Атрейо не понимал, почему Эйулала плачет, и поскорее задал вопрос:
Но почему твоя песня грустна? И почему ты исчезнуть должна?
И снова, как эхо, отозвалась Эйулала:
Я Песня-Печаль…
Но время бежит,
И пора отвечать!..
Спроси же, а то не успею ответить,
Скорее, пока не унес меня ветер!..
Голос стихал где-то между колоннами, и Атрейо, прислушиваясь, поворачивал голову то в ту, то в другую сторону. Некоторое время было совсем тихо, потом снова вдали зазвучала песня. Она быстро приближалась, и в ней даже слышалось нетерпение:
Пока ты не спросишь, должна я молчать,
А время бежит, и пора отвечать!
И Атрейо спросил:
Скажи, Эйулала, никак не пойму:
Развеет нас ветер? Нас всех? Почему?
И Голос пропел:
Королева Фантазии тяжко больна,
И если она умрет,
На гибель Фантазия обречена –
Мы все, каждый в свой черед.
Как туча, над нами нависла беда:
Уйдем в Пустоту, в Ничто, в Никуда!
Так знай же, как жизнь Королеве спасти:
Ей новое имя пора обрести.
И Атрейо поспешно спросил:
Скажи, Эйулала, скорее скажи,
Кто имя ей даст и спасет ее жизнь?
И Голос запел:
Слушай, слушай, не забудь,
После все поймешь,
Долгий путь, нелегкий путь
Ты еще пройдешь
Сквозь туман и мрак, один,
И тогда лишь мой ответ
Выйдет ясным из глубин
Памяти твоей на свет.
Все зависит от того,
Сможешь или нет…
Некоторое время Атрейо слышал только жалобное пение без слов, а потом вдруг Голос зазвучал прямо над его ухом:
Кто Королеве имя даст?
Не ты и не я, не эльф и не джинн!
Увы, ни один из нас!
Мы все здесь, в Фантазии, – те, про кого
Придуманы сказки давно,
Не можем назвать никогда никого,
Этого нам не дано.
Мы – сны и картинки, и дети мечты,
Окончилась сказка – нам тоже конец.
Спасти Королеву не можешь ни ты,
Ни гном, ни дракон, ни мудрец!
Но там, за границами нашей земли,
Иной есть прекрасный край.
Там л ю д и живут – они бы могли
Дать имя ей. Ты это знай!
Счастливые!
Были во все времена
Наделены от рожденья
Особенным даром – давать имена
И тем приносить исцеленье!
Они бы сумели ей имя найти,
Да вот только к нам потеряли пути.
Не верят, не помнят, забыли про нас…
Ну хоть бы ребенок Фантазию спас!
Ну хоть бы один был поверить готов
Пришел бы, добрался, услышал наш зов!
Самим нам явиться туда нелегко:
Им близко до нас,
Нам до них далеко!
Они к нам пути находили порой
И нас навещали, бывало.
Запомнишь ли это, мой юный герой?
Запомнишь ли все, что сказала
Тебе одному Эйулала?

* * *
– Да, да, – в смятении отвечал Атрейо. Он изо всех сил старался запомнить то, что слышал, хотя не знал, зачем это нужно, и потому не понимал, о чем говорит Голос. Он только чувствовал, что это очень, очень важно. Но пение и те усилия, которые ему приходилось делать, чтобы говорить в рифму, так утомили его, что его клонило ко сну. Погружаясь в дремоту, он пробормотал:
Нет, я не забуду! Но дай мне понять,
С чего мне начать и что предпринять?
И Голос ответил:
– Ты сам все решай – ты так много узнал!
Но вот уж и час расставанья настал!..
Преодолевая сон, Атрейо еще спросил:
Ты уходишь? Но куда? Неужели навсегда?
Снова послышалось всхлипывание. Голос звучал все дальше и дальше:
НИЧТО нас обступает, тускнеют все цвета,
Оракул умолкает, все ближе Пустота…
Последним ко мне ты
В мой каменный лес
Пришел – на тебя уповаю!
Но песенка спета,
Мой голос исчез,
А значит, и я исчезаю…
Запомни же все!
И осилишь ты то,
Чего до тебя не осилил никто!
Издалека до Атрейо донеслось:
За горы и долы, поля и леса
Уходим в просторы и небеса,
Исчезнем, и ветер развеет нас…
Все на свете бывает один только раз!..
Это было последнее, что расслышал Атрейо.
Он сел возле колонны, прислонился к ней спиной и, глядя в ночное небо, попробовал осмыслить то, что он здесь услыхал. Тишина окутала его, словно мягким плотным плащом, и он уснул.
Когда он проснулся, было уже холодное утро. Светало. Он долго лежал на спине и смотрел в небо. Последние звезды побледнели. Голос Эйулалы все еще звучал у него в ушах. И тут ему вспомнилось все, что он пережил до сих пор. Он вспомнил о цели своего Великого Поиска.
