Другие носили такой же хлам на спине в огромных узлах.
Чем глубже Бастиан спускался в низину, чем ближе подходил к городу, тем слышнее был говор и шум, тем гуще толпа людей, снующих взад и вперед. Однако впечатление было такое, что никто из них не знает, куда и зачем он идет. Не раз Бастиан наблюдал, как человек, только что старательно толкавший свою тележку в одну сторону, вдруг начинал тащить ее в обратную, а еще мгновение спустя снова менял направление. Тем не менее все спешили, торопились, были заняты лихорадочной деятельностью.
Бастиан решил заговорить с кем-нибудь из них.
– Как называется этот город?
Тот, кого он спросил, отпустил свою тачку, выпрямился, потер лоб, вроде бы напряженно думая, а потом пошел прочь, оставив тачку стоять на месте. Он словно забыл про нее. Но через минуту эту тачку уже подхватила какая-то женщина и с трудом куда-то ее повезла. Бастиан спросил ее, ей ли принадлежит этот хлам. Женщина на минуту остановилась, погруженная в глубокое раздумье, а потом вдруг ушла.
Бастиан еще несколько раз пробовал задавать вопросы жителям города, но ни на один не получил ответа.
– Пустое дело их спрашивать, – услышал он вдруг хихикающий голосок. – Они уже больше ничего не скажут. Их можно так и прозвать – Ничевошки.
Бастиан обернулся на голос и увидел на выступе стены, похожем на перевернутый кверху дном балкон, маленькую серую обезьянку. На голове у зверька была черная докторская шапочка с кисточкой на длинной тесемке. Зверек что-то подсчитывал на пальцах своих ног. Потом обезьянка взглянула на Бастиана, осклабилась и сказала:
– Прошу прощения, я просто наскоро кое-что вычислил.
– А кто ты? – спросил Бастиан.
– Меня зовут Аргакс. Очень приятно! – ответила обезьянка, приподняв свою докторскую шапочку. – А с кем имею честь?
– Я – Бастиан Бальтазар Багс.
– Вот-вот! – с удовлетворением заметила обезьянка.
– А как называется этот город? – осведомился Бастиан.
– Он, вообще-то, никак не называется, – разъяснил Аргакс, – но его можно было бы назвать, ну, скажем, Городом Бывших Королей.
– Городом Бывших Королей? – встревожено переспросил Бастиан. – Но почему же?.. Я здесь не вижу никого, кто был бы похож на бывшего Короля.
– Никого? – хихикнула обезьянка. – А ведь все те, кого ты здесь видишь, были в свое время Королями Фантазии или по крайней мере надеялись ими стать.
Бастиан испугался.
– Откуда ты это знаешь, Аргакс? Обезьянка снова приподняла свою докторскую шапочку и ухмыльнулась.
– Я тут – ну, как бы получше выразиться – надзиратель, что ли, смотритель или надсмотрщик.
Бастиан огляделся по сторонам. Поблизости от него какой-то старик только что выкопал яму и теперь, поставив в нее горящую свечу, начал ее закапывать.
Обезьянка хихикала.
– Не хотите ли. Господин, совершить небольшую экскурсию, осмотреть город? Так сказать, первое знакомство с будущим местом жительства.
– Нет, – сказал Бастиан. – Что ты мелешь? Обезьянка вспрыгнула ему на плечо.
– Пошли! – шепнула она ему в ухо. – Это бесплатно. Ты уже полностью заплатил за вход.
И Бастиан пошел, хотя ему, честно говоря, хотелось убежать отсюда. Ему было здорово не по себе, и чувство это возрастало с каждым шагом. Наблюдая за жителями города, он установил, что они совсем не разговаривают между собой. Они вообще не обращали внимания друг на друга. Да и самих себя как бы не замечали.
– Что с ними? – осведомился Бастиан. – Почему они так странно себя ведут?
– Не странно, – хихикнул Аргакс ему в ухо, – а просто они такие же, как ты. Вернее, были такими же в свое время.
– Что ты имеешь в виду? – Бастиан остановился. – Ты хочешь сказать, что это настоящие люди?
