– И все. Дальше никаких следов.
– Неужто и этот вознесся? – злобно оскалился Малеванный. – Они что тут – в ангелов все превратились?!
Он поднял голову, долго присматривался к кроне, которая в диаметре была никак не меньше тридцати метров, а затем неожиданно поднял руку с пистолетом вверх и два раза нажал на спуск.
– Зачем?! – воскликнул испуганный Люсик.
– Думал, что наш пернатый алкаш крылышки там свои чистит, – ответил Малеванный, пряча оружие в кобуру. – Да, видать, ошибся. Что-то тут не так с этим внезапным «вознесением», гад буду. Но в чем закавыка, понять не могу.
Люсик начал ходить кругами. Он думал, Гараня каким-то образом прыгнул далеко в сторону, – как заяц, который хочет сбить охотников со следа, – что было совершенно нереально. К тому же из-за небольшого опыта ни Малеванный, ни Люсик так и не определили, что Гараня был не один.
Люсик не дошел до камня с привязанной к нему лианой, выполнявшего роль груза, всего ничего – какие-то пять или шесть метров. Здесь нужно отдать должное предусмотрительности Самуся, который расположил противовес с другой стороны дерева.
Впрочем, скорее всего, Люсик просто не понял бы, кто и с какой стати притащил сюда тяжеленный камень и обвязал его лианами…
– Все, возвращаемся, – хмуро бросил Малеванный. – Но мы все равно достанем этого ублюдка. Ворюга чертов…
При последних словах вора Люсик едва не рассмеялся. Сдержав свой порыв (вернее, нервный срыв) большим усилием воли, он опустил голову и поторопился занять свое место позади Малеванного, который быстрым шагом направился по уже знакомому маршруту, отмеченному примятой травой и сломанными ветками.
Глава 40
Дождавшись, пока не затих треск сучьев под ногами Малёванного и Люсика, бомж сказал с довольным видом:
– Утерли мы им нос…
– Как ты до этого додумался? – спросил Гараня, все еще не пришедший в себя от изумления.
До чего именно, ему объяснять не пришлось, все было и так понятно. Самусь начал охотно рассказывать:
– Дак, это, наверху-то спокойней. Между прочим, по острову бродит не один леопард, а несколько… Вот я и решил жить на дереве. А что касается способа подъема наверх, то это для меня не новинка. – Он неожиданно хихикнул. – Я вырос в деревне, а рядом был лес. Будучи пацанами, мы часто так делали. Только вместо лиан мы использовали веревки или вожжи. Обвязался веревкой, раз – и взлетел. Мы даже шалаши строили на деревьях. Для игры.
– Ты хочешь сказать, что построил себе жилище на дереве? – удивленно спросила Фиалка.
– Ну, не совсем построил… А, что я вам тут рассказываю! Пойдемте, покажу.
– Но как мы спустимся? – Гараня с опаской посмотрел вниз. – Тут если навернешься, костей не соберешь.
– Зачем спускаться? Мы доберемся до места поверху. Здесь недалеко…
Гараня и Фиалка, совсем сбитые с толку, без лишних слов последовали за Самусем. Ловко перепрыгивая с ветки на ветку, он шел по густым древесным кронам как по земле. Только сейчас они заметили, что бомж буквально опутал деревья лианами, поэтому можно было передвигаться в разных направлениях.
Кое в каких местах – где горизонтальные ветки-тропы были чересчур удалены друг от друга – Самусь соорудил подвесные мосты. Они представляли собой две толстые лианы, к которым были густо привязаны легкие бамбуковые перекладины.
Несмотря на то что «новые робинзоны» держались за «перила» из лиан, идти по таким «мостам» было очень страшно, ведь они находились высоко над землей, а потому Фиалка старалась не смотреть под ноги. Сердце девушки билось так сильно, что казалось, еще немного – и оно выпрыгнет из груди.
Не лучше чувствовал себя и Гараня. Не будь рядом с ним Фиалки, которую он подстраховывал, Гараня давно бы спустился на землю. У него тряслись все поджилки.
