Он колотит Руски тяжелой палкой. Череп Руски лопается, точно яйцо, забрызгивая гостей кровью и мозгами. Женщина хватает свой меховой палантин.
— Вы — зверь! — кричит она агенту ЦРУ, и публика устремляется к выходу. Все желали Руски смерти, но никто не хотел впутываться в убийство: так Генрих II не хотел, чтоб его втягивали в ликвидацию вшивого Беккета (говорят, у того в волосах копошились вши, откровенный вызов санитарии).
Год спустя я натыкаюсь на цээрушника в баре «Парад» в Танжере. Он сильно похудел, руки трясутся. Я заметил, что он время от времени наклоняется к полу, точно кого-то гладит.
Что за черт, думаю, что ж теперь — на задних лапках танцевать, раз этот фраер спятил?
— Скажи, ты помнишь Руски?
Он улыбнулся.
— Конечно. Пора нам домой ужинать. Верно, Руски?
Он вышел. Бармен пожал плечами.
— Кот-призрак. Никто не разберет, верит он в это на самом деле или нет… Может, просто придуривается.
— Верит, — сказал я. — Дело в том, что я хорошо знаю Руски. Руски — мой кот… и всегда был моим, старина.
1984
КОТ ВНУТРИ
4 мая 1985. Собираюсь ненадолго в Нью-Йорк обсудить с Брайаном книгу о кошках. В прихожей, где живут котята, Пеструшка Джейн возится с маленьким черным котенком. Я поднимаю сумку. Слишком тяжелая. Заглядываю, там — четыре котенка.
— Заботься о моих детях. Бери их с собой, куда бы ты ни направлялся.
Я выбираю кошачью еду в зоомагазине супермаркета «Диллонз» и знакомлюсь со старушкой. Похоже, ее кошки отказываются есть консервы, если там рыба. Ну, говорю я ей, мои-то совсем напротив. Они как раз предпочитают рыбные консервы, вроде "Лососевого обеда" или "Ужина из даров моря".
— Ну, — говорит она, — конечно, они моя компания.
А что бы она стала делать для своей компании, если бы не было «Диллонза» и зоомагазина? Что бы стал делать я? Я просто не могу вынести мысли, что мои кошки голодны.
Вспоминаю раннюю юность; мне приходит на ум постоянное ощущение, что я прижимаю к груди какое-то существо. Маленькое, не больше кошки. Это не ребенок и не животное. Что-то другое. Наполовину человек, наполовину еще что-то. Помню один случай в доме на Прайс-роуд. Мне, наверное, лет двенадцать-тринадцать. Интересно, что это было… белка?.. вроде нет. Не могу разглядеть. Я не знаю, чего хочет это существо. Но понимаю, что оно безраздельно мне доверяет.
Намного позже я понял, что мне уготована роль Стража, создающего и воспитывающего некое существо — отчасти это кошка, отчасти человек, и отчасти нечто невообразимое — возможно, происходящее от союза, который не заключался миллионы лет.
В последние годы я стал страстным любителем кошек, а теперь и всех существ с кошачьей душой, Близких. Это не только кошки, но и летучие лисы, лори, скользящие лемуры с огромными желтыми глазами, живущие на деревьях и беспомощные на земле, кольцехвостые лемуры и мышиные лемуры, соболи, еноты, норки, выдры, скунсы и песчаные лисицы.
Пятнадцать лет назад во сне я поймал белую кошку на леску с крючком. Отчего-то мне нужно было выбросить существо обратно, но оно поползло по мне, жалобно мяукая.
С тех пор, как я взял Руски, сны о кошках стали ясными и частыми. Иногда мне снится, что Руски прыгает на мою постель. Конечно, это случается и наяву, да и Флетч постоянно навещает меня, прыгает на кровать, прижимается ко мне, мурлыча так громко, что я не могу уснуть.
Страна Мертвых… Дым кипящей канализации, угольного газа и горящего пластика… нефтяные пятна… американские горы и чертовы колеса, заросшие сорняками и плющом. Я не могу найти Руски. Я зову его… "Руски! Руски! Руски!"
