Что он несет? Разве он не видит? Неужто он настолько недооценивает ее рассудок, что считает, будто вновь сможет ее одурачить?
— Стало быть, сага, ты считаешь меня последним подонком?! — И в голосе его проскользнул оттенок горечи и обиды.
— Если бы не страсть до чужих денег, то вы оба уже давным-давно открыто объявили о своей плотской связи. Какая мерзость!
— Ты что, меня не слушаешь? — со злостью воскликнул Франко.
— Я не хочу ничего знать! — выкрикнула она. — Мне наплевать на все это!
— Как бы мне хотелось залепить тебе пощечину. Может, тогда остынешь! — со злостью бросил Франко. — Да ведь у нас с Бонни ничего нет. И не было. И не будет!
Столь резкий ответ остановил Полетт. Она подняла залитое слезами лицо и вопросительно уставилась на него.
— Я не верю тебе.
— Я впервые встретил Бонни полгода назад в Риме. Она уже знала, что мой отец обречен. И с тех пор не давала мне проходу… Она прямо-таки охотилась за мной.
— Охотилась? — эхом откликнулась Полетт.
— Пару раз, столкнувшись с нею, я пригласил ее на обед. Только лишь потому, что она жена моего отца, — продолжал Франко. — Но Бонни восприняла это иначе. Как-то вечером она заявилась ко мне в номер и попросила разрешения остаться на ночь, поскольку в своей гостинице она якобы оставаться боится, ибо там, как она сказала, накануне изнасиловали ее приятельницу. Я попался на уловку… В итоге оказалось, что она просто хотела провести эту ночь со мной…
Полетт сделала глубокий вздох.
— А дальше?
— А дальше она сообщила, что любит меня, и мне пришлось отправить ее посреди ночи обратно в ту гостиницу, где она снимала номер. Но Бонни так настырна — она ведь не привыкла, чтобы мужчина ей отказывал. — Франко состроил ироническую гримасу. — И именно из-за Бонни я и привез тебя сюда. Мне хотелось держать ее на расстоянии.
— То есть я нужна тебе в качестве… качестве буфера?..
— Ей было бы крайне сложно забраться в мою постель, когда та уже занята, — сухо произнес Франко.
Полетт стала припоминать фразы, которые Франко произносил в подслушанной ею на террасе сцене, и тут же обнаружила, что в словах его не было ничего такого, что противоречило бы только что рассказанной им истории.
— Она ведь такая красивая, — смущенно пробормотала она.
Франко ничего не ответил. В наступившей тишине она слышала лишь стук своего сердца и тихий шорох прибоя.
— Выходит, я зря вспылила, — нерешительно, но честно призналась Полетт. — Извини, я ожидала…
— Самого худшего? Но ты ведь, кажется, всегда ожидаешь только этого?
Протянув руку, он помог ей подняться. Чувства Полетт все еще пребывали в смятении. Испытывая необычайное желание верить, что Бонни не является объектом его любви, Полетт пристально вглядывалась в лицо Франко, но в холодных чертах его не могла прочесть ответа. Франко не слишком легко выдавал свои эмоции.
Поддерживая Полетт за плечи, он повел ее вдоль берега. Только теперь она почувствовала боль в израненных ногах и расцарапанном ветками теле. Когда они достигли ведущих к дому ступеней, Франко почувствовал, что ноги Полетт подкосились и она начинает оседать. Мгновенно он подхватил ее на руки и понес вверх.
— Ну вот и последняя ступенька, — прошептал Франко, задыхаясь и ставя ее на ноги.
Он бережно довел Полетт до лифта и, когда двери закрылись за ними, прислонился к стене, тревожно всматриваясь в ее лицо. Неожиданно улыбка заиграла на его чувственных губах. Он протянул руку и, нажав кнопку «стоп», остановил лифт между этажами. Затем, обняв Полетт, прильнул к ней в страстном поцелуе.
— Но ведь кто-то может… — задохнулась она, когда Франко на секунду оторвался от ее губ.
— Если я не возьму тебя прямо сейчас, — хрипло произнес он, — я умру на месте.
Дрожащими от возбуждения руками Франко стал стягивать с нее платье, и Полетт стыдливо опустила глаза, с удивлением разглядывая свою обнаженную грудь, но одновременно задыхаясь от нетерпения. Она желала соития так же страстно, как и он. Франко наклонился и стал целовать набухшие соски, а Полетт зарылась лицом в его черные волосы, и непроизвольный стон сорвался с ее губ.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал Франко.
Опустив голову еще ниже, он погрузил язык в сокровенный треугольник между ее бедер, и Полетт стала сползать вниз по стене, пока Франко не подхватил ее.
