Например, остановив сердце с помощью своих колечек. Теперь это было бы уже легче. В два раза легче. А мог бы просто вытащить пистолет и разнести ему черепушку. Но ведь не сделал же я этого, хотя мог. И было за что.
Ну что за лопух! Вместо того чтобы, исполняя данное ему поручение, следить за Антоном Зуевым и докладывать в штаб Долышева о моих передвижениях, он решил отличиться и принести Роману на поклон сразу два кольца вероятности в надежде на будущие привилегии. Дурак! Как будто он не знал, что стрелять в окольцованного почти бессмысленно. Вот и допрыгался.
А если бы он продолжал втихую приглядывать за мной... То смог бы еще долго-долго морочить голову такому глупому человеку, как Антон Зуев, вдруг ни с того ни с сего возомнившему себя пупом земли.
Я поежился. Быть может, он был не один? Что, если по моим следам топают еще пяток неведомых шпионов Братства? Возможно, Альберт, которому я хочу преподнести неожиданный сюрприз, уже знает о моем приближении и готов во всеоружии принять дорогого гостя?
Но так или иначе, а особого выбора у меня не было. Я должен быть полностью готовым к тому моменту, когда настанет время последней встречи с Романом Долышевым. И сделать следовало еще очень и очень многое. А времени, как всегда, в обрез.
Возможно, еще дней пять-шесть я смогу держаться, а потом... Господи! Всемогущий псих Антон Зуев, способный свернуть горы своим воспаленным рассудком.
Скольких людей я погублю, если сорвусь за край безумия?
Нет, я должен держаться. Должен нести крест, что взвалила на меня судьба. Должен идти вперед, даже если будет трудно и больно, а не прятать голову в песок, уподобляясь страусу. Ведь я избран кольцом вероятности...
Я хрипло рассмеялся, немало удивив этим своих соседей по купе. Кажется, они решили, что этот тощий мужик лет тридцати пяти, в волосах которого уже начала пробиваться седина, окончательно спятил. Возможно, это недалеко от истины.
Готовься, Альберт, я уже иду. Жди!
Он и ждал. Знал, гад, что я явлюсь, и ждал. Кто же его предупредил, паразита недорезанного? Наверное, тот парень. Все-таки надо было шлепнуть его тогда...
Я залег на втором этаже одного из коттеджей, разглядывая в бинокль соседнюю хату и нагло лузгая семечки. Весь многочисленный мусор, неизбежный при этом занятии, я бросал прямо на ковер, понимая, что хозяева против не будут, ввиду их отсутствия.
А богато они здесь живут. Лепнина над камином, ковры, шкафы с фарфором и хрусталем, какая-то уродская картина... Или я просто ни черта не смыслю в живописи?
Вздохнув, я устроился поудобнее, безжалостно сминая белоснежное покрывало на громадной, как армейский плац, кровати. При этом я, разумеется, даже не подумал снять ботинки и сейчас, привольно болтая ногами, рассыпал повсюду липкие капли грязи. Еще бы, ведь на улице снова моросил этот надоедливый дождь.
Но сейчас меня волновало нечто гораздо более прозаичное, нежели затянутые тяжелыми серыми тучами небеса. Нечто гораздо более опасное, чем дождь.
Домик, в котором расположился поганый фриц Альберт вместе со своими прихвостнями. Тот самый трехэтажный особняк, который я изучал в бинокль.
М-да... Мощная штучка... Так просто с налету не возьмешь. Бетонная ограда, колючая проволока, видеокамеры скрытого наблюдения, одну из которых мне удалось засечь только из-за моего небывалого везения. Пяток с виду мающихся бездельем у дверей мужичков, глаза которых нехорошо так бегали по сторонам. Ствол чего-то большого и крупнокалиберного, замаскированный в чердачном окошке. Возможно, какой-нибудь пулеметик.
Вполне очевидно, что есть и еще что-нибудь, просто не обнаруженное мною. Например, целая бригада спецназа, ожидающая приказа где-нибудь в подвале.
Я со вздохом отложил бинокль. Короче, можно уже подводить итоги. Если я собираюсь лезть внутрь, то не помешало бы сначала помолиться и поставить пяток свечей в ближайшей церквушке... Прости, Господи, я и так уже обещал тебе десятка три-четыре, но все время как-то не получается.
Надо придумать какой-нибудь план. И придумать быстро, пока Альберт еще не спохватился.
Этот немец был здесь. Я чуял его кольцо. Уверенность в собственных силах, настороженное ожидание, мягкое нетерпение, скука. Все это говорило о том, что он еще не знает о том, что я нахожусь всего в трех сотнях метров от него. И из этого вовсе не следовало, что я какой-то там более умелый окольцованный или более опытный. Просто у меня на руке было два колечка, а у него – одно.