Глубокое чувство печали, дурные предчувствия.
— Я не должен был тащить его сюда!
Просыпаюсь, и слезы текут по лицу.
Прошлой ночью я встретил во сне кошку с очень длинной шеей и телом, похожим на человеческий зародыш, серым и полупрозрачным. Прижимаю ее к груди. Не знаю, что ей нужно и как о ней заботиться. Другой сон много лет назад о ребенке с глазами на стебельках. Он очень мал, но умеет говорить и ходить. "Ты не хочешь меня?" И снова я не знаю, как позаботиться о нем. Но я должен защитить его и вырастить любой ценой! Это обязанность Стража защищать гибридов и мутантов в уязвимой стадии детства.
Считается, что впервые кошки были приручены в Египте. Египтяне хранили зерно, оно привлекало грызунов, а те привлекали кошек. (Нет свидетельств, что то же самое произошло у индейцев майя, хотя в этом районе полно кошек). Не уверен, что это так. По крайней мере, это не вся история. Кошки изначально не были охотниками на мышей. Ласки, змеи и собаки куда лучше истребляют грызунов. Я убежден, что кошки начинали, как духовные компаньоны, как Близкие, и никогда не изменяли этому предназначению.
Собаки с самого начала служили часовыми. Это до сих пор их главная задача на фермах и в деревнях — предупреждать, что кто-то приближается; они охотники и стражники и именно поэтому ненавидят кошек.
— Посмотрите, как мы вам служим, а кошки — они ведь только бездельничают и мурлычут. Охотятся на крыс, вот как? Да коту нужно полчаса, чтобы поймать мышь. Всё, что умеют кошки, так это мурлыкать и отвлекать внимание Хозяина от моей честной дебильной морды. Хуже всего, что они не различают, что хорошо, а что плохо.
Кошка не предлагает услуги. Она предлагает себя. Конечно, она хочет заботы и крыши над головой. Любовь не получишь даром. Как все чистые животные, кошки практичны. Чтобы понять древний вопрос, перенесем его в наше время. Моя встреча с Руски и зарождение моей любви к кошкам воспроизводят отношения между первыми домашними кошками и их защитниками, людьми.
Представьте разнообразие всех представителей кошачьего семейства — одни размером с домашнюю кошку, другие намного больше, а бывают куда меньше, во взрослом возрасте не крупнее трехмесячного котенка. Многие из этих кошачьих видов не могут быть приручены ни в каком возрасте — столь яростна и дика их кошачья душа.
Но терпение, преданность и перекрестное скрещивание… весящие два фунта бесшерстные кошки, изогнутые, как ласки, невероятно нежные, с длинными тонкими лапами, острейшими зубами, огромными ушами и яркими янтарными глазами. Это только один из экзотических видов, стоящих безумные деньги на кошачьих рынках… кошки, летающие и скользящие… кошки ярко-синей электрической масти, распространяющие аромат озона…. водоплавающие кошки с перепончатыми лапами (они появляются на поверхности воды с задушенной форелью в зубах)… нежные, худые, невесомые болотные кошки с огромными плоскими лапами — они могут скользить по зыбучим пескам и тине с невероятной скоростью… крошечные лемуры с огромными глазами… алые, оранжевые и зеленые кошки, покрытые чешуей, с длинными мускулистыми шеями и ядовитыми клыками — яд вроде того, что извергает синий кольчатый осьминог: два шага, и ты валишься наземь, час спустя ты мертв… кошки-скунсы, распыляющие смертоносное вещество, которое убивает за секунды, как когти, запущенные в сердце… и кошки с ядовитыми когтями, выпускающие отраву из большой железы, скрытой в середине лапы.
Вот мои кошки, участники ритуала, которому уже тысячи лет, умиротворенно вылизывают себя после еды. Практичные животные, они предпочитают, чтобы другие доставали им пропитание… но некоторые находят его сами. Должно быть, существует вражда между кошками, принявшими домашнюю жизнь, и теми, кто от нее отказался.