Теперь наконец-то он знал, что надо делать. Только Человек, человеческий ребенок. Мальчик из Мира, что лежит за границей Фантазии, может придумать Девочке Королеве новое имя. Он, Атрейо, должен найти этого Мальчика и привести его к ней!
Атрейо вскочил на ноги.
«Ах, как бы мне хотелось ей помочь, – вздохнул Бастиан, – ей и Атрейо! Я придумал бы ей очень красивое имя. Если б я только знал, как мне попасть к Атрейо! Я прямо сейчас пошел бы к нему. Вот бы он удивился, если б я вдруг оказался с ним рядом! Но как это сделаешь? Нет, к сожалению, ничего не получится. А может, получится?»
И он тихо сказал вслух:
– Если есть к вам какой-нибудь путь, то подскажите его мне. Я приду, я обязательно приду, Атрейо! Вот увидишь!
Атрейо огляделся. Лес колонн исчез вместе со всеми лестницами и террасами. Вокруг лежала голая равнина, какую он видал за каждыми из трех магических ворот, прежде чем через них пройти. Но ворот там уже не было – ни Ворот Без Ключа, ни Ворот Волшебного Зеркала.
Он стал озираться по сторонам. И тут заметил, что посреди равнины, не так далеко от него, образовалось такое же место, какое он уже видел однажды в том страшном лесу. На этот раз оно было к нему гораздо ближе. Атрейо отвернулся и бросился бежать со всех ног.
Прошло много времени, а он все бежал и бежал, пока наконец не различил вдали, на горизонте, небольшое возвышение. Возможно, это был тот самый горный хребет, образованный из красно-бурых каменных плит, в котором находились Ворота Великой Загадки.
Он побежал в ту сторону, но ему пришлось бежать еще очень долго, прежде чем он сумел разглядеть все как следует. И тут его охватили сомнения. Конечно, то, что там было, походило на горный ландшафт из каменных плит, но ворот он так и не обнаружил. И каменные плиты были теперь уже не красные, а серые, бесцветные.
Только когда он много часов спустя подбежал совсем близко, он увидел, что там, между скалами, и в самом деле есть просвет, похожий на нижнюю часть ворот. Но арка над воротами исчезла. Что же тут случилось?
Ответ он нашел, только добежав наконец до того места, где раньше стояли Ворота Великой Загадки. Громадная каменная арка рухнула на землю, а сфинксов здесь вообще не было!
Атрейо пробирался по развалинам, потом взобрался на пирамиду из обломков скал и с высоты ее стал всматриваться в даль, туда, где, как ему казалось, его ждали гномы-отшельники и Дракон Счастья. А вдруг они тоже пустились в бегство от надвигающейся Пустоты?
Но тут он увидел, что на дальнем выступе скалы за каменной оградой обсерватории Энгивука развевается крошечный флаг. Атрейо замахал обеими руками и. приложив руку ко рту, закричал как в рупор:
– Эй! Вы еще здесь?
И только смолк звук его голоса, как из расщелины, где находилась пещера супругов-отшельников, поднялся в воздух отливающий перламутром Дракон Счастья Фалькор.
Прекрасными медленными движениями, извиваясь по-змеиному, летел он по воздуху, время от времени ложась от радости на спину, описывая круги или делая мертвую петлю – он казался тогда трепещущим белым пламенем, – а потом приземлился на пирамиде из обломков скал, где стоял Атрейо. Он сел, опершись на передние лапы, и стал теперь таким огромным, что голова его на высокой выгнутой шее оказалась намного выше Атрейо, и он глядел на него сверху вниз. Повращав рубиновыми глазами, похожими на большие шары, он широко раскрыл пасть и высунул от удовольствия язык.
– Атрейо, мой друг и Господин! – проговорил он, и голос его звучал, словно звон бронзового колокола. – Как хорошо, что ты наконец вернулся. Мы уже почти потеряли надежду, вернее, они, отшельники, потеряли надежду, я-то – нет!
– Я тоже рад, что снова тебя вижу, – ответил Атрейо, – но что же случилось за одну эту ночь?
– За одну ночь?! – удивленно воскликнул Фалькор. – Ты, значит, думаешь, что прошла одна только ночь? Ну, ты еще удивишься! Садись на меня, полетим!
Атрейо вскочил на спину огромного зверя. Впервые сидел он верхом на Драконе Счастья. И хотя он не раз объезжал диких коней и наверняка был не из боязливых, в первое мгновение у него захватило дух от этой скачки по воздуху. Он вцепился в развевающуюся гриву Фалькора, а тот рассмеялся своим гудящим смехом и крикнул:
– К этому тебе еще придется привыкнуть, Атрейо!
– Я вижу, ты уже совсем выздоровел! – крикнул Атрейо в ответ, хватая ртом воздух.