Аргакс вдруг так развеселился, что стал скакать вверх и вниз по спине Бастиана.
– Ну да, ну да! Так оно и есть!
Бастиан увидел посреди дороги женщину, сидящую на земле. Она держала на коленях тарелку с горохом и старательно накалывала горошины на большую штопальную иглу.
– Как они сюда попали? – спросил Бастиан. – И что здесь делают?
– О, во все времена были люди, не находившие обратной дороги в свой Мир, – объяснил Аргакс. – Сперва они не хотели возвращаться, а теперь – ну, как бы это сказать? – уже не могут.
Бастиан поглядел вслед маленькой девочке, которая с большим трудом толкала перед собой кукольную коляску с прямоугольными колесами.
– Почему… уже не могут? – спросил он.
– Они должны этого пожелать, но они истратили свое последнее желание на что-то другое. И больше ничего не желают.
– Последнее желание? – прошептал Бастиан побелевшими губами. – Разве нельзя желать сколько хочешь?
Аргакс опять захихикал. Он попробовал стащить с Бастиана тюрбан, чтобы поискать у него в голове.
– Прекрати! – крикнул Бастиан. Он попытался сбросить с себя обезьянку, но та крепко уцепилась за его плечо и пронзительно визжала от удовольствия.
– Да нет же! Нет! – взвизгивала она. – Желать можно только, пока помнишь о своем Мире. А вот эти здесь растеряли все свои воспоминания. У кого нет прошлого, у того нет и будущего. Поэтому они не стареют. Погляди-ка на них! Мог бы ты поверить, что иные из них здесь уже тысячу лет, а то и больше? Но они остаются такими, как были. Для них ничто уже не изменится, потому что не меняются они сами.
Бастиан смотрел на человека, который намыливал зеркало, а потом начал его брить. Раньше это показалось бы ему смешным, но теперь по спине у него забегали мурашки.
Он быстро пошел дальше и только сейчас заметил, что все глубже спускается в город. Он хотел было вернуться, но что-то тянуло его вниз, как магнит. Он побежал, пробуя стряхнуть с себя надоевшую серую обезьянку, но та сидела, вцепившись, словно репей, в его плечо, и даже его подгоняла:
– Но! Но! Хоп! Хоп! А ну, побыстрее! Бастиан понял, что ничто не поможет ему отделаться от назойливой обезьянки, и прекратил все попытки от нее избавиться.
– И все, кто здесь есть, были раньше Королями Фантазии или хотели ими стать? – переспросил он, еле переводя дыхание.
– Ясное дело, – сказал Аргакс. – Каждый, кто не находит дороги назад, рано или поздно хочет стать Королем. Не каждому это удалось, но все они об этом мечтали. Поэтому тут есть безумцы двух сортов. Но результат, можно сказать, один и тот же.
– Как это – двух сортов? Объясни. Мне надо это знать, Аргакс!
– Спокойнее, спокойнее! – захихикала обезьянка, крепко обхватив ногами шею Бастиана. – Одни постепенно растеряли все свои воспоминания, и, когда потеряли самое последнее, ОРИН не мог больше исполнять их желания. И тогда они пришли сюда – ну, скажем так – своим ходом. А другие, которым удалось стать Королями, тут же утратили все свои желания. И потому ОРИН уже не мог их исполнять – ведь у них, у Королей, желаний вообще больше не было. Как видишь, и то и другое кончается одинаково. И вот все они здесь. И не могут отсюда выбраться.
– Так, значит, все они когда-то владели ОРИНОМ?
– Ясное дело, – ответил Аргакс. – Но об этом они давно позабыли. Да если б и помнили, это бы им ничем не помогло, бедным дурням.
– А у них, – запинаясь, проговорил Бастиан, – а у них его отобрали?
– Нет, – сказал Аргакс. – Когда кто-нибудь объявит себя Королем, он исчезает сам собой. Ведь это ясно как день: нельзя же Знак Власти Девочки Королевы употреблять на то, чтобы отнять у нее эту власть.
Бастиан чувствовал себя так плохо, что ему хотелось хоть немного где-нибудь посидеть. Но маленькая серая обезьянка не давала ему покоя.