Назад в настоящее с утомленным вздохом. Становится все меньше экзотических, красивых животных. Мексиканские бесшерстные кошки уже вымерли. Крошечных диких кошек, которых так легко приручить, становится все меньше, они исчезают, скорбные потерянные души, тщетно ждущие человеческой ласки, хрупкие и печальные, как полный палой листвы кораблик, запущенный в пруд детской рукой. Или фосфоресцирующие летучие мыши, которые взлетают раз в семь лет, наполняя воздух неистовым благоуханием… мелодичные, отдаленные призывы летучих кошек и скользящих лемуров… джунгли Борнео и Южной Америки исчезают… чтобы расчистить путь — кому?
В школе Лос-Аламос, где потом сделали атомную бомбу и не могли дождаться, чтобы сбросить ее на Желтую Угрозу, на бревнах и камнях сидят мальчишки, что-то едят. Поток на краю склона. Учителем был южанин, смахивающий на политика. У костра он рассказывал нам истории, извлеченные из расистского помойного ведра коварного Сакса Ромера: на Востоке — зло, на Западе — добро.
Неожиданно рядом появляется барсук — не знаю, зачем он пришел — просто веселый, дружелюбный и неискушенный; так ацтеки приносили фрукты испанцам, а те отрубали ацтекам руки. Тут наставник бежит за своей переметной сумой, вытаскивает кольт сорок пятого калибра, начинает палить в барсука и ни разу не может попасть в него с шести футов. Наконец он подносит пистолет на три дюйма к барсуку и стреляет. Барсук катится по склону в воду. Я вижу его, раненого, его печальную сморщенную мордочку, как он катится по склону, истекая кровью, умирая.
— Когда видишь зверя, его надо убить, верно? Он ведь мог укусить какого-нибудь из мальчиков.
Барсук просто хотел поиграть, а его пристрелили из 45-го калибра. Соприкоснись с этим. Почувствуй себя рядом с этим. Ощути это. И спроси себя, чья жизнь дороже? Барсука или этого злобного белого мерзавца?
Как говорит Брайан Гайсин: "Человек — скверное животное!".
Телефильм про снежного человека. Следы и наблюдения в горах на Северо-западе. Интервью с местными жителями. Вот жирная грязная баба.
— Что, по вашему мнению, нужно сделать с этими существами, если они существуют на самом деле?
Тень наползает на ее уродливое лицо, глаза осуждающе пылают:
— Убить их! Они могут напасть на кого-нибудь.
В четыре года у меня было видение в заповеднике Сент-Луиса. Мой брат убежал вперед с воздушным ружьем. Я задержался и вдруг увидел маленького зеленого оленя ростом с кошку. Ясного и четкого в закатном свете, словно я смотрел на него в телескоп.
Позднее, когда я изучал антропологию в Гарварде, я узнал, что это было тотемное видение животного, и что я никогда не смогу убить оленя. Еще позже, занимаясь киноэкспериментами с Энтони Бэлчем в Лондоне, я увидел странную среду медленной проекции, в которой зеленый олень парит почти неподвижно. Старые трюки фотографов.
Еще одно видение примерно в том же возрасте: я просыпаюсь на рассвете на чердаке и вижу маленьких серых человечков, играющих в моем деревянном домике. Они двигаются очень быстро, как в ускоренной съемке 20-х годов… вжик… и исчезли. Только пустой домик в сером рассветном свете. Я неподвижен, молчаливый свидетель.
Магическую среду уничтожили. В заповеднике больше нет зеленого оленя. Ангелы покидают укромные места; среда, в которой обитают Единороги, Снежный Человек, Зеленый Олень, становится все тоньше, как джунгли, как существа, живущие и дышащие в них. Леса валятся, чтобы расчистить путь мотелям, хилтонам, макдональдсам, вся магическая вселенная умирает.
В 1982-м году я поселился в каменном фермерском доме в пяти милях от Лоуренса. Дом с ванной, газовой колонкой и кондиционером. Современный и удобный. Долгая, холодная зима. Весной я неожиданно заметил серую кошачью тень и оставил за дверью еду. Еда исчезла, но я так и не смог подобраться к серой кошке.