И тем не менее, несмотря на все свои страхи, он был способен удивляться и восхищаться непонятной невозмутимостью, ловкостью и смелостью, с которой бомж передвигался по деревьям. Самусь стал каким-то другим – более молодым и крепким, что ли.
Еще совсем недавно он и по земле ходил с трудом, скрипя костями. А сейчас прыгал по веткам, как обезьяна, и при этом испытывал не страх, а удовольствие, судя по его раскрасневшемуся лицу и горящим упоением глазам.
Спустя какое-то время (показавшееся изрядно уставшим Гаране и Фиалке вечностью) они наконец добрались до огромного дерева, настоящего лесного патриарха, с необъятным стволом.
– Лезьте за мной, – сказал им Самусь и начал подниматься по самой настоящей лестнице, которая напоминала пожарную и была привязана к веткам и стволу.
Лестница оказалась не длинной. Она упиралась в дупло, в которое «новые робинзоны» протиснулись с трудом. Однако то, что они увидели дальше, сразило их наповал.
Внутри дерева была целая комната. В ней свободно могли поместиться не менее четырех человек. Вот только потолок жилища бомжа немного подкачал. Его высота составляла около ста семидесяти сантиметров. Так что стоять в дупле ровно, не нагибаясь, могла лишь Фиалка, и то посредине.
– Ни фига себе, – сказал ошеломленный Гараня. – Вот это апартаменты.
– А то… – Самусь прямо-таки лучился от удовольствия. – Безопасно, уютно, за шиворот не каплет… Утренние туманы сюда не достают и запахи тут приятные.
– Как ты додумался поселиться в дупле? – спросила Фиалка.
– Хе-хе… Жизнь кумекать заставила. Я как убежал от этих… – Самусь указал на светлое пятно входного отверстия, – так сразу же и начал искать безопасное место. Вор – очень нехороший человек. Мне хотелось быть от него подальше.
– Да-а… – протянул Гараня. – Найти тебя здесь практически невозможно. Я бы никогда не догадался.
– Чего мы стоим? – вдруг засуетился Самусь. – Садитесь, дорогие гости, перекусим маленько. Небось проголодались?
– Не то слово, – ответила Фиалка. – Я готова съесть целого барана.
– Ну, барана я вам не обещаю, – жизнерадостно заявил Самусь, – а двух зажаренных фазанов подам. Только уж извините, подогреть их не на чем, а костер разжигать опасно. Не ровен час, наши «приятели» вернутся…
– Фазаны?! Мррр… – Фиалка заурчала, как кошка. – Обожаю фазанов.
Гараня промолчал, но по его глазам было видно, что он восхищен и удивлен оборотистостью и охотничьими талантами тихони бомжа. Но еще больше Гараня удивился, когда Самусь поднял плетенную из лозы крышку и исчез в отверстии, которое она прикрывала.
– Эй, ты куда? – воскликнул Гараня.
– Хе-хе-хе… – послышался снизу довольный смешок бомжа. – Это у меня здесь кладовая.
Спустя минуту он подал Гаране сверток из листьев, в котором лежали фазаны, главное меню обеда, а также всучил ему два кокосовых ореха и несколько оранжевых плодов – для десерта.
– Что это? – спросила Фиалка, указывая на плоды.
– Кажется, манго, – не очень уверенно ответил Гараня. – Есть можно…
– Спускайся ко мне, – позвал его Самусь.
Гараня протиснулся в отверстие и очутился в таком же дупле, как и то, что служило бомжу жилищем. Только оно оказалось меньших размеров.
Свет в дупло проникал через небольшое круглое отверстие, которое Самусь затыкал деревянной пробкой – чтобы в его «кладовую» не наведались непрошеные гости. В дупле попахивало гарью, о чем Гараня сразу же спросил бомжа.
– А тут жили змеи. Пришлось их выкуривать, – объяснил Самусь.
В «кладовой» хранились кокосовые орехи, бананы, манго, копченая рыба и стояла клетка; в ней что-то шевелилось.
