Назвать эти изуверские опыты аморальными сегодня уже нельзя, потому что в наше время добровольцы находятся для всего.
Да, разнообразие.
Спускаясь ниже, я ловлю себя на том, что все еще потираю шрам на боку, получившийся на месте раны, которую мне нанесли в схватке с гладиатором из «Радуги». Боли нет, но меня что-то беспокоит. Психокерамическое раздражение?
Я покупаю Серых, обладающих высокой степенью концентрации, способных воспроизводить в памяти случившееся и анализировать, занимаясь при этом обычными делами. Кроме того, все они несут частицу причудливого подсознания Альберта, ту его часть, которая не знает покоя, волнуется, соотносит одно с другим и беспокоится снова. Оглядываясь назад, я нахожу странным, что тот парень как-то наткнулся на меня в клубе Ирэн. Совпадение? Весьма маловероятное, потому что он же оказался в понедельник на Одеон-сквер, когда Зеленый удирал от бандитов Беты.
Странно и другое обстоятельство. Ирэн, так сильно желавшая видеть меня и имевшая в своем распоряжении множество копий, заставила себя ждать. И не где-нибудь, а в славящемся драками клубе, где беда словно поджидала именно меня.
А если это было сделано преднамеренно?
Я спускаюсь еще на один уровень. Во все стороны уходят ровные ряды огромных стальных емкостей, напоминающих выстроившихся в боевом порядке толстых сияющих великанов.
Воздух наполняется едкими, тяжелыми запахами пропитанной пептидами глины. В основном это продукт переработки ежедневно доставляемых сюда отходов, собранных из рассыпанных по всему городу рециклеров и бывших совсем недавно гуманоидными существами, которые разговаривали и ходили. Стремились к чему-то, строили планы. И вот теперь их физическая сущность воссоединяется, перемешивается… высшее проявление демократического единства.
Металлические лопасти перемешивают это варево, в которое добавляются порошки с содержащимися в них наночастицами. Вскоре из них вырастут роксоклетки, уже заряженные энергией на один день короткой жизни. У меня дрожат колени. Невольно начинаю думать о том, что мои собственные клетки отмирают одна за другой под натиском безжалостной энтропии. Жизненные силы, впитанные ими в этих вот емкостях, быстро расходуются, и через несколько часов распад даст знать о себе ощущением боли. Появится желание вернуться к тому, кто одушевил меня, чтобы оставить ему мои впечатления, мысли, чувства. Разгрузка — это единственный шанс дитто на жизнь после того, как его тело вольется в бесконечную реку переработанной глины.
Только на этот раз никакой разгрузки не будет. Никакого продолжения не будет. У меня не будет ничего.
Я опускаюсь к очередному уровню, более шумному, чем предыдущие. Из тех громадных емкостей, что остались у меня над головой, пенистое варево сливается через воронки в шипящие машины, медленно, с натугой, но безостановочно поворачивающиеся по вертикальной оси. Роботы-тракторы подтягивают тяжелые бобины с тончайшей сетью, сияние которой не в состоянии вынести глаз человека. Это и есть то, в чем будет держаться душа. По крайней мере таков научный вариант.
Состоящая из неразличимых на взгляд ячеек сеть соединяется с подготовленной глиной под исполинскими ротационными прессами. Полученная «паста» формируется, и на конвейер ложатся одна за другой тестистые гуманоидные фигуры. Они уже окрашены, и каждый цвет символизирует как стоимость, так и заложенные в заготовку способности. Поток их бесконечен. Одни поступают на склады-холодильники, откуда их развозят по торговым точкам. Это базовые модели, столь дешевые, что они по карману даже бедняку, получающему возможность жить вдвое более богатой и насыщенной жизнью, чем его предки. Другие направляются для доработки и усовершенствования в соответствии с особыми спецификациями.
По всей планете такие вот фабрики работают день и ночь, удваивая и утраивая население, рассылая заготовки в миллиарды домашних холодильников, дубликаторов и печей.
Чудо перестаешь замечать, когда оно доступно всем.
Наблюдая за работой мощных прессов, штампующих сотни заготовок в минуту, я вдруг ловлю себя на интересной мысли.
Ирэн и Джинин говорят, что я должен искать доказательство существования новейших тайных технологий здесь, во «Всемирных печах». Но послали они меня сюда не для этого!