Немного позже я впервые смог разглядеть Руски. Мы с Биллом Ричем вышли из амбара после упражнений в стрельбе, и он показал: "Смотри: котенок". Мимолетный образ: гибкая, ярко-серая тень, мелькнувшая на заднем крыльце. Ему было месяцев шесть, серо-голубой кот с зелеными глазами… Руски.
Был апрельский вечер, уже смеркалось. Я вышел на заднее крыльцо. В дальнем углу сидел тот самый серый кот, а рядом — большой белый, которого я раньше не видел. Потом белый кот направился ко мне, почесываясь о стол, медленно, осторожно. Наконец, мурлыча, свернулся у моих ног. Ясно, что серый кот привел его, чтобы установить контакт.
Я решил, что белый кот слишком торопит события и не впустил его в дом. Но потом, два дня спустя он снова вернулся, и на этот раз я позволил ему войти.
3 мая 1982. Я бы мог рехнуться, если бы мне пришлось жить в одной квартире с этим белым котом, который все время путается под ногами, трется о мою ногу, валяется на спине передо мной, прыгает на стол и точит когти о пишущую машинку. Вот он уже на телевизоре, а вот на кухонной доске, он в раковине, он царапает телефон.
Стою, прислонившись к буфету, и пью. Я думал, что кот на улице, но вот он прыгает в раковину, его мордочка в дюйме от моего лица. Наконец я выставляю его за дверь… как арабского мальчишку, знающего, что он плохо себя ведет, и ты рано или поздно его прогонишь. Никакого протеста, он просто уходит, растворяется в подступающих сумерках и шорохах аллеи, исчезает, внушая мне смутное чувство вины.
Не помню точно, когда Руски впервые оказался в доме. Помню, я сидел у камина, входная дверь была открыта, он издалека увидел меня и помчался ко мне, издавая писк, который я никогда не слышал ни от одной другой кошки, прыгнул мне на колени, тычась носом, мурлыча и протягивая маленькие лапки к моему лицу, объясняя мне, что он хочет быть моим котом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Вы — зверь! — кричит она агенту ЦРУ, и публика устремляется к выходу. Все желали Руски смерти, но никто не хотел впутываться в убийство: так Генрих II не хотел, чтоб его втягивали в ликвидацию вшивого Беккета (говорят, у того в волосах копошились вши, откровенный вызов санитарии).
Год спустя я натыкаюсь на цээрушника в баре «Парад» в Танжере. Он сильно похудел, руки трясутся. Я заметил, что он время от времени наклоняется к полу, точно кого-то гладит.
Что за черт, думаю, что ж теперь — на задних лапках танцевать, раз этот фраер спятил?
— Скажи, ты помнишь Руски?
Он улыбнулся.
— Конечно. Пора нам домой ужинать. Верно, Руски?
Он вышел. Бармен пожал плечами.
— Кот-призрак. Никто не разберет, верит он в это на самом деле или нет… Может, просто придуривается.
— Верит, — сказал я. — Дело в том, что я хорошо знаю Руски. Руски — мой кот… и всегда был моим, старина.
1984
КОТ ВНУТРИ
4 мая 1985. Собираюсь ненадолго в Нью-Йорк обсудить с Брайаном книгу о кошках. В прихожей, где живут котята, Пеструшка Джейн возится с маленьким черным котенком. Я поднимаю сумку. Слишком тяжелая. Заглядываю, там — четыре котенка.
— Заботься о моих детях. Бери их с собой, куда бы ты ни направлялся.
Я выбираю кошачью еду в зоомагазине супермаркета «Диллонз» и знакомлюсь со старушкой. Похоже, ее кошки отказываются есть консервы, если там рыба. Ну, говорю я ей, мои-то совсем напротив. Они как раз предпочитают рыбные консервы, вроде "Лососевого обеда" или "Ужина из даров моря".
— Ну, — говорит она, — конечно, они моя компания.
