— И я!.. И я!..
Но Бессребреник, не зная перемены их настроения, уже натянул поводья и, объезжая пожарище, выискивал след экипажа, в котором увезли миссис Клавдию.
Вдруг отдаленные, но приближающиеся крики и выстрелы заставили его встрепенуться.
— Опять! — вздохнул он.
Скоро на горизонте обрисовалась группа скакавших во весь опор всадников. Среди криков Бессребренику послышалось его имя.
— Мистер Бессребреник!.. Постойте… Подождите!
— И впрямь зовут меня, — решил он, заряжая карабин.
Всадники все приближались, стреляя в воздух, по-видимому, чтобы привлечь к себе внимание.
Их было трое, и можно было уже рассмотреть их костюмы. На двух были сюртуки и высокие шляпы.
— Должно быть, какому-нибудь шерифу вздумалось повидаться со мной,
— проговорил Бессребреник. — Но я отмечусь выстрелами.
На третьем всаднике был костюм ковбоя, весь с иголочки. Когда порывом ветра с седока снесло шляпу, Бессребреник разразился новым припадком неудержимого смеха, увидав изумленную черную как уголь физиономию.
— Снеговик!.. Мистер Паф и мистер Пиф!
— К вашим услугам! — отвечали сыщики, поднося руку к шляпе, по-военному.
— Право, странная, но вместе с тем очень приятная встреча! — весело воскликнул Бессребреник. — Где это вы пропадали?.. У меня за это время было столько приключений!
— Мы искали вас, — отвечал Паф, и лицо его растянулось широкой улыбкой.
— И, наконец, нашли, — вывел логичное заключение Пиф, — нашли по вашим следам.
— И скакали же вы! — снова заметил Паф.
Изумленный Снеговик ничего не говорил, но вращал белками своих глаз и сверкал зубами аллигатора.
— Наконец, мы опять вместе, — продолжал Бессребреник.
— Да, благодаря указаниям ковбоев. Хорошо вы с ними расправились.
— Они вздумали было изжарить меня живьем.
— И до сих пор в себя не могут прийти от изумления, что вы живы. Каким чудом вы избегли огня?
— Дело объясняется просто.
— Расскажите, пожалуйста!
— В двух словах. При случае можете воспользоваться моим изобретением. Увидав себя окруженным пламенем, я понял, что пропал. Бежать не было возможности. Лошадь металась в ужасе. Я видел, как круг пламени все более стягивается. И тут блеснула безумная мысль. Я вытащил нож и вонзил его в спину лошади между первыми позвонками. Животное упало. Не теряя ни одной секунды, распорол ему грудь и брюхо, вытащил трепещущие внутренности и бросил на землю. Пламя приближалось… дышать было нечем. Не медля, я вполз в пустоту, образовавшуюся на месте вынутых внутренностей, и, сжавшись там, закрыл отверстие, через которое вошел.
— Как же вы не задохнулись? — спросил мистер Паф.
— Пришлось поднять кусок кишки и, дуя в нее, наполнить воздухом.
— Удивительно! — воскликнул длинный мистер Пиф.
— Да, образовался воздушный резервуар… Не скажу, чтобы воздух в нем был особенно чистый… но выбора не было!.. Едва я успел укрыться в своем убежище, как пламя с шумом охватило нас. Мне стало нестерпимо жарко. Казалось, я изжарюсь заживо в собственном соку или в соку лошади. Все вокруг трещало, лопалось, текло!.. Я задыхался, несмотря на свой маленький запас воздуха. Так прошло не знаю сколько времени — десять, двадцать минут, показавшихся мне часами… Наконец, удалось выбраться из своего убежища, не обратив внимания ковбоев, и добыть новое платье.
— В самом деле, поразительно, — заметил мистер Паф с почтением в голосе. — Вы достойны быть американцем, если принадлежите к другой национальности.
Джентльмен, улыбаясь, поблагодарил поклоном мистера Пафа за высокое мнение.
— Можете сообщить серебряному королю, что я добросовестно выполнил условие нашего пари…
— Непременно сообщим.
— А теперь потрудитесь следовать за мной, чтобы убедиться, что и дальше я буду продолжать в том же духе.
— Ол райт! — с готовностью выпалил мистер Пиф.
— Марш! — скомандовал мистер Паф.
И небольшой отряд поскакал по прерии.
ГЛАВА 16

Оскорбление. — Кто выиграет? — Появление Нэба Ренджера. — Протестантский пастор со странным прозвищем «Вильям Соленая Селедка». — Спасена еще раз! — Бедный Пиф!.. Бедный Паф!.. Бедный Снеговик!.. Лучше умереть!.. — Бессребреник хочет убить миссис Клавдию.
— Да… да… отлично… бросим жребий.
Доведенная до отчаяния, миссис Клавдия пыталась протестовать, но обезумевшие пьяницы не слушали, не понимали ее. Она кричала:
— Как вы смеете так распоряжаться мною!.. Это низость!