– Нет, нет! – кричала она. – Осмотр города не закончен! Главное впереди! Шагай! Шагай дальше!
Бастиан увидел мальчика, который забивал тяжелым молотом гвозди в носки, лежащие перед ним на земле. Какой-то толстяк старался наклеить почтовые марки на мыльные пузыри, и те, разумеется, тут же лопались. Но он без устали выдувал все новые и новые.
– Гляди! – раздался хихикающий голос Аргакса, и Бастиан почувствовал, как тот своими обезьяньими ручками поворачивает его голову в другую сторону. – Глянь-ка вон туда! Правда ведь весело?
Там стояла толпа: мужчины и женщины, старики и молодые – в каких-то чудных одеждах. Все молчали, словно наедине с собой. На земле перед ними лежало множество больших шестигранных кубиков, вроде игральных костей, и на каждой из шести сторон кубика была написана буква. Люди эти снова и снова перемешивали кубики, а потом долго на них смотрели.
– Что они там делают? – прошептал Бастиан. – Что это за игра? Как она называется?
– Она называется «Что Угодно», – ответил Аргакс. Он кивнул игрокам и крикнул:
– Браво, детки! Так держать! Только, чур, не сдаваться! – Потом обернулся к Бастиану и зашептал ему на ухо:
– Они уже ничего не могут рассказать. Потеряли дар речи. Потому я и выдумал для них эту игру. Как видишь, она их занимает. Тут все очень просто. Если ты немного подумаешь, то согласишься, что все рассказы на свете состоят, в сущности, из тридцати трех букв. Буквы-то всегда одни и те же. Меняется только их сочетание. Из букв складываются слова, из слов предложения, из предложений главы, а из глав истории. Ну-ка посмотри, что там у них получилось!
АХГКОРФМВЕЙНСБ ИСМАДГИКЛЕВ УАСДФГИКЛРЕ НАКРВМФИСО – Да, да, – хихикнул Аргакс. – Так чаще всего и выходит. Но если играешь годами, тогда изредка случайно получаются и кой-какие слова. Не очень-то умные, но все-таки слова, например: «капустосор», или «лаковорот», или «колбасощетка». А если играешь сто лет, тысячу лет, сто тысяч лет, все играешь да играешь, тогда, по всей вероятности, случайно может сложиться даже стихотворение. А если играть вечно, то все стихи, все рассказы и вообще все обязательно получится, в том числе и все истории на свете и даже эта История, в которой мы с тобой сейчас беседуем. Логично, не так ли?
– Чудовищно, – сказал Бастиан.
– Ну, это как посмотреть! – возразил Аргакс. – Вот они явно очень увлечены. Усердствуют вовсю. Да и кроме того, а что еще нам тут с ними делать, в Фантазии?
Бастиан долго смотрел на играющих, не говоря ни слова, а потом тихо спросил:
– Аргакс, ты ведь знаешь, кто я такой, правда?
– А как же! Кто же в Фантазии не знает твоего имени?
– Ответь мне на один вопрос, Аргакс. Если бы я вчера стал Королем Фантазии, я бы тоже тут очутился?
– Сегодня или завтра, – ответила обезьянка, – а может, через неделю. Во всяком случае, вскоре нашел бы сюда дорогу.
– Значит, Атрейо меня спас?
– Этого я не знаю, – ответил Аргакс.
– А что было бы, если б ему удалось отнять у меня ОРИН?
Обезьянка опять захихикала:
– А тогда бы ты тоже здесь приземлился!
– Почему?
– Потому что ОРИН тебе нужен, чтобы найти дорогу назад. Но, честно говоря, я не верю, что тебе это еще по силам.
Обезьянка похлопала в ладошки, подбросила вверх свою докторскую шапочку и ухмыльнулась.
– Скажи, Аргакс, что же мне теперь делать?
– Найти такое желание, которое вернет тебя в твой Мир.
Бастиан опять долго молчал, потом спросил:
– Аргакс, ты не можешь сказать, сколько у меня еще осталось желаний?
– По-моему, совсем немного. Самое большее – еще три или четыре. А этого тебе вряд ли хватит. Ты малость опоздал – слишком поздно начал. Твой обратный путь будет теперь нелегким. Он ведет через Море Тумана – придется тебе его переплыть. Уже на это уйдет одно желание.