А что бы она стала делать для своей компании, если бы не было «Диллонза» и зоомагазина? Что бы стал делать я? Я просто не могу вынести мысли, что мои кошки голодны.
Вспоминаю раннюю юность; мне приходит на ум постоянное ощущение, что я прижимаю к груди какое-то существо. Маленькое, не больше кошки. Это не ребенок и не животное. Что-то другое. Наполовину человек, наполовину еще что-то. Помню один случай в доме на Прайс-роуд. Мне, наверное, лет двенадцать-тринадцать. Интересно, что это было… белка?.. вроде нет. Не могу разглядеть. Я не знаю, чего хочет это существо. Но понимаю, что оно безраздельно мне доверяет.
Намного позже я понял, что мне уготована роль Стража, создающего и воспитывающего некое существо — отчасти это кошка, отчасти человек, и отчасти нечто невообразимое — возможно, происходящее от союза, который не заключался миллионы лет.
В последние годы я стал страстным любителем кошек, а теперь и всех существ с кошачьей душой, Близких. Это не только кошки, но и летучие лисы, лори, скользящие лемуры с огромными желтыми глазами, живущие на деревьях и беспомощные на земле, кольцехвостые лемуры и мышиные лемуры, соболи, еноты, норки, выдры, скунсы и песчаные лисицы.
Пятнадцать лет назад во сне я поймал белую кошку на леску с крючком. Отчего-то мне нужно было выбросить существо обратно, но оно поползло по мне, жалобно мяукая.
С тех пор, как я взял Руски, сны о кошках стали ясными и частыми. Иногда мне снится, что Руски прыгает на мою постель. Конечно, это случается и наяву, да и Флетч постоянно навещает меня, прыгает на кровать, прижимается ко мне, мурлыча так громко, что я не могу уснуть.
Страна Мертвых… Дым кипящей канализации, угольного газа и горящего пластика… нефтяные пятна… американские горы и чертовы колеса, заросшие сорняками и плющом. Я не могу найти Руски. Я зову его… "Руски! Руски! Руски!"
Глубокое чувство печали, дурные предчувствия.
— Я не должен был тащить его сюда!
Просыпаюсь, и слезы текут по лицу.
Прошлой ночью я встретил во сне кошку с очень длинной шеей и телом, похожим на человеческий зародыш, серым и полупрозрачным. Прижимаю ее к груди. Не знаю, что ей нужно и как о ней заботиться. Другой сон много лет назад о ребенке с глазами на стебельках. Он очень мал, но умеет говорить и ходить. "Ты не хочешь меня?" И снова я не знаю, как позаботиться о нем. Но я должен защитить его и вырастить любой ценой! Это обязанность Стража защищать гибридов и мутантов в уязвимой стадии детства.
Считается, что впервые кошки были приручены в Египте. Египтяне хранили зерно, оно привлекало грызунов, а те привлекали кошек. (Нет свидетельств, что то же самое произошло у индейцев майя, хотя в этом районе полно кошек). Не уверен, что это так. По крайней мере, это не вся история. Кошки изначально не были охотниками на мышей. Ласки, змеи и собаки куда лучше истребляют грызунов. Я убежден, что кошки начинали, как духовные компаньоны, как Близкие, и никогда не изменяли этому предназначению.
Собаки с самого начала служили часовыми. Это до сих пор их главная задача на фермах и в деревнях — предупреждать, что кто-то приближается; они охотники и стражники и именно поэтому ненавидят кошек.
— Посмотрите, как мы вам служим, а кошки — они ведь только бездельничают и мурлычут. Охотятся на крыс, вот как? Да коту нужно полчаса, чтобы поймать мышь. Всё, что умеют кошки, так это мурлыкать и отвлекать внимание Хозяина от моей честной дебильной морды. Хуже всего, что они не различают, что хорошо, а что плохо.
Кошка не предлагает услуги. Она предлагает себя. Конечно, она хочет заботы и крыши над головой. Любовь не получишь даром. Как все чистые животные, кошки практичны. Чтобы понять древний вопрос, перенесем его в наше время. Моя встреча с Руски и зарождение моей любви к кошкам воспроизводят отношения между первыми домашними кошками и их защитниками, людьми.