— Нет… Не надо!.. — пробормотала Полетт потрясенно.
Но он не слушал — и через мгновение она уже сама перестала думать о чем-либо, погрузившись в пучину несказанного наслаждения. Она лишь без конца повторяла его имя и ерошила пальцами его черные шелковистые волосы, полностью отдавшись сладости мгновения и теряя всякое понятие о времени.
«Я люблю тебя», — чуть не сорвалось с уст молодой женщины, но усилием воли она заставила себя сдержать эти слова.
— Нам пора отсюда выбираться, — проговорил вдруг Франко, показывая на красную лампочку, загоревшуюся на пульте управления лифтом. — Служба безопасности не дремлет.
— Что? — с ужасом прошептала Полетт.
Двери открылись, и он подхватил ее на руки, прежде чем она сообразила, что он делает. В паре метров от лифта находилась лестница. Силы небесные, очнувшись от сладкого дурмана, подумала Полетт, ведь этой бесстыдной женщиной в лифте была я!
Франко затащил ее в спальню, поставил на ноги и, прислонившись спиной к двери, расхохотался.
— Мы убежали оттуда словно шкодливые подростки! — воскликнул он, вытирая с лица непроизвольно выступившие на глазах от смеха слезы. — Со мною в жизни прежде ничего подобного не случалось.
Глядя в его улыбающееся лицо, Полетт ощутила, что любит этого мужчину до потери памяти.
А настроение того вдруг резко изменилось, и он произнес с неподдельной тревогой в голосе:
— Да я ведь совсем забыл про твою израненную ногу.
— А я и сама про нее забыла, — пробормотала Полетт.
Франко повел ее в ванную, вынул аптечку и, усадив на табурет, вытер ее ступни махровым полотенцем, затем осторожно смазал царапины йодом, и от жжения на глазах у молодой женщины выступили невольные слезы.
Франко поднял ее на руки, отнес в спальню и уложил на постель. Присев на край кровати, он снял телефонную трубку.
— Ты голодна?
Полетт обнаружила, что так оно и есть, и Франко распорядился принести бутерброды и фрукты.
Полетт растянулась на кровати, и только тут Франко впервые заметил, что платье ее разорвано. Не успела она сказать и слова, как он стащил с нее одежду, обнажая болезненные царапины на животе.
— Только, пожалуйста… не надо йода, — испуганно пробормотала она.
Он усмехнулся и прижал губы к израненной коже.
— Прошлым вечером, — прошептал он, — когда я обнаружил фотографию твоего покойного мужа, я вдруг страшно заревновал.
— Да уж, ты был в таком состоянии, что спокойно мог убить меня!
— Ты выбрала его, а не меня. — Франко не позволил ей так легко увильнуть от избранного им предмета разговора. — Потому-то я и взбесился.
— Я не выбирала…
— Нет… выбирала! — настойчиво повторил он. — Не люблю оказываться на вторых ролях, — продолжил он поднятую ранее тему. — А ты именно этого добиваешься. Учти, у тебя ничего не выйдет.
Полетт привстала и потянулась за халатом.
— Ты не ответила, — настаивал Франко.
— У меня просто нет сил спорить с тобою.
— Да нет, ты ведь увиливаешь от каждой моей попытки завести разговор о твоем браке. Пять лет ты не позволяла мне ни на шаг приблизиться к тебе!
— Я не собиралась бросать Арманда только ради того, чтобы ублажить тебя, — пробормотала Полетт.
— А я этого от тебя и не ожидал. Я ведь не ребенок, который не может взглянуть в лицо неприятной правде. Но почему ты вообще не желаешь говорить о своем муже?.. Это что — совершенно запрещенная тема? — спросил Франко. — А ведь моя жизнь для тебя словно открытая книга.
Полетт гневно сверкнула глазами.
— Только потому, что я случайно оказалась меж двух огней!
— Я бы не хотел, чтобы мое прошлое встало между нами, — сказал Франко. — Ты заставляешь меня быть прямым. Ладно… Твой отец намекал, что супружество у тебя было отнюдь не столь счастливым, как могло показаться со стороны. И речь шла не о болезни твоего мужа. Он ясно дал это понять.
Полетт резко вскочила с кровати.
— Я не желаю обсуждать с тобою Арманда.
— Почему? Он же мертв и нас с тобой вряд ли услышит.
— Ты заставил меня сделать выбор. Отчего бы тебе критически не взглянуть на собственное поведение за последние несколько недель? — крикнула Полетт. — Ты же настоящий монстр!
— Да, я вел себя, как раненый зверь, — совершенно спокойно произнес Франко вслед Полетт, прежде чем та успела скрыться в ванной. — Но ты не поощряла меня к иному поведению. Ты всячески старалась меня оскорбить, унизить, разозлить и тем самым толкала на вызов. Ты превратила наши отношения в поединок, а в поединке я вижу единственный выход… я должен в нем побеждать!..