Золотоискатели шумно пили за ее здоровье, за здоровье ее будущего мужа, будущей семьи.
Сэму, хозяину салуна, с трудом удалось освободиться от жестокой пытки, придуманной ковбоями. Распространяя запах горелого мяса, корчась от боли, он сел было в кадку с холодной водой, но раб слова, данного Желтой Птице, скоро снова вылез и, переодевшись, попытался заступиться за миссис Клавдию. Ему закрыли рот ударом приклада, пригрозив:
— Молчи!.. Иначе повесим!
А один из ковбоев прибавил:
— Лопух ты, право!.. Отчего бы и тебе не попытать счастья?
Отравитель подумал про себя:
«В конце концов он, может быть, и прав… Чем я не приличный муж для нее? »
Во время переговоров, шуток и возлияний все для лотереи было приготовлено.
Трусливый Дик-Бэби, все время где-то прятавшийся, тоже, наконец, решился подойти к шумной толпе и вразумить ее; но одного слова хватило, чтобы заставить его замолчать.
Кто-то из золотоискателей без дальнейших церемоний приказал экс-адвокату:
— Эй ты, чертов писака, Дик-Бэби! Иди сюда!
— Что надо?
— Ты знаешь нас всех?
— Да.
— Ну, так напиши наши имена на отдельных бумажках.
— Да вас очень много!
— Если не справишься в четверть часа, заставлю проглотить до самой ручки мой охотничий нож!
Угроза и уверенность, что она будет приведена в исполнение, придали Дику проворства, которого тот сам не знал за собой. Однако, чтобы несколько выиграть время, он прибегнул к довольно оригинальной уловке.
Взобравшись на конторку Сэма и положив на колени доску, грамотей писал карандашом на клочках бумаги по пяти, по десяти раз кряду одни и те же имена. Так, на долю Сэма пришлось не менее тридцати билетиков; на него самого, Дика-Бэби, штук двадцать пять. Ловкач быстрым взглядом окидывал толпу и снова принимался строчить, будто припоминая клички тех, кто мелькал перед глазами.
Сложив билетики, он бросил их в котелок, где обыкновенно варили пунш. Никому и в голову не пришло заподозрить обман, вследствие которого так увеличились шансы некоторых стать супругом нефтяной королевы.
Золотоискателей было человек пятьсот. В двенадцать минут импровизированный секретарь выполнил возложенное на него поручение. В котелке лежала груда свернутых бумажек.
Чей-то голос крикнул:
— Кто будет вынимать записки?
— Конечно, сам Дик-Бэби, — послышалось из толпы.
— Да, да! Дик-Бэби, писака, бумагомаратель, библиотечная крыса… Ну, скорей!
Дик схватил котелок, сильно встряхнул его, перемешал бумажки рукой, как ложкой.
— Да кончишь ли ты, мошенник!
В то время миссис Клавдия, вся бледная, стиснув зубы от стыда и отвращения, думала:
«Негодяи, делают из меня игрушку! Из меня, женщины, американки! И некому отомстить!»
Она встала и хотела выйти из окружения пьяниц, но не тут-то было. Негодяи сомкнулись и оставались неподвижными, как стена. У нее брызнули из глаз слезы бешенства.
— Невеста со слезами нетерпения ждет мужа, — заметил какой-то шутник.
— Дик-Бэби виноват в этом… Ну же, скорей, не то отрежем тебе уши.
Он погрузил руку в кучу бумажек и вытащил одну, держа ее бережно между указательным и большим пальцем, точно бабочку за крылья.
— Ах! — вырвалось вдруг у присмиревшей толпы.
Дик медленно развернул бумажку и прочел резким голосом:
— Нэб Ренджер!..
Раздались восклицания.
— Нэб!.. Бродяга… потрошитель… охотник за скальпами… палач индейцев… великан… первый красавец всего прииска!.. Будь здоров, Нэб!.. И с невестой!
Толпа раздвинулась, и из нее выступил вперед гигант, на голову выше всех присутствующих — один из тех уроженцев Кентукки, которые, характеризуя сами себя, говорят, что они наполовину крокодилы, наполовину лошади. Это был настоящий разбойник, хваставший тем, что нет злодейства, которого он не совершил, и державший в страхе весь прииск. В криках, встретивших его имя, слышалось как бы поклонение.
Человек этот имел действительно устрашающий вид. От его охотничьей блузы и кожаных панталон, обшитых, как у индейца, бахромой, сильно пахло козлом. Сапоги были сделаны из кожи, снятой с задних ног жеребенка. (Изготавливаются они так: теплая окровавленная кожа сдирается с животного; человек всовывает ноги до бедра в эти мешки, привязывает их ремнями и дает высохнуть. Они принимают форму ноги. Обыкновенно эти сапоги снимаются только тогда, когда понадобятся новые.)