Представьте разнообразие всех представителей кошачьего семейства — одни размером с домашнюю кошку, другие намного больше, а бывают куда меньше, во взрослом возрасте не крупнее трехмесячного котенка. Многие из этих кошачьих видов не могут быть приручены ни в каком возрасте — столь яростна и дика их кошачья душа.
Но терпение, преданность и перекрестное скрещивание… весящие два фунта бесшерстные кошки, изогнутые, как ласки, невероятно нежные, с длинными тонкими лапами, острейшими зубами, огромными ушами и яркими янтарными глазами. Это только один из экзотических видов, стоящих безумные деньги на кошачьих рынках… кошки, летающие и скользящие… кошки ярко-синей электрической масти, распространяющие аромат озона…. водоплавающие кошки с перепончатыми лапами (они появляются на поверхности воды с задушенной форелью в зубах)… нежные, худые, невесомые болотные кошки с огромными плоскими лапами — они могут скользить по зыбучим пескам и тине с невероятной скоростью… крошечные лемуры с огромными глазами… алые, оранжевые и зеленые кошки, покрытые чешуей, с длинными мускулистыми шеями и ядовитыми клыками — яд вроде того, что извергает синий кольчатый осьминог: два шага, и ты валишься наземь, час спустя ты мертв… кошки-скунсы, распыляющие смертоносное вещество, которое убивает за секунды, как когти, запущенные в сердце… и кошки с ядовитыми когтями, выпускающие отраву из большой железы, скрытой в середине лапы.
Вот мои кошки, участники ритуала, которому уже тысячи лет, умиротворенно вылизывают себя после еды. Практичные животные, они предпочитают, чтобы другие доставали им пропитание… но некоторые находят его сами. Должно быть, существует вражда между кошками, принявшими домашнюю жизнь, и теми, кто от нее отказался.
Назад в настоящее с утомленным вздохом. Становится все меньше экзотических, красивых животных. Мексиканские бесшерстные кошки уже вымерли. Крошечных диких кошек, которых так легко приручить, становится все меньше, они исчезают, скорбные потерянные души, тщетно ждущие человеческой ласки, хрупкие и печальные, как полный палой листвы кораблик, запущенный в пруд детской рукой. Или фосфоресцирующие летучие мыши, которые взлетают раз в семь лет, наполняя воздух неистовым благоуханием… мелодичные, отдаленные призывы летучих кошек и скользящих лемуров… джунгли Борнео и Южной Америки исчезают… чтобы расчистить путь — кому?
В школе Лос-Аламос, где потом сделали атомную бомбу и не могли дождаться, чтобы сбросить ее на Желтую Угрозу, на бревнах и камнях сидят мальчишки, что-то едят. Поток на краю склона. Учителем был южанин, смахивающий на политика. У костра он рассказывал нам истории, извлеченные из расистского помойного ведра коварного Сакса Ромера: на Востоке — зло, на Западе — добро.
Неожиданно рядом появляется барсук — не знаю, зачем он пришел — просто веселый, дружелюбный и неискушенный; так ацтеки приносили фрукты испанцам, а те отрубали ацтекам руки. Тут наставник бежит за своей переметной сумой, вытаскивает кольт сорок пятого калибра, начинает палить в барсука и ни разу не может попасть в него с шести футов. Наконец он подносит пистолет на три дюйма к барсуку и стреляет. Барсук катится по склону в воду. Я вижу его, раненого, его печальную сморщенную мордочку, как он катится по склону, истекая кровью, умирая.
— Когда видишь зверя, его надо убить, верно? Он ведь мог укусить какого-нибудь из мальчиков.
Барсук просто хотел поиграть, а его пристрелили из 45-го калибра. Соприкоснись с этим. Почувствуй себя рядом с этим. Ощути это. И спроси себя, чья жизнь дороже? Барсука или этого злобного белого мерзавца?
Как говорит Брайан Гайсин: "Человек — скверное животное!".
