в него. Да меня не продырявь, олух! Все ясно?
Серые сухие губы шевельнулись, словно охранник хотел что-то ответить, но теперь это было выше его сил. Арсений кивнул и зашагал к подъезду. Движения были целеустремленными и резкими, но как бы дискретными, состоящими из коротких рывков и мгновенных пауз.
Подождав минуту, Метатрон вновь приблизился к дому, но теперь к той части, где тянулись балконы. Вцепился в узкую щель между полом и ограждением нижнего и прыгнул.
Звук, с которым тело вознеслось ко второму этажу, был необычен. Не шелест воздуха и не свист — хлюпанье, словно наполненный водой полиэтиленовый пакет с небольшой высоты упал на землю.
Повиснув на втором балконе, старик выдохнул, вдохнул — и взлетел еще выше. Двигаясь длинными скачками, он достиг двенадцатого этажа немного быстрее Арсения, который по лестнице как раз подходил к указанной квартире.
Перевалившись через ограждение, Метатрон приник к застекленной двери.
Свет лился из коридора, а в спальне было темно, но синие глаза старика разглядели очертания большого дивана, шкафа и стульев.
Метатрон нажал на дверь — та не открылась. Можно разбить, но старик не хотел шуметь. Приложив к стеклу ладони, он замер в напряженной позе.
Несколько секунд ничего не происходило. По морщинистому лбу потекла капля пота.
И сразу же другая капля поползла по стеклу от самого верха. Она возникла из щелки между замазкой и планкой оконной рамы, к ней тут же присоединилась вторая.
Когда они достигли середины стекла, сверху тек уже каскад мелких капель — они расплывались, образуя лужицы, которые словно маленькие медузы ползли дальше.
Ладони Метатрона мелко дрожали, пот покрывал лицо. Он стоял, не шевелясь, со сведенными от напряжения бровями.
Из-под замазки продолжалась капель, но теперь уже плыло стекло — опускалось, оставляя над собой незримую прозрачную плоскость. Она все увеличивалась и наконец достигла рук Метатрона.
Капли протекли под его ладонями — те продолжали упираться в воздух — и вскоре все дверное стекло расплылось по полу балкона лужей ледяной, хрустально-чистой воды.
Старик качнулся, выходя из транса. Опустил руку за раму, повернул шпингалет и бесшумно вступил в комнату.
На столе стоял монитор, на полу лежал разломанный системный блок. Метатрон ногой раздвинул обломки — винчестера среди них не было.
Хлопнула входная дверь. Раздался тихий звук шагов, и старик выскочил наружу.
Под дверями лежало тело в комбинезоне, над ним склонился человек. Когда Метатрон появился в коридоре, незнакомец выпрямился. Оказалось, что это невысокий сутулый парень с отвисшей губой. Он покачивался взад-вперед. Какая-то неопределенная сущность, словно вуаль, состоящая из чуть мерцающего воздуха, висела под потолком.
Метатрон сделал осторожный шаг.
Парень, положив что-то в карман, поднял голову. Их взгляды встретились.
— Каббала? — спросил Бокор и оскалился. Его глаза начали вылезать из орбит, зрачки налились красным цветом, а белки пожелтели.
— Вуду? — спросил Метатрон.
* * *
Приложив ухо к обитой коричневым дерматином двери, Арсений прислушался. Из квартиры доносились звуки, но слишком тихие, чтобы что-то понять. Зомби отступил, подняв пистолеты. Во всей заселенной лишь на четверть жилой башне стояла тишина, шум возвращающихся с Садов автомобилей не доносился сюда, молчали сторожевые псы на автостоянке...
Арсений застыл, глядя на дверь блестящими глазами.
Все изменилось. Исчезли инстинкт самосохранения, воля и желания. Движение времени, названия для вещей и имена для людей, все это тоже пропало. Зомби осознавал присутствие себя здесь и наличие вокруг каких-то материальных объектов, но их имена и названия потерялись вместе со временем. В тусклом застывшем пространстве обезличенной материи важны были лишь глаголы — действия, но не существительные — названия и имена.
* * *
...Метатрон с такой силой ударился о ванну, что та сдвинулась.
— Оборзел, Бокор! — Старик вскочил и огляделся. Сутулая фигура медленно приближалась по темному коридору. Глаза горели словно два факела, желтые пятна в их глубине сверкали яростным солнечным огнем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38