– Черепахи, – сказал Самусь. – В каждой килограмма по два весу. В ручье наловил. Мясо у них вкусное. Это у меня живые консервы. На всякий случай. Черепах можно месяц не кормить, и ничего с ними не станется.
– А это что? – спросил Гараня, указывая на связанные лыком в пучки полосы вяленого мяса.
Самусь поначалу смутился, а затем объяснил:
– Дак, это… Ну, в общем, ящерка. Только большая. Тут их много…
– Наверное, это игуана, – не очень уверенно сказал Гараня. – А может, какой-нибудь другой вид. У африканцев мясо больших ящериц стоит на втором месте после курятины.
– Мясо вкусное, есть можно.
– В нашем положении харчами брезговать не приходится, – заметил Гараня.
– Знамо дело… – Самусь покопался в груде фруктов и достал два кокосовых ореха. – Держи… – Он с торжественным видом всучил орехи Гаране, который, как и бомж, сидел на корточках.
– Зачем? Нам вполне хватит тех, что ты дал раньше.
– Хе-хе… А ты присмотрись к ним внимательней да вынь пробку. – Самусь просто лучился от удовольствия. – Это не простые орехи… хе-хе…
Гараня сделал то, что говорил Самусь, и едва не выпустил орех из рук. Резкий, уже подзабытый запах спиртного шибанул по мозгам, как кнутом.
– Виски?! – Удивлению Гарани не было границ. – Откуда?..
– Дак это твое. Вор украл и спрятал, а я нашел.
– Спасибо… – Гараня был растроган до глубины души. – Ну, ты меня удивил… А вор когда-нибудь своего дождется, – добавил он с угрозой. – Интересно, где эти сволочи разжились огнестрельным оружием?
Вопрос остался без ответа…
Обед удался на славу. Спиртное расходовали бережно, по глоточку, но и той малости, что попала «новым робинзонам» в желудок, хватило всем для безудержного веселья.
Они вдруг забыли, где находятся и что неизвестно, как дальше сложатся их судьбы, забыли о трудностях, которые пришлось им испытать, забыли об опасностях, которые подстерегают их на каждом шагу.
Всех охватил приступ эйфории, словно они сидели не в дупле дерева на необитаемом острове, затерянном в океане, а где-нибудь на юге возле родного Черного моря, в баре первоклассной гостиницы.
Фиалка придвинулась к Гаране так близко, что он поневоле почувствовал легкое возбуждение. Странно – в пещере, где они спали бок о бок, он как будто забыл, что рядом с ним лежит юная девушка, о которой раньше ему можно было только мечтать. Наверное, сказывалось сильное изнеможение – за день он так уставал, что, едва прикоснувшись к постели, засыпал мертвым сном.
Но сейчас все его естество вдруг перевернулось, и Гараня неожиданно вспомнил, что он мужчина, притом не очень старый.
Жизнь на природе без спиртного подействовала на него как сказочная живая вода. Он окреп, подтянулся, да и мозги, ранее замутненные винными парами, стали работать почти как прежде.
– Обними меня, – страстно шепнула Фиалка. – Пожалуйста…
– О чем базар, – шутливо ответил Гараня и притянул к себе пышущее жаром упругое тело девушки.
Самусь бросил на них быстрый, понимающий взгляд и сказал:
– Ну, вы тут посидите маленько, а я проверю силки. Это недалеко…
Никто его удерживать не стал.
Глава 41
Люсик, вращая над огнем вертел с тушкой оленька, недовольно бубнил:
– Зря мы так быстро вернулись. Он был где-то неподалеку, я уверен.
– Пошел ты со своей уверенностью знаешь куда?! – вызверился на него Малеванный. – Пока мы бродили бы по лесу, этому оленю могли бы приделать ноги. Ты ведь его бросил прямо посреди пляжа. Умник хренов…
– Кто бы мог украсть оленя? – упорствовал Люсик. – Алкаш ведь далеко отсюда. Забился где-то в нору, гад, и дрожит, как заяц…
– Ты бы насчет зайца помолчал, – скептически ухмыльнулся вор. – А украсть оленя мог бы, например, леопард. Эта драная кошка каждую ночь приходитк хижине отмечаться, сам знаешь. Вдруг леопарду стукнет в голову наведаться к нам еще и днем.