Телефильм про снежного человека. Следы и наблюдения в горах на Северо-западе. Интервью с местными жителями. Вот жирная грязная баба.
— Что, по вашему мнению, нужно сделать с этими существами, если они существуют на самом деле?
Тень наползает на ее уродливое лицо, глаза осуждающе пылают:
— Убить их! Они могут напасть на кого-нибудь.
В четыре года у меня было видение в заповеднике Сент-Луиса. Мой брат убежал вперед с воздушным ружьем. Я задержался и вдруг увидел маленького зеленого оленя ростом с кошку. Ясного и четкого в закатном свете, словно я смотрел на него в телескоп.
Позднее, когда я изучал антропологию в Гарварде, я узнал, что это было тотемное видение животного, и что я никогда не смогу убить оленя. Еще позже, занимаясь киноэкспериментами с Энтони Бэлчем в Лондоне, я увидел странную среду медленной проекции, в которой зеленый олень парит почти неподвижно. Старые трюки фотографов.
Еще одно видение примерно в том же возрасте: я просыпаюсь на рассвете на чердаке и вижу маленьких серых человечков, играющих в моем деревянном домике. Они двигаются очень быстро, как в ускоренной съемке 20-х годов… вжик… и исчезли. Только пустой домик в сером рассветном свете. Я неподвижен, молчаливый свидетель.
Магическую среду уничтожили. В заповеднике больше нет зеленого оленя. Ангелы покидают укромные места; среда, в которой обитают Единороги, Снежный Человек, Зеленый Олень, становится все тоньше, как джунгли, как существа, живущие и дышащие в них. Леса валятся, чтобы расчистить путь мотелям, хилтонам, макдональдсам, вся магическая вселенная умирает.
В 1982-м году я поселился в каменном фермерском доме в пяти милях от Лоуренса. Дом с ванной, газовой колонкой и кондиционером. Современный и удобный. Долгая, холодная зима. Весной я неожиданно заметил серую кошачью тень и оставил за дверью еду. Еда исчезла, но я так и не смог подобраться к серой кошке.
Немного позже я впервые смог разглядеть Руски. Мы с Биллом Ричем вышли из амбара после упражнений в стрельбе, и он показал: "Смотри: котенок". Мимолетный образ: гибкая, ярко-серая тень, мелькнувшая на заднем крыльце. Ему было месяцев шесть, серо-голубой кот с зелеными глазами… Руски.
Был апрельский вечер, уже смеркалось. Я вышел на заднее крыльцо. В дальнем углу сидел тот самый серый кот, а рядом — большой белый, которого я раньше не видел. Потом белый кот направился ко мне, почесываясь о стол, медленно, осторожно. Наконец, мурлыча, свернулся у моих ног. Ясно, что серый кот привел его, чтобы установить контакт.
Я решил, что белый кот слишком торопит события и не впустил его в дом. Но потом, два дня спустя он снова вернулся, и на этот раз я позволил ему войти.
3 мая 1982. Я бы мог рехнуться, если бы мне пришлось жить в одной квартире с этим белым котом, который все время путается под ногами, трется о мою ногу, валяется на спине передо мной, прыгает на стол и точит когти о пишущую машинку. Вот он уже на телевизоре, а вот на кухонной доске, он в раковине, он царапает телефон.
Стою, прислонившись к буфету, и пью. Я думал, что кот на улице, но вот он прыгает в раковину, его мордочка в дюйме от моего лица. Наконец я выставляю его за дверь… как арабского мальчишку, знающего, что он плохо себя ведет, и ты рано или поздно его прогонишь. Никакого протеста, он просто уходит, растворяется в подступающих сумерках и шорохах аллеи, исчезает, внушая мне смутное чувство вины.
Не помню точно, когда Руски впервые оказался в доме. Помню, я сидел у камина, входная дверь была открыта, он издалека увидел меня и помчался ко мне, издавая писк, который я никогда не слышал ни от одной другой кошки, прыгнул мне на колени, тычась носом, мурлыча и протягивая маленькие лапки к моему лицу, объясняя мне, что он хочет быть моим котом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19