Подумай, Альберт. У «ВП» есть конкуренты. «Тетраграм Лимитед», «Мегиллар Ахима аз оф Йемен», «Фабрик Хелм». Компании, приобретшие лицензии на патент Энея Каолина. Разве сокрытые инновации интересуют их меньше, чем маэстру и ее друзей? Обладая громадными ресурсами, они могут докопаться до истины куда быстрее. Например, предложив служащим «ВП» высокооплачиваемую работу. У «Всемирных печей» нет ни малейшего шанса сохранить в секрете принципиальные открытия вроде тех, о которых говорил вик Коллинс.
Да, зло процветает на почве таинственности. Это и движет Альбертом. Разоблачить злодеев. Добраться до правды. Но этим ли занимаюсь здесь я? Черт возьми, никто не в силах утаить нечто крупное и значительное в наши дни, когда разглашение информации дает тебе статус знаменитости и огромную денежную премию. Я держусь в бизнесе благодаря бесчисленным мелким хитростям и плутовству, на которые людей подвигает вечно неудовлетворенный дух. Но как можно скрыть секрет всемирного масштаба вроде того, о котором говорили мои наниматели?
Мне вдруг становится совершенно очевидно, что все их разговоры о «тайных прорывах» имели абсолютно другую цель. Они играли на моем тщеславии! Отвлекали намеками на будоражащие воображение новейшие технологии. Завлекали интеллектуальными головоломками. Сбивали с толку своим вызывающим внешним видом, эксцентричностью. Все делалось для того, чтобы я сам объяснил свое возможное беспокойство волнением, раздражительностью, нервозностью или личной неприязнью.
Еще один уровень, и передо мной новый слой этого сложнейшего производственного комплекса. На первый взгляд еще одна сборочная линия. Но прессы здесь более специализированные. На ленту конвейера один за другим плюхаются синие полицейские модели, уже экипированные громкоговорителями и прочей атрибутикой профессионалов. По соседству штампуются солдаты — крупные, мускулистые, с бронированной кожей пятнисто-камуфляжной раскраски. Мне вспоминается Клара, воюющая где-то в пустыне.
С этой болью мне необходимо справиться. Клара уже никогда не утешит тебя, дитто-бой, так что сосредоточься на своих проблемах. Например, подумай, почему маэстра и ее друзья наняли тебя?
Ясно одно: не для того, чтобы проникнуть на территорию «Всемирных печей». Это оказалось до смешного легко (Альберту надо предложить Энею Каолину модернизировать систему безопасности). Уэммейкер и компания не стали бы платить такому парню, как я, тройной гонорар только для того, чтобы поглазеть по сторонам. Коллинс и Ирэн могли послать кого-то другого. Могли даже пойти сами.
Нет, самое трудное я уже сделал, я выполнил основную работу, для которой меня и выбрали. Я сыграл основную роль еще прежде, чем подошел к входу на «ВП». Обошел все камеры наблюдения, десяток раз сменил внешность, ловко запутал следы… Для чего? Для того чтобы никто не связал меня с теми, кто меня нанял.
Какова же действительная причина?
Бросив взгляд на ближайшую стену, я замечаю камеру-рекордер. Дешевая модель, требующая ежемесячной замены, абсорбер, сбрасывающий данные сканирования в поликамерный куб через каждые несколько секунд. С момента прибытия сюда я прошел, должно быть, мимо сотен таких. А на пропускном пункте считали мой идентификационный ярлык. Так что запись достаточно полная. Если кто-то захочет узнать, чем занимался здесь Альберт Моррис, установить это легче легкого. Но «ВП» не сможет предъявить никаких жалоб, если я останусь в рамках закона. Пока что я всего лишь «потерялся» и ищу выход.
Но что, если я сделаю что-то плохое: даже ненамеренно.
Черт! Вот в чем дело!
Перед моими глазами вьется какое-то насекомое. Мне некогда отвлекаться — сбиваю его ловким движением руки.
Итак…
Нет ли у Джинин и прочих какого-то другого, не известного мне плана? Может быть, пока я нахожусь здесь, должно произойти что-то еще? Бегущая дорожка уносит меня все ниже, туда, где гудят еще какие-то машины. Я потираю шрам… Интересно, почему уплотнение под кожей не рассасывается? А нет ли там чего-то еще?
Не для этого ли на меня напал тот гладиатор в «Салоне Радуги»? Если встреча не была совпадением, то ее организовали… чтобы вынудить меня обратиться за помощью… чтобы лишить сознания на время «операции», когда на самом деле…
Еще одна назойливая мошка с решимостью камикадзе атакует мой глаз! Черт! Некогда отвлекаться. Сколько энергии на какую-то мелочь.