– А потом?
– Я не знаю. Никто в Фантазии не знает пути в ваш Мир. Может, тебе посчастливится найти Минроуд Йора – это последнее спасение для многих вроде тебя. Но боюсь, тебе дотуда, ну, скажем, слишком уж далеко. Хотя из Города Бывших Королей на этот раз ты, пожалуй, еще выберешься.
– Спасибо, Аргакс! – тихо сказал Бастиан. Маленькая серая обезьянка осклабилась:
– До свиданья, Бастиан Бальтазар Багс!
С этими словами Аргакс исчез в одном из сумасшедших домов. Тюрбан Бастиана он прихватил с собой.
Бастиан постоял еще немного, не двигаясь с места. То, что он узнал, привело его в такое смятение, что он никак не мог решить, что же ему теперь делать. Все его прежние планы рухнули. Он чувствовал себя так, словно внутри у него все перевернуто, вроде тех пирамид, что стояли верхушкой вниз. То, на что он надеялся и о чем мечтал, оказалось его погибелью, а то, что ненавидел, – спасением. Но одно ему было ясно: надо как можно скорее выбираться отсюда, из этого безумного города! Никогда, никогда больше он сюда не вернется!
Он пустился в путь, пробираясь по запутанному лабиринту улиц с хаотическим нагромождением самых странных зданий и строений, но вскоре оказалось, что путь в город гораздо проще пути из города. Все снова и снова он терял дорогу и вот уже опять приблизился к центру. Прошло много часов, прежде чем ему удалось добраться до земляного вала. Выйдя на пустошь, он бросился бежать и бежал, пока не спустилась ночь, такая же темная, как и накануне. Утомленный и обессиленный, упал он на землю под кустом можжевельника и погрузился в глубокий сон. И во сне у него погасло воспоминание о том, что когда-то он мог фантазировать и придумывать разные истории.
Всю ночь напролет он видел один и тот же сон, и сон этот никак не проходил, сновидение не исчезало и не менялось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Чем глубже Бастиан спускался в низину, чем ближе подходил к городу, тем слышнее был говор и шум, тем гуще толпа людей, снующих взад и вперед. Однако впечатление было такое, что никто из них не знает, куда и зачем он идет. Не раз Бастиан наблюдал, как человек, только что старательно толкавший свою тележку в одну сторону, вдруг начинал тащить ее в обратную, а еще мгновение спустя снова менял направление. Тем не менее все спешили, торопились, были заняты лихорадочной деятельностью.
Бастиан решил заговорить с кем-нибудь из них.
– Как называется этот город?
Тот, кого он спросил, отпустил свою тачку, выпрямился, потер лоб, вроде бы напряженно думая, а потом пошел прочь, оставив тачку стоять на месте. Он словно забыл про нее. Но через минуту эту тачку уже подхватила какая-то женщина и с трудом куда-то ее повезла. Бастиан спросил ее, ей ли принадлежит этот хлам. Женщина на минуту остановилась, погруженная в глубокое раздумье, а потом вдруг ушла.
Бастиан еще несколько раз пробовал задавать вопросы жителям города, но ни на один не получил ответа.
– Пустое дело их спрашивать, – услышал он вдруг хихикающий голосок. – Они уже больше ничего не скажут. Их можно так и прозвать – Ничевошки.
Бастиан обернулся на голос и увидел на выступе стены, похожем на перевернутый кверху дном балкон, маленькую серую обезьянку. На голове у зверька была черная докторская шапочка с кисточкой на длинной тесемке. Зверек что-то подсчитывал на пальцах своих ног. Потом обезьянка взглянула на Бастиана, осклабилась и сказала:
– Прошу прощения, я просто наскоро кое-что вычислил.
– А кто ты? – спросил Бастиан.
– Меня зовут Аргакс. Очень приятно! – ответила обезьянка, приподняв свою докторскую шапочку. – А с кем имею честь?
– Я – Бастиан Бальтазар Багс.
– Вот-вот! – с удовлетворением заметила обезьянка.