Леопард и впрямь навещал их по ночам. Они его не видели, но ощущали каждой клеточкой своих тел. Казалось, что флюиды опасности проникают внутрь хижины, будоража больное воображение и вызывая приступы неконтролируемого страха у Люсика и бессильную злобу – у Малеванного.
Но со временем компаньоны почти привыкли к таким стрессам и, уверенные в надежности своего жилья, засыпали без особых усилий и треволнений.
Утром они первым делом начинали искать свежие следы зверя и чаще всего находили, потому что почва в бухте была песчаной, а там, где росли деревья, – еще и с примесью красной глины, и отпечатан лап хищника – в особенности после дождя – были четкими и хорошо различимыми, как на пластилине.
– Надо бы устроить ему ловушку, – говорил Люсик.
– А ты умеешь? – спрашивал Малеванный.
– Ну… что-нибудь сообразим…
– Делать нам больше нечего, как заниматься ловушками для леопарда, тем более что ни ты, ни я понятия не имеем, как их мастырить, – огрызался вор. – Пусть ходит, хрен с ним. Не трогает нас – и ладно. Он на острове хозяин, а не мы.
– Можно устроить засаду и подстрелить, – тянул свое Люсик.
– Это ты хорошо придумал, – с иронией отвечал Малеванный. – Леопард, конечно, такой дурак, что выйдет прямо под выстрел, порвет на себе тельняшку и с криком «Банзай!» помрет смертью храбрых. Как бы не так. Это хитрая сволочь, его на мякине не проведешь.
– Ну почему же. Мы знаем, где он обычно ходит, и если ночью забраться на дерево…
– Слушай, не заставляй меня думать, что ты круглый идиот! Кто на это дерево полезет, да еще в потемках, ты? Нет, фраер, тебе придется быть приманкой, чтобы леопард пришел куда надо. Станешь под дерево и будешь хрюкать, как свинья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Неужто и этот вознесся? – злобно оскалился Малеванный. – Они что тут – в ангелов все превратились?!
Он поднял голову, долго присматривался к кроне, которая в диаметре была никак не меньше тридцати метров, а затем неожиданно поднял руку с пистолетом вверх и два раза нажал на спуск.
– Зачем?! – воскликнул испуганный Люсик.
– Думал, что наш пернатый алкаш крылышки там свои чистит, – ответил Малеванный, пряча оружие в кобуру. – Да, видать, ошибся. Что-то тут не так с этим внезапным «вознесением», гад буду. Но в чем закавыка, понять не могу.
Люсик начал ходить кругами. Он думал, Гараня каким-то образом прыгнул далеко в сторону, – как заяц, который хочет сбить охотников со следа, – что было совершенно нереально. К тому же из-за небольшого опыта ни Малеванный, ни Люсик так и не определили, что Гараня был не один.
Люсик не дошел до камня с привязанной к нему лианой, выполнявшего роль груза, всего ничего – какие-то пять или шесть метров. Здесь нужно отдать должное предусмотрительности Самуся, который расположил противовес с другой стороны дерева.
Впрочем, скорее всего, Люсик просто не понял бы, кто и с какой стати притащил сюда тяжеленный камень и обвязал его лианами…
– Все, возвращаемся, – хмуро бросил Малеванный. – Но мы все равно достанем этого ублюдка. Ворюга чертов…
При последних словах вора Люсик едва не рассмеялся. Сдержав свой порыв (вернее, нервный срыв) большим усилием воли, он опустил голову и поторопился занять свое место позади Малеванного, который быстрым шагом направился по уже знакомому маршруту, отмеченному примятой травой и сломанными ветками.
Глава 40
Дождавшись, пока не затих треск сучьев под ногами Малёванного и Люсика, бомж сказал с довольным видом:
– Утерли мы им нос…
– Как ты до этого додумался? – спросил Гараня, все еще не пришедший в себя от изумления.
