Правда, Виллерсу было известно и то, что король подумывает избавиться от преданного своего слуги, как от старой тоскливой собаки, ибо тот неодобрительно относился к развлечениям царствующей особы и без устали твердил ему о необходимости серьезно заняться управлением государством и наладить отношения с парламентом, тогда как правитель не считал нужным ублажать палату общин в надежде получить деньги на удовлетворение дальнейших своих прихотей: он искренне верил, что обеспечивать его средствами в указанных им объемах — священная обязанность парламента.
— Моя дорогая кузина, — медленно произнес герцог Букингемский, — не только в моих, но и в ваших интересах добиваться низвержения канцлера. Так давайте объединим наши усилия: это лучше, чем развлекаться за мой счет.
Он лениво взял ее за руку и приподнял кружева на рукаве, скрывавшие браслет. Драгоценные камни — необычайно крупные и редкой красоты бриллианты, обрамленные в замысловатую оправу, — заиграли ослепительным светом в ярком пламени свечей.
— Какая дорогая безделушка, мадам! — проговорил с расстановкой Джордж Виллерс, подняв бровь. — Это, конечно, подарок вашего супруга, не так ли? — Он холодно и строго посмотрел на кузину. — Обратите внимание, кого вы делаете вашим врагом, миледи. Я попытаюсь расположить к себе короля и стать доверенным лицом, а когда добьюсь успеха, то вспомню всех моих друзей… Да и недоброжелателей тоже.
Его светлость изящно поклонился. Ирония в словах и жестах герцога Букингемского не ускользнула от леди Кастлмейн. Она не замедлила сделать почтительный реверанс.
— Не забывайте, что и я могу оказаться влиятельной особой, милорд: многое становится простым в уединении спальных покоев!
— Вот именно. Потому-то я хочу, чтобы вы и впредь оставались пассией его величества, Барбара. — Молвил герцог с легкой улыбкой. — Я думаю, мы прекрасно поняли друг друга.
— Разумеется.
Помахивая веером, леди Кастлмейн наблюдала, как герцог направляется к королю, окруженному подобострастными придворными, тщетно пытающимися развеять его безысходную апатию. Глубокая складка прорезала лоб правителя, брови нахмурены, тонкие, унизанные кольцами пальцы барабанят по деревянным резным подлокотникам кресла, а носок ноги, обутой в нарядный, с лентами башмак, притопывает в такт заунывному ритму.
Герцог наклонился и тихо шепнул что-то на ухо его величеству. Король расхохотался, вместе с ним угодливо захихикали и приближенные.
Леди Кастлмейн надменно пожала плечами. Виллерсу удалось рассмешить повелителя, что ей самой оказалось не под силу. И она не должна забывать об этом. Его светлость действительно скоро станет одним из влиятельнейших людей в государстве, и трудно сказать, не распространится ли его власть и на спальню его величества, где пока что царила она. В общем, надо быть готовой ко всему.
Графиня Кастлмейн встала и, сияя улыбкой, присоединилась к королевской свите.
- Николас… Ник!.. Да проснитесь же! — тормошила Полли лорда Кинкейда. — Смотрите, какое чудо! Вы непременно должны встать и посмотреть!
Подчиняясь настойчиво звучавшему голосу, Николас открыл глаза, не понимая толком, где он находится. Но затем вспомнил все.
Хотя полог кровати был отдернут, в комнате царил полумрак.
— Ты слишком рано встала, Полли, — пробормотал он.
Она озорно улыбнулась.
— Я привыкла просыпаться чуть свет, сэр! «Валяться в постели — потворствовать дьяволу», — произнесла она голосом леди Маргарет.
Николас расхохотался.
— Ложись в постель, не то простудишься.
— Нет… Идите сюда, смотрите!
Она стянула с Ника одеяло и взяла его за руку. Тот поднялся с недовольным ворчанием.
— Надень сорочку, детка, — замерзнешь.
— О, это только здесь так холодно, потому что огонь погас. Идемте скорее в гостиную!
Они прошли в другую комнату. Там жарко горел камин, а стол был накрыт для завтрака: миссис Бенсон проявила себя исключительно заботливой хозяйкой.
— Взгляните! — торжественно проговорила Полли и указала на окно. — Мы очутились в заснеженном доме!
Николас присвистнул. Дом и в самом деле утопал в снегу.
— Неужели нас совсем засыпало, до самой крыши? — спросила девушка. — Давайте откроем окно и посмотрим.
— Ну, если ты хочешь, чтобы и в комнате был снег, тогда открывай, — сказал рассудительно Николас.