Возвращаюсь к своим внезапно расцветшим подозрениям. Сколь безумными они ни казались, их надо проверить. Но как?
Спрыгиваю с движущейся ленты и иду вдоль конвейера, лента которого перегружена разнообразными промышленными заготовками. Рукастые мойщики окон и сборщики фруктов, гибкие аквафермеры, плотные и приземистые строители — все они предназначены для работ, где механизация сложна или дорогостояща. Неподвижные и апатичные, они лежат как куклы, ожидающие, когда в них вдохнут жизнь. То, что мне нужно, можно найти впереди, где специализированные заготовки упаковывают перед отправкой в пушисто-твердый аэрогель.
Вот! У контрольной панели с мигающими символами стоит рабочий в фирменной, оранжевой раскраске «ВП». «Проверка качества» — проштемпелевано на его широкой спине. Проходя мимо, я любезно улыбаюсь, успевая перехватить уже третье пикирующее на мое лицо насекомое.
— Привет!
— Чем могу помочь, сэр? — удивленно спрашивает он. — Немногие спускающиеся сюда Серые носят значки «ВП».
— Боюсь, я заблудился. Это не исследовательский отдел?
Смешок.
— Конечно, заблудились! Но вам надо лишь подняться…
— Послушайте, я вижу у вас здесь диагностическое оборудование, — прерываю я, стараясь не проявлять чрезмерного интереса. — Не против, если я им воспользуюсь?
Удивление на лице техника сменяется настороженностью.
— Оно не для посторонних.
— Перестаньте. Вам же не придется ни за что платить.
Его брови сходятся на переносице.
— Я пользуюсь им, когда система обнаруживает дефектную заготовку.
— А это часто случается? — Отгоняя очередного воздушного агрессора, я замечаю, что на техника насекомое не реагирует.
— Ну, раз в час. Но…
— Я займу не больше минуты. Да ладно. Замолвлю за вас словечко наверху.
Дать ему понять, что я важная персона. Окажи мне любезность, а я добавлю парочку баллов к твоему служебному рейтингу. Стыд и позор — я обманываю простака.
— Ну… — Он принимает решение. — Пользовались когда-нибудь «Экзаменатором-8»? Лучше я сам. Что ищем?
Отступив к флуоресцентному экрану, я задираю рубашку и показываю на шрам. Техник изумленно таращится.
— Ну и ну. — Он качает головой и начинает сканировать.
Теперь на меня обрушиваются сразу две жужжащие мошки.
Что же это такое? Почему они выбрали меня?
Противник действует противоестественно скоординированно: оба насекомых одновременно ныряют к моим глазам. Я успеваю схватить одну тварь правой рукой, но другая уворачивается и устремляется к моему уху!
Черт, больно! Оно ведь заползает внутрь!
— Секундочку, — бормочет Оранжевый, перебирая кнопки. — Привык проверять серые заготовки. Надо убрать помехи…
Я хлопаю себя по виску и… замираю — в моей голове словно что-то взрывается. Голос разбуженного бога гремит:
— Привет, Альберт. Успокойся, это я, Пэл.
— Пэл?
Ошеломленный, я опускаю руку. Слышит ли он меня, если я говорю вслух?
— Но что…
— Ты крупно влип, приятель, но я тебя засек. Иду к тебе с одним из твоих Зеленых. Мы тебя вытащим.
— Во что я влип? Ты знаешь, что происходит?
— Скоро объясню. А пока ничего не делай! Техник поднимает голову.
— Вы что-то сказали? Мы почти закончили.
— Прохожу диагностическое сканирование, — говорю я «жучку», забравшемуся мне в ухо. — Я у сборочной линии и…
— Нет! — ревет Пэл. — То, что в тебе находится, может сработать при прохождении контрольного сканирования/
— Но я уже прошел через центральный вход…
— Возможно, эта штука активизируется вторым сигналом!
И сразу все становится на свои места. Если Джинин и Ирэн заложили в меня бомбу, то для максимизации разрушений они могли либо поставить таймер, либо запрограммировать взрыв на момент второго сканирования где-то в глубине комплекса. Несколько минут назад я проезжал мимо исследовательского отдела и вполне мог…
— Стоп! — кричу я, и в этот миг техник поворачивает переключатель.
…все… происходит слишком быстро… …энергия мне уже ни к чему… сдвигаю субъективное время… надо успеть зафиксировать мысли…
Стараясь не попасть под луч, я отпрыгиваю в сторону, но понимаю, что уже поздно. Легкое покалывание… Плотный комок у меня в боку реагирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Да, разнообразие.