До чего именно, ему объяснять не пришлось, все было и так понятно. Самусь начал охотно рассказывать:
– Дак, это, наверху-то спокойней. Между прочим, по острову бродит не один леопард, а несколько… Вот я и решил жить на дереве. А что касается способа подъема наверх, то это для меня не новинка. – Он неожиданно хихикнул. – Я вырос в деревне, а рядом был лес. Будучи пацанами, мы часто так делали. Только вместо лиан мы использовали веревки или вожжи. Обвязался веревкой, раз – и взлетел. Мы даже шалаши строили на деревьях. Для игры.
– Ты хочешь сказать, что построил себе жилище на дереве? – удивленно спросила Фиалка.
– Ну, не совсем построил… А, что я вам тут рассказываю! Пойдемте, покажу.
– Но как мы спустимся? – Гараня с опаской посмотрел вниз. – Тут если навернешься, костей не соберешь.
– Зачем спускаться? Мы доберемся до места поверху. Здесь недалеко…
Гараня и Фиалка, совсем сбитые с толку, без лишних слов последовали за Самусем. Ловко перепрыгивая с ветки на ветку, он шел по густым древесным кронам как по земле. Только сейчас они заметили, что бомж буквально опутал деревья лианами, поэтому можно было передвигаться в разных направлениях.
Кое в каких местах – где горизонтальные ветки-тропы были чересчур удалены друг от друга – Самусь соорудил подвесные мосты. Они представляли собой две толстые лианы, к которым были густо привязаны легкие бамбуковые перекладины.
Несмотря на то что «новые робинзоны» держались за «перила» из лиан, идти по таким «мостам» было очень страшно, ведь они находились высоко над землей, а потому Фиалка старалась не смотреть под ноги. Сердце девушки билось так сильно, что казалось, еще немного – и оно выпрыгнет из груди.
Не лучше чувствовал себя и Гараня. Не будь рядом с ним Фиалки, которую он подстраховывал, Гараня давно бы спустился на землю. У него тряслись все поджилки.
И тем не менее, несмотря на все свои страхи, он был способен удивляться и восхищаться непонятной невозмутимостью, ловкостью и смелостью, с которой бомж передвигался по деревьям. Самусь стал каким-то другим – более молодым и крепким, что ли.
Еще совсем недавно он и по земле ходил с трудом, скрипя костями. А сейчас прыгал по веткам, как обезьяна, и при этом испытывал не страх, а удовольствие, судя по его раскрасневшемуся лицу и горящим упоением глазам.
Спустя какое-то время (показавшееся изрядно уставшим Гаране и Фиалке вечностью) они наконец добрались до огромного дерева, настоящего лесного патриарха, с необъятным стволом.
– Лезьте за мной, – сказал им Самусь и начал подниматься по самой настоящей лестнице, которая напоминала пожарную и была привязана к веткам и стволу.
Лестница оказалась не длинной. Она упиралась в дупло, в которое «новые робинзоны» протиснулись с трудом. Однако то, что они увидели дальше, сразило их наповал.
Внутри дерева была целая комната. В ней свободно могли поместиться не менее четырех человек. Вот только потолок жилища бомжа немного подкачал. Его высота составляла около ста семидесяти сантиметров. Так что стоять в дупле ровно, не нагибаясь, могла лишь Фиалка, и то посредине.
– Ни фига себе, – сказал ошеломленный Гараня. – Вот это апартаменты.
– А то… – Самусь прямо-таки лучился от удовольствия. – Безопасно, уютно, за шиворот не каплет… Утренние туманы сюда не достают и запахи тут приятные.
– Как ты додумался поселиться в дупле? – спросила Фиалка.
– Хе-хе… Жизнь кумекать заставила. Я как убежал от этих… – Самусь указал на светлое пятно входного отверстия, – так сразу же и начал искать безопасное место. Вор – очень нехороший человек. Мне хотелось быть от него подальше.
– Да-а… – протянул Гараня. – Найти тебя здесь практически невозможно. Я бы никогда не догадался.