– А как называется этот город? – осведомился Бастиан.
– Он, вообще-то, никак не называется, – разъяснил Аргакс, – но его можно было бы назвать, ну, скажем, Городом Бывших Королей.
– Городом Бывших Королей? – встревожено переспросил Бастиан. – Но почему же?.. Я здесь не вижу никого, кто был бы похож на бывшего Короля.
– Никого? – хихикнула обезьянка. – А ведь все те, кого ты здесь видишь, были в свое время Королями Фантазии или по крайней мере надеялись ими стать.
Бастиан испугался.
– Откуда ты это знаешь, Аргакс? Обезьянка снова приподняла свою докторскую шапочку и ухмыльнулась.
– Я тут – ну, как бы получше выразиться – надзиратель, что ли, смотритель или надсмотрщик.
Бастиан огляделся по сторонам. Поблизости от него какой-то старик только что выкопал яму и теперь, поставив в нее горящую свечу, начал ее закапывать.
Обезьянка хихикала.
– Не хотите ли. Господин, совершить небольшую экскурсию, осмотреть город? Так сказать, первое знакомство с будущим местом жительства.
– Нет, – сказал Бастиан. – Что ты мелешь? Обезьянка вспрыгнула ему на плечо.
– Пошли! – шепнула она ему в ухо. – Это бесплатно. Ты уже полностью заплатил за вход.
И Бастиан пошел, хотя ему, честно говоря, хотелось убежать отсюда. Ему было здорово не по себе, и чувство это возрастало с каждым шагом. Наблюдая за жителями города, он установил, что они совсем не разговаривают между собой. Они вообще не обращали внимания друг на друга. Да и самих себя как бы не замечали.
– Что с ними? – осведомился Бастиан. – Почему они так странно себя ведут?
– Не странно, – хихикнул Аргакс ему в ухо, – а просто они такие же, как ты. Вернее, были такими же в свое время.
– Что ты имеешь в виду? – Бастиан остановился. – Ты хочешь сказать, что это настоящие люди?
Аргакс вдруг так развеселился, что стал скакать вверх и вниз по спине Бастиана.
– Ну да, ну да! Так оно и есть!
Бастиан увидел посреди дороги женщину, сидящую на земле. Она держала на коленях тарелку с горохом и старательно накалывала горошины на большую штопальную иглу.
– Как они сюда попали? – спросил Бастиан. – И что здесь делают?
– О, во все времена были люди, не находившие обратной дороги в свой Мир, – объяснил Аргакс. – Сперва они не хотели возвращаться, а теперь – ну, как бы это сказать? – уже не могут.
Бастиан поглядел вслед маленькой девочке, которая с большим трудом толкала перед собой кукольную коляску с прямоугольными колесами.
– Почему… уже не могут? – спросил он.
– Они должны этого пожелать, но они истратили свое последнее желание на что-то другое. И больше ничего не желают.
– Последнее желание? – прошептал Бастиан побелевшими губами. – Разве нельзя желать сколько хочешь?
Аргакс опять захихикал. Он попробовал стащить с Бастиана тюрбан, чтобы поискать у него в голове.
– Прекрати! – крикнул Бастиан. Он попытался сбросить с себя обезьянку, но та крепко уцепилась за его плечо и пронзительно визжала от удовольствия.
– Да нет же! Нет! – взвизгивала она. – Желать можно только, пока помнишь о своем Мире. А вот эти здесь растеряли все свои воспоминания. У кого нет прошлого, у того нет и будущего. Поэтому они не стареют. Погляди-ка на них! Мог бы ты поверить, что иные из них здесь уже тысячу лет, а то и больше? Но они остаются такими, как были. Для них ничто уже не изменится, потому что не меняются они сами.
Бастиан смотрел на человека, который намыливал зеркало, а потом начал его брить. Раньше это показалось бы ему смешным, но теперь по спине у него забегали мурашки.
Он быстро пошел дальше и только сейчас заметил, что все глубже спускается в город. Он хотел было вернуться, но что-то тянуло его вниз, как магнит. Он побежал, пробуя стряхнуть с себя надоевшую серую обезьянку, но та сидела, вцепившись, словно репей, в его плечо, и даже его подгоняла:
– Но! Но! Хоп! Хоп! А ну, побыстрее! Бастиан понял, что ничто не поможет ему отделаться от назойливой обезьянки, и прекратил все попытки от нее избавиться.