Спускаясь ниже, я ловлю себя на том, что все еще потираю шрам на боку, получившийся на месте раны, которую мне нанесли в схватке с гладиатором из «Радуги». Боли нет, но меня что-то беспокоит. Психокерамическое раздражение?
Я покупаю Серых, обладающих высокой степенью концентрации, способных воспроизводить в памяти случившееся и анализировать, занимаясь при этом обычными делами. Кроме того, все они несут частицу причудливого подсознания Альберта, ту его часть, которая не знает покоя, волнуется, соотносит одно с другим и беспокоится снова. Оглядываясь назад, я нахожу странным, что тот парень как-то наткнулся на меня в клубе Ирэн. Совпадение? Весьма маловероятное, потому что он же оказался в понедельник на Одеон-сквер, когда Зеленый удирал от бандитов Беты.
Странно и другое обстоятельство. Ирэн, так сильно желавшая видеть меня и имевшая в своем распоряжении множество копий, заставила себя ждать. И не где-нибудь, а в славящемся драками клубе, где беда словно поджидала именно меня.
А если это было сделано преднамеренно?
Я спускаюсь еще на один уровень. Во все стороны уходят ровные ряды огромных стальных емкостей, напоминающих выстроившихся в боевом порядке толстых сияющих великанов.
Воздух наполняется едкими, тяжелыми запахами пропитанной пептидами глины. В основном это продукт переработки ежедневно доставляемых сюда отходов, собранных из рассыпанных по всему городу рециклеров и бывших совсем недавно гуманоидными существами, которые разговаривали и ходили. Стремились к чему-то, строили планы. И вот теперь их физическая сущность воссоединяется, перемешивается… высшее проявление демократического единства.
Металлические лопасти перемешивают это варево, в которое добавляются порошки с содержащимися в них наночастицами. Вскоре из них вырастут роксоклетки, уже заряженные энергией на один день короткой жизни. У меня дрожат колени. Невольно начинаю думать о том, что мои собственные клетки отмирают одна за другой под натиском безжалостной энтропии. Жизненные силы, впитанные ими в этих вот емкостях, быстро расходуются, и через несколько часов распад даст знать о себе ощущением боли. Появится желание вернуться к тому, кто одушевил меня, чтобы оставить ему мои впечатления, мысли, чувства. Разгрузка — это единственный шанс дитто на жизнь после того, как его тело вольется в бесконечную реку переработанной глины.
Только на этот раз никакой разгрузки не будет. Никакого продолжения не будет. У меня не будет ничего.
Я опускаюсь к очередному уровню, более шумному, чем предыдущие. Из тех громадных емкостей, что остались у меня над головой, пенистое варево сливается через воронки в шипящие машины, медленно, с натугой, но безостановочно поворачивающиеся по вертикальной оси. Роботы-тракторы подтягивают тяжелые бобины с тончайшей сетью, сияние которой не в состоянии вынести глаз человека. Это и есть то, в чем будет держаться душа. По крайней мере таков научный вариант.
Состоящая из неразличимых на взгляд ячеек сеть соединяется с подготовленной глиной под исполинскими ротационными прессами. Полученная «паста» формируется, и на конвейер ложатся одна за другой тестистые гуманоидные фигуры. Они уже окрашены, и каждый цвет символизирует как стоимость, так и заложенные в заготовку способности. Поток их бесконечен. Одни поступают на склады-холодильники, откуда их развозят по торговым точкам. Это базовые модели, столь дешевые, что они по карману даже бедняку, получающему возможность жить вдвое более богатой и насыщенной жизнью, чем его предки. Другие направляются для доработки и усовершенствования в соответствии с особыми спецификациями.
По всей планете такие вот фабрики работают день и ночь, удваивая и утраивая население, рассылая заготовки в миллиарды домашних холодильников, дубликаторов и печей.
Чудо перестаешь замечать, когда оно доступно всем.
Наблюдая за работой мощных прессов, штампующих сотни заготовок в минуту, я вдруг ловлю себя на интересной мысли.
Ирэн и Джинин говорят, что я должен искать доказательство существования новейших тайных технологий здесь, во «Всемирных печах». Но послали они меня сюда не для этого!