– Чего мы стоим? – вдруг засуетился Самусь. – Садитесь, дорогие гости, перекусим маленько. Небось проголодались?
– Не то слово, – ответила Фиалка. – Я готова съесть целого барана.
– Ну, барана я вам не обещаю, – жизнерадостно заявил Самусь, – а двух зажаренных фазанов подам. Только уж извините, подогреть их не на чем, а костер разжигать опасно. Не ровен час, наши «приятели» вернутся…
– Фазаны?! Мррр… – Фиалка заурчала, как кошка. – Обожаю фазанов.
Гараня промолчал, но по его глазам было видно, что он восхищен и удивлен оборотистостью и охотничьими талантами тихони бомжа. Но еще больше Гараня удивился, когда Самусь поднял плетенную из лозы крышку и исчез в отверстии, которое она прикрывала.
– Эй, ты куда? – воскликнул Гараня.
– Хе-хе-хе… – послышался снизу довольный смешок бомжа. – Это у меня здесь кладовая.
Спустя минуту он подал Гаране сверток из листьев, в котором лежали фазаны, главное меню обеда, а также всучил ему два кокосовых ореха и несколько оранжевых плодов – для десерта.
– Что это? – спросила Фиалка, указывая на плоды.
– Кажется, манго, – не очень уверенно ответил Гараня. – Есть можно…
– Спускайся ко мне, – позвал его Самусь.
Гараня протиснулся в отверстие и очутился в таком же дупле, как и то, что служило бомжу жилищем. Только оно оказалось меньших размеров.
Свет в дупло проникал через небольшое круглое отверстие, которое Самусь затыкал деревянной пробкой – чтобы в его «кладовую» не наведались непрошеные гости. В дупле попахивало гарью, о чем Гараня сразу же спросил бомжа.
– А тут жили змеи. Пришлось их выкуривать, – объяснил Самусь.
В «кладовой» хранились кокосовые орехи, бананы, манго, копченая рыба и стояла клетка; в ней что-то шевелилось.
– Черепахи, – сказал Самусь. – В каждой килограмма по два весу. В ручье наловил. Мясо у них вкусное. Это у меня живые консервы. На всякий случай. Черепах можно месяц не кормить, и ничего с ними не станется.
– А это что? – спросил Гараня, указывая на связанные лыком в пучки полосы вяленого мяса.
Самусь поначалу смутился, а затем объяснил:
– Дак, это… Ну, в общем, ящерка. Только большая. Тут их много…
– Наверное, это игуана, – не очень уверенно сказал Гараня. – А может, какой-нибудь другой вид. У африканцев мясо больших ящериц стоит на втором месте после курятины.
– Мясо вкусное, есть можно.
– В нашем положении харчами брезговать не приходится, – заметил Гараня.
– Знамо дело… – Самусь покопался в груде фруктов и достал два кокосовых ореха. – Держи… – Он с торжественным видом всучил орехи Гаране, который, как и бомж, сидел на корточках.
– Зачем? Нам вполне хватит тех, что ты дал раньше.
– Хе-хе… А ты присмотрись к ним внимательней да вынь пробку. – Самусь просто лучился от удовольствия. – Это не простые орехи… хе-хе…
Гараня сделал то, что говорил Самусь, и едва не выпустил орех из рук. Резкий, уже подзабытый запах спиртного шибанул по мозгам, как кнутом.
– Виски?! – Удивлению Гарани не было границ. – Откуда?..
– Дак это твое. Вор украл и спрятал, а я нашел.
– Спасибо… – Гараня был растроган до глубины души. – Ну, ты меня удивил… А вор когда-нибудь своего дождется, – добавил он с угрозой. – Интересно, где эти сволочи разжились огнестрельным оружием?
Вопрос остался без ответа…
Обед удался на славу. Спиртное расходовали бережно, по глоточку, но и той малости, что попала «новым робинзонам» в желудок, хватило всем для безудержного веселья.
Они вдруг забыли, где находятся и что неизвестно, как дальше сложатся их судьбы, забыли о трудностях, которые пришлось им испытать, забыли об опасностях, которые подстерегают их на каждом шагу.