– И все, кто здесь есть, были раньше Королями Фантазии или хотели ими стать? – переспросил он, еле переводя дыхание.
– Ясное дело, – сказал Аргакс. – Каждый, кто не находит дороги назад, рано или поздно хочет стать Королем. Не каждому это удалось, но все они об этом мечтали. Поэтому тут есть безумцы двух сортов. Но результат, можно сказать, один и тот же.
– Как это – двух сортов? Объясни. Мне надо это знать, Аргакс!
– Спокойнее, спокойнее! – захихикала обезьянка, крепко обхватив ногами шею Бастиана. – Одни постепенно растеряли все свои воспоминания, и, когда потеряли самое последнее, ОРИН не мог больше исполнять их желания. И тогда они пришли сюда – ну, скажем так – своим ходом. А другие, которым удалось стать Королями, тут же утратили все свои желания. И потому ОРИН уже не мог их исполнять – ведь у них, у Королей, желаний вообще больше не было. Как видишь, и то и другое кончается одинаково. И вот все они здесь. И не могут отсюда выбраться.
– Так, значит, все они когда-то владели ОРИНОМ?
– Ясное дело, – ответил Аргакс. – Но об этом они давно позабыли. Да если б и помнили, это бы им ничем не помогло, бедным дурням.
– А у них, – запинаясь, проговорил Бастиан, – а у них его отобрали?
– Нет, – сказал Аргакс. – Когда кто-нибудь объявит себя Королем, он исчезает сам собой. Ведь это ясно как день: нельзя же Знак Власти Девочки Королевы употреблять на то, чтобы отнять у нее эту власть.
Бастиан чувствовал себя так плохо, что ему хотелось хоть немного где-нибудь посидеть. Но маленькая серая обезьянка не давала ему покоя.
– Нет, нет! – кричала она. – Осмотр города не закончен! Главное впереди! Шагай! Шагай дальше!
Бастиан увидел мальчика, который забивал тяжелым молотом гвозди в носки, лежащие перед ним на земле. Какой-то толстяк старался наклеить почтовые марки на мыльные пузыри, и те, разумеется, тут же лопались. Но он без устали выдувал все новые и новые.
– Гляди! – раздался хихикающий голос Аргакса, и Бастиан почувствовал, как тот своими обезьяньими ручками поворачивает его голову в другую сторону. – Глянь-ка вон туда! Правда ведь весело?
Там стояла толпа: мужчины и женщины, старики и молодые – в каких-то чудных одеждах. Все молчали, словно наедине с собой. На земле перед ними лежало множество больших шестигранных кубиков, вроде игральных костей, и на каждой из шести сторон кубика была написана буква. Люди эти снова и снова перемешивали кубики, а потом долго на них смотрели.
– Что они там делают? – прошептал Бастиан. – Что это за игра? Как она называется?
– Она называется «Что Угодно», – ответил Аргакс. Он кивнул игрокам и крикнул:
– Браво, детки! Так держать! Только, чур, не сдаваться! – Потом обернулся к Бастиану и зашептал ему на ухо:
– Они уже ничего не могут рассказать. Потеряли дар речи. Потому я и выдумал для них эту игру. Как видишь, она их занимает. Тут все очень просто. Если ты немного подумаешь, то согласишься, что все рассказы на свете состоят, в сущности, из тридцати трех букв. Буквы-то всегда одни и те же. Меняется только их сочетание. Из букв складываются слова, из слов предложения, из предложений главы, а из глав истории. Ну-ка посмотри, что там у них получилось!
АХГКОРФМВЕЙНСБ ИСМАДГИКЛЕВ УАСДФГИКЛРЕ НАКРВМФИСО – Да, да, – хихикнул Аргакс. – Так чаще всего и выходит. Но если играешь годами, тогда изредка случайно получаются и кой-какие слова. Не очень-то умные, но все-таки слова, например: «капустосор», или «лаковорот», или «колбасощетка». А если играешь сто лет, тысячу лет, сто тысяч лет, все играешь да играешь, тогда, по всей вероятности, случайно может сложиться даже стихотворение. А если играть вечно, то все стихи, все рассказы и вообще все обязательно получится, в том числе и все истории на свете и даже эта История, в которой мы с тобой сейчас беседуем. Логично, не так ли?