Два кольца... Да, это все-таки уже не совсем то, что одно. Я почти чувствовал, как час за часом невидимые зубы вгрызаются в мою трепещущую душу. Я ощущал, как вытекает из меня жизненная сила. Никогда я еще не чувствовал себя настолько слабым физически. Никогда.
Но в то же время я был наполнен силой. Пьянящее могущество буквально сочилось из каждой поры моего тела. Я ощущал себя почти богом. И если то, что чувствовал Долышев, было сходно с этим... Тогда я мог его понять. Да, мог.
Собрать все семнадцать колец и умереть в непередаваемом экстазе обладания беспредельной властью. Полностью лишиться жизненной энергии всего за несколько минут. Бывают и более неприятные способы покончить с собой.
Например, попытаться влезть в тот надежно охраняемый домик. Но именно это я и собирался сделать. Сегодня же ночью.
Я в сердцах выругался. Правда, шепотом, чтобы меня не услышали эти охраннички, торчавшие всего в пятнадцати метрах от того места, которое я избрал началом своего путешествия. Черт побери! Проклятую бетонную стенку было бы гораздо проще преодолеть, если бы не было этой колючки. И хотя перед этим я хорошенько поработал кусачками, но все же оставил на своих боках немало весьма и весьма болезненных напоминаний о том, что не стоило бы сюда лезть.
Прокравшись мимо бдительного ока телекамеры, я шлепнулся в кусты и, тяжело дыша, вытащил из кармана свой неизменный «ТТ». Да-а. Тяжко. И когда только эти колечки успели высосать из меня все силы? Скоро Антон Зуев сможет передвигаться только в кресле на колесиках, как этот сморчок Долышев. Жаль, только вот Леночки у меня нет, чтоб возила. А Ольга? Оля не согласится.
Тогда придется терпеть. И забыть о специальном кресле для паралитиков, которое мне совсем даже ни к чему. Ведь не нужно же? Правда, Зуев? Не нужно? Нет? Тогда вставай, задохлик!
Я встал и, пригибаясь, проскользнул почти к самой стене коттеджа. Надеюсь, меня никто не засек. Вроде бы нет. По крайней мере, тревога не поднялась, и из дверей не посыпались один за другим вооруженные до зубов спецназовцы. Все было тихо.
Теперь начиналось самое интересное.
Я привалился к холодной кирпичной стене и вытащил из кармана шприц. Нет, это был не вожделенный АКК-3, за который я сейчас готов был отдать половину жизни. Самый обычный морфий. Я надеялся, что эта отрава сможет хотя бы немного затормозить неизбежную расплату за чересчур уж вольное использование сил измененной вероятности.
Черт возьми. Знать бы еще дозу... Но ладно. За неимением лучшего варианта поступим проще всего. То есть введем все, что есть. Я отбросил пустой шприц и снова вытащил пистолет. Наверное, в десятый раз за последние полчаса проверил обойму. Извлек из кармана нож. Потом еще один точно такой же. Если дойдет до рукопашной, то эти штуки будут немного получше бутылки. Проверил остроту лезвий, снова порезав при этом палец. Извлек главное оружие – гранату. Подкинул на ладони, ощущая тяжесть самого грозного своего оружия. Разложил арсенал по карманам и почувствовал, что готов встретиться в одиночку с целой армией.
Ух! Могучий вояка Антон Зуев... Нет. Не совсем так. Ночной призрак... О! Уже лучше. Ниндзя Зуев выходит на тропу войны. Берегись, Альберт, фриц поганый! Совсем хорошо.
Ах ты... Кажется, этот немец меня засек. Во всяком случае, теперь я чуял его настороженность, решимость и даже некоторый страх. Интересно бы узнать, что он чует во мне? Усталость? Боль? Ненависть? Раздражение? Но не страх. В этом я был уверен. Не страх, потому что я ни капельки не боялся. Не то чтобы Зуев – такой храбрец, которому море по колено. Просто я знал, на что шел. И даже если моя затея обернется смертью для некоего Антона Васильевича, то... Ну, значит, такова судьба.
Ольгу вот только жалко. Она же меня ждет... Надеюсь, что ждет...
А еще я надеюсь, что Алик не знает, что у меня на лапке теперь два колечка. Если не знает, то скоро его ожидает бо-ольшой сюрприз.
Стоп! Тихо!
Я застыл как статуя. Бронзовая. Или чугунная. Памятник Владимиру Ильичу, наподобие того, что ставят на городских площадях. Тот, что с вытянутой вперед рукой. По крайней мере, в моей позе было столько же изящества, как у металлического вождя мирового пролетариата.