Всех охватил приступ эйфории, словно они сидели не в дупле дерева на необитаемом острове, затерянном в океане, а где-нибудь на юге возле родного Черного моря, в баре первоклассной гостиницы.
Фиалка придвинулась к Гаране так близко, что он поневоле почувствовал легкое возбуждение. Странно – в пещере, где они спали бок о бок, он как будто забыл, что рядом с ним лежит юная девушка, о которой раньше ему можно было только мечтать. Наверное, сказывалось сильное изнеможение – за день он так уставал, что, едва прикоснувшись к постели, засыпал мертвым сном.
Но сейчас все его естество вдруг перевернулось, и Гараня неожиданно вспомнил, что он мужчина, притом не очень старый.
Жизнь на природе без спиртного подействовала на него как сказочная живая вода. Он окреп, подтянулся, да и мозги, ранее замутненные винными парами, стали работать почти как прежде.
– Обними меня, – страстно шепнула Фиалка. – Пожалуйста…
– О чем базар, – шутливо ответил Гараня и притянул к себе пышущее жаром упругое тело девушки.
Самусь бросил на них быстрый, понимающий взгляд и сказал:
– Ну, вы тут посидите маленько, а я проверю силки. Это недалеко…
Никто его удерживать не стал.
Глава 41
Люсик, вращая над огнем вертел с тушкой оленька, недовольно бубнил:
– Зря мы так быстро вернулись. Он был где-то неподалеку, я уверен.
– Пошел ты со своей уверенностью знаешь куда?! – вызверился на него Малеванный. – Пока мы бродили бы по лесу, этому оленю могли бы приделать ноги. Ты ведь его бросил прямо посреди пляжа. Умник хренов…
– Кто бы мог украсть оленя? – упорствовал Люсик. – Алкаш ведь далеко отсюда. Забился где-то в нору, гад, и дрожит, как заяц…
– Ты бы насчет зайца помолчал, – скептически ухмыльнулся вор. – А украсть оленя мог бы, например, леопард. Эта драная кошка каждую ночь приходитк хижине отмечаться, сам знаешь. Вдруг леопарду стукнет в голову наведаться к нам еще и днем.
Леопард и впрямь навещал их по ночам. Они его не видели, но ощущали каждой клеточкой своих тел. Казалось, что флюиды опасности проникают внутрь хижины, будоража больное воображение и вызывая приступы неконтролируемого страха у Люсика и бессильную злобу – у Малеванного.
Но со временем компаньоны почти привыкли к таким стрессам и, уверенные в надежности своего жилья, засыпали без особых усилий и треволнений.
Утром они первым делом начинали искать свежие следы зверя и чаще всего находили, потому что почва в бухте была песчаной, а там, где росли деревья, – еще и с примесью красной глины, и отпечатан лап хищника – в особенности после дождя – были четкими и хорошо различимыми, как на пластилине.
– Надо бы устроить ему ловушку, – говорил Люсик.
– А ты умеешь? – спрашивал Малеванный.
– Ну… что-нибудь сообразим…
– Делать нам больше нечего, как заниматься ловушками для леопарда, тем более что ни ты, ни я понятия не имеем, как их мастырить, – огрызался вор. – Пусть ходит, хрен с ним. Не трогает нас – и ладно. Он на острове хозяин, а не мы.
– Можно устроить засаду и подстрелить, – тянул свое Люсик.
– Это ты хорошо придумал, – с иронией отвечал Малеванный. – Леопард, конечно, такой дурак, что выйдет прямо под выстрел, порвет на себе тельняшку и с криком «Банзай!» помрет смертью храбрых. Как бы не так. Это хитрая сволочь, его на мякине не проведешь.
– Ну почему же. Мы знаем, где он обычно ходит, и если ночью забраться на дерево…
– Слушай, не заставляй меня думать, что ты круглый идиот! Кто на это дерево полезет, да еще в потемках, ты? Нет, фраер, тебе придется быть приманкой, чтобы леопард пришел куда надо. Станешь под дерево и будешь хрюкать, как свинья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44