Подумай, Альберт. У «ВП» есть конкуренты. «Тетраграм Лимитед», «Мегиллар Ахима аз оф Йемен», «Фабрик Хелм». Компании, приобретшие лицензии на патент Энея Каолина. Разве сокрытые инновации интересуют их меньше, чем маэстру и ее друзей? Обладая громадными ресурсами, они могут докопаться до истины куда быстрее. Например, предложив служащим «ВП» высокооплачиваемую работу. У «Всемирных печей» нет ни малейшего шанса сохранить в секрете принципиальные открытия вроде тех, о которых говорил вик Коллинс.
Да, зло процветает на почве таинственности. Это и движет Альбертом. Разоблачить злодеев. Добраться до правды. Но этим ли занимаюсь здесь я? Черт возьми, никто не в силах утаить нечто крупное и значительное в наши дни, когда разглашение информации дает тебе статус знаменитости и огромную денежную премию. Я держусь в бизнесе благодаря бесчисленным мелким хитростям и плутовству, на которые людей подвигает вечно неудовлетворенный дух. Но как можно скрыть секрет всемирного масштаба вроде того, о котором говорили мои наниматели?
Мне вдруг становится совершенно очевидно, что все их разговоры о «тайных прорывах» имели абсолютно другую цель. Они играли на моем тщеславии! Отвлекали намеками на будоражащие воображение новейшие технологии. Завлекали интеллектуальными головоломками. Сбивали с толку своим вызывающим внешним видом, эксцентричностью. Все делалось для того, чтобы я сам объяснил свое возможное беспокойство волнением, раздражительностью, нервозностью или личной неприязнью.
Еще один уровень, и передо мной новый слой этого сложнейшего производственного комплекса. На первый взгляд еще одна сборочная линия. Но прессы здесь более специализированные. На ленту конвейера один за другим плюхаются синие полицейские модели, уже экипированные громкоговорителями и прочей атрибутикой профессионалов. По соседству штампуются солдаты — крупные, мускулистые, с бронированной кожей пятнисто-камуфляжной раскраски. Мне вспоминается Клара, воюющая где-то в пустыне.
С этой болью мне необходимо справиться. Клара уже никогда не утешит тебя, дитто-бой, так что сосредоточься на своих проблемах. Например, подумай, почему маэстра и ее друзья наняли тебя?
Ясно одно: не для того, чтобы проникнуть на территорию «Всемирных печей». Это оказалось до смешного легко (Альберту надо предложить Энею Каолину модернизировать систему безопасности). Уэммейкер и компания не стали бы платить такому парню, как я, тройной гонорар только для того, чтобы поглазеть по сторонам. Коллинс и Ирэн могли послать кого-то другого. Могли даже пойти сами.
Нет, самое трудное я уже сделал, я выполнил основную работу, для которой меня и выбрали. Я сыграл основную роль еще прежде, чем подошел к входу на «ВП». Обошел все камеры наблюдения, десяток раз сменил внешность, ловко запутал следы… Для чего? Для того чтобы никто не связал меня с теми, кто меня нанял.
Какова же действительная причина?
Бросив взгляд на ближайшую стену, я замечаю камеру-рекордер. Дешевая модель, требующая ежемесячной замены, абсорбер, сбрасывающий данные сканирования в поликамерный куб через каждые несколько секунд. С момента прибытия сюда я прошел, должно быть, мимо сотен таких. А на пропускном пункте считали мой идентификационный ярлык. Так что запись достаточно полная. Если кто-то захочет узнать, чем занимался здесь Альберт Моррис, установить это легче легкого. Но «ВП» не сможет предъявить никаких жалоб, если я останусь в рамках закона. Пока что я всего лишь «потерялся» и ищу выход.
Но что, если я сделаю что-то плохое: даже ненамеренно.
Черт! Вот в чем дело!
Перед моими глазами вьется какое-то насекомое. Мне некогда отвлекаться — сбиваю его ловким движением руки.
Итак…
Нет ли у Джинин и прочих какого-то другого, не известного мне плана? Может быть, пока я нахожусь здесь, должно произойти что-то еще? Бегущая дорожка уносит меня все ниже, туда, где гудят еще какие-то машины. Я потираю шрам… Интересно, почему уплотнение под кожей не рассасывается? А нет ли там чего-то еще?
Не для этого ли на меня напал тот гладиатор в «Салоне Радуги»? Если встреча не была совпадением, то ее организовали… чтобы вынудить меня обратиться за помощью… чтобы лишить сознания на время «операции», когда на самом деле…
Еще одна назойливая мошка с решимостью камикадзе атакует мой глаз! Черт! Некогда отвлекаться. Сколько энергии на какую-то мелочь.