Так. Вон кто-то шагает и при этом курит сигаретку. Я отчетливо видел красный огонек, медленно плывущий в ночи. Кажется, этот некто направлялся как раз сюда.
В висках у меня стучало... Он идет сю-уда... А-а-а...
Фу... Блин... Кажется, я немного перебрал с этим чертовым морфием. Надо было... Плевать, что надо было делать тогда. Проблема-то у меня сейчас.
Собственно, проблемой это было только для того осла, что решил ночью прогуляться по саду. Я мог просто поднять руку и уделать его с первого же выстрела. Легко. Но вот только после этого сюда сбегутся все местные охранники со всей округи. А я лишусь элемента внезапности.
Вот черт. Почему я раньше не подумал о глушителе? Наверное, потому что крепок задним умом. Ох-хо. Самоуверенность и гордыня. Все это не те дороги, которые ведут к победе. Другой вопрос: где бы я раздобыл ствол с глушителем? Да, собственно, не так уж это и трудно. Колечко подсобило бы. Увел бы у кого-нибудь. Или купил на уворованные деньги. Без разницы...
Тьфу! Опять ведь я отвлекаюсь от сути. А этот болван все ближе и ближе.
Что делать?!
Ну вот. Решение найдено. Стоило только немного подумать.
Я осторожно вытянул ножичек и с самым злодейским видом подбросил на ладони. Конечно, вряд ли удастся подобраться к этому олуху так близко, чтобы пырнуть его, но ведь эту остренькую штучку можно и метнуть. Естественно, Антон Зуев владеет этим искусством с той же легкостью, как топор умеет плавать, но это не так уж и страшно. Колечко подсобит. Хоть и случайно, но я его пропорю.
Широко размахнувшись, я запулил свое метательное оружие прямо в темную фигуру охранничка, одновременно чувствуя, как дернуло болью мою левую руку. Совсем немного. Самую малость... Нож серебристой молнией сверкнул в ночной мгле.
Человек захрипел, выронил свой автомат и, схватившись за горло, упал ничком на землю.
О да! Я довольно ухмыльнулся и вышел из-за кустов. Подошел ближе и, склонившись над все еще слабо подергивающимся телом, протянул руку, чтобы забрать свое смертоносное оружие. С острия ножа на засохшую ввиду осеннего времени траву сорвалось несколько капель.
Ну круто! Круто! Я крут, прямо как Эверест. Всего несколько секунд – и у меня стало на одного врага меньше. Теперь бы еще Алика так подловить...
Вперед, Зуев! Вперед! Труба зовет!.. Проклятая наркота. Крыша так и ползет... Ползет... Ползет, как змей зеленый по траве... Ай-ля-ля...
Я тряхнул головой и неуверенно шагнул вперед...
Яркая вспышка будто молотом ударила мне в глаза. Я мгновенно ослеп. Выронил окровавленный ножичек и, рухнув на колени, машинально попытался заслонить глаза рукой. Мои глаза! Их выжгло! Я ничего не вижу!
Просто чудо, что мне удалось так быстро прийти в себя. Просто чудо, что люди Альберта позволили мне проморгаться и не всадили пулю в башку, пока я тупо таращился в ночь, видя перед собой только разнообразные пятна синего и красного цвета. Это просто невероятно, но я успел оклематься и, сорвавшись с места, зигзагами заметался по саду, надеясь найти хоть какое-нибудь укрытие перед неизбежным...
Тишину ночи разорвали выстрелы.
Стреляют! А-а, стреляют. Наверное, в меня... Идиот ты, Зуев. Конечно, в тебя, потому что маловероятно, чтобы кто-то еще осмелился забраться сюда посреди ночи.
Громко застрочило что-то мощное. Наверное, тот пулемет на чердаке.
Я носился туда-сюда по саду, высоко вскидывая колени и безжалостно вытаптывая клумбы и какие-то до чертиков колючие садовые насаждения. Луч прожектора неуклонно преследовал меня. А в качестве приятного дополнения к этому действу с визгом проносящиеся мимо меня пули, подобно разъяренным шершням, с мягким чмоканьем вгрызались во влажную землю.
Вот цирк-то! Посмотрите-ка на этого придурка, что пляшет во дворе под аккомпанемент пулеметных очередей.
Боль в руке чувствовалась даже сквозь наркотическую пелену, затопившую мой разум. Ноги уже подгибались.
Только тогда, когда очередная пуля пустила мне кровь, оставив неглубокую царапину на плече, я наконец-то понял, что нужно было сделать с самого начала, и вытащил свой пистолет.
Еще один хлопок выстрела был почти незаметен в этой сумасшедшей канонаде. Зато эффект от него получался огромный.
Ослепительный глаз прожектора разлетелся стеклянным крошевом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49