– Чудовищно, – сказал Бастиан.
– Ну, это как посмотреть! – возразил Аргакс. – Вот они явно очень увлечены. Усердствуют вовсю. Да и кроме того, а что еще нам тут с ними делать, в Фантазии?
Бастиан долго смотрел на играющих, не говоря ни слова, а потом тихо спросил:
– Аргакс, ты ведь знаешь, кто я такой, правда?
– А как же! Кто же в Фантазии не знает твоего имени?
– Ответь мне на один вопрос, Аргакс. Если бы я вчера стал Королем Фантазии, я бы тоже тут очутился?
– Сегодня или завтра, – ответила обезьянка, – а может, через неделю. Во всяком случае, вскоре нашел бы сюда дорогу.
– Значит, Атрейо меня спас?
– Этого я не знаю, – ответил Аргакс.
– А что было бы, если б ему удалось отнять у меня ОРИН?
Обезьянка опять захихикала:
– А тогда бы ты тоже здесь приземлился!
– Почему?
– Потому что ОРИН тебе нужен, чтобы найти дорогу назад. Но, честно говоря, я не верю, что тебе это еще по силам.
Обезьянка похлопала в ладошки, подбросила вверх свою докторскую шапочку и ухмыльнулась.
– Скажи, Аргакс, что же мне теперь делать?
– Найти такое желание, которое вернет тебя в твой Мир.
Бастиан опять долго молчал, потом спросил:
– Аргакс, ты не можешь сказать, сколько у меня еще осталось желаний?
– По-моему, совсем немного. Самое большее – еще три или четыре. А этого тебе вряд ли хватит. Ты малость опоздал – слишком поздно начал. Твой обратный путь будет теперь нелегким. Он ведет через Море Тумана – придется тебе его переплыть. Уже на это уйдет одно желание.
– А потом?
– Я не знаю. Никто в Фантазии не знает пути в ваш Мир. Может, тебе посчастливится найти Минроуд Йора – это последнее спасение для многих вроде тебя. Но боюсь, тебе дотуда, ну, скажем, слишком уж далеко. Хотя из Города Бывших Королей на этот раз ты, пожалуй, еще выберешься.
– Спасибо, Аргакс! – тихо сказал Бастиан. Маленькая серая обезьянка осклабилась:
– До свиданья, Бастиан Бальтазар Багс!
С этими словами Аргакс исчез в одном из сумасшедших домов. Тюрбан Бастиана он прихватил с собой.
Бастиан постоял еще немного, не двигаясь с места. То, что он узнал, привело его в такое смятение, что он никак не мог решить, что же ему теперь делать. Все его прежние планы рухнули. Он чувствовал себя так, словно внутри у него все перевернуто, вроде тех пирамид, что стояли верхушкой вниз. То, на что он надеялся и о чем мечтал, оказалось его погибелью, а то, что ненавидел, – спасением. Но одно ему было ясно: надо как можно скорее выбираться отсюда, из этого безумного города! Никогда, никогда больше он сюда не вернется!
Он пустился в путь, пробираясь по запутанному лабиринту улиц с хаотическим нагромождением самых странных зданий и строений, но вскоре оказалось, что путь в город гораздо проще пути из города. Все снова и снова он терял дорогу и вот уже опять приблизился к центру. Прошло много часов, прежде чем ему удалось добраться до земляного вала. Выйдя на пустошь, он бросился бежать и бежал, пока не спустилась ночь, такая же темная, как и накануне. Утомленный и обессиленный, упал он на землю под кустом можжевельника и погрузился в глубокий сон. И во сне у него погасло воспоминание о том, что когда-то он мог фантазировать и придумывать разные истории.
Всю ночь напролет он видел один и тот же сон, и сон этот никак не проходил, сновидение не исчезало и не менялось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53