Поняв абсурдность своего предложения, Полли состроила такую унылую рожицу, что он рассмеялся.
— Можно подумать, что раньше ты не видела ничего подобного, — заметил Ник.
— Видела, и всякий раз мне это ужасно нравится, — призналась Полли. — Снег скрывает всю грязь и пыль, и тебе вдруг кажется, что это навсегда и что мир так и останется сверкающим и белым. — Помолчав немного, она продолжала: — Я знаю, это всего лишь мои фантазии. Белый покров со временем темнеет, потом снег начинает таять, и снова появляется грязь, и даже еще большая, чем прежде.
«Наверное, и в жизни ничто не вечно?» — подумала девушка. Бывают мгновения, вселяющие в душу надежды, и тогда перемены к лучшему уже не кажутся невозможными. Но затем заявляет о себе суровая действительность и, разрушая мечты, делает бытие еще более трудным и безрадостным. Однако на этот раз белоснежный покров не будет испачкан и растоптан. Этого не случится, пообещала себе Полли. Любовь, этот дар судьбы, она будет беречь.
Николас заметил, как радостное сияние исчезло с лица Полли. Однако прошло каких-то несколько секунд, и на ее губах снова заиграла прелестная улыбка.
— Итак, мы в снежной крепости, — промолвила она.
Николас улыбнулся:
— Пожалуй, я оденусь и пойду разузнаю, что и как.
Ник направился в спальню, Полли последовала за ним.
— Можно, и я с вами?
— Ложись-ка лучше в постель и жди моего возвращения. Я быстро вернусь, и мы с тобой займемся тогда кое-чем. Или, может быть, этот снег, принесенный метелью, захватил тебя настолько, что ты уже не способна думать ни о чем другом?
Полли сняла сорочку и легла в постель.
— Ну хорошо, — сказала она. — Но если вас не будет слишком долго, я тоже спущусь вниз.
— Обещаю, что не задержусь, — ответил Ник, чувствуя легкое головокружение от картины, только что представшей перед ним. Вид обнаженной спины Полли, когда та взбиралась на высокую пуховую постель, вызвал в его воображении ряд ослепительных видений. Да, пребывание в доме, по самую крышу заваленном снегом, несомненно, имеет свои преимущества!
— Боюсь, вас посетили нескромные мысли, милорд, — с притворной скромностью заметила Полли, натянув одеяло до самого подбородка. Потом, внимательно глядя на него, заявила: — Мне кажется, вам не стоит сейчас спускаться вниз. Во всяком случае, до тех пор, пока вы… пока… пока вы не успокоитесь… Вы понимаете, что я имею в виду?
— По-моему, ты права, — согласился лорд, раздеваясь и отбрасывая в сторону одеяло.
— Но ведь камин давно погас! — воскликнула Полли, когда холодный воздух коснулся ее тела.
— Ничего! — произнес весело Николас. — Скоро тебе станет жарко! А ну, перевернись!
Когда час спустя миссис Бенсон постучала в дверь спальни, Полли уже знала, что существует множество чудесных способов согреться, о коих она и не подозревала.
— Сейчас я растоплю камин, — сказала хозяйка, поставив корзину с углем на пол, и вытерла руки о передник. — Хотите, милорд, я пришлю вам моего мужа? Он весьма искусный брадобрей, так что может услужить вам.
Николас кивнул:
— Что ж, это было бы весьма любезно с его стороны. Благодарю вас.
— Не стоит благодарности, милорд… Да, кстати, сегодня вам не удастся выйти: снег все еще падает.
Услышав это, Полли произнесла с надеждой:
— Наверное, даже дверь не открывается, не так ли?
— Боюсь, что так. — Миссис Бенсон широко улыбнулась, очарованная наивностью девушки, а также ее необыкновенной чувственной красотой. — Но для беспокойства нет оснований: муж с сыном быстро расчистят снег.
Она растопила камин, и пламя весело заплясало в сухих поленьях.
— Я приготовлю горячей воды и пришлю к вам мужа, милорд. А юной леди, вероятно, понадобится помощь, когда она будет одеваться.
Полли удивилась.
— Н-нет… нет, спасибо, — сказала наконец она.
Миссис Бенсон поклонилась и вышла из комнаты.
— Почему она решила, что мне понадобится помощь? — поинтересовалась Полли.
— Для настоящей леди это обычное дело, — улыбнулся Николас.
Слова его возымели должный эффект.
— Настоящая леди! — молвила она тихо, погрустнев. — Не думаю, что девушка, родившаяся в долговой тюрьме и проведшая свою жизнь в таверне, может претендовать на этот высокий титул.