Гигант приближался к женщине, тяжело смеясь, как медведь, напившийся перебродившего кленового сока.
Миссис Клавдия смотрела со смесью отвращения и ужаса на это чудовище со скотским лицом и рыжими волосами, спутавшимися с бородой ярко-морковного цвета. Крепкие длинные зубы, пожелтевшие от табака, торчали из-под губы, искривленной усмешкой людоеда, почуявшего свежее мясо.
Подойдя вплотную к молодой женщине, он остановился, пристально взглянул на нее, пустил два-три табачных плевка, важно высморкался при помощи пальцев и сказал:
— Ай! Ай!.. Красавица!.. Так мне на тебе жениться?.. Пока я хотел оставаться холостяком… но, увидев тебя, передумал.
Миссис Клавдия, полумертвая от страха, прижималась к стене.
Он продолжал добродушным тоном:
— Ты не болтушка?.. Мне это не по душе… У меня была жена индианка, языку которой не было покоя. Пришлось убить ее пощечиной… Ну, дай же ручку, пойдем к пастору.
Молодая женщина считала себя погибшей: она надеялась, что это только комедия, которая не будет закреплена ни религиозным, ни законным образом.
— Да разве… Разве есть здесь пастор?
— Есть, голубушка, есть… чего здесь только нет!.. В палатке у меня лежат две бизоновые шкуры, и я сделаю из них постель для тебя. Кроме того, найдется горсть семечек, до которых вот уже полгода никто не смеет дотрагиваться, и бочонок виски. Можешь выпить его, когда станешь миссис Ренджер. Моя прежняя жена пила по три-четыре литра в день, молодец была баба!
Он схватил руку миссис Клавдии и крепко сжал; она поморщилась от боли.
— Я пожал немного сильно?..
— Дурак!
Он сжал тоненькую ручку еще сильнее, так что кости затрещали и ногти посинели.
«Я убью его! » — подумала миссис Клавдия, но сделала вид, что покорилась своей участи.
— Итак, мы поженимся, — сказал Нэб. — Билли!.. Эй, кум Билли!.. Где поп?.. Где Билли Соленая Селедка?
— Здесь, здесь!.. — отвечал скрипучий голос, и из толпы вышла личность, вполне оправдывавшая свое прозвище.
Длинный, сухой, как щепка, Билли был совершенно пьян и на ходу качался. В грязных лохмотьях, имевших отдаленное сходство со священнической одеждой, его странная длинная фигура напоминала рукоятку скрипки.
— Венчай же нас скорее, если еще можешь припомнить нужные слова! — закричал Нэб.
— Хорошо, кум, а ты платишь за пинту «Сока тарантула».
— За целую бочку!..
— Гип!.. гип!.. ура! — ревела толпа, наэлектризованная этим обещанием.
— Скорее же за дело! — продолжал пастор. — Прежде всего ваши имена. Ты, ты Нэб… Нэб… Ренджер, это я помню. А ты, красотка?..
Миссис Клавдия не отвечала, и кто-то крикнул за нее:
— Миссис Клавдия Рид, вдова Джошуа Остина!
— Спасибо, Дик-Бэби, — сказал пастор. — У тебя, наверное, нет вида? — обратился он к женщине.
— Нет, — отвечала миссис Клавдия, надеясь, что отсутствие необходимого документа заставит отсрочить святотатственную церемонию.
— Пусть черт заберет мою душу! Я спрашиваю для очищения совести… Очень мне нужен твой вид!.. Приступаю… Нэб Ренджер, согласен ли ты вступить в законный союз с… гм… с дамой… я что-то путаю… со вдовой Остина… Джошуа… да… здесь присутствующей?
— Да, — хрипло отвечал великан, все еще не выпускавший руку молодой женщины.
В эту минуту в толпе произошло движение, будто кто-то теснил ее задние ряды.
Крики и выстрелы, служившие выражением восторга, встретили «да» Нэба Ренджера.
Между тем натиск сзади становился все сильнее, но ковбои, заинтересованные церемонией бракосочетания, не обращали внимания ни на что другое. Соленая Селедка бормотал:
— И ты, миссис Клавдия… Ри… ах! Позабыл имя… Хочешь ли признать супругом… Ах, Боже, как пить хочется!.. признать супругом этого верзилу, что предлагает бочку «Сока тарантула»… ах, да! что бишь я хотел сказать?.. Да, Нэба…
Он не окончил. Пинок, нанесенный пониже спины, заставил его замолчать и отлететь шагов на десять.
В то же время из побледневших губ женщины вырвалось:
— Бессребреник!..
С откуда-то взявшейся силой она высвободила руку из лапы совершенно растерявшегося Нэба, выхватила револьвер и выстрелила в разбойника. Тот привскочил, расставив руки, и тяжело грохнулся на пол.
В толпе поднялся ужасный шум, несколько человек врезались в нее как бы клином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20