Полетт встала под душ. Ей так хотелось остаться наедине с собой. Когда даешь Франко волю, то он легко из обвиняемого превращается в талантливого прокурора. Горячая вода больно жгла ноги, живот, но Полетт получала от этой боли какое-то необъяснимое наслаждение.
«Однажды ты приползешь ко мне на коленях и будешь умолять, чтобы я взял тебя… а я тебя отшвырну», — вспомнились ей слова Франко.
Полетт испуганно вздрогнула. Ведь Франко произнес эти слова всего лишь несколько дней назад. И ведь он оказался прав, он уже выиграл поединок с ней. Она полюбила его. Что бы ни случилось, расставание с ним станет для нее трагедией. О Боже, как она унижена!
Раздался стук в дверь. По заказу Франко прибыли бутерброды, фрукты и кофе. Симпатичная чернокожая горничная сообщила, что Франко отправился на свидание с отцом.
— Извините, что вас побеспокоили столь поздно. — Было уже два часа ночи, и Полетт почувствовала себя неловко.
— Но я же дежурю тут в ночную смену, — улыбнулась девушка. — Это моя работа.
Ночная смена. Полетт покачала головой. Надо же! Круглосуточное обслуживание. Словно в первоклассном отеле. Потом ей пришла в голову мысль: уж не стало ли Карлосу хуже, — и она нахмурилась.
Минут через десять Франко вернулся.
— Как себя чувствует твой, отец? — спросила она.
— Страдает бессонницей, — вздохнул Франко. — Возникли проблемы с морскими перевозками в Афинах. Просит меня слетать туда и разобраться. Я улетаю завтра утром и собираюсь вернуться в ночь перед свадьбой.
Сердце Полетт отчаянно забилось, но она постаралась не выдать своего волнения.
— Мне будет тебя не хватать, — заверил ее Франко с ироничной улыбкой.
Он быстро разделся, скользнул в постель и заключил Полетт в свои объятия. Его крепкие мускулистые руки были так нежны, а тело так горячо.
— Я вот о чем подумал, — поднял голову Франко. — Ты принимаешь противозачаточные таблетки?
Полетт испугалась.
— Нет.
Франко шумно вздохнул.
— Я тоже на сей раз не позаботился ни о чем таком… извини.
Полетт вспыхнула, стала в уме делать расчеты и решила, что риск забеременеть ничтожно мал.
— Довольно маловероятно…
— Русская рулетка, — страстно прошептал Франко ей на ухо. — Будь что будет! Никогда я еще не был столь беспечен.
— Думаю, тебе не стоит волноваться, — напряженным голосом выговорила Полетт.
Было крайне глупо забывать о том, что в действительности представляют их отношения. Обоюдное физическое желание заставило забыть о доводах разума, но в тревоге Франко все же содержалось нечто почти осязаемое.
— Посмотрим. — Он как-то странно взглянул на нее и пожал плечами. — Может, и к лучшему то, что мы собираемся пожениться.
— Но это же ненастоящая свадьба!
— Что такое настоящее, а что ненастоящее? — ухмыльнулся Франко, склоняя к ней голову. — Не уверен, что могу в этом разобраться.
— А я думала, что ты во всем разбираешься.
— Бывают моменты полнейшего помешательства…
— Например, в лифте? — сорвалось у Полетт с языка.
— С тобой я готов заниматься любовью где угодно, — прошептал Франко, теснее прижимая ее к себе и поглаживая ладонью низ ее живота…
— Вы выглядите восхитительно, — оглядев Полетт, удовлетворенно вздохнула Лоредана. — Мой брат упадет к вашим ногам бездыханный.
Полет остолбенела. Она не могла представить, чтобы Франко падал к ее ногам. Инстинкты его покоятся на гораздо более материальном фундаменте, а вот сестра его — безнадежный романтик. Впрочем, и Полетт рассматривала свое отражение в зеркале без излишних фантазий. Она вовсе не возражала против того, чтобы облачиться в красивое платье. Но ей не хотелось надевать на себя что-либо, столь напоминающее свадебный убор. Ведь все это фарс!
Но вот она стоит, украшенная брачной фатой — такой изысканной, какую только можно сыскать на свете. Белое платье было великолепно, украшено пышным воротником в елизаветинском стиле, покрыто роскошной вышивкой и завершалось изысканным шлейфом. Подобное одеяние казалось ей отнюдь не соответствующим состоянию здоровья Карлоса. Да она и предположить не могла, что тот проявит хоть какой-либо интерес к ее одежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22