— Верно, но это не касается возлюбленной лорда. Мы не будем больше говорить о твоем происхождении, однако кое-что нам придется все же решить. Когда я сведу тебя с Томасом Киллигрэ, то, уверен, тебе не захочется представить себя… представить… — Он тщетно искал подходящие слова, пока не понял, что лучше, чем это сделала Полли, не скажешь. — В общем, повторить все то, что слышал я сейчас от тебя. Подлинная твоя история вряд ли будет встречена с восторгом. Не забывай, тебя не возьмут в театр без согласия самого короля.
Полли задумчиво подошла к камину, не обращая никакого внимания на свою наготу.
«Такая раскованность — бесценное качество для актрисы», — сказал про себя Николас, а вслух произнес:
— Мы потратили немало усилий, чтобы твои манеры подтвердили все то, что мы расскажем о твоем благородном происхождении, которое поможет тебе бывать при дворе.
— Я не думала об этом, — призналась Полли. — Я хотела только, чтобы господин Киллигрэ оценил мой талант. Мне и не снилось, чтобы меня заметил его величество.
— Если Киллигрэ согласится взять тебя, то сразу же даст тебе роль в одном из своих спектаклей. И представит тебя королю как новую актрису. Все остальное будет зависеть только от тебя самой. Ты, вероятно, знаешь, что члены королевской труппы считаются слугами его величества. Актеры, например, носят особые ливреи, а жалованье им выплачивается из королевской казны. Что же касается актеров из труппы герцога Йоркского, то все они — слуги его светлости. Что бы там ни было, но король Карл непременно захочет взять тебя в свою труппу!
— О! — воскликнула Полли. То, что она может быть лично представлена королю Карлу II, смутило ее.
Николас тотчас понял причину ее замешательства.
— Я почти не волнуюсь за тебя, дорогая моя. Король весьма неравнодушен к женским чарам, тебе же красоты не занимать.
Полли покраснела.
«Неужели ей и в голову не приходит, сколь неотразимо она прекрасна?» — с удивлением думал Николас.
— А если у тебя есть хоть небольшой сценический талант, тебе и вовсе нечего бояться.
— Талант у меня есть, и отнюдь не небольшой», — без ложной скромности заявила Полли.
— Я в этом и не сомневаюсь, — заверил ее Николас. — Однако ты поступишь весьма осмотрительно, если скроешь обстоятельства своего рождения и воспитания. Ну, если, конечно, хочешь бывать при дворе.
— Но ведь не у всех же актрис благородное происхождение, — возразила Полли. — Я знаю об этом, потому что дочь мясника с Тауэр-стрит приняли в труппу герцога Йоркского.
— Если ты собираешься стать заурядной актрисой, играющей лишь незначительные роли, тогда твое происхождение никого не будет волновать, — живо заметил Николас. — Однако мне казалось, что ты хочешь стать
примой. А такие актрисы приближены к королевскому окружению.
— Может быть, мне стать таинственной незнакомкой? — задумчиво произнесла Полли. — С загадочным и весьма бурным прошлым. Годится это, как вы думаете?
Она отвернулась к камину, и на обнаженных плечах ее заиграли розовые блики.
Внезапно в дверь постучали.
— Одну минуту, — отозвался Николас, надевая рубашку. Девушке же сказал: — Думаю, это мистер Бенсон. Я выйду к нему и буду ждать тебя в гостиной.
Оставшись одна, Полли начала одеваться. Это не заняло у нее слишком много времени. Платье, чепец и передник — вот и весь незамысловатый наряд бывшей служанки. Аккуратно расчесав волосы, она вспомнила, что забыла заколки в гостиной, и ей поневоле пришлось удовольствоваться самой простой прической.
Сцена, которую она застала, выйдя в другую комнату, показалась ей несколько необычной. Николас, с мыльной пеной на щеках и подбородке, сидел у камина, обернутый большим полотенцем, в то время как худой, похожий на птицу человечек, предположительно мистер Бенсон, осторожно водил бритвой по его подбородку и щекам.
Захваченная зрелищем, Полли молча смотрела, как священнодействует этот маленький господин, муж пышнотелой и румяной миссис Бенсон.
— Вот и все, милорд, — почтительно сказал брадобрей, промокая лицо Николаса влажным полотенцем, и отступил на шаг в сторону, чтобы полюбоваться на свою работу. — Ну, теперь хоть ко двору, — добавил он, беря гребень и приводя в порядок длинные шелковистые локоны лорда.
Взяв со стола ломоть мягкого ячменного хлеба, щедро намазанного маслом, Полли продолжала наблюдать за происходящим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43