– Почти, – ответил Дракон. – Но еще не совсем! И вот они уже приземлились у пещеры гномов. Энгивук и Ургула ждали их, стоя перед входом в свое жилище.
– Что с тобой было? – тут же выпалил Энгивук. – Ты должен мне все рассказать! Как обстоит с воротами? Мои теории подтвердились? Кто такая или что такое – Эйулала?
– Погоди, – вмешалась старая Ургула, – прежде всего нам надо поесть. Не зря же я готовила и пекла пироги. Потерпи малость со своим бесполезным любопытством. еще успеется, времени хватит!
Атрейо слез со спины Дракона Счастья и поздоровался с гномами. Потом все втроем сели за столик, уставленный всевозможными лакомствами. Тут же стоял малюсенький чайник, из которого шел пар от заваренных трав.
Часы на башне пробили пять.
Бастиан с грустью подумал о двух плитках орехового шоколада, которые хранил дома в тумбочке – на случай, если вдруг ночью захочется есть. Знай он, что никогда уже больше не вернется домой, он захватил бы их с собой – это был бы его неприкосновенный запас. Но ничего не поделаешь. Лучше об этом не думать.
Фалькор растянулся в небольшой горной долине во всю свою длину. Огромная голова его лежала у ног Атрейо – он все слышал и мог участвовать в разговоре.
– Представь себе, – сказал он, – мой друг и Господин думает, что отсутствовал всего одну ночь!
– Разве это не так? – спросил Атрейо.
– Прошло семь дней и семь ночей, – ответил Фалькор. – Смотри – мои раны почти зажили!
Только теперь Атрейо заметил, что и его раны зажили, а примочка из трав, видно, отвалилась.
– Как это могло получиться? – удивился он. – Я прошел через трое магических ворот, я разговаривал с Эйулалой, потом я заснул, но так долго проспать я не мог.
– Пространство и время там, видно, другие, чем у нас, – сказал Энгивук. – Но никто еще не пробыл у Оракула так долго, как ты. Что там случилось? Да говори же скорей!
– Сперва мне б хотелось узнать, что тут у вас случилось, – сказал Атрейо.
– Да ты и сам видишь, – отвечал Энгивук, – краски поблекли и исчезают, все вокруг становится нереальным. Ворота Великой Загадки рухнули. Похоже, и здесь началось всеобщее уничтожение.
– А сфинксы? – спросил Атрейо. – Где же сфинксы? Они улетели? Вы это видели?
– Ничего мы не видели, – пробурчал Энгивук. – Я надеялся, что ты нам об этом что-нибудь расскажешь. Каменная арка обрушилась, но никто из нас ничего не слышал. Я даже специально пошел туда и исследовал развалины. И знаешь, что я установил? Места излома очень древние и даже поросли серым мхом, словно они здесь уже сотни лет и вообще никогда не было никаких Ворот Великой Загадки.
– И все-таки они были, – сказал Атрейо. – потому что я ведь прошел через них, так же как и через Ворота Волшебного Зеркала, а под конец через Ворота Без Ключа.
И тут Атрейо поведал обо всем, что с ним произошло. Он без труда вспоминал все мельчайшие подробности и чуть ли ни слово в слово повторил то, что открыла ему Эйулала. Сморщенное личико Энгивука мрачнело все больше и больше. Поначалу он то и дело задавал наводящие вопросы и требовал более подробных описаний. Но постепенно стал гораздо менее многословным. Реплики его и вопросы становились все более краткими.
– Ну, теперь ты знаешь тайну, – заключил Атрейо свое повествование. – Ты ведь хотел непременно узнать, кто такая Эйулала, правда? Так вот, она – создание, имеющее только голос. Ее образ невидим, он только слышим. Она там, где она звучит.
Энгивук помолчал некоторое время, а потом произнес осипшим голосом:
– Она была там, где она звучала, хотел ты сказать?
– Да, – ответил Атрейо, – по ее словам, я был последним, кто ее слышит.
По морщинистым щечкам Энгивука скатились две слезинки.
– Все напрасно! – простонал он. – Труд всей моей жизни, многолетние наблюдения – все зря! Наконец-то добыт самый последний камень для постройки моего научного здания, и я мог бы его закончить, мог бы наконец написать последнюю главу, но тут как раз выясняется, что ничего больше не нужно, все излишне, никому это не поможет и всему грош цена. Кого может заинтересовать исследование о том, чего больше нет! Все кошке под хвост!
Рыдания сотрясали его, казалось, что у него приступ кашля.
– Бедный старый Энгивук! – пробормотала старенькая Ургула и сочувственно погладила его по лысой головке. – Бедный старый Энгивук! Не отчаивайся так! Найдешь себе что-нибудь другое!
– Женщина! – напустился на нее Энгивук, сверкая глазенками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53