Возвращаюсь к своим внезапно расцветшим подозрениям. Сколь безумными они ни казались, их надо проверить. Но как?
Спрыгиваю с движущейся ленты и иду вдоль конвейера, лента которого перегружена разнообразными промышленными заготовками. Рукастые мойщики окон и сборщики фруктов, гибкие аквафермеры, плотные и приземистые строители — все они предназначены для работ, где механизация сложна или дорогостояща. Неподвижные и апатичные, они лежат как куклы, ожидающие, когда в них вдохнут жизнь. То, что мне нужно, можно найти впереди, где специализированные заготовки упаковывают перед отправкой в пушисто-твердый аэрогель.
Вот! У контрольной панели с мигающими символами стоит рабочий в фирменной, оранжевой раскраске «ВП». «Проверка качества» — проштемпелевано на его широкой спине. Проходя мимо, я любезно улыбаюсь, успевая перехватить уже третье пикирующее на мое лицо насекомое.
— Привет!
— Чем могу помочь, сэр? — удивленно спрашивает он. — Немногие спускающиеся сюда Серые носят значки «ВП».
— Боюсь, я заблудился. Это не исследовательский отдел?
Смешок.
— Конечно, заблудились! Но вам надо лишь подняться…
— Послушайте, я вижу у вас здесь диагностическое оборудование, — прерываю я, стараясь не проявлять чрезмерного интереса. — Не против, если я им воспользуюсь?
Удивление на лице техника сменяется настороженностью.
— Оно не для посторонних.
— Перестаньте. Вам же не придется ни за что платить.
Его брови сходятся на переносице.
— Я пользуюсь им, когда система обнаруживает дефектную заготовку.
— А это часто случается? — Отгоняя очередного воздушного агрессора, я замечаю, что на техника насекомое не реагирует.
— Ну, раз в час. Но…
— Я займу не больше минуты. Да ладно. Замолвлю за вас словечко наверху.
Дать ему понять, что я важная персона. Окажи мне любезность, а я добавлю парочку баллов к твоему служебному рейтингу. Стыд и позор — я обманываю простака.
— Ну… — Он принимает решение. — Пользовались когда-нибудь «Экзаменатором-8»? Лучше я сам. Что ищем?
Отступив к флуоресцентному экрану, я задираю рубашку и показываю на шрам. Техник изумленно таращится.
— Ну и ну. — Он качает головой и начинает сканировать.
Теперь на меня обрушиваются сразу две жужжащие мошки.
Что же это такое? Почему они выбрали меня?
Противник действует противоестественно скоординированно: оба насекомых одновременно ныряют к моим глазам. Я успеваю схватить одну тварь правой рукой, но другая уворачивается и устремляется к моему уху!
Черт, больно! Оно ведь заползает внутрь!
— Секундочку, — бормочет Оранжевый, перебирая кнопки. — Привык проверять серые заготовки. Надо убрать помехи…
Я хлопаю себя по виску и… замираю — в моей голове словно что-то взрывается. Голос разбуженного бога гремит:
— Привет, Альберт. Успокойся, это я, Пэл.
— Пэл?
Ошеломленный, я опускаю руку. Слышит ли он меня, если я говорю вслух?
— Но что…
— Ты крупно влип, приятель, но я тебя засек. Иду к тебе с одним из твоих Зеленых. Мы тебя вытащим.
— Во что я влип? Ты знаешь, что происходит?
— Скоро объясню. А пока ничего не делай! Техник поднимает голову.
— Вы что-то сказали? Мы почти закончили.
— Прохожу диагностическое сканирование, — говорю я «жучку», забравшемуся мне в ухо. — Я у сборочной линии и…
— Нет! — ревет Пэл. — То, что в тебе находится, может сработать при прохождении контрольного сканирования/
— Но я уже прошел через центральный вход…
— Возможно, эта штука активизируется вторым сигналом!
И сразу все становится на свои места. Если Джинин и Ирэн заложили в меня бомбу, то для максимизации разрушений они могли либо поставить таймер, либо запрограммировать взрыв на момент второго сканирования где-то в глубине комплекса. Несколько минут назад я проезжал мимо исследовательского отдела и вполне мог…
— Стоп! — кричу я, и в этот миг техник поворачивает переключатель.
…все… происходит слишком быстро… …энергия мне уже ни к чему… сдвигаю субъективное время… надо успеть зафиксировать мысли…
Стараясь не попасть под луч, я отпрыгиваю в сторону, но понимаю, что уже поздно. Легкое покалывание… Плотный комок у меня в боку реагирует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74